* * *
Рейегар привык во всем полагаться на свою жену; за годы скитаний по Вольным Городам они будто стали единым целым, в точности как в клятве, произнесенной ими под громадным чердревом на Острове Ликов — одна плоть, одно сердце, одна душа. Но сейчас он, вопреки обыкновению, беспокоился. — Следовало арестовать Грейджоя, как только он сошел на берег, — проворчал он, без особого энтузиазма ковыряя кусок жареной оленины, политый ароматным соусом и щедро приправленный мирийскими специями. Лианна, сидящая напротив него, оторвала взгляд от тарелки и фыркнула, совсем как пятнадцать лет назад. — Какой же ты наивный, мой дорогой Тирошиец, — произнесла она с нежностью. — Неужели ты думаешь, что Железный Флот стал бы спокойно наблюдать, как их прославленного командира закуют в кандалы и потащат в темницы Красного Замка? Капитаны Эурона преданы ему до мозга костей; одних он обаял, других напугал, третьих щедро одарил, четвертым посулил вечную жизнь и еще невесть что. Они бы тут же атаковали, а с тех пор, как ты отправил нашего славного мастера над кораблями и его Лукового Рыцаря в Восточный Дозор, порт остался практически без защиты. — Золотые плащи и Королевская армия могли бы… — начал король, но жена перебила его. — Против пиратов, которых боятся во всем Эссосе, им не выстоять, — уверено заявила она, и он вынужден был с ней согласиться. — Что до драконов… — задумчиво промолвила Лианна, будто подхватив его собственные мысли, — они стали бы слишком приметной мишенью. — Она перегнулась через стол и почти шепотом добавила. — Эурон давно мечтает заполучить их и, если слухи о роге, который он добыл на руинах Валирии, правдивы хоть наполовину, его нельзя подпускать к драконам ближе, чем на пару лиг. — Но тогда его тем более нельзя было впускать в город! — еще больше встревожился Рейегар. — Что помешает ему теперь протрубить в рог прямо в Красном Замке? — Самоуверенность и тщеславие, — подумав пару биений сердца, ответила его жена. — Сначала он попытается испробовать хитрость и обаяние, надеясь на то, что магия не потребуется, потом примется угрожать и показывать силу и лишь после этого прибегнет к крайним средствам. Рог — демонстрация его мощи, но, вместе с тем, и слабости, ведь колдовство — клинок без рукояти, которым редко пользуются великие воины, — произнесла она, и глаза ее лукаво сверкнули. Она знает, что делать, надо только не мешать ей, понял Рейегар и накрыл своей ладонью аккуратную ручку королевы. — Не знаю, что за сети ты расставляешь и какой ход обдумываешь, прошу лишь об одном — будь осторожна, — он слегка сжал пальцы Лианны, и та ответила ему таким же легким пожатием.* * *
После богатств Волантиса, Мира и Тироша Королевская Гавань казалась Эурону убогим провинциальным городишком, а с величественными руинами Валирии этот новодел было даже стыдно сравнивать. Вонь сточных канав он учуял еще издали и скривился от отвращения. Первым делом он снесет трущобы Блошиного Конца и вообще все бедняцкие кварталы, разрушит городские стены, которые душат Гавань, и перестроит столицу на валирийский лад. Когда он рассказал Виктариону о своей задумке, тот отнесся к ней весьма скептически и даже спросил, где Эурон собирается взять столько людей, чтобы разобрать две трети города по кирпичику. Впрочем, его брат никогда не отличался сообразительностью. Зачем тратить месяцы и годы на расчистку территории, когда есть дикий огонь? Стоит поджечь один маленький горшочек с субстанцией, как все ее запасы, сделанные Безумным Королем, взлетят на воздух, а руины будут гореть до тех пор, пока кирпич не оплавится, а всё прочее не обратится в пепел. Представив грандиозный пожар, Эурон ухмыльнулся и довольно потер руки. Он повторит и превзойдет деяния Харрена Черного и Эйегона Завоевателя, он искоренит глупые предрассудки и возродит знания древней Валирии, подчинит себе драконов, великанов и прочих созданий, ужасных и прекрасных… — Ваша милость, мы уже совсем близко, прикажете готовиться к высадке? — прервал его размышления Доннел Драмм, штурман «Молчаливой». — Да, — рассеяно кивнул Эурон, скользя взглядом по выступающим из тумана очертаниям порта и щурясь на сигнальные огни, слабо подрагивающие во влажной дымке. На берег он сошел в сопровождении Дагмера Щербатого и еще полусотни железнорожденных, самых свирепых воинов, преданных ему