Дело на одну трубку

Проснувшись, Ватсон сначала подумал, что он снова в Индии, где дислоцировался их полк перед походом в Афганистан. Вокруг, несмотря на ранний час и темноту, стояла липкая влажная жара, и кто-то шумел под окнами, как никогда не бывало на тихой Бейкер-стрит. «Но ведь я поселился на Бейкер-стрит уже после того, как вышел в отставку, - сказал себе Ватсон. – Как же я тогда снова очутился в Индии?» - Лорд Эддард, - окликнули Ватсона из темноты. «Коул, поверьте, ваши шутки совершенно неуместны», - хотел было ответить Ватсон своему однополчанину, который и впрямь вопреки очевидности уверял всех, что они живут в Индии как раджи и королевские особы и наделял лейтенантов и капитанов армии Ее Величества не принадлежащими им пышными титулами. И в этот момент Ватсона накрыло осознанием, что в этом мире он действительно лорд Эддард, десница короля, Хранитель Севера и глава большого семейства – и будущее этого семейства, в особенности двух дочерей, привезенных лордом Эддардом с собой в столицу, теперь зависит от того, сможет ли лорд Эддард, а точнее, сейчас уже Ватсон, раскрыть дворцовый заговор, жертвой которого пал лорд Аррен. - Лорд Эддард, - снова позвал Джори. – Вы приказывали разбудить вас пораньше. Перспектива расследовать такое дело в одиночку, без своего гениального друга, привела доктора Ватсона в уныние, но благодаря армейской выучке и хорошему воспитанию Ватсон взял себя в руки и решил использовать свои сильные стороны, из-за чего мейстер Пицель сначала удивился, а потом растерялся, увидев, что лорд Эддард, которого Пицель почитал служакой и прямодушным рыцарем, соображает в медицине и поболе великого мейстера, а также знает неизвестные мейстерам Вестероса термины «интоксикация» и «гемолитический яд». Пицель струхнул и решил отвести от себя подозрения, признавшись в том, что Джон Аррен был отравлен ядом, называемым «слезы Лисс», который, как назло, пропал у Пицеля незадолго до смерти лорда Аррена. Находись он в Англии, доктор Ватсон никогда не позволил бы себе без веских оснований усомниться в том, что его коллега неправильно вел лечение, а уж тем более делал это злонамеренно, но сейчас по понятиям викторианского джентльмена Ватсон находился среди дикарей, и поэтому Ватсон положил себе разобраться в том, как надлежит лечить отравленного «слезами Лисс» и кто из врачей, домашний врач Арренов или Пицель, был прав в этом случае. Прежде того, правда, Ватсону предстояло большое для викторианского джентльмена испытание в виде Малого совета, на котором пахнущий перегаром и потом король хлопнул по ближайшему к себе креслу, подзывая к себе своего друга, и Ватсон уселся в кресло подчеркнуто прямо и немного поджав губы. Впрочем, неприятности щепетильного доктора только начинались. - Я хочу, чтобы эта таргариенская дрянь умерла! – ревел во всю глотку Роберт. – Отравите ее, или зарежьте, или задушите ее во сне, но ни она, ни ее ребенок, ни ее идиот-братец не должны остаться в живых. - Друг мой, - вспыхнул Ватсон, вставая и вытягиваясь как струна. – Ваши слова возмутительны и постыдны, а остальное, прошу всех меня извинить, я могу сказать вам только наедине, как джентльмен джентльмену. - Вон! – рявкнул Роберт, и Ватсон подумал, что за следующий такой окрик он залепит королю Вестероса пощечину. – Пойдите все вон и оставьте меня одного с моим десницей. Вероятно, король Роберт давно приучил своих царедворцев к своим плохим манерам и бешеному нраву, потому что все члены Малого совета послушно вышли, а Роберт посмотрел на своего друга и принялся хохотать. - Черт меня возьми, - сказал Роберт, утерев слезы. – «Как джентльмен джентльмену»! Впрочем, достаточно было посмотреть на то, как вы, дорогой Ватсон, сели в кресло, положив руки на колени, чтобы узнать вас среди этого сброда в любом обличье. Представляю, чего вам стоило войти в комнату и не пожать всем этим милым джентльменам руки. Они, допустим, сами виноваты, что не соизволили встать... - Но как, Холмс? – пробормотал потрясенный Ватсон. - Если бы я знал, - вздохнул Холмс и отворил окно, от чего в комнате так и не стало свежее. – Я, представляете, проснулся сегодня утром, не нашел рядом с собой ни трубки, ни скрипки, а потом еще припомнил, что я, только подумайте, женат, и самым безобразным образом. Это не жена, а какая-то ядовитая змея, похуже той, что укусила доктора Ройлотта. - Я крайне сочувствую вашему положению, Холмс, - перебил Ватсон, боясь, что убежденный холостяк Холмс пошлет еще несколько проклятий женскому полу и выйдет за рамки хорошего тона. – Но я бы хотел попросить вашего совета в одном важном деле... - А, кто убил Джона Аррена, - махнул рукой Холмс. – Это, дорогой мой Ватсон, дело на одну трубку – хотя именно трубки у меня и не было. Аррен