i wish i was someone

горизонт окрасился бледно-жёлтым, небо повыше оставалось голубым, но уже светлело. красивые, как будто порванные облака украшали небо. золотой диск вставал, давая жизнь всему на планете, запуская цикл заново, освещая Нью-Йорк, но лишая своего света другой конец мира. было ещё прохладно, но лучи солнца приникали в утренний воздух, как сигаретный дым в лёгкие. этот час был преисполнен красотой и величием, это было начало дня, таинственное и странное, пленительное и интересное, оно так манило и заставляло задуматься. Фрэнк снова встречал рассвет в своём офисе. он был из тех людей, кто мог окунуться в работу и не выныривать из-за папок и бумаг часами, а то и сутками. он был влюблён в работу, он выполнял её усердно и с рвением. эти любовьи желание трудиться были в нём с детства, в то время, пока остальные дети бегали и играли во что-то, Фрэнк постоянно занимал себя то размышлениями о вечных философских вопросах, то какими-то делами. он воспитывал в себе волю, чтобы не упасть лицом в грязь потом, поднявшись туда, откуда падать было бы больно. так больно, что даже грязь не смягчила бы падение. он знал, что добьётся всего с самого детства. когда читал книги, вместо прогулок с друзьями, когда смотрел в эти надоевшие лица, выслушивал неуместные глупые замечания и проклинал мысленно устаревшие патриархальные понятия, которые отец усердно вдалбливал ему в голову. в возрасте двенадцати лет мальчик решил, что ему не нужен был широкий круг общения, что ему хватило бы и пары друзей, которым он бы полностью доверял. но в процессе очистки своего круга общения, он понял, что единственным интересным для него человеком была Джамия. они учились в одном классе, причём учились лучше всех. они единственные серьёзно относились к учёбе, серьёзно воспринимали старых учителей. не всех они уважали, но ко всем уважительно относились, так как оба выходили из не особо богатых, но довольно хороших семей. у семьи Айеро была хорошая репутация, о которой знал весь Нью-Джерси. раньше Фрэнк жил именно там. и именно там был его дом, его место, то место, к которому он принадлежал, которое чувствовал. но в Джерси совершенно не было возможностей, поэтому город пришлось покинуть. Фрэнку было трудно смириться с мыслью о том, что он оставлял родной город. ему казалось, что он был предателем, хотя желание уехать в более развитый город было абсолютно естественным и даже нормальным. Фрэнк предложил Джамия уехать с ним, так как она была одним единственным человеком на свете, с которым было интересно общаться, которого не хотелось избежать, от которого не хотелось спрятаться. они были хорошими друзьями всю школу, а потом Джамия согласилась бежать с ним, и именно в тот вечер Фрэнк сделал ей предложение. страх терзал его сердце, когда он предлагал Джамии побег, потому что ему казалось, она не согласилась бы. когда девушка ответила утвердительно, Фрэнк понял, что она пойдёт с ним до конца, и просто доверился ей. когда он спросил Джамию, почему она убежала вместе с ним, та ответила, что ей нечего было делать в Джерси, что ей нужны были возможности ровно как и Фрэнку, а оставаться одной в этой дыре вариантом не было. она была умной выдающейся женщиной, у неё никогда не было проблем с точными науками, она идеально рассчитывала многие вещи, но помимо этого могла чертить схемы, следить за экономикой и поддерживать ментально лучше любого психолога. в современном мире это ценилось, так как если тебя можно было с лёгкостью заменить, ты получал мало. если же ты был человек оркестр, ты получал больше, так как заменить тебя было бы сложнее. Джамия была идеальной работницей, она всегда смотрела опасности в глаза и бралась за выполнение работы, чего бы это ни стоило. они с Фрэнком часто гуляли вместе, обсуждая вечные вопросы, прикидывая, что могло ждать их в будущем. тогда все считали их хорошей парой, но они лишь смеялись в ответ, потому что их отношения было больше, чем дружеские, больше, чем любовные. между ними было установлено такое взаимопонимание, что они могли предугадать фразу собеседника, ещё до того, как