Город, пожирающий нас

      Говорят, что у каждого города есть душа. Обычно под этим подразумевают какие-то местные обычаи, сленг, распространённый в этой местности, ритм жизни, облик города, обусловленный его застройкой и историей. Но лишь тонко чувствующие люди способны увидеть истинные душу и облик города — то, что находится на тонком плане бытия. Подлинная душа есть у каждого города — будь это древняя столица, или же небольшой промышленный город, растянувшийся вдоль железнодорожных путей в сотне километров от областного центра.       Москва. Один из крупнейших городов мира, мегаполис с почти пятнадцатимиллионным населением, порт пяти морей. Миллионы лет назад эта местность действительно омывалась пятью морями. Где они сейчас? И что жило в их пучине? Когда моря высохли, это существо зарылось под землю, затаившись на долгие тысячелетия, пока не пришли первые балты, изгнанные из своего племени. Про ту болотистую местность ходили мрачные истории, передававшиеся из уст в уста от самой зари человечества, и о которых ныне свидетельствуют лишь навевающие жуть изображения на найденных во время археологических раскопок глиняных сосудах. Существо, обитавшее там, подчинило себе новых поселенцев, которые стали справлять тёмные ритуалы, посвящённые тому, которого они называли Вечно Жрущим во Тьме. Ведомое его дьявольской волей, племя отщепенцев-балтов росло и ширилось, поглощая соседние города и общины. Огнём, мечом и чёрной магией они навязывали свой уклад порабощённым племенам, и будто тень расползалась во все стороны из тех краёв. Немногие чародеи и богатыри, осмеливавшиеся бросить вызов власти этого существа, заканчивали свои дни в изгнании или на плахе и пыточном колесе. Царевич Дмитрий и патриарх Никон, Степан Разин и Емельян Пугачёв — все они бесславно пали, будучи не в силах одолеть тварь, что с каждым столетием жирела и крепла. Их имена проклинались, сами они предавались анафеме, объявлялись смутьянами, еретиками и изменниками. Никто не мог усомниться в этом, ведь власть адского создания над умами была сильна, и люди не могли противостоять его злой воле.       Так продолжалось десятилетиями и веками. Одно поколение сменяло другое, на престоле менялись князья, цари и императоры, и вместе с границами государства расширялась и тёмная власть создания, что ворочалось глубоко под землёй. Всё изменилось в 1918 году, когда большевики, неуклонно теснимые армиями Деникина и Юденича, воззвали к доисторическому чудовищу. К счастью для человечества, не вся тварь, но лишь малый краешек её астральной сущности вырвался на волю. Впрочем, этого хватило, чтобы покатились назад разбитые белогвардейские части. Но очень скоро большевики поняли, что не в силах совладать с той силой, которую едва не выпустили наружу. Ценой собственных жизней и гекатомб жертв, которые потом для обывателей назовут «красным террором», группа магов хаоса сумела запечатать прорыв в ткани мироздания, смирив рвущееся наружу непредставимое зло с помощью ритуальных пентаграмм. В тридцатые годы, стремясь ещё больше ограничить власть чудовища, люди стали прокладывать обширную сеть подземных коммуникаций и строить метро, стены тоннелей и станций которого также метили пятиконечными звёздами. Аморфная гидра, чья протоплазма бурлила в подземных кавернах, отступала всё дальше и дальше, пока, наконец, не оказалась запертой в небольшом треугольнике между станциями метро, прямо под Кремлём. Красные звёзды, увенчавшие шпили кремлёвских башен, и поныне сдерживают предвечное существо, бывшее древним уже в дни юности нашей планеты. Однако сдерживаемая магическими путами тварь всё ещё способна влиять на разум людей и питаться их эмоциями. Именно поэтому прогулки по центру Москвы так утомляют. Неприспособленные люди списывают это на шок от большого города, на безумный ритм жизни и гомон толп народу. Счастливые в своём неведении, они не знают правды и живут обычной жизнью. Но тем, кто наделён чутьём, время от времени мерещится, будто узкие столичные улицы, по которым с шумом несутся сотни автомобилей — это суженные, забитые тромбами вены неведомого существа, по которым с трудом проталкивается чёрная зловонная кровь. А город продолжает расползаться в стороны, и, как встарь, захватывает всё новые территории и новые души. Пусть помилуют благие небеса тех, кто попадает в эти липкие тенета…       Молодой человек в штатском сидел перед монитором где-то в засекреченном бункере, расположенном глубоко под Лубянкой, и пробегал глазами мелькающие на экране строчки, содержащие в себе определённые ключевые слова, которые отыскивала умная программа. Перед глазами замигала надпись: «КОД 08-90. Уровень информированности объекта: ВЫСОКИЙ». Мерно загудел принтер, и молодой человек, едва дождавшись, пока закончится печать, схватил стопку ещё теплых листков и быстром шагом направился по длинному коридору к неприметной двери в самом его конце. В комнате за дверью сидел мужчина в мундире полковника ФСБ, которого, кажется, знали абсолютно все в отделе, так как он работал здесь чуть ли не вечность, а по внешности ему можно было дать как сорок лет, так и все восемьдесят.  — Михаил Палыч, взгляните вот. «Ноденс» выдал этот текст и код 08-90. А как по мне, выглядит как чей-то бред, — сказал юноша в штатском, протягивая стопку листков. — Неужели эта писанина нам как-то пригодится?  — Да, Андрюша, чего только не придумают люди, — рассеянно обронил полковник, вглядываясь в строчки. — Но «Ноденс» писали товарищи головастые, не чета тебе. А ты в отделе недавно, не знаешь ещё всей нашей кухни. Так что ступай, работай дальше. Если ещё чего найдётся, сразу неси мне, понял? А я тут уж сам разберусь, пригодится это или нет.  — Думаете, это не сбой в программе? Может, стоит выслать группу по адресу этого писаки? — Пока нет. Иди, работай, лейтенант, — голос полковника посуровел.       После того, как Андрюша, чётко козырнув, развернулся и прикрыл за собой дверь, тот, кого он назвал Михаилом Палычем ещё долго смотрел в никуда, а его губы беззвучно шевелились, произнося то ли молитву, то ли давно забытое заклинание.