одному. Как он и предполагал, король уже знал о его прибытии и не оставил ему возможности в одиночку исследовать город. На пристани ждали несколько десятков мужчин в золотых плащах и позолоченных шлемах. Городская стража, догадался Эурон. Вперед выступил почти такой же высокий, как он сам, воин; шлем его был украшен плюмажем, но зато лишен забрала. — Добро пожаловать в Королевскую Гавань, милорд, — по-военному отсалютовав Грейджою, сказал гвардеец. — Я — сир Аддам Марбранд, командир городской стражи, мне поручено проводить вас в Красный Замок. У Эурона так и чесались руки приказать своим бойцам прирезать всех этих слабаков из зеленых земель, а смазливого сира сбросить в море с причала, но вместо этого он натянул на лицо одну из своих самых обаятельных улыбок. — Тогда не будем терять времени даром, погода не располагает к долгим разговорам под открытым небом, — проговорил он и протянул ладонь для рукопожатия. Рыцарь удивился такому жесту, но охотно ответил на него, и Эурон с удовлетворением отметил, что Марбранд не предупрежден о том, кто стоит перед ним. Эурону никогда не приходилось бывать за городскими стенами Королевской Гавани, но, оглядевшись и увидев нависающую над укреплениями громаду Красного Замка, он догадался, что сегодня ему не удастся взглянуть на Драконье Логово даже издали. Что ж, я ждал целый год, подожду еще пару дней, решил Вороний Глаз. Предчувствие не обмануло его: миновав недавно отремонтированные Речные ворота, они повернули почти строго направо, на широкую, взбирающуюся на холм Эйегона Речную дорогу. Булыжник, которым она была вымощена, казался маслянисто-черным в свете зажженных факелов и был скользким от противного моросящего дождя. Конь, на котором восседал Эурон, два раза запнулся, попав копытом в выбоину, и Грейджой снова восхитился валирийцами, ибо построенные ими дороги оставались гладкими и прямыми как стрела даже спустя четыре сотни лет после Рока. То ли дело западные дикари, неумехи, которые до сих пор не смогли раскрыть секрет выплавки валирийской стали. Мир погружается в хаос, разваливается на куски, а серые мыши-мейстеры лишь отмахиваются от древних знаний и утверждают, что в них нет нужды. При мне всё будет иначе. Не прошло и часа, как кавалькада достигла главных ворот замка. Они уже были заперты на ночь, поэтому Эурону пришлось спешиться и пройти через узкую калитку, отворенную стражником по требованию Марбранда. Башни, озаренные пламенем жаровен и влажные от дождя, выглядели так, будто их омыли кровью. Грейджой довольно ухмыльнулся, предвкушая, как сделает камни еще более красными, отправив в седьмое пекло любого, кто встанет у него на пути. Внушительный четырехэтажный особняк, примыкающий к северной стене, был сложен из красного кирпича и освещен ярче прочих построек на западном дворе. Окованные железом двери распахнули в ожидании гостей, на крыльце толпились воины домашней гвардии Таргариенов и слуги. У широких мраморных ступеней командир Золотых плащей остановился и бросил поводья конюшонку, Эурон с Дагмером последовали его примеру. — Здесь, в Кухонном замке, для вас, милорд, и командира вашей гвардии приготовлены уютные покои, — сказал сир Аддам, повернувшись лицом к гостям, — а гвардейцы будут жить в казармах вместе с золотыми плащами. — Мои воины останутся при мне, — сквозь зубы процедил Эурон, борясь с желанием выхватить меч и сделать ублюдка на голову короче. — Под кровом их величеств вам ничто не угрожает, — учтиво, но с холодком парировал Марбранд. — Разве что вы сами замыслили недоброе, — в его голосе послышалась угроза. — Вы смеете обвинять меня, сир? — ощетинился Грейджой, запоздало осознав, что недооценил командующего, да и короля-ящерицу тоже. — И в мыслях не было, милорд, — возразил мужчина. — В любом случае правила есть правила, и я не могу позволить всей этой ораве поселиться в одном здании с высокородными лордами, — добавил он, разводя руками. — Что ж, полагаю, два десятка железнорожденных никого не потревожат, — высокомерно заявил Вороний Глаз, вспомнив старую поговорку о том, что один островитянин стоит десяти южан. — Они умеют быть немыми как рыбы, — зловеще улыбнулся он Марбранду. Командир Золотых плащей недовольно поджал губы, но в этот миг от толпы зевак отделился высокий широкоплечий мужчина, лицо которого скрывал капюшон. Он что-то