тот успел открыть рот. это лишь укрепляло их дружбу, а также мнение людей о природе их отношений. все остальные были для Фрэнка лишь лицами. его одноклассники, которые избивали слабых, он бы не вспомнил их сейчас, настолько мало они для него значили. его друзья, которых он считал приятелями, которым не доверял, они тоже были лицами, ничего не значившими и прогнившими изнутри, как казалось Фрэнку. он пытался понять, почему ему было настолько неинтересно общаться ни с кем в Джерси, но так и не пришёл к какому-то здравому выводу. отношения в семье были не лучше. его мать была не очень умной легкомысленной женщиной, которая читала популярные книги, чтобы не отставать от своих не менее глупых подруг. они обсуждали вещи настолько поверхностно, что Фрэнк, которому на тот момент было десять, разбил бы каждый их аргумент вдребезги. когда он спросил у матери, почему она так себя вела и не просвещалась, как будто нарочито старалась показаться тупее, она рассмеялась и ответила, что женщинам не пристойно быть умными. этот ответ потряс Фрэнка, он не мог поверить в услышанное. ему всегда казалось, что женщина была человеком, который на равне с мужчиной мог иметь интеллект и быть мудрым. когда он сказал матери про Джамию, та снова усмехнулась и сказала, что таких женщин как Джамия не любили. это потрясло Фрэнка не меньше, потому что из всех женщин, которых он знал, он любил Джамию больше всех. он понял это высказывание позже, но не смирился с ним, и когда у него появилась собственная фирма «Iero and Co», он нанимал на работу как мужчин, так и женщин. после разговора с матерью он встретился с Джамией и рассказал ей обо всём. она грустно покачала головой и объяснила Фрэнку смысл сказанного его матерью. – мужчины любят сексуальных женщин в кружевном белье, а не работяг, которые смогут исправить их, если они не правы. Фрэнку это казалось жутко несправедливым, в чём Джамия с ним согласилась. отец же Фрэнка был очень странным человеком. он много пил и иногда путал остановки и оказывался на другом конце города, откуда звонил матери, чтобы она его забрала. каждый день он рассказывал Фрэнку о списке вещей, которые «должна» была делать женщина. затем шёл список характеристик «настоящего мужика». Фрэнк оба списка игнорировал, разглядывая поилок и отдаваясь своим мыслям во время повествования, так как не хотел засорять свои мозги всякой чушью. он никогда не слышал длинных наставлений отца, причитаний матери, смысла в которых не было. он решил, что однажды откроет компанию, которая принесла бы ему огромный доход, обеспечив ему хорошую безбедную жизнь и дала уверенность в завтрашнем дне. после скучных недофилософских рассуждений отца, которые надо было выслушать, чтобы не получить от него по отцу или в живот, Фрэнк бежал к Джамии, они разговаривали о разных вещах, спорили о том, что же было смыслом жизни, если таковой вообще существовал. они сидели рядом на газоне в парке, когда Джамия спросила, верил ли Фрэнк в то, что всё должно было наладиться. он ответил утвердительно и долго смотрел на девушку, которая ушла в свои мысли с лёгкой улыбкой на лице. Фрэнк не знал, о чём она думала, но ему приносило счастье видеть улыбку на её лице. тем же вечером они шли домой из парка и это был первый раз, когда с Фрэнком случилось что-то подобное. его накрыла буря эмоций, и он почувствлвал вдохновение. он довёл Джамию до дома и побежал к себе, чтобы вылить свои чувства и мысли в музыку. он играл на гитаре, он играл так, что сливался со струнами не только подушечками пальцев, но и всей душой, всем телом, всем своим существованием. ничего больше не имело для него значения, когда в руках была любимая гитара. отец и мать не одобряли этого пристрастия сына к музыке, но их слова для него были лишь пустым звуком, а их лица были лишь картинкой, которую мозг Фрэнка предпочёл не забирать с собой в будущее. Айеро приучил себя запоминать не всю информацию, а делать это выборочно, только самое главное, выжимая из фрукта весь сок, а шкурку оставляя нетронутой. он не помнил, как выглядели его родители, он ничего по отношению к ним