Одиночество - это плата за славу

-Я ненавижу тебя, Зейн Джаваад Малик! С этими словами она, громко хлопнув дверью, вышла из дома, и из моего сердца. Я, пребывая в вакуумном состоянии, обессилено упал коленями на холодный деревянный пол. Я не ожидал. Не ожидал этих слов от нее. Она всегда говорила, что будет любить меня. Что бы ни случилось. А теперь она просто ушла, оставив меня совершенно одного. Моя маленькая девочка… Она всегда останется моей. «Я ненавижу тебя…» Ее слова эхом отдавались в моей голове, а ее лицо и обрывки воспоминаний плыли перед глазами. Ее искренняя улыбка, которая могла улучшить мой день, насколько ужасен он не был. Ее зеленые глаза, всегда живые. Сколько она проплакала из-за меня… Я почти никогда не видел ее слез, она не любила показывать свою слабость другим. Даже мне. Хотя ей нравилось чувствовать себя в безопасности рядом со мной. Хотя… о чем я? Какая безопасность? Я никому не давал ее в обиду, но сам иногда не сдерживал эмоции и пару раз поднимал на девушку руку. В своих же глазах я пал до мальчишки. Никогда не думал, что подниму руку на женщину. Ее глаза… после первой пощечины во время нашей ссоры она смотрела на меня такими глазами, что я готов был убиться, только чтобы не глядеть на нее. В них стояли слезы, хотя она и пыталась их скрыть. Она опустила ресницы, смотря на мою руку, которой я совершил самую ужасную ошибку в моей жизни, и по ее щекам спустились две маленькие дорожки соленых капелек. После этого я ушел из нашего дома. Вернулся только ночью, когда думал, что она уснула. Я не хотел смотреть в ее глаза, мне было стыдно, я осознавал свою ошибку. Но не мог сказать это. Когда я зашел в спальню, она лежала спиной ко мне, притворившись спящей. На следующий день она подошла ко мне, как будто ничего и не произошло. Я удивился. Очень. Я никогда не мог предугадывать ее действия. Для меня она всегда была загадкой. Она говорила, что мне идет стиль «бэд-боя» и одновременно его ненавидела. Она любила меня больше всего, когда я был сам собой. Я часто забывал себя настоящего со всей этой известностью, фанатами и концертами. Лишь она напоминала, кем я являюсь на самом деле. Для меня она была самым милым ребенком, которого я боялся обидеть. Я всегда старался дотрагиваться до нее аккуратно, как до фарфоровой куколки, боясь сломать. Хотя одновременно и бил ее. Это странно… Она советовала мне обратиться к психологу по этому поводу, думая, что это болезнь. Наверное, так и надо было сделать, но нет, я упрямый баран, который постыдился сходить к врачу и из-за этого потерял дорогого мне человека. Частые скандалы слышались у нас в доме. Звук бьющихся ваз, посуды, мебели… Почти всегда заканчивалось это постелью и животной страстью. Кроме одного раза. Сегодня. Ей надоело все это. Она устала от такой жизни. Ей хотелось просто парня, с которым можно пойти в парк погулять. За мной же вечно бегали эти чокнутые фанатки. Ненавижу. Ненавижу свою славу, деньги, туры... Все бы отдал, лишь бы стать обычным парнем и вернуть мою малышку. Все. Но теперь уже поздно. Осталось собрать осколки по всему дому, продать его, так как я не смогу жить один, этот дом слишком велик для меня одного, и попробовать с головой погрузиться в запись альбома. Я буду ее вспоминать. Каждую чертову ночь. Рыдать в подушку, как маленькая девчонка. Скучать. И просить ее вернуться ко мне. Но все эти просьбы уйдут в пустоту… А моя малышка будет счастлива. Пусть без меня. Я переживу. Как-нибудь. Главное, чтобы она нашла себе хорошего человека, достойного, который будет любить ее больше своей жизни, который будет водить ее в парки и покупать мороженое с фисташками и крошкой печенья, ее любимое, водить на свидания. Потом будет свадьба, дети, внуки и свои последние дни они проведут вместе. В счастье и покое. А я… А что я? Так и буду пафосным «бэд-боем» с крутой прической и бешеной популярностью. Наверное, одиночество – это плата за славу.