шепнул рыцарю на ухо, и тот кивнул. — Что ж, двадцать так двадцать, но ни одним воином более, — нехотя согласился Марбранд и махнул рукой, предлагая следовать за собой. Комнаты, отведенные Эурону, и впрямь оказались великолепными. Массивная, украшенная резьбой мебель из темного дерева, пышные драпировки, яркие гобелены, скрывающие холодный камень стен, пентошийские ковры с ворсом настолько густым, что в нем утопали ноги. Вороний Глаз бросил промокший плащ на спинку обитого темно-синим бархатом кресла и подошел к окну. Ставни были не затворены. По стеклянным ромбикам, соединенным свинцовым переплетом, стекали дождевые капли. Эурон распахнул стрельчатые створки и вдохнул влажный ночной воздух. Западный двор был пуст не считая стражников у дверей чертогов и караульных на стенах. Их голоса растворялись в тумане, плотным одеялом окутавшем город. Грейджой оглядел доступное взору пространство и уже собрался закрыть окно, как вдруг зыбкую тишину над замком пронзил резкий звук: не то вой, не то вопль, не то рычание. Он доносился как будто издалека, но даже человек, слышавший его впервые, понял бы, кому он принадлежит. Вот оно. Драконы.* * *
Больше недели Лианна выжидала. Она всячески уклонялась от аудиенции, которую просил у нее Эурон Грейджой, а сама тем временем пыталась разузнать как можно больше о его прошлом, настоящем и планах на будущее, о привычках и слабостях, а, самое главное — о роге, способном подчинить драконов. Наконец, эти старания дали свои плоды. В то утро ее охранял Сандор Клиган, недавно посвященный ее мужем в рыцари и вступивший в Королевскую Гвардию. — Эту странную штуковину с руин Валирии кракен держит в окованном железом и бронзой сундуке в своих покоях. Он часто достает рог и любуется им, но прикасается к нему только в перчатках, не знаю уж, почему. Может статься, боится обжечься, — хрипло хохотнул Пес, вышагивая позади Лианны по усыпанным опавшими листьями тропинкам богорощи. — Ну так узнай, — хмыкнула Лианна, недовольная безалаберностью рыцаря. — Вот что, леди, — вдруг разозлился Клиган, — если вам так надо, сами и узнавайте. Можете даже подуть в него, в рог-то, только смотрите не отправьтесь к Неведомому. — Мне и раньше было известно, что тот, кто это сделает, подчинит драконов, — пожала она плечами. — Вопрос лишь в том, насколько это опасно, и при каких обстоятельствах Вороний Глаз может на это решиться. — Ясное дело, при каких. Коли вы ему драконов не подарите и уродливый железный стул к ним в придачу, — буркнул рыцарь. Лианна глубоко вздохнула и взмолилась старым богам о терпении. Пес так и не избавился от своих дурных манер, но воином он был отличным, да и голова у него работала как надо, так что она радовалась его вступлению в Королевскую Гвардию. Лишь двум Белым плащам королева могла доверять полностью — Эртуру Дейну и этому грубияну. — Вот что, сир Сандор, — подчеркнуто вежливо обратилась к нему она, — делайте что угодно, берите столько людей, сколько вам потребуется, но Эурон ни при каких обстоятельствах не должен протрубить в рог, — категорично заявила она, остановившись и взглянув Псу в глаза. Тот пару биений сердца помялся, а потом проговорил с виноватым видом: — Ему не обязательно делать это самому, леди. Тот, кто сделает это, должен лишь служить мерзкому кальмару и быть верным клятве. Лианна почувствовала, как глаза ее сами собой широко распахнулись от удивления. Она не ошиблась в Клигане, он уже раздобыл все необходимые сведения. — Продолжай, — велела она, видя, что Сандор снова колеблется. — Прошлым вечером я слышал, как его вояки несли несусветную чушь о вече на Старом Вике, — нехотя признался Пес и покрутил головой, чтобы удостовериться, что в богороще кроме них никого нет. — Один вспомнил, что когда претенденты на корону из плавника и их сторонники перессорились так, что дело чуть не дошло до драки, Эурон приказал вынести рог и протрубить в него. Тогда это сделал один из его людей, Крагорн. Когда рог умолк, он упал замертво, а мейстер, вскрывавший его труп, сказал, что легкие бедолаги полностью сгорели. Железнорожденные болтали небылицы, это уж как пить дать, поэтому я и не стал вас беспокоить. — Это не небылицы, Сандор, — тихо проговорила Лианна, внезапно почувствовав себя настолько усталой, будто она целый день махала мечом без передышки. — Драконы и лютоволки