не чувствовал, он не ненавидел их, нет, но это и любовью было нельзя назвать. ему было просто всё равно. когда он говорил о родителях, в его груди была пустыня, с бушевавшим в ней ветром, болезненная пустота, обжигавшая грудную клетку. ему казалось, что он должен был чувствовать вину, но он её не ощущал, ему было всё равно, просто всё равно. он делился этим с Джамией, и та понимающе кивала, потому что у неё в семье ситуация была не лучше. но она была привязана у родителям и всё-таки их любила. вот почему Фрэнк сомневался в успехе своего предложения, однако Джамия согласилась и уже на следующее утро он ждал её под окном. они запаковали совсем немного вещей, чтобы они поместились в маленький чемоданчик. затем они дошли до железнодорожной станции, где сели в электричку и навсегда попрощались со своим родным городом. в дороге Джамия сообщила Фрэнку, что он сделал ей предложение, но они даже ни разу не целовались. она предложила это исправить, и как бы Фрэнк не хотел, ему пришлось накрыть её губы своими, проталкивая язык ей в рот. это было противно, он никогда не хотел близости не с кем, даже с Джамией. это было странно, но его это отвращало. чувствуя под собой её тело в их постели, он ненавидел себя и больше всего на свете хотел помыться, потому что акты, связанные с их телами были ему неприятны. это казалось ему грязным и странным, но тем не менее, он целовался и спал с женой, потому что того требовала их семейная жизнь. он никогда не говорил Джамии, что ощущал на самом деле, так как боялся занизить ей самооценку или как-то ещё травмировать. она слишком много значила в его жизни, чтобы вот так её терять. тем утром они приехали в Нью-Йорк, поразивший их своими масштабами. Фрэнк тут же забыл о неприятном контакте и отправился на поиски жилья. к вечеру они были измотаны, но им удалось найти человека, который был готов сдавать им квартиру за небольшие деньги. после этого Фрэнк нашёл себе, а затем и Джамии работу. они виделись по утрам и вечерам, что значительно облегчало Фрэнку жизнь и сокращало количество физических контактов. он долго шёл по карьерной лестнице, базируя свою идеологию на том, что боль – это лишь ощущение, которое можно контролировать, если учиться этому. он работал до боли в голове и глазах, он смотрел на плоды своего труда и видел, как некоторые из них рушились. он также понимал, что это было абсолютно невозможно – выигрывать постоянно. но он не поддаваем боли, а выносил урок из каждого падения, самостоятельно всё анализируя, отдавая этому всё своё время. боль для Фрэнка была лишь инструментом, подталкивавшим его к цели, дававшим понять, что ещё не всё было сделано, не всё было идеально. но он учился управлять болью с помощью мозга. он пытался познать свой мозг, чтобы выжимать из него максимум возможностей, это было самым надёжным средством достижения чего-либо. сначала мозг противился, но Фрэнк постепенно начал контролировать его: заставлял работать быстрее, запоминать вещи, большие по объёму, забывать про боль, заменять воспоминания. он часами стоял перед зеркалом, учась контролировать свою мимику, чтобы собеседник не мог угадать его эмоций ни при каких обстоятельствах. всё это приносило ему не только муки и желание покончить со всем, что было начато, уничтожить то, что было построено, но что-то останавливало Фрэнка. останавливал его прогресс. медленный, но верный. постепенно бизнес рос и приносил деньги, поэтому, сидя сейчас в офисе, Фрэнк ощущал историю этого места, расстилавшуюся по всему кабинету, в котором он сам пыхтел как паровоз ещё год назад. но теперь он добился некого подобия монополии, имея нескольких конкурентов, но даже не боясь их приближения к масштабам своего бизнеса. гордость переполняла грудь Фрэнка, полностью вытесняя все нужные для работы вещи. Фрэнк применил свой навык контроля мозга, с помощью которого эмоции были вытеснены, осталась только деловая сухость. идеологию свою Фрэнк строил на будущем, в котором видел свою процветающую фирму. он не жил прошлым, так как считал это глупым и никогда не зацикливался на прошедшем, кроме тех