Может быть

Ты сама толком не поняла, как добралась домой, но как-то удалось. Пытаясь ввести код на панели безопасности у входа, ты заметила, как сильно тряслась рука. Её слова всё ещё эхом отдавались где-то в сознании, оставляя за собой лишь чувство холода. И потерянности. И непонимания. «Я беременна, Т/И. От Катсуки» Часто моргаешь и вдруг понимаешь, что не дышала всё это время. Задыхаешься, но слёзы начинают лить с новой силой, пропуская воздух в лёгкие. Пошатываясь, входишь в вашу квартиру и захлопываешь за собой дверь. Сил нет дойти даже до гостиной; колени подкашиваются. Ты поднимаешься, пытаешься собраться, но груз, так внезапно свалившийся тебе на плечи, слишком тяжелый. Её признание, его ложь. Правда. «Мы не хотели, чтобы так получилось. Мы были пьяны» «Он любит тебя» Её огромные наивные глаза смотрели так убедительно. «Это было просто минутное влечение» «Это была ошибка. Ты – вся его жизнь, а не я» Её ангельский голосок дрожит, пока она пытается дотянуться до твоей руки, безостановочно извиняясь при этом. «Я оставлю ребенка, но с уважением отнесусь к вашему с Катсуки решению» Рыдания разрывают грудь, а слёзы не перестают течь по лицу. Трясёшь головой, словно это может заставить этот хаос в сознании утихнуть. А вдруг им было предначертано судьбой встретиться спустя много лет после разрыва? Начать работать в одной команде, хотя Бакуго и старался держаться подальше от Урараки? А что если он постоянно о ней думал? И как он мог не думать? У них была своя история. Они знают друг друга со школы. И он был с ней. Он любил её. А вдруг это ты была слепа и не заметила? Что, возможно, он всё ещё любит её. Спустя столько времени. Может быть, поэтому он занялся с ней сексом, хотя вы уже были помолвлены? Может быть, они просто предназначены друг для друга? Может быть, его счастье связано с Ураракой, а не с тобой? Морщишься, осознавая реальность происходящего. Бакуго. Мужчина, которого ты любишь, твой жених. Заделал другой женщине ребенка. И не просто какой-то женщине, а той, которую любил на протяжении нескольких лет. Беспорядочно переводишь взгляд с предмета на предмет, пока не натыкаешься на вашу фотографию в рамке. Прекращаешь рыдать, но сердце всё так же болит. Жизнь, которую вы построили вместе, будущее, которое ты хотела разделить с ним… Всё это утекло, как песок сквозь пальцы. Что будет дальше? Говоришь самой себе оставаться сильной и вытираешь слёзы. Ты просто обязана, ради него. *** – Урарака, ты с ума сошла? Ты всё рассказала Т/И?! – лицо Бакуго покрывает багровыми пятнами. Он только приехал, но уже вскакивает с места, чтобы пойти и найти тебя. Урарака хватает его за руку, но он быстро выдергивает её. – Твою мать, я же до сих пор не набрался смелости и не рассказал ей про то, что сделал! Про то, что с нами случилось! Господи… Он с силой оттягивает собственные волосы. – Прости меня! Я не знала, что она работает именно в этой больнице! – плачет Урарака, закрывая ладонями лицо. – Она услышала, что я пришла на обследование, и проследила, чтобы обо мне хорошо заботились. Потом она предложила выпить кофе. И мы поговорили. Её голос ослабел. А у Бакуго защипали глаза. Так, чёрт возьми, на тебя похоже: отложила свои дела, чтобы позаботиться об Урараке. Боже, он не заслуживает тебя, а ты не заслуживаешь того ада, через который придется пройти из-за него. – Она такая славная. И заботливая. Я понимаю, почему ты так сильно её любишь, – Урарака опускает глаза на устланный ковром пол собственной квартиры. Взгляд Бакуго смягчается, и на глазах блестят слёзы. Он рвано выдыхает. – Вина буквально съедала меня изнутри, и я просто не сдержалась. Расплакалась и молила её о прощении. Урарака хнычет и падает на колени. – Мне так жаль, Катсуки. Бакуго прикрывает глаза и хмурит брови. Тяжело вздохнув, он подходит к девушке, помогает подняться и подводит к дивану. – Мне тоже, – проговаривает он низким голосом, повесив голову. – Мне нужно идти. Позвоню Киришиме, чтобы он побыл с тобой. Урарака кивает и со слезами на глазах