throneworthy

Цзян Фэнмянь редко оказывается инициатором каких-нибудь странных и порочных забав. Хозяин получает всё, чего пожелает. Он слушается Вэнь Жоханя, словно ручной пес, прогибается также хорошо, как и рядовая шлюха из борделя, но сам ничего не предлагает. Он доволен тем, что может быть во власти того, кто так привлекателен, как Вэнь Жохань. Вот только глава клана Вэнь не касался его ни разу за два дня и он начинает беспокоиться из-за этого. Сидит подле Вэнь Жоханя, смотрит, как он занимается документацией, кормит его виноградом и нервничает. Поэтому мужчина хнычет и мнет подол ханьфу господина до тех пор, пока на него наконец-то не обращают внимание. Он забирается на чужие колени. — М-м, как ты хорошо принимаешь меня, — раздается низкий шепот у самой его шеи, где губы едва не касаются кожи. Из-за этого мурашки бегут даже сильнее, чем от двух пальцев, которые хозяин размашисто вбивает в него. И правда, как тут устоишь перед таким глубоким, мягким голосом, обволакивающим, словно дымка… Все говорят, что главное преимущество Вэнь Жоханя — его сила и способности. Он, страдающий манией величия, был эгоистом, который говорил о себе, как о божестве. Он обладал достаточными силой и положением, чтобы навсегда заставить замолчать того, кто был не согласен с ним. Он был почитаемым и тут же ужасающим, и, помимо всего этого, весь мир он держал у себя на ладони. Цзян Фэнмянь был не согласен. Нет, слухи никоим образом не были неправдивы, но главным преимуществом главы клана Вэнь была не сила. Ею был его рот, разумный язык и елейные речи. Ею были его руки, длинные тонкие пальцы, что с легкостью находили слабые места Фэнмяня. Ею был его чертов огромный член, спрятанный под красно-белым ханьфу клана Вэнь, который сейчас Цзян Фэнмяню никто не спешил давать. Он хнычет и пытается притереться, но руки Вэнь Жоханя сильны на самом деле так же, как и с виду. — Чего ты хочешь, малыш? — Вэнь Жохань спрашивает его вместе с тем, как пропихивает внутрь него ещё один палец. Мужчина скулит, цепляясь за поручень трона, роняет голову на плечо Вэнь Жоханя. Даже с тремя пальцами внутри себя, даже с этими непристойными звуками, издаваемыми маслом, даже с Вэнь Жоханем, трахающим пальцами Цзян Фэнмяня без каких-либо намерений мучить, но каждый раз минующим то самое местечко внутри… Цзян Фэнмянь не был удовлетворен. Он задыхался, скулил и хныкал, разводил ноги настолько широко, насколько позволяет трон. — Скажи мне, чего ты хочешь, — спокойно, как и всегда, повторяет Вэнь Жохань. — Я не могу читать твои мысли, малыш. Говори. Только вот дело было в том, что он не может! Пытается собрать в кучу нужные слова, но они иссякают и исчезают с каждым вздохом. Из-за пота всё становится холодным и липким и его пальцы скользят по отполированной поверхности трона. — Мх — ах…ох, мм, — это всё, что вылетает из распахнутых губ, а всё то, что осталось от его достоинства, уже погибло. — Полагаю, мне придется просто угадать, чего хочет малыш. Поскольку он не скажет мне сам, — шепчет Вэнь Жохань, вынуждая Цзян Фэнмяня вздрогнуть так сильно, что он падает вперед и утыкается лицом в грудь мужчины. Вторая рука, что до этого ласкала всё ещё обтянутый тканью член Фэнмяня, скользит по бедру вверх, хватает за ягодицу, сминая её. Цзян Фэнмянь на это издает гортанный стон. Настроение Вэнь Жоханя изменчиво словно погода, поэтому из-за недовольного мычания Цзян Фэнмянь тут же прекращает дергать бедрами и смотрит вверх. Черные глаза встречаются с его собственными, пронзительно смотрят, обволакивают пьянящим дурманом, прежде чем пальцы из его задницы выскальзывают, а его самого переворачивают. Незаметно для глаза Фэнмяня, Жоханю удалось распахнуть свои