***
Одинокий белоснежный лепесток на ладони, покрытой кровью. Он вызывал кривую усмешку, удивление и желание расхохотаться во весь голос от абсурдности всей ситуации, в которую он был загнан. Одинокий не_король, отвергнутый собственной семьей и народом. Погруженный в пучину отчаянья и ненависти к судьбе, что лишила его возможности стать королем своей страны, судьбе, что наградила силой, несущей лишь опустошение. А ещё подарила надежду. Столь язвительно-упрямую, наивную, непризнанную им же самим, но такую притягательную. У этой надежды были блестящие изумрудами глаза и хитрая улыбка. Успокаивающий, убаюкивающий голос и глупые мечты о светлом будущем. Мечты, так схожие с его детскими, наивными желаниями, и потому, столь претящие ему. Выводящие из себя, до язвительных, обидных слов и презрительной усмешки. До злости на самого себя за сказанное, ведь недовольство и обида, возникшие, пусть на мгновенье, на лице его опонентки в споре, отдавались тупой болью в груди, всеми силами сдерживаемой, чтоб не показать её никому. Одинокий окровавленный лепесток более не одинок… Удушливым кашлем, причиняющим острую боль в груди, от которой хотелось выть, на ладонь вылетают все новые и новые кровавые лепестки. И с каждым днем их становится всё больше, с каждым днем он становится всё агрессивнее и злее. Он не понимает, что происходит. Почему же, после каждой встречи с этой несносной кошкой, он, почти сгибаясь пополам от боли, давится этими проклятыми цветами? Не уж то в злости прокляла? Глупо…она ведь не стала бы…верно? Наведаться в лазарет не позволяет гордость, чтобы он — глава Саванакло и приходил туда из-за подобного? Смешно, но всё же узнать, что за чертовщина с ним происходит нужно. И лучшего места для этого он не знал… Библиотека, что порой становилась для него обителью сна, но никак не поисков знаний, перерыта вдоль и поперёк, ради ответа, что только рассмешил. Ханахаки Бьё — болезнь неразделенной любви. Потрепанная годами книжка предоставляла описание симптомов, последствия и даже способ исцеления. И ведь решение его проблемы было до наивного просто — быть любимым, но может ли он признать столь чуждое для себя чувство? Болеть из-за какой-то там любви? Ну, что за глупость! Ему не ведомо это чувство, ведь его самого никогда не любили. Его отвергали и презирали, так может ли он знать, что такое эта ваша чертова любовь?! Старая потрепанная книжка с грохотом захлопывается и улетает на полку, пугая этим свору первокурсников. Или, быть может, их испугала мрачность главы Саванакло? Кто знает, в любом случае задерживаться тут он не намерен, а обращать внимание на трясущихся в страхе травоядных совершенно не было ни сил, ни желания. Его ещё ждет тренировка с клубом, где снова будет эта кошка, что превратит несколько часов его жизни в невыносимый ад, одним лишь своим присутствием… Для Леоны не было чем-то новым управлять толпой людишек, но в последнее время, с каждой встречей с учасниками клуба по магифту это становилось всё сложнее. Они выглядели обеспокоенно, когда смотрели на него, чем выводили из себя. Смотрят и тихо перешептываются, не смея обратиться к нему напрямую. Совсем, как дома. Совсем, как раньше. И он срывался, загоняя соклубовцев почти до обморока, лишь бы у них не было сил смотреть на него подобным образом. Смотреть так, будто с ним что-то не так. Не будь магифт одной из немногих вещей к которым он относился серьезно, Леона бы наверняка уже ушел, но…в этот раз он, напротив, остался на поле даже после того, как все разошлись прочь. Лежал, раскинувшись на траве, пялясь в потемневшее небо, пытаясь найти лазейку, способ, чтобы избежать гибели от какой-то глупости, вроде любви. — Леона-сан…вы впорядке? — знакомый пьянящий запах, шорох примятой травы, нежный голос, который он не желал бы сейчас слышать, и склонившееся над ним девичье лицо. Обычно улыбчивое, сейчас было нахмурено, на лбу залегла складка, и глаза…всегда такие яркие и сверкающие лукавой улыбкой, сейчас поблекли под слоем обеспокоенности, совсем не то, что он хотел бы видеть. Потому он не смотрит, закрывая глаза, хмурясь от возвращающейся боли, почти что скрипя зубами, лишь бы не зарычать. Стоит ли ему отвечать? А если нет? Увяжется снова в его сны, чтоб выяснить сама? Леоне даже было интересно, известно ли ей, что он знает о её редких, но столь наглых, бесцеремонных визитах в его сонный покой. Нахальная кошка — Ночной Мираж. Что ж…имя подстать его носительнице. Повисшую тишину нарушать не хотелось, отчего-то она была до безумия уютной, пусть каждый вдох и отзывался в груди невыносимой болью. Цветы уже явно начали расползаться внутри его тела… Леона не желал отвечать Лейле, пусть она и смотрела на него с нескрываемым беспокойством. Вот уж чьё волнение доставляло удовольствие, а не вызывало раздражение… Удовольствие? С чего бы? Почему ему приятно знать, что она беспокоится? — Тц…раздражает, — раздраженно вздохнул, взьерошив и без того лохматую гриву, сев слишком резко, едва не столкнувшись с девушкой лбами. К горлу вновь подступал кашель, за эти несколько недель, что он умудрился продержаться, не смотря на