Repairable
Сперва было просто. Все начиналось с того, что она прокрадывалась через незапертую балконную дверь. Иногда Лена открыто ждала ее, иногда она притворялась спящей (хотя и не слишком-то хорошо), поскольку Вдова видела широкую улыбку на лице англичанки, которая продолжала лежать с закрытыми глазами, невинно сжимая подушку, несмотря на то, что знала, что француженка уже раздевается. Она никогда не оставалась. Удовлетворив желание, Вдова спокойно надевала свой костюм и ускользала обратно в ночь, оставляя за спиной девушку, все еще пытающуюся отдышаться, но так продолжалось недолго. Со временем их встречи превратились в нечто большее, чем секс для удовлетворения давно назревших потребностей. Лена начала отпускать невинные остроты, перед которыми даже непоколебимая Вдова не могла устоять. Все стало менее механическим и более игривым, наполненным легкими прикосновениями. Когда снайпер впервые осталась, то была убеждена, что пожалеет о своем решении, но тепло, исходившее от Лены, манило ее и согревало, хотя она не чувствовала холода. Ей не потребовалось особого повода, чтобы остаться, ведь эта удобная и теплая постель была намного лучше, чем ее собственная в штаб-квартире «Когтя». Холодная и пустая. Те, кто неусыпно следили за ней, были убеждены, что ее психическая обработка ослабевает. Она проводила свои ночи в заполненной холодной водой капсуле, в точно такой же, в которой была создана. Спала с проводами, прикрепленными к коже, а люди вокруг наблюдали за ее жизненными показателями, заносили что-то в планшеты и переговаривались, но Вдова держала глаза закрытыми, не слыша ничего, кроме звука кардиомонитора за стеклом – унылого и монотонного. И так она осталась. Однажды Лена проснулась и увидела татуировку паука, поблескивающую на солнце. Она лучезарно улыбнулась, наклонилась вперед и легонько поцеловала красное пятнышко чернил на спине женщины, и к своему полнейшему восторгу услышала тихое сонное бормотание в ответ. Какие бы скрытые надежды они ни возлагали на свои тайные встречи, все стало ясно в тот момент, когда Вдова вышла из комнаты и обнаружила чашку кофе, ожидающую ее на кухне. В конце концов она стала приходить раньше, чтобы принять душ, а также приносила с собой продукты, потому как ей надоело отсутствие нормальной еды в холодильнике. Ее маска бесчувственности рушилась с каждой мелочью, которую делала Лена, чтобы сделать свой дом также и домом для Вдовы: зубная щетка, удобная пижама, лавандовое мыло и кофе темной обжарки, который, как она знала, та очень любила. Но при всем при этом, снайпер продолжала отрицать то щемящее чувство, которое возникало в груди с каждой широкой улыбкой и смехом. Она поклялась, что Лена умрет от ее руки, даже когда обнаружила, что нерешительно тянется к ее теплому телу. Трейсер слегка заворчала, когда Вдова обняла девушку и притянула к своей груди. Несмотря на отрицание, она неосознанно прижимала Лену к себе во время сна. И все это время, пока длилось противостояние, они встречались на поле боя, не нанося друг другу ни одного серьезного удара, чтобы потом вернуться в свою маленькую квартиру и целовать синяки и раны друг друга. Мир не стоял на месте. Overwatch вернул себе былую силу, Второй Омнический кризис закончился, а «Коготь» был снова отброшен в небытие. И благодаря чему-то, что Вдова не могла назвать иначе, как подлинным чудом, ее пощадили после битвы, ставшей для «Когтя» роковой, и доставили в штаб-квартиру Overwatch. С целью реабилитации. Теперь, когда Overwatch возродился в блеске славы, Ангела находилась на переднем крае этой миссии со всеми технологиями мира на руках. Но Амели, какой ее знали, исчезла навсегда, и никакие деньги или достижения науки не могли вернуть ее назад. Однако