смотрит на уходящего Бакуго. А потом поглаживает едва выступающий живот. *** Подъехав к дому, Бакуго облегченно выдыхает, замечая твою припаркованную машину. Панель безопасности негромко пикает, когда он входит в дом; стоит пугающая тишина. Он находит тебя в спальне; лежишь на своей половине кровати спиной к нему. Осторожно подходит и садится в ноги. Он даже не знает, с чего начать. Стыд и вина вынуждают его задыхаться ещё невысказанными словами. Бакуго хочет притронуться к тебе, но понимает, что не имеет никакого на то права. А потом он слышит это. Тихие всхлипы. Дрожащие плечи. Хотел бы он, чтобы кто-нибудь ударил его в грудь. Смотреть на тебя в таком состоянии и знать, какую сильную обиду он нанёс, всё равно намного больнее. – Т/И? Мы можем поговорить? – Бакуго не узнаёт собственный голос, но продолжает. – Малыш, пожалуйста. Он видит, как ты пытаешься подавить рыдания, и хмурится ещё сильнее. – Т/И? Он пробует снова. На этот раз ты киваешь, вытирая слёзы и избегая его взгляда. Встаёшь с кровати, а Бакуго подается тебе навстречу, но ты лишь проходишь мимо. Растерянный, он выходит за тобой из комнаты и следует на кухню. Выпиваешь залпом стакан воды, потом наливаешь ещё один и присаживаешься за стол. Водишь пальцами по испарине на стакане, и взгляд падает на обручальное кольцо. Бакуго замирает рядом, совершенно не зная, что делать. Теперь он может тебя разглядеть. Выражения лица не прочитать, но в глазах можно заметить скорбь и печаль. Бакуго хочет забрать их все без остатка, даже если они и убьют его. Ты всё сверлишь стакан взглядом, не желая поднять глаз, ведь один только его вид снова напомнит о предательстве. Но Бакуго подходит ближе и садится на колени у твоих ног, обхватывая талию руками. Его прикосновения кажутся такими чужими. Они не дают чувства успокоения или комфорта, как делали это раньше. Они кажутся неправильными. Такое ощущение, что он пытается вновь собрать тебя, а ты всё равно разваливаешься на части. Глаза наполняются слезами, стакан перед лицом расплывается. Удивляешься, откуда до сих пор берутся слёзы, ведь ты, кажется, выплакала всё что можно. – Т/И, я совершил ошибку, – наконец прерывает тишину Бакуго, шепча надломленным голосом. Он утыкается лицом тебе в шею. Его слёзы мочат рубашку. Заикается и сжимает тебя сильнее. – Не надо. Не уходи от меня. Не зная, что сказать, кладёшь ладонь на его голову и пытаешься успокоить. Бакуго любит тебя. Ты точно знаешь. Он доказывал это огромное количество раз. Но это не меняет того факта, что он переспал с другой. Так же, как и не меняет того факта, что ты всё ещё любишь его. Поворачиваешь голову и прижимаешься губами к его виску. Бакуго зажмуривается и жмётся ещё ближе. – Я всё проебал, – признаёт он, запинаясь. – Я должен ответить за свои действия, но... Он тяжело сглатывает ком в горле и отчаянно пытается встретиться взглядом. – Я не могу потерять тебя, – мужчина трясет головой; дикие безумные глаза всё так же пытаются найти твои. А потом, всё же заглянув в них, его пробирает страх. Там ничего нет. И ты вдруг сама стала не похожа на ту женщину, что он любит. Нет больше того тепла, нет эмоций на твоем всегда живом лице. Ему страшно. – Т/И, пожалуйста, – взывает он. Бакуго никогда в жизни никого не умолял, но Господи, сейчас он готов на всё. Он грубо небрежно стирает свои слёзы и обхватывает твои запястья. Бьёт себя твоими руками, а ты удивленно распахиваешь глаза. – Ударь меня! Сделай мне больно, черт возьми! Что угодно! – всхлипывает он. Слёзы текут по щекам. – Выплесни гнев! Сделай мне так же больно, как я тебе! – Я не хочу. Бакуго резко замирает и недоуменно смотрит. Ты кладешь руку на его щеку и заглядываешь в глаза. – Я никому не пожелаю такой боли. Особенно тебе, – проговариваешь ты. От внешнего спокойствия не остается и следа, и Бакуго наконец замечает, насколько сильно ты убита горем. На сердце становится ещё тяжелее от полного осознания своего греха. – Мне так чертовски жаль, малыш, – он морщится и обхватывает твою руку своей