перед смертью читал книгу о генеалогии великих домов – разумеется, интересуясь родом Баратеонов, потому что все остальные великие рода сидят в своих вотчинах. Такие книги обычно идут в ход, когда решают вопросы о наследстве, ищут бастардов или подозревают, что лорд растит не своего ребенка. Смертей в роду Баратеонов в последнее время не было, ни одного своего бастарда Роберт Баратеон не признал, значит, остается последнее, измена жены, – что весьма и весьма вероятно, коль скоро у брюнета Роберта, чьи братья и отец тоже брюнеты, все дети блондины. Более того, я практически уверен, что королева изменяла королю со своим же братом, уж слишком сильны во всех детях черты Ланнистеров, я сегодня утром специально сходил и посмотрел. И это сказало бы нам также, кто пытался убить сына Эддарда Старка – и королева, и ее брат были в доме Старков, когда с мальчиком случилось несчастье. Вероятно, бедный мальчуган увидел или услышал что-то, что их выдало. - Потрясающе, Холмс, - пробормотал Ватсон. – Значит, Джона Аррена отравили по приказу королевы? - Я этого не говорил, - заметил Холмс. – Убийство десницы было бы с ее стороны очень глупым шагом. Ей нужно было убивать короля, который представлял бы куда большую угрозу, если правда выплывет наружу, – а его гибель возводила бы на престол ее сына. К слову, оба ее сына – негодные к правлению дураки, которые шага не смогут ступить без ее совета, так что воцарение любого из них было бы и для нее, и для ее любовника очень удобным. Значит, убийство Аррена без убийства короля ничем королеве не помогало, более того, ставило ее в опасное положение – даже если бы ей удалось сделать десницей своего брата-любовника, Эддард Старк – это, кстати, теперь вы, дорогой Ватсон, - довольно быстро выяснил бы обстоятельства смерти своего любимого воспитателя и сумел бы сделать из чтения Арреном перед смертью генеалогической книги правильные выводы. Да в Винтерфелле, стоя во главе своей армии, он бы был даже опаснее! - Насколько я вспоминаю, его попросила поехать в столицу жена, - заметил Ватсон. - А я всегда говорил вам, дорогой Ватсон: никогда не женитесь, - отозвался Холмс. – У меня здесь сами видите, какая ситуация, у вас тоже неважная, вас здешняя жена послала практически в логово врага с небольшим отрядом, да и Джона Аррена, как я полагаю, отравила его же жена. Разумеется, она действовала не одна, а, скорее всего, по наущению своего любовника, заинтересованного в начале смуты. Если искать такого заинтересованного человека среди могущественных вельмож Малого совета, то мы имеем двух стариков, одного педераста, одного евнуха и единственного годного ей в любовники Петира Бейлиша, который настолько глуп, что везде болтает о том, как Лиза Аррен в детстве была в него влюблена. Вот его вам и надо бы арестовать – разумеется, вместе с Лизой Аррен, королевой и ее братом. - Я хочу напомнить вам, Холмс, что я нахожусь тут во главе, как вы сами сказали, маленького отряда, недостаточного для того, чтобы арестовывать могущественных вельмож и королевскую фамилию, - сказал Ватсон, но в этот момент двери комнаты, в которой заседал Малый совет, распахнулись настежь, и в комнату странно знакомой и Холмсу, и Ватсону нарочито размашистой походкой невысокого человека, не подходящей к его огромному росту, вбежал Станнис Баратеон. - Да, я подслушивал, - признался Станнис. – Черт меня побери, Холмс, как я рад видеть вашу надменную мину! Я даже был бы рад в очередной раз выслушать ваши заумные рассуждения о дедуктивном методе! Я сижу тут почитай второй месяц и чую печенкой, что кого-то надо арестовать, но никак не могу смекнуть, кого. Я уж пробовал арестовывать своих вассалов, даже Давоса Сиворта подержал в камере, но все зазря. Верите ли, я дошел до того, что пытался обратиться к оракулу и спутался с какой-то красной жрицей, чтоб она сгорела! - Но я, конечно, не терял времени даром, - продолжал Станнис, подходя к окну и жестами отдавая кому-то приказания, после чего Красный Замок тут же наполнил топот ног и приглушенные звуки коротких драк. – Так-то, мистер Холмс! Скотленд-Ярд знает свое дело – даже этих дикарей можно вымуштровать так, что они заменят собой приличных полицейских. Значит, если еще кого вспомните, я буду рядом с оружейной. А Лизу Аррен вы и упустили, ай-ай-ай! – и воодушевленный Лестрейд унесся руководить арестами и задержаниями. - Хотелось бы надеяться, что, после того как мы выполним свою работу, высшие силы вернут нас в наш мир, - проговорил Холмс, глядя Лестрейду вослед. – И знаете, Ватсон, что меня угнетает в нашем текущем положении больше всего? - То, что Лестрейд тоже не нашел здесь табака? – предположил Ватсон. - Нет, - покачал головой Холмс. – То, что в этом мире Лестрейд – мой брат.