записи в книге, Кингсколар уже хорошо знал это противное царапающе-щекотливое чувство где-то внутри. Уйти. Ему нужно поскорее уйти прочь от неё. Сбежать?.. Подобно напуганному зверю, сбежать поджав хвост?! Что за бред?! Но, что ещё ему остается? Напугать обеспокоенную, и без того, девицу своим состоянием ещё сильнее? Да ни за что! — Леона-сан! — донесся в спину льву обеспокоенный вскрик, когда сил больше сдерживать кашель не осталось, когда опираясь на ствол дерева рукой тот сполз вниз, давясь кровью и цветами. В этот раз ему было даже хуже, чем прежде. А ведь он то надеялся, что за ним не увяжутся следом, отошел ведь достаточно далеко от того места. «Как же жалко…чертовы цветы…» пронеслось в ускользающем сознании прежде, чем Леона окончательно отключился.***
Очнулся Кингсколар уже в лазарете и несколько минут просто пялился в потолок, пытаясь вспомнить, что же произошло. Вот только мысли и воспоминания лениво разбрелись по подсознанию, совершенно не желая собираться в кучу, чтобы предоставить ему цельную картину. От такого в нем поднималось раздражение, а потому Леона забросил идею собрать события в голове в хронологическом порядке. В комнате было довольно темно, пусть за окнами и горели фонари, коими был наполнен колледж. Возможно именно поэтому, как и из-за противного, остающегося неприятным привкусом на языке, запаха лекарств, лев не сразу заметил, что что-то не так. Тело болело и шевелиться совершенно не хотелось, но затекшая от, вероятно, долгого лежания шея, буквально «умоляла» пошевелить ею. Повернул голову в сторону и застыл… Льющийся из соседнего окна свет, пусть и не полностью, но все же освещал тихо спящую на стуле фигурку. Уложившая голову на край койки поверх рук и крепко сжимавшая одну из его ладоней, рядом с ним сидела та самая нахальная кошка, из-за которой он тут и оказался. Ну, что за абсурдная ситуация? Леоне хотелось посмеяться над этим, но сил хватило лишь на болезненную усмешку и сжатую в ответ теплую ладонь. Все же ощущение от нее было приятным, успокаивающим… Вновь напавшая сонливость погрузила Кингсколара в очередной долгий сон, от которого он очнулся уже утром, от яркого света в глаза и шума голосов в палате. — …Вы уверены? — донесся откуда-то со стороны растерянный голос Фарены. Стоп. Что? Что это он тут забыл? От удивления Леона резко сел и зашипел от боли, привлекая к себе всеобщее внимание. Уже знакомые ему королевские врачи, учителя и даже старший брат, а вот той, кого он больше всего ожидал увидеть, не было. Снова удрала? — Кингсколар-кун, как ты себя чувствуешь? — вопрос от директора был встречен недовольным взглядом и молчанием. Сказать, что он впорядке не выйдет, вон какой переполох устроили…даже Фарену от королевских дел отвлекли, явно уже знают, что ничего хорошего ему не светит. Или же… Что если…? Она же не просто так сидела рядом с ним ночью? Погодите-ка…разве в книге не писало, что болезнь передается от контакта с цветами? Она же не трогала их?! Подскочившего с места Леону не успели поймать, слишком уж внезапно он подорвался с места и слишком уж встревоженным он выглядел. Учителям осталось только проследовать за юношей чтобы понять, куда он направился. А шел лев в одному ему известном направлении, ведомый звериным чутьем и нюхом, так внезапно обострившимся от волнения. Найти. Убедиться, что с ней все впорядке… Плевать на все остальное, только бы она не пострадала по собственной глупости из-за него. Среди покидающих аудиторию макушек второгодок, Леоне легко было узнать нужную ему личность, следуя за ней почти что по пятам. И ведь его наверняка заметили, но продолжали уходить подальше от чужих взглядов, ближе к спокойному и почти всегда пустому ботаническому саду. — Похоже, вам уже лучше, Леона-сан, — наконец остановившись обратилась ко льву девушка, обернувшись и тут же оказавшись схваченной за плечи. — Цветы. Те, что были с кровью. Ты их трогала вчера? — не сводя взгляда с лица собеседницы, спросил. Удивляя, озадачивая и заставляя замереть одним только тоном. О том чтобы привычно шутить или увиливать от ответа не было и речи, одного только взгляда на главу Саванакло Мираж хватило чтобы понять, что ему не до смеха. — Нет, вы превратили их в песок…уже забыли? И почему вы спрашиваете? Что это вообще было? Вы меня до чертиков напугали! — взволнованный ответ встретил наполнившийся облегчением взгляд, а следом и крепкие обьятия, вызвавшие смущение. — Леона…сан? — Какая же ты дуреха…моя наглая кошка… — тихое бормотание было едва слышным, но таким непривычным для Лейлы. Оно было совершенно не в характере того Леоны Кингсколара, которого знала она и весь колледж, но быть может…ей позволят узнать немного больше о нем настоящем? Без наглого вторжения в сны, а просто будучи рядом с ним? Из ответных обьятий Леона не стал освобождаться, позволяя ей уткнуться ему в плечо лбом, услышать быстро колотящееся о ребра сердце. Пускай…потом он не даст ей вот так просто себя обнять, только если она заплатит за это поцелуем, а сейчас… Сейчас Леоне просто необходимо успокоиться и тихое мурчание пригревшейся в объятиях Лейлы вполне для этого подходит…