большой ладонью. Покрывает мелкими поцелуями костяшки, запястья, шею и другие участки кожи, до которых может дотянуться. Словно заевшая пластинка беспрестанно повторяет извинения. Ты отворачиваешься, когда он хочет поцеловать в губы. Этот жест буквально разбивает Бакуго сердце, но он понимает, что заслужил. – Скажи, что мне сделать, чтобы всё исправить? – беспомощно бормочет Бакуго. Колени уже болят от такой позы, но он отказывается подниматься, пока вы всё не обговорите. – Ты же сам сказал, что должен ответить за свои поступки, – монотонно отвечаешь ты, смаргивая слёзы. – Ты станешь отцом. И-и… Ты задыхаешься в очередном приступе, но вынуждаешь себя закончить мысль. – И ты будешь нужен этому ребёнку, – голос срывается на шепот. Ты отворачиваешься, чтобы не видеть его глаз. – Так что твои следующие действия вполне очевидны. Ты криво улыбаешься ему и берешь в ладони его лицо. Так будет правильно для вас троих. Четверых. Приходится поправлять саму себя. "Облегчи ему задачу", – мысленно говоришь ты и проводишь пальцем по его нижней губе. Твои же губы растягиваются в печальной улыбке. – Катсуки, я люблю тебя. Так сильно, – ты произносишь эти слова, вероятно, последний раз. Что-то вспыхивает в его глазах, и он наконец понимает, к чему всё идёт. – Нет, – парень упрямо трясёт головой, но ты даёшь ему знак замолчать. – Она не просто так вернулась в твою жизнь. И теперь мы знаем для чего. – Т/И, хватит нести эту херню! – прикрикивает он. Его хватка становится почти болезненной, но это не сравнится с той болью, что разрывает тебе грудь. – Послушай меня, – пальцами стираешь слёзы с его щёк, – я не стану лишать тебя будущего, предназначенного судьбой. И не буду лишать возможности иметь полную и счастливую семью. Бакуго снова качает головой и приглушенно матерится. – Моё будущее связано с тобой! Я совершил эту ебаную ошибку! Я разберусь с ребёнком, но ты, черт возьми... Ты не должна уходить! – Тогда скажи, что ты её не любишь. У тебя ушли последние силы на то, чтобы не рухнуть на пол прямо там, когда ты заметила колебание на его лице. Бакуго открывает рот, но сказать ничего не может. Пробует снова, сильнее стискивая твою ладонь, словно от неё сейчас зависит его жизнь. – Я люблю тебя, Т/И. – Я не об этом просила, – ты роняешь голову. Кажется, она вот-вот взорвётся. Ты хочешь быть с ним; ты любишь его несмотря ни на что. Но это просто разрывает тебя на части. – Т/И, мы пройдём через это. Я пойду на всё, – проговаривает он, наклоняя шею и пытаясь встретиться глазами. А потом снова повторяет. – Я люблю тебя. Это, наверное, будет самое трудное, что тебе придётся сделать в жизни. – Если ты действительно любишь меня, то будешь жить без сожалений. Лицо Бакуго искажается в непонимании и ужасе, но ты продолжаешь. – Ты будешь нужен Очако. И малышу тоже. Твой голос ломается, слёзы льются теперь просто без остановки. Снимаешь с пальца обручальное кольцо, что он подарил. Прежде, чем мужчина может возразить, ты наклоняешься и отчаянно целуешь. Притягиваешь его до невозможности близко, впутывая пальцы в волосы. Он навязчиво, чуть ли не маниакально отвечает на поцелуй, но ты стараешься не думать об этом. О его губах. О его вкусе. И о его запахе. Сгораешь в этом чувстве, и оно даёт достаточно сил, чтобы совершить задуманное. Ты отстраняешься и прижимаешься своим лбом к его. В глазах Бакуго можно разглядеть хаос и смятение. И вдруг все его надежды что-то исправить растворяются в воздухе. – Если действительно любишь меня – отпусти. – Т/И, пожалуйста… – его глаза снова наполняются горькими слезами, а ноздри раздуваются, когда он смотрит на кольцо, что ты вложила в его ладонь. – Прощай, Катсуки, – бормочешь ты ему в лоб, а потом встаешь и удаляешься. Ты не оборачиваешься. Нужно не думать о его криках, что разрывают сердце. Нужно не думать о боли при каждом сделанном шаге. Быть может, твоя израненная душа никогда не излечится. Быть может, ты никогда вновь не будешь счастливой. Но хотя бы у мужчины, которого ты любишь, будет на это шанс.