одежды, чтобы высвободить член. Его спина прижимается к груди Вэнь Жоханя, когда он в который раз насаживается на большой член. Несмотря на постоянные соития и привычность ощущения большого чужого члена в «девственно» тугой дырке, он всё никак не привыкнет к такому резкому вторжению. — Боги, Фэнмянь, такой узкий, тугой только для меня, — громко рычит Вэнь Жохань, хватая его за бедра. Он уверен, что останутся синяки, но сделают ли погоду парочка новых среди множества тех, которым мужчина уже покрыт? — Я трахаю тебя, как грязную шлюху, а ты всё ещё узкий, как девственник. Проклятье, это потрясающе…ох… Цзян Фэнмянь не может даже ответить, лишь стонет, как упомянутая Вэнь Жоханем шлюха. Только ощущение члена главы клана Вэнь внутри подводит Цзян Фэнмяня к краю, а член сочится прозрачной смазкой, пачкая живот. Он не в силах удержаться даже от того, чтобы не толкаться в руку Вэнь Жоханя, всхлипывая, когда большой палец поглаживает раскрасневшуюся головку. После очередного толчка прямиком по заветному местечку, он кончает. Кричит, зажимается, бедрами сжимая Вэнь Жоханя, скребет ногтями по поручням трона. Струйки вязкой спермы оросили его живот, грудь и несколько капель даже очутились на подбородке. Он слышит, как рычит Вэнь Жохань, прежде чем его спину обрызгало влажным и жарким, но ему чересчур хорошо, чтобы выказывать недовольство по этому поводу. Так неописуемо хорошо. Он теряет сознание. *** Спустя неопределенное время Цзян Фэнмянь приходит в себя, проснувшись от того, что мягкая ткань обтирает его тело. Один из подчиненных Вэнь Жоханя старательно отводит взгляд, стирая с него сперму. Вэнь Жохань беспощаден с теми, кто касается его вещей. Раздается хмыканье и только тогда Цзян Фэнмянь осознает, что Вэнь Жохань всё ещё находится внутри него. По спине пробегается табун мурашек. — Хозяин!.. — охает он. Хлюпающие звуки и то, как лицо слуги невозможно алеет, заставляют его вновь ощутить прилив возбуждения. Ему кажется, что он сейчас зеркальное отражение этого слуги — раскрасневшийся, словно девица, но продолжающий дергать бедрами. Он, конечно, знал, что у Вэнь Жоханя была тяга к эксгибиционизму, да и у него самого тоже, наверное, но… Но это!.. — Г-господин глава клана… — бедняга слуга шепчет, глядя своему господину под ноги. Из-за одного особо мощного толчка Цзян Фэнмянь не удержал равновесие и прислужнику пришлось выставить перед собой руки, чтобы поймать обнаженного мужчину. Чужие руки холодят разрумянившуюся кожу, отчего Цзян Фэнмянь громко стонет. — Вон! — Вэнь Жохань рявкает на своего подчиненного, и тот сбегает быстрее, чем Цзян Фэнмянь мог себе представить. Дверь осталась неприкрытой, солнечный свет проникает сквозь щели, а Вэнь Жохань скручивает его запястья и с неудержимой яростью долбится в него. — Х-хозяин! Хозяин, ннгх…! — Посмотри на себя. Весь взмокший от моего семени. Прелесть, — бормочет Вэнь Жохань, потирая пальцем растянутое вокруг его члена колечко мышц. У Цзян Фэнмяня перехватывает дыхание и пусть думать он больше не в состоянии, но именно об этом все его мысли, когда Жохань пропихивает палец в него вместе со своим толстым, длинным членом. Это заводит его. Фэнмянь слишком потрепан, чтобы даже закричать, потому рот распахивается в беззвучном стоне, когда член вместе с пальцем неистово долбят его изнутри. Вэнь Жохань убирает руку лишь когда Фэнмянь прекращает дергаться и биться в оргазме. А затем тесно вжимается в Цзян Фэнмяня, входя так глубоко, что ему кажется, что он должен ощутить этот член аж на вкус. Позже, когда он преклоняет колени перед Вэнь Жоханем, сидящим на своем золотом троне, а тот надавливает на его пах стопой, то Фэнмянь думает, что навлек всё это на себя сам, разве нет?