все остальное, что они сделали с ней, было поправимо. Терапия, многочисленные операции, постоянное наблюдение и отчеты. В течение этих нескольких недель за Вдовой круглосуточно следовали несколько охранников. Не то чтобы этот факт беспокоил ее – это было ничто по сравнению с тем, как с ней обращался «Коготь», но она все никак не могла понять, отчего у нее так тяжело на сердце. По крайней мере, до тех пор, пока однажды знакомая голубая вспышка и звук ускорителя не привлекли ее внимание, заставив остановиться, да так, что сопровождающие едва не врезались в нее. – Вот ты где! – взвизгнула Лена и, перепрыгнув через перила этажом выше (отчего все в большом коридоре замерли), молнией ринулась прямо в распростертые объятия француженки, уже готовой ловить ее. Маленькое тельце врезалось в нее, крепко обхватив руками за талию: – Боги, я так скучала по тебе! Как ты? Ангела уже сказала, что ты можешь вернуться домой? Ладно, ребят, вольно! Я сама сопровожу леди к доктору Циглер! Вдова удивленно молчала, наблюдая за тем, как растерянные бойцы уходят по просьбе новоиспеченного командира. Переплетя свои пальцы с ее, Трейсер шла по коридорам штаб-квартиры Overwatch с бесстыдно широкой улыбкой на лице. Внезапно ей стало значительно легче на душе. – Ангела! Смотри, кого я привела! Я наконец-то снова в деле! Это ведь не помешает, нет? А мне можно будет навещать ее и все такое? Я буду хорошей, обещаю! А как у нее дела? Она уже может вернуться домой? «Дом» – это, конечно, сильно сказано, но всегда, когда Лена в очередной раз повторяла это слово, Вдова задумывалась. И чем чаще это происходило, тем сильнее ей хотелось вернуться в этот маленький кусочек рая, подальше от тестов и любопытных глаз. Иронично, учитывая, как она целыми днями наблюдала за девушкой через оптический прицел. Но единственное, что снайпер могла сделать, так это запастись терпением. Это была медленная работа, и она даже не всегда понимала, помогает это или нет, пока Ангела не вручила ей безупречный отчет и разрешение вернуться домой с Леной. Плечи Амели опустились, как будто с них свалилась огромная ноша. Она откинулась на спинку кресла, закрыв лицо руками. С губ сорвался протяжный вздох облегчения. «О, слава гребаному Богу», – простонала женщина не в силах больше сдерживаться – ее терпение наконец-то было вознаграждено. Сладкий вкус победы. От такого количества бурных эмоций, внезапно вырвавшихся из Вдовы, у доктора Циглер отвисла челюсть. Лена в экстазе прыгнула в объятия француженки, обвив свои длинные ноги вокруг ее талии, словно возбужденная коала, и смеясь. Возможно, лечение все-таки подействовало, и Амели тоже не могла не улыбаться.* * *
Амели проснулась посреди ночи от того, что матрас слегка качнулся и ей стало не к кому прижаться. У Лены всегда были проблемы со сном. Вдова выяснила это, пока пристально следила за ней с расстояния в несколько миль. В течение ночи она просыпалась либо сама, либо после долгих метаний во сне, одолеваемая кошмарами. Обычно Амели спала, когда та выскальзывала из ее объятий, или, по крайней мере, притворялась, что спит. Лена часто ходила на кухню, чтобы заварить чай в надежде, что это успокоит нервы, но, если француженка прижималась к девушке слишком сильно, она оставалась в постели, нежно поглаживая ее холодные пальцы и рассеянно ожидая, что сон вернется к ней, хотя этого и никогда не случалось. Однако этой ночью Амели вздрогнула и застонала, когда та, что дарила ей тепло, ушла. Устало протирая глаза, она пробормотала что-то, похожее на имя Лены. Когда зрение прояснилось, женщина увидела ее, сидящую на краю кровати и глядящую в окно. Плечи Трейсер опустились, когда она испустила протяжный вздох разочарования и закрыла лицо руками. Даже после