двадцать лет

ласточка взмахивает крылом, отбрасывая юность в прошлое. и покрывается пылью дом, а все наши чувства брошенные пеленой заслоняет туман. вот бы вернуться туда, где ты, где обещаний пустых обман и хрупких лилий речных цветы, и проникают солнца лучи под нашу иву, где мы вдвоём… сколько ищи тебя не ищи, мы ничего уже не вернем: время нещадно сотрет следы, плющом зарастет моя память. юные, а не молодые, были вместе с тобой тогда ведь. самый любимый мой шоколад — в самых любимых карих глазах. вернуться б на двадцать лет назад и оказаться в твоих руках, снова наивно касаться скул, тонкие пальцы прижать к губам — все это с радостью бы вернул. чтоб быть с тобой, я бы все отдал. только приснись мне, прошу, приснись! дай мне увидеть тебя на миг! хочешь коснуться меня? коснись! я теперь тебе все разрешил… я тебя не забыл! не забыл! я ведь спел тебе эти слова — эта песня все время звучит! разлетаются искры костра. грустно смотришь, но что поделать? нас разделит с тобой вся страна, сотни, тысячи километров. но сейчас дай вдохнуть мне тебя и запомнить голос навеки: я его сквозь года пронесу, ни в одном другом человеке я ни капли тебя не найду. красный галстук на тонкой шее, «колыбельная» из-под пальцев. ты когда-то станешь взрослее, перестанешь наивно смеяться, но сейчас мы вдвоём под ивой. улыбаешься мне доверчиво, совсем юный, такой счастливый — нам грустить еще не из-за чего… и лежать бы так целую вечность, только даже её не хватит: остановка наша конечная. из окна мне помашешь сзади; я не буду плакать, и ты не плачь. я тобою совсем заболел, не помог излечиться врач. стал виновником я всех проблем, все разрушил и нас разделил, но всегда, всегда помнил о том, как тебя я тогда полюбил. снова ласточка машет крылом, пыль взовьется, как синие ночи. мы остались на ч/б фото, твое имя — в ласковой строчке. ты прекрасное мое далеко, самый трудный мой, долгий путь. время вспять пусть вернуть мы не сможем, ты меня никогда не забудь, я тебя никогда не забуду. тоже.