Silent Scream

Она помнила почти до минуты тот день сентября. В тот день не стало самого близкого человека — и с этого момента крепкая связь под названием «семья» начала медленно и верно разрушаться. В тот день отец отгородился ото всех, в том числе и от неё самой. Он просто заперся в собственной спальне и не реагировал ни на стук в дверь, ни на разговоры. Адрия и сама будто бы не жила эти дни. Ей не хотелось ничего — однако она продолжала следовать своему расписанию, которое для неё составляла Натали. Вот только делала она это всё не так, как раньше. Не вкладывая душу в свою деятельность. А сейчас… Какая разница, где и как кружить заводной кукле? Ведь именно так мадемуазель Агрест и чувствовала себя, особенно в первые дни, потеряв дорогого человека. Тем не менее, бренду Gabriel наплевать на её чувства. Адрия Агрест обязана быть образцом совершенства. Я в плену твоих ожиданий. Ты хочешь, чтобы я жила твоей мечтой. Но я приношу тебе столько разочарований, А ты желаешь мне только лучшего. Даже если улыбаться не хочется от слова совсем и совершенно не хочется жить, она обязана быть идеальной. Улыбка ни в коем случае не должна покидать её хорошенького личика. Ты хочешь, чтобы я проявляла больше интереса, Чтобы на моём лице сияла широкая улыбка, Чтобы я была той маленькой принцессой в розовом Но я совсем не такая. Две недели спустя отец всё же покинул пределы спальни. И Адрия решила не откладывать столь важный разговор в долгий ящик. Переминаясь с ноги на ногу перед дверью в его кабинет, она мысленно подбирала слова — действовать надо крайне осторожно. И только Адри собрала всё своё маленькое мужество в кулак и собралась постучаться, как дверь распахнулась. — Адрианна? Почему ты до сих пор здесь? Ты должна уже быть на фотосессии. Мадемуазель Агрест словно окатило ледяной водой, и она зябко обхватила себя за плечи, поежившись. Вся её решимость моментально рассеилась, стоило только поднять глаза на мужчину, который выглядел, как её отец, но смотрел на неё холодно, отчужденно. Да, не только для Адрии не прошла бесследно потеря близкого человека. — Я-я просто хотела… по-пожелать тебе доброго утра. — Пожелала? Прекрасно, — цедит он сквозь зубы и крепче сжимая руки за спиной. — А теперь изволь отправляться. Возможно, ты успеешь, если выйдешь прямо сейчас. И с этими словами он повернулся к ней спиной и снова заперся в кабинете. Адрии не оставалось ничего другого, кроме как также отправиться по своим делам. Скажи мне, почему ты давишь на меня? Каждый день ты обижаешь меня. Вот почему мне так одиноко, Когда ты крепко меня обнимаешь. Ты хочешь поставить меня в блестящую коробку, Но я пытаюсь её оттолкнуть. Сейчас тебе так горько-горько, Ведь я тебя разочаровала. Эта буря назревает внутри меня. Ты не видишь, что наши миры сталкиваются? Мне трудно дышать, И я чувствую боль изнутри. День проходит в суете, как обычно, — бесконечные фотосессии, бесконечные занятия. Отужинав в гордом одиночестве, она и далее собирается действовать согласно распорядку дня. Но почему-то застыла на лестнице, заметив включенный свет в кабинете отца. Не колебавшись ни секунды, Адрия моментально оказалась около двери и распахнула её. Мсье Агрест неподвижно стоял у портрета мамы — и даже не соизволил повернуться в сторону дочери. — Я должна рассказать тебе, как замечательно прошла сегодняшняя фотосессия. — В другой раз, Адрианна. Я занят. — Прости, — только и смогла прошептать девушка и развернулась, чтобы уйти. Однако не ушла. Неужели ты не видишь, что я молю о помощи? Ты должен любить меня такой, какая я есть. Я утону в океане Горестей и печалей, Если ты не спасёшь меня прямо сейчас. — Почему ты не любишь меня, пап? Тихий голос прозвучал особенно громко в столь звенящей тишине. Адрия прикоснулась пальцами к щеке — так и есть, она плакала от обиды. — Что ты такое говоришь? — от удивления Габриэль даже развернулся к дочери — и быстрым шагом направился к ней, вскорости опуская руки на её хрупкие плечи. Развернув девушку к себе, он невольно замер, не зная, как реагировать. Большие зеленые глаза с болью смотрели в его голубые. Его маленькая принцесса выглядела сейчас особо беззащитной и уязвимой. И он своим собственным поведением довёл её до такого состояния. — Конечно же я… люблю тебя. Девушка всхлипнула. Карьера модели, фехтование, знание иностранных языков, занятия музыкой, домашнее обучение вместо обычной учёбы — это далеко не весь список обязанностей, взваленных на хрупкие плечи Адрии. Отец хотел, чтобы она была образцом совершенства. Однако при этом предпочитал не обращать никакого внимания на успехи дочери. Просто воспринимал это как должное, с каждым днём возводя стену между ними всё выше и выше. Это ранило больнее самых резких слов. — И именно поэтому ты предпочитаешь не замечать меня? Похоже, я ни то что внимания — я даже взгляда твоего не заслуживаю! Ты настолько ненавидишь меня, папа? Для тебя я всего лишь одно большое разочарование? — Это не так, Адрия. Я всё делаю ради тебя. Ради твоего будущего. — Зачем?.. Слезы катились по щекам, и Адрия с силой закусила губу и зажмурилась. Нужно успокоиться. Нужно просто успокоиться. — Зачем мне такое будущее, если тебя нет рядом? Она постаралась взять себя в руки. И не смогла — слишком сильна была её обида, и слишком сильно она любила этого человека. У Габриэля Агреста не нашлось ответа на этот вопрос. А потому он просто прижал девушку к себе покрепче, мягко целуя её в лоб. — У меня нет никого дороже и ближе тебя, Адрия. Я потерял Эмили… не дай мне потерять и тебя. Он нежно гладит её по волосам, шепчет что-то успокаивающее. Адрия попросту не выдерживает этой ласки — а потому вскорости утыкается в его грудь, сжимая в своих руках лацканы пиджака, изливая в этом судорожном плаче всю свою боль. Просто позволь мне быть той, Кто я есть, Ты должен понять, И я очень надеюсь, Что вся эта боль уйдёт. Она мучает меня. Я не могу вырваться. Я плачу и плачу. Но мне не выбраться из немого крика.