Je mourrai sans ton amour

      Гермиона аккуратно спускалась по лестнице, но звонкий звук каблуков отдавался по всему коридору, отчего портреты на стенах недовольно мычали. На часах пробило семь вечера, все ученики возвращались обратно в Хогвартс, ведь на улице начинало темнеть. Именно в этот день она сделала уроки раньше всех, чтобы опять встретиться с ней. Грейнджер было чертовски стыдно перед Рональдом, но она ничего не могла с этим сделать. Походка этой девушки соблазняла, взгляд заставлял расплавиться, а речь ещё долго отдавалась эхом в голове у Гермионы. Она видела, как на неё смотрит гриффиндорская зазнайка, знала, что Грейнджер наблюдает, когда она кусает губы или облизывает их. Дразнить гриффиндорку вошло в привычку на совместных уроках. Так продолжалось полгода, пока их не назначили работать в одной паре на уроке трансфигурации.       Гермиона испуганно сглотнула, когда учительница распределяла учеников по парам. Макгонагалл дошла и до неё и громко выкрикнула:       — Панси Паркинсон и Гермиона Грейнджер!       Гриффиндорка вздрогнула и обернулась, встречаясь взглядом со стервозной Паркинсон. Та хищно улыбнулась, стрельнула глазками и прошептала что-то своей соседке-слизеринке Ивонне и взмахнула рукой, приглашая на освободившееся место. Гермиона взяла свою палочку, несколько учебников и робко опустилась на место рядом с Паркинсон.       — Привет, — резко начала та и чуть подалась вперёд, отчего Гермиона вздрогнула. — Ты меня боишься? Это, конечно, льстит, но не стоит.       — Думаю, нам стоит выполнить задание для начала, — быстро выпалила гриффиндорка, немного поднимая брови, хмурясь. — Где твоя палочка?       — Хм, — протянула Панси, резко вынимая свою палочку и махая ею перед Грейнджер. — Ты права. Никто не хочет, чтобы нас поймали… за невыполненным заданием.       Гермиона немного отодвинулась, чтобы Панси этого не увидела, но та кинула быстрый взгляд и притянула её к себе, обнимая за талию. Рука Паркинсон была горячей, она обжигала кожу даже через ткань. На секунду Гермионе показалось, что её температура слегка поднялась. Панси хищно улыбнулась, но потом сразу состроила обиженное лицо.       — Куда ты отодвигаешься? Скоро уже со стула упадёшь. Или ты меня просто боишься? — слегка улыбнулась слизеринка и пододвинула Грейнджер к себе.       — Вот ещё, — вздёрнула нос Гермиона, демонстративно отворачиваясь.       Панси хмыкнула, поставила перед ней кактус и кивнула на него.       — Давай, отличница. Ты помнишь это заклинание?       Грейнджер было сложно сосредоточиться, мысли разбегались, в глазах немного помутнело от такой близости с Паркинсон. Рон кидал на неё обеспокоенные взгляды с другого конца класса, но Забини всё его внимание обращал на себя. Гермионе было ужасно стыдно, ведь у неё с Уизли намечались отношения, а она так бесстыдно тает под взглядом слизеринки.       — Энтоморфиум, — робко произнесла Грейнджер, но её голос слегка дрогнул.       Растение сразу превратилось в муравья, отчего Макгонагалл, которая стояла где-то далеко, радостно затрепетала и прибавила порядка десяти баллов Гриффиндору. Первый раз Гермиона не смогла внятно услышать учителя, ведь такая приятная рука Панси покоилась на её боку, изредка поглаживая ткань одежды.       — Вау, — выдохнула Паркинсон, немного отодвигаясь для удобства, на что Грейнджер глухо хмыкнула. — Я тоже попробую. Энтоморфиум!       Её кактус тоже превратился в муравья, тот весело побежал по парте, но Панси резко поймала его пустой банкой, отчего Гермиона вздрогнула. Сейчас любые резкие движения или громкие звуки доставляли головную боль. Признаться, гриффиндорка могла сравнить Паркинсон и головную боль: обе неприятные. Но о том, что Грейнджер бесповоротно влюбилась во первую, говорить она не станет.       — Славно, — единственное, что смогла выдохнуть Гермиона, но эти слова разожгли пламя в фитиле Паркинсон.       Та убрала руку, но Гермиона слабо взвыла, что даже Рон снова кинул на неё быстрый взгляд. Остальные ученики даже не замечали, насколько изменилась атмосфера из-за этих двоих девчонок. Гриффиндорка несколько минут привыкала к холоду, который был после горячей руки Панси. Она ни в какую не хотела признавать, что завелась из-за девочки, так ещё и слизеринки. Слабо вздохнув, она ощутила лёгкое прикосновение к своей ноге. Она медленно опустила свой взгляд на бедро и увидела тонкую, ухоженную руку Паркинсон, которая начала бессовестно гладить кожу Гермионы. Та лишь выдохнула и мысленно отблагодарила всех богов за то, что парты закрытые, и их не видно. Рука Панси в это время мучительно медленно поднималась с колена до центра бедра, при этом шепча что-то на ушко, но Грейнджер даже сути разобрать не могла: голова кружилась из-за вкусного запаха, который заполнил кабинет. Она немного отодвинула руку от рта, чтобы не выглядеть слишком подозрительно, но именно в этот момент рука слизеринки резко поднялась вверх, прямо к нижнему белью. Гриффиндорка запаниковала. Они находятся на уроке, когда кругом студенты с самых враждующих факультетов, а эти две малознакомые девочки крутят целый роман под партой. Гермиона медленно опустила свою руку под парту и дотронулась до пальцев Панси. Ту это лишь развеселило и она немного пододвинулась, чтобы было легче и менее заметно. Своими длинными пальчиками она медленно залезла в трусы самой умной, прилежной и правильной девочки из львятника. Та лишь немного затряслась, стараясь сохранять самообладание, но потом схватила руку Паркинсон и слегка отбросила.       — Профессор, можно мне выйти? — спросила она, поднимаясь со стула. — У меня кружится голова.       — Вы прекрасно справились с заданием, Вам и мисс Паркинсон можно потихонечку собираться и, если нужно, выходить, — добродушно сказала Минерва и отвернулась от них.       Панси сразу вскочила, свалила все вещи в рюкзак и выбежала за Гермионой, пропуская мимо ушей недовольные замечания Макгонагалл. Грейнджер хотела убежать в сторону гостиной своего факультета, но Паркинсон перехватила её руку и оттащила в кабинет, где уже давно не ведутся уроки. Быстрое запирающее заклинание и они уже уже стоят в пустом кабинете весьма двусмысленной позой. Панси прижала Гермиону к стене, зажимая рот рукой и прислушиваясь ко звукам в коридоре. У них есть минимум полчаса. Слабо отодвинув руку Панси от своего рта, Гермиона подалась вперёд, накрывая губы Паркинсон своими. Грейнджер слабо застонала слизеринке прямо в рот, когда та чуть углубила поцелуй. Панси обвила руками талию девушки и тазом толкнула навстречу паху другой. У Гермионы не было ни одной приличной мысли: хотелось раздеть слизеринку прямо здесь, любить во всех позах и долго-долго целоваться. Тёмная помада Панси размазалась по лицу и немного отпечаталась на губах Грейнджер.       — Что ты творишь? — спросила Панси, не отводя взгляд от возбуждённой Гермионы. — Сама не понимаю, — ответила гриффиндорка, притягивая девушку к себе, попутно прижимаясь всем телом.       В кабинете было до ужаса жарко, но в любой момент лекции могут закончится, им оставалось только бессовестно и горячо целоваться и кидать друг на друга томные взгляды. Панси слегка отстранилась, мило улыбнулась и подняла юбку Гермионы. Та вспыхнула, бормоча себе под нос что-то наподобие: «Так нельзя», «Мы нарушаем правила», «Сюда могут зайти». Но в глубине души она сама понимала, что если Панси уйдёт прямо сейчас — она сойдёт с ума от желания. Слизеринка только вздохнула, немного отодвинула бельё и быстро забралась туда рукой, затыкая поцелуем говорящую Гермиону. Панси чувствовала, как гриффиндорка