того, как любимая вернулась к ней после нескольких недель отсутствия, Лена все еще не могла найти покоя во сне. Маленький цилиндр, вживленный в спину девушки, слабо светился под тонкой майкой, голубоватое сияние ее якоря ярко выделялось на фоне темной комнаты. – Mon ami [1], – снова позвала Амели. Голос все еще был нетвердым, а уставшее тело нуждалось в отдыхе. Она слабо потянулась, но та была слишком далеко. Лена резко обернулась, выдавив слабую улыбку при виде этого зрелища: – Ой… блин, прости, что разбудила тебя, – прошептала она, взяв руку Амели и поцеловав ее пальцы. – Ложись спать, любовь моя. – Мне холодно, – проворчала та, сжимая руку англичанки и слегка потягивая на себя. – Возвращайся в постель. Она замолчала на мгновение, ошеломленная своими словами и тем, как непринужденно они прозвучали. Простая просьба к партнерше, небольшой каприз, то, что еще несколько месяцев назад казалось невозможным. Лена тоже остановилась, наклонив голову от любопытства и улыбаясь. Не в силах отказать этой сонной мольбе, она медленно скользнула обратно под одеяло: – О, хорошо, я просто… подожди, – она застыла на месте, удивленно уставившись на свою возлюбленную. – Подожди что? – На ее лице отразилось осознание. – Тебе… холодно? Не дожидаясь ответа, Лена вновь схватила француженку за руки. На ощупь они были холодными, как и обычно: – Как если бы ты ощущала это? Амели кивнула. Ее лицо оставалось непроницаемым. Она слишком устала, чтобы понять всю важность собственных слов, пока англичанка пыталась хоть что-нибудь сказать. Их пути пересекались лишь один-два раза в день и то, если им везло и если Лена не отправлялась спасать мир в качестве нового офицера Overwatch. Однако, за все те редкие мгновения, проведенные вместе, им почти не удавалось побыть наедине, а если и удавалось, то недолго. Выздоровление шло так медленно, что Лена почти не замечала перемен. Кожа Амели приобрела чуть более светлый оттенок. Глаза по-прежнему были ярко-золотыми, но стали более выразительными. Снайпер чаще улыбалась и вообще чувствовала себя более расслабленной без оружия в руках. Через некоторое время она так же крепко будет держать за руку Лену во время походов на сеансы. Но теперь, когда они, наконец-то, остались наедине и в любимом месте, Трейсер ошеломленно наблюдала, как женщина, которую когда-то звали Вдова, тихо попросила укрыть ее руки в надежде поглотить излучаемое девушкой тепло. – Т-ты… Ты… о… О боже мой… хорошо, э-э-э, вау, это… – не в силах подобрать слова от волнения, Лена натянула упавшие одеяла обратно на Амели, прежде чем плюхнуться обратно в постель, схватив и крепко сжав ее холодные руки. – Пожалуйста, давай отложим чествование моего мерзнущего тела на утро, chérie [2], – проворчала та, ласково улыбаясь, когда Лена начала дышать теплом на ее пальцы. – О нет, пока ты со мной, тебе никогда больше не будет холодно! – объявила она, притягивая женщину к себе. Ее ладони гуляли вверх и вниз по руке и спине француженки, согревая трением. Амели довольно замурлыкала от этих прикосновений. Она уткнулась лицом в подбородок англичанки. – Любовь моя, у тебя похоже еще и ноги мерзнут! Я не думаю, что смогу помочь там. Может быть, мы купим тебе пару шерстяных носков? На это Амели лишь кивнула, чувствуя, что сон возвращается к ней, после того, как возбуждающие поглаживания перешли в ласковые объятия. – Эй, – нежно прошептала Лена, мягко целуя ее в макушку, – я так горжусь тобой, любимая. Амели прикусила губу, чувствуя, как ее грудь приятно сжали: – Спасибо за терпение. Она почувствовала, как Лена улыбнулась и прижалась щекой к ее голове, чувствуя странное, но успокаивающее тепло, исходящее от девушки: – Ты этого стоила. Примечания: 1) Родная (фр.); 2) дорогуша (фр.);