Сегодня ей исполняется 26-й год. Этот день должен был стать особенным. Даже не потому, что это её день рождения, а потому, что она сделала на этот день уж очень большую ставку.
***
Её зовут Дайя Уиллс. Короткие волосы, яркий макияж, куча проколов и томный взгляд. Она любит себя, любит быть яркой, заметной, открытой. Тёмно-красная помада, родинка над губой, черные ногти и алые веки. Она привлекает внимание, ей это нравится. В семье она младшая, старший братец давно свалил из дома горячо любящих его и чересчур опекающих родителей, и его можно понять. Когда ты — взрослый мужчина, ты хочешь иметь что-то за плечами, а не сидеть на шее у стареющих родителей. Дайя бы тоже давно покинула родительский дом, но, в отличие от того же брата, грандиозных стремлений у неё не было. После школы в университет она поступать отказалась, после чего с родителями у них был год напряжённых отношений. Они — люди хорошие, но уж слишком консервативные. Добились своего «долго и счастливо» по строгой инструкции, чего и детям своим желали. Старший, по указанию матери, отучился на высшее, но работать по специальности не стал — амбиции мешали, однако долг перед родителями практически выполнил. Остались жена и дети, конечно же, но с девушками у Дейва всегда были проблемы, чего не скажешь о его младшей сестрёнке. Дайя уж слишком рано начала увлекаться дамочками. Совсем не давая юношам шанса, она со школы томно вздыхала, заглядываясь на старшеклассниц. Любовь к женщинам была неотъемлемой её частью. Мы так редко бываем уверены в чём-то. Сомневаемся в себе, в своих чувствах, в своих мыслях и действиях. Но это… Её тяга была единственным, в чём Дайя была уверена бесповоротно. Она ничего и никогда не осознавала так твёрдо и уверенно, как свою любовь к женщинам. Это была её опорная точка, источник вдохновения, причина жить, двигаться вперёд. Так, как она любила женщин, не любил их ни один мужчина, они были смыслом её жизни, её страстью, музой. Её вдохновляла любовь. Но именно эту, самую прекрасную часть себя, она была вынуждена скрывать. Для девушки, помешанной на самовыражении, это было подобно пытке. Без этого она не чувствовала себя настоящей. Люди, не знающие её страсти, не знают её. И этими людьми были родители. Как же сильно она их любила, как сильно хотела открыться, быть честной. По-детски наивно мечтала шептаться с родителями о девочках, водить своих драгоценных барышень в гости, знакомить с отцом, гордо произнося: «Пап, знакомься, это моя девушка.» Быть такой же честной с родителями, как миллионы детей во всём мире, которым повезло родиться с тягой с противоположному полу. Она долго тянула, но лишь сейчас набралась смелости избавиться от оков. Был поспешно придуман план. Нужно признаться родителям в день своего рождения. В день, когда ты чуть более важен, когда люди пытаются тебе не перечить, ведь это твой день. Конечно, это глупо, но это придавало уверенности. Словно именно сегодня это должно сработать, просто потому, что сегодня её день, потому, что мир сегодня должен быть на её стороне. Алкоголя было выпито уже достаточно. Праздновали они дома, тихо, в кругу семьи. С друзьями она погуляет потом, но именно сегодня она хотела провести день с семьёй. Приехал даже её брат. Смуглый и плотный мужчина в неглаженой рубашке и заношенных деловых брюках. Такой же коротко стриженный брюнет, как и сестра. Общего у них было достаточно, как минимум, — врождённая меланхоличность. Даже взгляд у них похож, если сделать скидку на то, что за 5 лет разницы Дейв успел накопить во взгляде в разы больше усталости, от чего глаза сестры выглядели на грамм живее. Дейв — хороший парень, Дайя даже могла назвать его другом, пусть в последнее время они и редко виделись из-за его переезда. Из-за его реакции на признание леди беспокоилась чуть ли не сильнее, чем из-за реакции родителей. Так хотелось, чтобы он понял. Хотя бы понял, не испытывая отвращения и ненависти, хотя бы не отвернулся. — А этот тост… За жениха! — полная и бодрая женщина подскочила, протянув бокал с игристым содержимым вверх и к середине стола. Она была боевой дамочкой, весёлой и задорной, чем сильно отличалась от всего своего меланхолично-спокойного семейства, но дискомфорта от этого совсем не испытывала. Отец поддержал тост. Молча, но с ухмылкой. Всё же, им уже не терпелось познакомиться с избранником