моментов, когда из прошлого можно было вынести урок. временами глядя в зеркало, Фрэнк видел само воплощение усталости, поэтому он начал делать всё, чтобы выглядеть не таким уставшим, клиенты не должны были знать о том, сколько сил он тратил за день. он думал только о том, как бы выглядеть презентабельнее, как бы завоевать больше уважения, как бы выиграть ещё одну сделку. он не гнался за деньгами, но упивался работой, он терял над собой контроль, уходя в свои бумаги, решая какие-то проблемы, совершенно не заботясь о чём-то другом. уйдя в работу, он не заметил того, что Джамия стала другой. она безмолвно требовала нежности, возможно даже на подсознательном уровне. ей стало нравиться просто сидеть без дела, думая о чём-то, читая ненужные вещи, ей это было нужно, как она выражалась. она говорила, что устала от работы, но это было тем, чего Фрэнк не мог принять, ему казалось, что она просто хотела быть женственной, что подверглась мнению и критике со стороны окружающих. ему казалось, что Джамия была прежней, но он обманывал себя, причём понимая это где-то вдалеке своего мозга. Джамия самореализовалась, она использовала свой ум по назначению, но она не была тем человеком, который сделал бы всё ради работы. достигнув цели, она остановилась, ей захотелось обосноваться дома, получать внимание, которым Фрэнк не обделял её. для неё было больно видеть и чувствовать какие-то проблемы в общении с мужем, не понимая их природы. она дважды пыталась поговорить, но мужчина избегал разговора, чем ещё больше раздражал. засыпая в одиночестве, Джамия привыкла к холодной простыне рядом с собой. она твёрдо знала, что у мужа не было любовницы, потому что он не был тем, кто стал бы изменять, он был влюблён в работу и изменял Джамии с ней с самого начала. тогда ей пришлось признать поражение, так как и ей надо было работать, но теперь, когда силы были, Фрэнк зашёл в своей страсти слишком далеко. жена находилась дома, пока Фрэнк был в офисе, встречал рассвет. он на секунду оторвался от своих бумажек, подошёл к окну, чтобы посмотреть на небо. розовую гладь рассекали белые самолёты, оставляя полупрозрачные следы за собой. последние звёзды ещё горели, правда они уже не выглядели мечтательно, как ночью, а скорее отчаянно. борясь со светом, они уходили, продолжали этот бесполезный бой. в чём-то Фрэнк почувствовал себя такой звездой. ему казалось, что он пытался сделать невозможное, издеваясь над собой и окружающими, лишь бы подняться выше по карьерной лестнице. до момента перемен в Джамии он не задумывался над этим. он лишь боялся, что однажды всё разрушиться. сейчас его компания испытывала не самые лучшие времена: всё больше невыполненных работ появлялось в отчётах, Фрэнк и все остальные в офисе ломали головы над тем, как можно было спасти бизнес. многие пророчили падение, но сам Айеро верил в лучшее. он владел авиалинией «American air». старых качественных самолётов, которые безусловно загрязняли природу, но обеспечивали безопасное перемещение пассажиров. сейчас все так усиленно спасались спасти экологию, что не замечали лицемерия, когда спеша на встречу, покупали пластиковый стаканчик кофе, вместо того, чтобы использовать свой. Фрэнк этого никогда не понимал и даже отрицал это, в какой-то степени выпадая из реальности, но он не мог смириться с новыми ультрамодными самолётами, которые имели обтекаемую форму, были сделаны из легчайшей белой стали, передвигались на огромных скоростях почти бесшумно. они оставляли почти ничего не значившие для экологии следы, которые украшали всё небо. в последние двадцать лет очень поднялось качество жизни населения, теперь гораздо больше людей могло себе позволить полёт на таком самолёте. компании, занимавшиеся этим стали настолько популярны, что отбили почти всю клиентуру Фрэнка. они не ставили большую цену, чем безусловно привлекали людей, мечтавших сэкономить и слетать в волшебный мир стран, о которых до этого только слышали. но такие самолёты были менее надёжными, так как их новые самолёты падали в полтора раза чаще, нежели чем самолёты Фрэнка. но люди закрывали на это