***
Позже Лань Сычжуй вспоминает о Цзинъи. Тот вёл себя довольно странно после ночной охоты за пределами Молина. Но, Сычжуй уверен в этом, даже Лань Цзинъи, будучи человеком обладающим очень богатой фантазией, вряд ли мог бы предположить что-то подобное. И Лань Сычжуй уже практически наяву слышит ехидный голос Цзинъи: – Вот видишь! Я же говорил! 3. Лань Сичэнь идёт мимо Зала Древностей в Главный Зал, когда слышит грохот внутри. Он решает, что ему следует зайти и проверить всё ли в порядке. Когда он подходит, то обнаруживает, что замка на двери нет, а сама дверь слегка приоткрыта. Зайдя внутрь, он обнаруживает там Лань Ванцзи, который с растерянным видом стоит среди полок. – Ванцзи, – негромко приветствует он. – Брат, – отвечает Ванцзи. Лань Сичэнь проходит дальше в сокровищницу, приподняв брови: – Ищешь что-нибудь конкретное? Оглядевшись вокруг, Лань Сичэнь так и не приметил, что было причиной такого грохота. Он успевает заметить, как на лице Лань Ванцзи сменяется несколько эмоций и некоторое время они стоят в молчании. Лань Сичэнь останавливается рядом с ним и слегка касается его плеча своим, безмолвно поддерживая его. – Если ты скажешь мне, что ты ищешь, то, может быть, я смогу помочь тебе. На это Лань Ванцзи выпрямляется и мрачное выражение исчезает с его лица. – Я ищу колыбель. Лань Сичэнь удивлённо замирает: – …колыбель? Ванцзи кивает. Лань Сичэнь молча смотрит на него несколько мгновений. – Для…? – тянет он. Ванцзи склоняет голову на бок. – Для ребёнка? На губах Ванцзи появляется лёгкая улыбка, а затем его лицо вновь приобретает привычное всем бесстрастное выражение. Сердце Лань Сичэня бешено колотится, когда до него доходит. Он порывисто обнимает младшего брата. – Это просто замечательно! – говорит он и чувствует, как Ванцзи медленно обнимает его в ответ. Он отстраняется на расстояние вытянутой руки. Лань Сичэнь чувствует, как на его лице расплывается широкая улыбка. – Давай найдём ещё что-нибудь! У тебя же ещё остались старые игрушки Сычжуя? Ванцзи широко улыбается, а кончики его ушей становятся красными. Всем своим видом он излучает счастье. И, разумеется, они находят идеальную колыбель. 4. – Ты выглядишь толстым, – это первое, что произносит Цзян Чэн, когда видит Вэй Усяня, вместо классического приветствия, когда пара приближается к воротам Пристани Лотоса. Улыбка тут же пропадает с лица Вэй Усяня. Цзян Чэн ожидал, что тот рассмеётся и скажет, что-нибудь про то, что еда мужа избаловала его. Но эта реакция совершенно неожиданна. Лань Ванцзи, его вечный защитник, утыкает Вэй Усяня лицом себе в грудь и взглядом будто прожигает Цзян Чэна насквозь. – Что? Разве нет? – Цзян Чэн слегка наклоняется в сторону, чтобы получше рассмотреть Вэй Усяня, – У тебя щёки стали пухлее, – решает он изменить тактику. Он всего лишь хотел поддразнить его, а не обидеть. Но, тем не менее, он продолжает тем же раздражённым тоном, – Ты совсем обленился? Чем ты вообще занимаешься в Гусу Лань? Вэй Усянь оторвался от груди мужа. Его румянец становится гневным, но вдруг он улыбается. Вот только это не одна из его счастливых улыбок: – Что ж, мы хотели рассказать тебе кое-что важное, но теперь я не думаю, что хочу этого, – и он скрещивает руки на груди. Лань Ванцзи решительно кивает, соглашаясь с ним. Он утягивает Вэй Усяня к себе на Бичэнь и они улетают до того, как Цзян Чэн успевает осознать, что он только что сказал. Цзян Чэн сожалеет о своих словах. В конце концов, он приказал приготовить все любимые блюда Вэй Усяня.***
Цзян Чэн узнаёт обо всём только месяц спустя. – В смысле ты ничего не знал? – требовательно спрашивает Цзинь Лин. – Они не сказали мне, – пытается оправдаться Цзян Чэн. – Интересно, кто же виноват в этом? – не отстаёт от него Цзинь Лин. Цзян Чэн вздыхает и трёт переносицу. Он планирует отправиться в Облачные Глубины, чтобы поздравить брата. 5. Цзинь Линьтай сам проводит собрание, поэтому Цзинь Лин с радостью направляется к гостевым покоям адептов Гусу Лань, чтобы найти своих друзей. Они немного выпили и Цзинь Лин уже почти задремал, когда до него долетают слова Лань Сычжуя: – …мы должны сделать это до рождения ребёнка. Цзинь Лин тут же просыпается: – Ребёнок? Чей ребёнок? Лань Сычжуй ёрзает на месте, настораживаясь: – Молодой господин Вэй тебе не рассказал? – …нет. Лань Сычжуй моментально бледнеет. Цзинь Лин же напротив – краснеет: – О чём ты говоришь? – Заболтался я тут с вами. Я… мне надо идти, – торопливо говорит Сычжуй и так же быстро уходит. Ему осталось только молча смотреть на Лань Цзинъи, который застенчиво улыбался этой своей лисьей улыбкой. С тех пор, как он начал общаться с Вэй Усянем, понять, что же это значит, стало сложнее. Она была совершенно непроницаема.***