тоже считались детской сказкой, однако их ты видел собственными глазами. Пес виновато отвел взгляд и добавил совсем уж тихо: — Они боятся, люди Эурона, то есть. Не все, конечно, только те, у кого мозги на месте. Говорят, он задает странные вопросы. Дескать, хочет проверить, насколько они верны ему, и поручить кому-нибудь очень важное, но опасное дело. Медлить больше нельзя, поняла Лианна, еще пару дней — и они с Рейегаром рискуют распрощаться не только с драконами, но и с головой. — Передай лорду Грейджою, что я приму его после вечернего пира в Тронном зале, — проговорила она почти равнодушно, а потом сделала Клигану знак наклониться и яростно прошептала ему на ухо. — Проследи, чтобы ни он, ни его люди не вынесли рог из покоев. Тем гвардейцам, которые живут с золотыми плащами, прикажи подать к ужину дорогого и крепкого вина, того самого, что мне оставил в дар Оберин Мартелл, а с остальными поступай как знаешь, но только помни, что они не должны прийти на помощь своему капитану. Глаза Клигана сверкнули, и Лианна догадалась — он понял, что от него требуется. — Ах да, Дагмер Щербатый живым мне не нужен, — бросила она на ходу, повернув к выходу из богорощи. Когда настал час аудиенции, Лианна была на удивление спокойна. Она была уверена в том, что Сандор Клиган сделает всё правильно, а дурной привычки сомневаться в себе никогда не имела. Королева разгладила юбку и без того безупречного платья, коснулась волос, заплетенных в косы и уложенных над ушами, поднялась по стертым до блеска ступеням и опустилась на жесткое сидение Железного Трона, которое занимала по праву Десницы государя. Массивные позолоченные двери отворились, и герольд громогласно объявил: «Лорд Эурон Грейджой, Хранитель Железных Островов, Лорд-Жнец Пайка». Человек, вошедший в тронный зал, показался Лианне смутно знакомым. Высокий брюнет в щегольском дублете из черного бархата, украшенном золотым позументом, совсем не походил бы на пирата, если бы не повязка, скрывающая его левый глаз. Правый глаз Грейджоя был пронзительно-голубым и смотрел насмешливо, совсем как карие глаза его племянника Теона. Мужчина изысканно поклонился, приблизившись к трону, и заметил с самовлюбленной улыбкой: — Ваше величество, ваш слуга, вероятно, ошибся, назвав меня лордом. Я пришел к вам как равный, и именовать меня следует королем Соли и Камня, никак иначе. Лианна прислушалась к его голосу, стараясь уловить слышанные раньше нотки, вгляделась в удлиненное лицо, украшенное аккуратной бородкой, и вдруг ее осенило. Она поняла, почему, никогда прежде не встречав Эурона, не может отделаться от ощущения, что давно его знает. Перед внутренним взором мелькнуло воспоминание, принадлежащее ей и еще кому-то. Звезда Севера, сливочно-золотая драконица Лианны, пролетала над флотом Грейджоев, окружившим Драконий Камень, легко уклоняясь от стрел, выпускаемых громадной неповоротливой баллистой, установленной на флагманском корабле. Одна всё же чиркнула по чешуе на ее боку, но не причинила никакого вреда. А там, внизу, по палубе расхаживал человек — без крыльев, стоящий на двух ногах, закованный в искусственную чешую — и отдавал указания своим сородичам, пытающимся сбить дракона. Она спикировала, взглянула на командира, запоминая черты его лица человеческой частью своего сознания, и дохнула ало-золотым пламенем. Черный парус с чудовищным желтым кальмаром вспыхнул в мгновение ока.* * *
— Лорд Эурон, позвольте напомнить вам, что дом Грейджоев возвысился триста лет назад благодаря мудрости Викона Грейджоя, понявшего, что с Таргариенами намного выгоднее сотрудничать, а не воевать, — вкрадчивым голосом проговорила Лианна. — Корона из плавника — источник многих бед, вы сами это понимаете. Вороний Глаз с сомнением хмыкнул. Она не глупа для женщины, подумал он, и до сих пор красива, хотя ей уже сильно за тридцать. Привычным взглядом Эурон окинул стройную фигуру, выгодно обрисованную винно-красным платьем, и прикинул, каково было бы с этой гордячкой в постели. Что ж, он может соблазнить ее, взять силой или вообще убить ее мужа и жениться на прекрасной вдове, заполучив желанный Железный Трон в придачу. На лице его мелькнула плотоядная усмешка, и десница короля язвительно заметила: — Думаете о том, как бы вы смотрелись на Железном Троне? Ее не проведешь, понял Грейджой. За вежливой