горит внутри, она немного отодвинула ткань, раздвигая нежные половые губы и подставила палец ко входу. Грейнджер начала немного дёргаться, но то, что она почувствовала через минуту заставило громко прикрикнуть от удовольствия, а потом растаять в руках Панси. Равными движениями она работала пальцами, заставляя Гермиону постанывать в её руках. Она буквально плела дивную песню из звуков, что Панси вырывала из рта гриффиндорки. Через несколько минут девушка была на пике, Панси вынула пальцы и сделала несколько круговых движений и Гермиона обмякла в её надёжных и крепких руках.       За дверью раздались глухие разговоры студентов, обе немного испугались и быстро собрались, в гробовом молчании покинув кабинет. Панси на прощание послала воздушный поцелуй девушке, но та лишь вспыхнула, помахав рукой.       Это был их первый раз. Гермиона днями и ночами думала о ней. О её нежных губах, груди, которая сталкивалась с её грудью и о таком томном взгляде. Грейнджер не знала, было ли это зарождением чего-то серьёзного или развлечением на один раз. От мысли, что ею пользовались было неприятно, она еле-еле сдерживала слёзы, но потом она поняла, что не была игрушкой.       Наступил ноябрь. Все ученики старались больше времени проводить на улице, ведь имеют последнюю возможность погулять под солнцем, которое с каждым днём появляется всё реже. Ветер, который дул в лицо немного отрезвил гриффиндорку. Субботний вечер она хотела провести подальше от друзей, которые только и делали, что обсуждали предстоящую игру. Она даже немного расстроилась, что нет подруги, с которой она может поделиться секретами или поговорить по душам. Гермиона спустилась на лужайку, где сидели ещё несколько студентов и выполняли задание, но они не обратили на гриффиндорку ни малейшего внимания. Она вздохнула, постелила плед на траву и уселась на него, доставая учебник Травологии из портфеля. Тихий шум за спиной заставил её обернуться. Там стояла среднего роста девушка с бледной кожей, чёрными волосами со стрижкой карэ и выразительными карими глазами. Она в упор смотрела на гриффиндорку и слабо улыбалась. Гермиона сразу вспыхнула, вспоминая все подробности того утра в кабинете, но сразу нахмурилась, когда увидела, что слизеринка бледная, смотрит на неё не томным взглядом и стоит без макияжа. Обычно она всегда старалась выглядеть эффектно, чем-то выделяясь из толпы, а сейчас она была как будто больной… Панси кинула пару фраз стоящим рядом девочкам и спустилась к Гермионе на лужайку, присаживаясь ближе.       — Привет, — хрипло голосом поздоровалась она, складывая ноги по-турецки. — Как ты?       — Здравствуй. Со мной всё хорошо, чего о тебе не скажешь, — заметила она, делая вид, что увлечена учебником.       — Верно, — робко ответила она. — Вряд ли буду такой же, как всегда следующие три месяца.       — Почему? — поинтересовалась Гермиона, откладывая учебник.       Панси оказалась на редкость хорошим собеседником. Она рассказала про ссору с матерью и теперь ей нельзя краситься всю зиму, так ещё её подкосила простуда. Гермиона поддержала диалог, они разговаривали несколько часов, попутно делая домашнюю работу. Грейнджер даже удивилась тому, что слизеринка такая интересная собеседница: они обсудили последние сплетни школы, несколько предметов и проблемы Панси, которых за осень накопилось немало. Гермиона сразу повеселела, когда слизеринка предложила прогуляться до озера с русалками, где народу поменьше. Они вместе сложили плед и немного отошли от толпы, которая образовалась на лужайке всего за несколько часов. Гермиона чувствовала, что могла ей довериться сейчас, ведь если бы она хотела разжечь конфликт, то уже бы всем рассказала насчёт ситуации в кабинете. К тому же, Панси выглядела сейчас больной, грустной и буквально просила о помощи. Это читалось в её глазах. Бездонных, словно глубокая яма. Казалось, они даже немного потускнели. Через полчаса они были на месте. Здесь было пару людей с Когтеврана и они. Это создавало немного интимную атмосферу, будто они одни на целом свете.       — Разве Джейн встречается с Говардом? Это были просто слухи, — удивлённо спросила Гермиона, широко улыбаясь.       — Я видела, как они обжимались в углу кабинета. А на уроках они друг на друга так смотрят, будто сейчас съедят взглядами. Говорю же, у них роман, — отвечала Панси, заправляя выпавшие на лицо пряди волос. — На каникулах останусь в Хогвартсе, чтобы не ехать к матери и отцу.       — Если ты хочешь, я тоже могу остаться. Я один раз оставалась тут без мальчиков, было до ужаса скучно, — предложила Гермиона, поближе подходя к озеру.       — Разве твои родители-магглы, — она сделала акцент на последнем слове, — разрешат тебе так просто остаться здесь? И ты правда готова только ради меня?       — Они осенние каникулы за каникулы не считают даже. Мы никуда не ходим, не уезжаем. Сидеть дома перед телевизором никак не лучше сидеть в Хогвартсе тут с тобой, — улыбнулась Гермиона, толкая локтём Панси. — Здесь мне спокойнее. Мы можем ночевать у меня, все соседки разъезжаются по домам.       — Да, — вздохнула она, широко улыбнувшись. — Это будет классно.       Прошло несколько недель. В комнате Гермионы была настоящая суета: Элеонора не могла найти свои серьги, Розалайнд старалась поднять свой тяжёлый чемодан, а Иви с кем-то громко разговаривала по телефону. Гриффиндорка молча смотрела на них со своего второго этажа кровати и раздражённо вздыхала. Ей нужно было потерпеть ещё немного, прежде чем в комнате воцарится тишина.       В комнате Панси было потише. Ивонна читала ей очередные нотации о том, что Гермиона не лучшая для неё компания. Ванесса сидела на кровати и делала макияж, иногда соглашаясь с Ивонной. Одинокая Фейт быстро собрала сумку, а потом резко встала и протараторила:       — Мне нужно к Стелле.       — Вали уже к своей возлюбленной, — огрызнулась Панси, явно разъярённая нотациями Ивонны.       Фейт Одли выскочила из комнаты, глухо заперев дверь. Панси надула губы, отсчитывая секунды, чтобы сорваться с места и побежать к Грейнджер в комнату. Ивонна Берч слабо вздохнула, взяла под мышку сумку и вышла из комнаты, кинув Паркинсон безразличное: «Бывай». Ванесса Сондер оглянулась на дверь и встала с кровати, медленно подходя к Панси. Та сразу немного напрягаясь, потому что они с ней почти не общаются.       — Слушай, я в курсе, что поступаю сейчас совсем не по-слизерински. Но я слышала о твоей крупной ссоре с родителями, — мотнула головой Ванесса. — У меня осталась старая косметика, ты можешь взять её, если хочешь, она мне больше не нужна.       — Почему ты отдаёшь её мне? — спросила Панси, спускаясь со своего второго этажа.       — Смотреть на тебя больно, — отшутилась Сондер, протягивая потёртую косметичку Панси.       — Именно поэтому меня начали называть солнышком? — слабо улыбнулась Паркинсон, принимая косметику и заглядывая внутрь. — Спасибо большое.       — А что говорить про Гермиону, — начала Ванесса, кидая быстрый взгляд на часы. — То не нужно слушать никаких Ивонн.       — Ты же сама с ней соглашалась!       — И ты меня пойми, — улыбнулась Сондер, взяла лёгкую сумку и открыла входную дверь, а потом попрощалась: — До встречи через три недели.       — До встречи.       Паркинсон осмотрела косметичку и уселась на кровать одной из слизеринок (она точно не знала, чей). В маленькой сумочке было очень много косметики, даже Панси некоторой не пользовалась никогда в жизни. Девушка отрыла тёмно-красную помаду и выдохнула. Да, она не сможет потерять тот образ, который создавала битых шесть лет. В дверь ворвалась Фейт с алеющими губами, и Паркинсон сразу поняла, в чём дело.       — Ты бы сделала с губами что-нибудь. У нас профессора не такие глупые, — хмыкнула Панси, перебирая тушь для ресниц.       — Так заметно? — спросила Одли и посмотрела зеркало, а потом ужаснулась. — У меня уже нет на это времени.       — Стелла разве согласилась на отношения? Мне казалось, на Хаффлпаффе все строптивые и брезгуют этим, — спросила Паркинсон.       — Представляешь, она первая ко мне полезла. Я сама не ожидала от той самой Стеллы Парсон такого! И, кстати, брось эти стереотипы о Хаффлпаффе. Они там все душки, — сказала Фейт, взяла сумку и выбежала из комнаты, догоняя Таню Далтман, самую стервозную девочку со Слизерина.       — Поразительно, — выдохнула Паркинсон, убирая косметичку себе под подушку.       Прошло меньше часа, как гостиная опустела. Осталась только мальчик Лиам и его сестра Дайан Тафт. Они сидели около камина и мило беседовали на тему предстоящих экзаменов. Панси не имела ни малейшего желания общаться с такими высокомерными выскочками вроде Тафтов, поэтому заглянула за дверь и посмотрела на часы. Грейнджер придёт через несколько минут.       Гермиона проводила взглядом Иви Гилл, Элеонору Хейг и Розалайнд Хенсмарт и слабо вздохнула. Она на протяжении получаса держала в руках небольшую сумку, чтобы перебраться в комнату Панси. Они решили ночевать у неё, потому что за гостиной Слизерина почти никто не смотрел и ученики могли спать где душа пожелает. Когда Роза вышла, Герм улыбнулась и выскочила из комнаты, вспоминая местонахождение гостиной Слизерин. Она нашла подземелья и быстрым шагом спустилась туда, называя пароль для картины.       — Привет, — поздоровалась Гермиона, входя в комнату, но сразу замерла, когда увидела Паркинсон с косметикой в руках. — Вау, тебе отдали косметичку обратно?       — Нет, мне эту одолжила Ванесса, — призналась Паркинсон, освобождая место для сумки Гермионы. — Ты хочешь, чтобы я тебя накрасила?       Гермиона выждала минуту, прежде чем активно закивать на предложение Панси. Если признаться, то она редко красилась и если даже такое случилось, то использовала только румяна с тушью.       — Садись, — пригласила Паркинсон, хлопая рукой рядом с собой.       Гермиона послушно села, а Панси принялась за работу: нанесла крем, тон, корректор, тени для глаз (Грейнджер выбрала персиковые), нарисовала стрелки, накрасила ресницы тушью, нанесла тинт для губ и лёгкий хайлайтер. Гриффиндорка удивлённо вздохнула, когда посмотрела в зеркало. Перед ней стояла не девочка-шестикурсница, а девушка, которая была похожа на выпускницу. Гермиона отложила зеркало и кинулась в объятия Панси.       — Спасибо большое!       Она отстранилась и серьёзно посмотрела Панси в глаза. Та сразу подобрела и начала таять перед гриффиндоркой. Гермиона неуверенно подалась вперёд, спрашивая разрешение на поцелуй. Паркинсон не растерялась и быстро прижалась всем телом, заставляя гриффиндорку охнуть от неожиданности, а потом повалила её на спину, нависая над Грейнджер. Запах, что исходил от её шеи был такой родной, любимый, желанный. Панси медленно расстегнула пуговицы на блузке и оголила её грудь, но этого было мало. Она медленно полезла за спину, находя замочек от бюстгальтера и тихо щёлкая им. Ненужная одежда полетела в сторону и Гермиона предстала перед Паркинсон совершенно невинной и полуобнажённой.       Панси медленно взяла вибратор с круглой насадкой с тумбочки и хищно улыбнулась Гермионе, медленно стягивая короткую юбку вместе с белоснежным бельём.       — Нет, — прикрикнула Грейнджер, закрывая руками лицо от стыда. — Не надо.       Паркинсон стащила ненужные вещи с возлюбленной и осмотрела её.       — Ты понимаешь, насколько ты красива? — мурлыкнула Панси, прижимаясь к Гермионе.       — Панси, — тихо, совсем неслышно шепчет она, кусая пальцы от нахлынувшего желания и смущения. Она прекрасно понимает, что такой бури чувств не испытает с Рональдом Уизли или Виктором Крамом. Гермиона понимает, что единственное имя, которое она хочет произносить — имя Панси Паркинсон, а другие кажутся такими чужими, ненужными.       Гермиона на секунду прикрывает глаза, чувствуя нависшее над ней тело Паркинсон. Она проводит рукой по её чёрным волосам, словно уголь, рукой, заправляя пряди волос за ухо. Она была красивой чертовкой, которая всего за месяц смогла украсть сердце юной гриффиндорки. Гермиона знала о том, что парней было у неё много, но это всё сразу забылось, когда Панси коснулась её лёгким движением. Из рта вырвался до жути неприличный и громкий стон, отчего Паркинсон зажала рот возлюбленной, громко шикая.       — Тише, солнышко.       Пальцы Панси скользнули вниз, отчего Грейнджер немного раздвинула ноги, шумно выдыхая. Девушка смочила пальцы слюной и подставила ко входу, немного нажимая. Гермиона сразу простонала, но если так и дальше пойдёт, то соседка Дайан Тафт вломится сюда и застукает их, поэтому Панси прижалась к её груди сильнее, страстно целуя. Быстрые пальцы мучительно медленно вошли в Гермиону, растягивая. Гриффиндорка сжимала простынь, сжимая глаза и наслаждаясь каждой минутой с этой великолепной девушкой. Грейнджер под ней извивалась, как змея, но через несколько секунд Панси вынула пальцы и внутри стало так пусто. Гермиона открыла глаза и увидела, что Паркинсон аккуратно взяла в руки вибратор, поставила его на живот и хищно осмотрела его, а потом жадно и глубоко взяла в рот и начала сосать. От такого зрелища у Гермионы пропал дар речи, ей казалось, она кончит прямо сейчас лишь от одного вида Панси. Её рот двигался вверх-вниз, это заводило гриффиндорку. Через несколько минут Паркинсон вынул из рта вибратор и поставила ко входу Гермионы. Та протяжно застонала и начала извиваться. Лёгкое нажатие на кнопочку и комната наполнилась громкими стонами Грейнджер. Панси прильнула к её груди, обсасывая первый сосок, а второй ласкала рукой. Гриффиндорке хватило пару минут, чтобы кончить и слабо выдохнуть. Но этого было мало, она резко перехватила игрушку и перевернула Паркинсон. Теперь именно слизеринка была под Гермионой. Та слабо потерлась пахом о Панси, отчего та возбужденно зашипела, но это было Грейнджер только на руку. Она быстро опустила игрушку вниз и не прошло пяти минут, как Паркинсон сдалась и позволила себе насладиться этой встречей. Обе девушки выдохлись, улеглись на одной кровати и заснули крепким сном.       За осень они переспали два раза и всегда по обоюдному согласию. Гермиона ни разу не кричала и не молила её остановиться, лишь глухо стонала под ней и думала, какая же она грязная сучка. Панси хотела выразить свою симпатию не только в сексе, а в каждом прикосновении, каждом слове. За три недели они смогли стать буквально лучшими подругами: у них всегда были темы для разговора, Панси много раз красила Гермиону, а та каждый раз удивлённо выдыхала, когда видела новый образ в зеркале. Они не хотели, чтобы каникулы заканчивались, но завтра должны были приехать все ребята, поэтому Панси и Гермиона начали собирать вещи, чтобы гриффиндорка переселилась обратно в свою комнату.       — Спасибо большое за великолепные каникулы, — сказала Грейнджер, падая в объятия возлюбленной.       — Я всегда могу выгнать Ивонну, чтобы ты пожила со мной, детка, — сказала Панси, гладя Гермиону по спине. — Ты ведь знаешь, что нравишься мне?       Гермиона громко рассмеялась, взяла в руки сумку и, чмокнув Панси на прощание, выбежала из комнаты.       — Как я справлюсь со своей любовью? — выдохнула Паркинсон, трогая свои губы, куда её только что поцеловала Гермиона.