Penna

– Я любил тебя. В груди копошилось странное, омерзительно животное со смущённо трепыхающимися крыльями. У крыльев солнца цвет, да и горят от них пальцы совершенно также. На пальцах маленькая-маленькая (только через увеличительное стекло разглядишь) пыльца, и запах ядовитый до слёз в глазах. Внутри уже почти всё сгнило, а бабочка цветёт и лапками обнимает бедное-хрупкое сердце. – Мне жаль. Глаза Мэн Яо – насмешливое сожаление. Чувства Мэн Яо – игра, вышедшая из-под контроля. – И мне кажется, люблю до сих пор. Лань Сичень странно-грустно улыбается той самой улыбкой, от которой кружится голова. В глазах привычная, обречённая любовь до кровавых лепестков. Он тянется дрожащий рукой до чужого (давно нет) сердца, которого по слухам никогда и не было. Сердце бьются тихими толчками. Затихает на кратчайшее мгновение (у самого пугающе-восхищённо перехватило дыхание), а после заходится в частых и громких (под ядовитое пыльцой на пальцах это ощущается восхитительно доверчиво) ударах. – Я же, кажется, любил тебя всегда. От улыбки Мэн Яо чёрные лапки медленно, ещё слегка неуверенно отпускают его душу. Бабочка взмахивает крылышки и улетает. Куда-то далеко. Лань Сичень знает, что навсегда.