глаза, так как это было бы отказом поддержать спасение экологии, что было вовсе не плохим стремлением, но все настолько концентрировали на этом внимание, что порой перебарщивали, так как отказ от компании Фрэнка стоил многим жизни. это сильно разочаровывало Фрэнка, несмотря на то, что он сам хотел бы помочь природе, но ставил жизнь клиента выше. в конечном итоге, думал он, нам всем придётся умереть, так же, как и нашей планете, этого отменить нельзя. он смотрел на то, как рушилась империя, глядя на неё из окна своего офиса, не замечая стеклянных небоскрёбов и красочного неба вокруг. он искренне любил своё дело, но не мог понять, почему жизнь была так несправедлива по отношению к нему, когда он с самого начала убивал все свои силы на достижение цели, всё не могло закончиться так. провал за провалом, его компания должна была стать банкротом через год, хотя, в современных реалиях всё события развивались настолько быстро, что невозможно было предугадать ничего. конечно, выход был: заказать новые самолёты и немного понизить цены на билеты. но Фрэнк не хотел этого делать, потому что он считал, что мог восстановить справедливость в этом мире, что мог ещё спасти компанию своими силами, в не прогибаясь под странные требования. хотя до этого все его действия строились на реакции клиентов, однако в данной ситуации ему казалось непростительным менять образ своей компании, которая производила слегка старомодные, но очень дорогие и хорошие самолёты, стала компанией, известной модными скоростными самолётиками, падавшими на каждом шагу? если бы Фрэнк сделал это, он бы себе этого не простил никогда в своей жизни. он всё чаще чувствовал себя одиноко, плохо и ощущал отвращение по отношению к обычным вещам. у него были постоянные галлюцинации, которые сопровождались головными болями и переодически повышенной температурой. всё чаще на него нападал необоснованный ужас, который сковывал и не давал возможности и желания двигаться, решать какие-то проблемы... Фрэнк обернулся к столу, чтобы сосредоточиться на работе, которую предстояло доделать до утра. впервые он испытал отвращение к этим бумажкам. ему захотелось сжечь их. не сидеть, полностью подгружаясь в это и наслаждаясь, а сжечь, выкинуть с глаз долой. Айеро решил дать себе перерыв и подошёл к столу, на котором висел малиновый пиджак. стараясь отвлечься он пытался напевать какие-нибудь старые песенки, приятные слуху, но и это не помогло. тогда, накинув пиджак на плечи, Фрэнк вышел прогуляться по просыпающемуся городу. выходя, Фрэнк задержал взгляд на зеркале, которое показало ему крайне усталого мужчину с мешками под глазами и тёмными волосами, спадавшими на лицо. он выглядел утомлённо, что было правдой, взгляд был отсутствующим, но при этом живым. на мужчине была белая рубашка, которая всегда выглядела идеально. надевая пиджак, Фрэнк рассматривал себя, отмечая, что надо было больше спать. но он забыл, что такое режим с того момента, как начал работать над созданием компании. почти не спал, ел мало, активность мозга поддерживал кофе и витамины. теперь, когда дела пошли под откос, ему пригодился навык эффективно работать, получая мало пищи и сна. Фрэнк спустился на улицу и пошёл просто в куда-то, особо даже не смотря перед собой, но интуитивно замечая светофоры, машины и шедших на него людей. но мысленно он был ещё в офисе, размышляя над тем, стоило ли спасать компанию. с одной стороны ему было неприятно рушить то, что создавал так долго, в большей степени принципы, которыми дорожил и от которых не мог отказаться. но с другой стороны давила опасность растерять всё, что имел, что тоже могло не особо приятно кончиться. работа доставляла ему удовольствие, но не такое, когда он знал, что всё могло кончиться. он чувствовал, что борьба по старым принципам была беспомощной, но он не хотел ничего менять. ему казалось, что он катился в тартарары, при этом усердствуя, пытаясь этому поспособствовать. он испытывал дикое раздражение иногда даже по отношению к работе, в которой раньше тонул. ему не хотелось домой, так как это привело бы к разговору с Джамией, которая