Цзинь Лин не обращал внимания на Вэй Усяня в предыдущие дни собрания, потому что тот просто не отлипал от своего Ханьгуан-цзюня ещё больше, чем обычно. На следующий день он видит Вэй Усяня, который, выглядя как ястреб, выслеживающий добычу, пытался собрать мозаику. То, что он видит, очень странно. Лицо Вэй Усяня стало полнее. Кажется, ему трудно подниматься из сидячего положения, и Ханьгуан-цзюнь всегда рядом, чтобы помочь. Верхние одежды на нём более свободного покроя, и для Ланьлина они слишком тёплые. Цзинь Лин, конечно, заметил это и раньше, но не придал этому значения, посчитав, что это из-за более прохладной погоды в Гусу Лань. Но то, что он до сих пор носит их здесь на третий, очень даже тёплый день, довольно странно. Цзинь Лин хочет вмешаться и потребовать объяснений, но за последние несколько лет он научился вести себя более сдержанно. Ему приходится ждать до обеда, чтобы пригласить Вэй Усяня выпить с ним чаю. Вэй Усянь выглядит уставшим, но он очень рад видеть его, когда тот садится за стол. – Ты хотел поговорить о чём-то, верно? Непохоже, что ты всего лишь хотел выпить со мной чаю, – он усмехнулся, – Это попахивает зрелостью, о которой я даже не подозревал. Цзинь Лин не обращает на его слова внимания и решает всё-таки задать свой вопрос: – Гм, я… Сычжуй сказал, что… но… – Просто скажи это, – говорит Вэй Усянь, подпирая щёку ладонью. – Тыждёшьребёнка? – скороговоркой выпаливает он. Вэй Усянь приподнимает голову и вскидывает брови: – Попробуй ещё раз. Цзинь Лин делает глубокий вздох. Он сможет сделать это. И вот, наконец, он произносит: – Ты ждёшь ребёнка? Вэй Усянь выглядит очень удивлённым. Молчание затягивается, и Цзинь Лин уже начинает думать, что он ошибся, когда Вэй Усянь внезапно хихикает. Кажется, его может слышать весь двор. Он продолжает хихикать, когда скидывает своё очень тёплое ханьфу. – Думаю, мы не очень хорошо это скрываем. Но, да! – он откидывается назад на руки с явным облегчением. И Цзинь Лин может видеть округлившийся живот, – Целитель думает: ранней осенью. Цзинь Лин замирает в шоке. Он чувствует, как у него появляется всё больше и больше вопросов. – Как? Вэй Усянь выпрямляется и смотрит на свои руки, которые он положил на живот: – Я очень хотел детей, – говорит Вэй Усянь и поднимает глаза. Его улыбка искренняя и широкая, в уголках глаз видны маленькие морщинки, – Оказывается, Лань Чжань тоже. +1 Не Хуайсан поручил положить стихи на музыку, чтобы преподнести это как подарок на праздник ста дней со дня рождения, но Вэй Усянь и Лань Ванцзи мешают его планам, решив не устраивать предполагаемое торжество. Ему приходится ждать, пока они посетят Нечистую Юдоль, чтобы они смогли услышать песню. Он наблюдает, как Вэй Усянь замирает, вслушиваясь в слова песни и осознавая, что они о нём, их личной жизни и их изумительном ребёнке. Лань Ванцзи заметил это, потому что на это обратил внимание Вэй Усянь. К концу песни Лань Ванцзи смотрит на Не Хуайсана. Контраст между тем, как он внимательно наблюдает за ребёнком и тем, как нежно он укачивает А-Ся, веселит Не Хуайсана. Смех Вэй Усяня развевает повисшее между ними напряжение: – Это так прекрасно, Хуайсан! Но почему зимний цветок? Я знаю, что она появилась на свет осенью, хотя её имя буквально означает «лето». – Ах, да-а, – тянет Не Хуайсан, постукивая веером по губам. Его глаза хитро сверкают, – Но ведь зачали её зимой, верно? Лань Ванцзи краснеет. Вэй Усянь громко одобрительно смеётся, хлопая Не Хуайсана по спине: –Ах, как же это мило! Спасибо тебе! Мы сохраним этот подарок на многие годы вперёд!***
И действительно, годы спустя, когда Не Хуайсан проходит мимо гостевого крыла, где остановились Вэй Усянь, Лань Ванцзи и их дочь, он слышит знакомые слова песни и мелодию гуциня.