дочери. Элегантно поднявшись из-за стола, высокий темнокожий мужчина поднял бокал, подобно супруге, переведя взгляд на детей. Не нравились Дейву такие тосты. Ему ли, с проблемами на личном фронте, не знать, какое неприятное чувство неловкости они вызывают. Как-то даже сочувственно похлопав сестру по открытому плечику, он тоже поднялся, не став перечить родителям и поднеся бокал к бокалам. Все выжидающие взгляды устремились на именинницу. — А я… — шумно выдохнув, она натянула уверенную улыбку на лицо. Будь, что будет. — А я невесту хочу. Последний четвёртый бокал звонко стукнулся о три других, повисла неловкая гнетущая тишина. Никто из присутствующих не мог понять, алкоголь ли так ударил девочке в голову, что шутка вышла какая-то неуместная и неудачная, то ли ещё что. Улыбка быстро сползла с её лица, а в глазах загорелось горькое отчаяние, что заставило родителей наконец осознать серьёзность её слов. Бокалы медленно вернулись на стол, быстро забывшись там, ведь всем сейчас было далеко не до алкоголя. Женщина бросилась к дочери. — Ну какая невеста, зайка? — чуть ли не плача спросила она, словно боясь, что вся её счастливая семейная жизнь стоит на кону этого разговора. — Ну какие глупости, малышка, ты перепила? Матушка изо всех сил старалась убедиться в том, что всё это — обыкновенное недоразумение, но Дайя не дала этому случиться. — Мам, я… — Она бредит, — твёрдо произнёс отец семейства, подойдя к девушке и положив ладонь на её лоб. Заботливо гладя, он холодно смотрел той в глаза, на которых уже навернулись слёзы. — Иди в комнату, проспись. От притворной заботы стало тошно, от обиды закружилась голова. Хотелось провалиться под землю, не видеть более этих лиц. Этих разочарованных, огорчённых, напуганных. Она поделилась с этими людьми самым светлым, что есть в её жизни, разве такая реакция должна быть? Обидно, просто обидно. — Я не брежу! — Дайя никогда не срывалась на крик, ничего и никогда не делало ей больнее, чем оскорбление её музы, её страсти, её смысла. — В комнату. — тон отца же даже не дрогнул, что выводило только сильнее. Словно она вновь маленькая девочка, которую отчитывают за поведение. Вскочив, Дайя бросилась на лестнице наверх, в свою комнату. Ударилась о косяк плечом, громко хлопнула дверью. Глотая горькие слёзы, она заметалась по комнате, найдя потрёпанный чемодан и принимаясь не глядя собирать туда вещи. Она не знала, куда идти, как быть и что делать. Знала только, что если останется тут, непонятой и непринятой, — погибнет. Накидав всё самое нужное, она вылетела из комнаты, тут же врезаясь в своего брата. — Поехали. Забирая у той чемодан, Дейв понёс его к выходу из дома, обходя кухню с родителями. Машина у него была старая, дешёвая, но ещё прекрасно работала. В салоне было вполне себе уютно, без грязи и плохих запахов. Садясь на заднее сидение, Дайя просто разрыдалась, даже не спросив, куда они едут, а Дейв молча тронулся.***
Дейв жил в общежитии одного из прибрежных городков, где жильё было по дешёвке, да и люди были тише. Есть у этого тихого хмурого мужичка его давняя подростковая мечта — прославиться в родной стране, как заслуженный комик современности. Совсем не вяжется образ Дейва и образ человека юмора. Он был молчаливым, ворчливым, вечно уставшим. Явно не производил впечатление человека-комедии, однако нет. Остроумная голова на плечах и неописуемая харизма делали своё дело. Ни разу даже не улыбнувшись за весь разговор, он мог заставить всех слушателей надорвать животы от хохота и всё равно влиться в компанию. Всё у него было, только аудитории своей Дейв ещё не нашёл, от чего скитается от скучной работы к скучной работе, а по ночам пишет шутки. Ехать было долго, от чего, горевавшая на протяжении двух часов девушка уже мирно посапывала, небрежно прислонившись щекой к окну, за которым уже виднелось море и пробивались лучи рассвета. Машин на дороге почти не было, Дейв ехал в тишине, без музыки, чтобы не разбудить свою безутешную сестру. Он действительно был хорошим парнем. Понимающим, что самое главное. Такой бы даже чёрта под крыло себе пустил, пообещай тот, что будет вести себя мило. Принять сестрицу ему совсем не составило труда. Любовь — штука очень странная. Мы не знаем даже, какими словами её описать, но почему-то делаем вид, что знаем, по каким она работает правилам. Разве это правильно? Дейв так не думал.