захотела бы решить не только их личные проблемы, но и завела бы разговор про его бизнес. Фрэнк не хотел слушать речей об этом, он просто хотел иметь дом, в котором он чувствовал бы себя уютно и хорошо. он долгое время думал, что добился такого, но это было иллюзией. ему казалось, что он падал в пустоту, когда приходил домой. появлялись противные мысли, оккупировавшие его мозг и не дававшие подумать над другими более важными проблемами, в лёжа рядом с Джамией, ему меньше всего хотелось функционировать. но вовсе не от любви, а от чувства безысходности. как будто он стоял на краю пропасти, пожиравшей его пустым чёрным взглядом, но не делал шага, потому что хотел бороться, не терял надежды. потому что бездействие было ему искренне противно, ровно как и половые контакты. он презирал инстинкты и презирал себя за это, но иногда перебарывал в себе эту ненависть, говоря себе, что это естественно и что все мы люди, такое испытывающие. он шёл по улице, которая просыпалась на глазах. постепенно выходили люди, спешившие рань на работу, садились в машины, заводили двигатели и начинали путь. небо голубело, птицы начинали щебетать, город наполнялся жизнью. при этом воздух попрежнему был прохладным, но приятным. такая пора делала даже Фрэнка сентиментальным: он увидел молодую парочку, шедшую держась за руки, и чуть не заплакал, потому что вспомнил, как они примерно так же шли с Джамией. она тогда верила в любовь, думала, что чувства между ними были. но Фрэнк всегда видел её как поддержку, как подругу, которую безусловно любил, но иначе. смотря в её полные грусти и разочарования глаза, он понимал, что ему следовало бы быть искренним с самооо начала, но он потерял эту нить и не мог дать Джамии. он понимал всё это, но убегал от осуждения себя обычно, так как оправдывал это тягой к работе, которая была важна. но в такие утренние часы, когда работа не занимала все его мысли, а даже надоедала, он думал над тем, как эгоистично поступил с ней когда-то. лёжа рядом с ней, он ощущал только накрывавшую меланхолию, но никак не осуждение, потому что она ещё верила, она была рядом. но находясь в городе, в одиночку, он боялся, ненавидел и стыдился. страх, природы которого он не мог понять, накрывал его, сводил живот и заставлял паниковать. находясь в таком состоянии, Фрэнк думал лишь о том, как бы поскорее покинуть то место, в котором находился. он ненавидел это состояние ещё и потому что он был рациональным человеком, который нуждался в объяснении всего, в причине малейшего действия. такое выводило его из равновесия, нарушало баланс и не могло не рушить какие-то установки у него в голове. поэтому он часто пытался сбежать, совершенно не думая о природе этого страха. если бы ему было с кем поговорить, если бы было кому исповедоваться и рассказать о всех своих сомнениях, при этом не задев, он бы наверняка смог разобраться в своих хаотичных мыслях, но такого человека не было.то не могла быть Джамия, так как он обидел бы её какими-то своими высказываниями, или она потеряла бы веру. ему не хотелось рушить жизнь другого человека, но поделать ничего было нельзя. боль. ему вспомнилось, как в детстве он думал над тем, что грубовато общался с матерью, сомнения истерзали его душу, но в какой-то момент он поранился, и боль вернула его в сознание. он хорошо запомнил этот случай и после этого в самые сложные моменты своей жизни переодически причинял себе вред, ради того, чтобы вернуться. Фрэнк прекрасно понимал, как губительно это было, как плохо, что на самом деле не помогало, что за этим стояло лишь самоубеждение, что можно было найти лучший способ, но нет... всё крошилось перед желанием работать эффективнее и продуктивнее. почему-то он всегда выбирал боль, за что потом корил себя, но ничего не мог с этим поделать. Фрэнк остановил какое-то такси и отправился домой с вполне определённой целью, вернуть себя назад в колею, из которой выпал, благодаря какими-то внутренним переживаниям. не желая смешивать личные проблемы с бизнесом, мужчина завёл себя в ловушку, из которой самостоятельно выбраться было невозможно.