улыбкой этой северной суки скрывается непоколебимая воля, а серые глаза будто видят насквозь. Да, она определенно игрок, а не пешка, но так даже веселее играть. — Ну что вы говорите, миледи десница, — возразил он, пробуя на вкус странный титул, которым наградил свою жену драконий король, — я готов принести вассальную клятву только ради того, чтобы коснуться вашей руки, — немного лести, пусть и грубой, не помешает, решил Эурон. Улыбка тронула губы королевы. — Ну так порадуйте меня, лорд Эурон, — проговорила она, — и я не останусь в долгу, — она многозначительно изогнула бровь, глаза ее оценивающе скользнули по его могучей фигуре. Да она сама готова прыгнуть ко мне в постель, догадался Эурон, — да еще и осыпать золотом. Этот хищный взгляд женщин он знал слишком хорошо. — Боги наградили вас умением убеждать, — сказал Вороний Глаз и, обнажив меч, опустился перед ней на одно колено. Лианна поднялась на ноги и, приблизившись к нему, сжала его руки, обхватившие рукоять двуручного клинка. Грейджой послушно повторил слова клятвы и поцеловал кончики пальцев королевы. Она благосклонно улыбнулась. — Встаньте, лорд Эурон, правитель Железных Островов, Лорд-Жнец Пайка, Капитан Семи морей, — проговорила она, снова стрельнув глазами из-под длинных черных ресниц. Вороний Глаз поднялся на ноги, злорадно подумав о том, как легко ему удалось провести так называемую королеву, и предвкушая, как он скоро проверит, так ли горяча северянка в постели, как о том судачат служанки и придворные сплетницы. Когда Лианна поманила его пальцем, приглашая последовать за ней в помещение за Железным Троном, Эурон без тени сомнения шагнул следом, чувствуя, как наливается желанием его мужской признак. — У меня есть для вас подарок, лорд Эурон, — доверительно понизив голос, сообщила женщина и пропустила Грейджоя вперед, как только он поравнялся с ней. За дубовой дверцей обнаружился маленький коридорчик, оканчивающийся уже другой дверью, на этот раз приоткрытой. Коридор ведет в покои королевы, догадался Вороний Глаз и шагнул в полумрак. В следующий миг в спину ему больно уперся холодный и острый кончик кинжала. — Седьмое пекло! — выругался мужчина, руки его сами потянулись к мечу, но обнаружили только пустые ножны. — Ах ты, сука! — взревел он, гнев красной пеленой застилал глаза. — Вперед, лорд Эурон, и без лишних движений, — голос Лианны изменился до неузнаваемости и теперь был преисполнен ненавистью и презрением, острие кинжала снова кольнуло в спину. Грейджой сделал еще пару шагов и, нагнув голову, прошел в низкий дверной проем, за которым открылось освещенное факелами помещение, полное воинов личной гвардии королевы. Стоило ему переступить через порог, как бравые вояки подхватили его под руки и скрутили, не давая вырваться. Лианна вошла следом и, вынув факел из бронзового держателя, поднесла его к лицу Грейджоя. — Как легко, оказывается, провести мужчину, — почти с сожалением проговорила она. — Если бы ваш разум не туманила похоть, вы бы помнили, что я, прежде всего, — королева, а потом только — женщина, и единственный мужчина, которого я люблю — мой муж. — Чтоб Иные побрали тебя и твоего драконьего выродка, — выплюнул Эурон, пытаясь распутать веревки, которыми ему связали за спиной руки, и стряхнуть двух воинов, крепко держащих его за плечи. — В замке полно моих людей. Если я не вернусь в свои покои после аудиенции, Дагмер Щербатый не оставит камня на камне от этой вашей «твердыни» и вырежет всю твою семью. Тебя он оставит напоследок, драконья подстилка. Ты будешь смотреть, как погибают твой муженек и твои сопливые ублюдки. А потом тебя отымеют все мои железнорожденные, и ты сдохнешь в страшных муках, проклиная день, когда появилась на свет. Лицо Лианны оставалось бесстрастным. Она выслушала все оскорбления, презрительно поджав губы, а потом произнесла невинным голоском: — О, не извольте беспокоиться, лорд Эурон, — и сделала знак одному из Белых плащей, — сир Сандор, покажите подарок, который я приготовила для нашего высокородного гостя. Тот из Клиганов, чье лицо было изуродовано огнем, поднял что-то с пола и внес в неровный свет факела. Впервые со своего плавания по Дымному морю Эурон испытал настоящий ужас, по его спине заструился холодный пот — рука гвардейца держала за волосы голову Дагмера, зияющую пустыми окровавленными глазницами.