Сказка о полусгаревшем лепестке

Вдали от суеты города, в укромном уголке Янцюаня, стояла пустынная гора. На ней был дом огражденный широкой, медленно текущей рекой и красной веревочной защитой с железными кусками на ней. Всё это вызывало любопытство у путешественников. Был ли обитатель этого маленького домика намеренно пойман в ловушку, чтобы не сбежать или он защищался от кого-то? Умные люди думали по-своему и не стали задаваться вопросом, почему каждую первую половину года двое детей поднимались на гору, будто барьеры были сняты только для них. Из леса духи гномов наблюдали, как дети, охраняемые солью и железом, поднимались по дороге в скромный дом их строгого деда, который с радостно приветствовал их. — Дедушка, у тебя козлиная бородка поседела! — Цзинъи в ужасе поднял палец и Лань Цижень вздохнул, покачав головой, при этом оглядываясь, пришли ли дети одни или что-то преследовало их? Это была привычка, стала безумная с годами, но Лань Цижэнь все еще оставался Лань Цижэнем. Убедившись, что ничего не произошло, он кивнул самому себе. — Цзиньи, ты ведешь себя некрасиво, — сказал Сычжуй таким тоном, что на иссохших губах старшего Ланя промелькнула легкая улыбка, —Дедушка, мы должны были принести тебе сладости, но забыли об этом и я уверен что отец рассердится на нас. — Ванцзи и Вэй Усянь слишком сильно любят тебя, поэтому простят. — ответил Цижень, погладив ребенка по голове, на что Сычжуй грустно улыбнулся, но оживился, когда тот добавил: — Мои подарки-это ваши визиты. — Как поживаешь, дедушка? — Насколько это вообще возможно. — Тебе здесь не одиноко? — спросил Лань Цзиньи, оглядываясь вокруг, будто Лань Цижень спрятал кого-то. — Разве у тебя нет друзей? - сново спросил его внучатый племянник. — Для такого человека как я, быть без друзей-последнее, что меня волнует. - подумал Лань Цижень, прежде чем проигнорировал Цзиньи спросить, — Как у вас дела? — Мы вели себя хорошо, а ещё вчера видели радугу. - сказал Лань Цзиньи, поглаживая старую белую лошадь Тяньлю в маленькой деревянной конюшне (в которую они зашли когда проходили мимо) — Гроза, которая была в течение недели, повалила много деревьев в реку. Лань Цижень нахмурился, неужели он этого не заметил? — Неужели? — Да! — продолжил Сычжуй, — Дядя Цзян сказал, что это было из-за погодных фэйри, которые приходили сюда. — Вынужденно. — поправил Лань Цижень. Его хмурый взгляд стал глубже вызвав морщины, но они исчезли, когда Лань Сычжуй повторил новое выученное слово три раза вслух. Цижэнь впустил их на задний двор дома, прежде чем сказать, что вернется с фруктами и напитками, и дети пошли к качелям на которых качались не больше двух раз в год. — Сычжуй, слишком высоко! — Цзиньи взвизгнул, когда Сычжуй замедлил раскачивание. Это была их любимая часть пребывания у двоюродного дедушки, не считая игры с Тяньлю, но, честно говоря, дерево магнолии на заднем дворе занимало особое место в их сердцах. Особенно когда цветы кружились вокруг них всякий раз, когда слишком мягкий или резкий ветер ударял по ветвям, будто это были кусочки облаков, нежно падающих с небес. Однако их радость была недолгой. Им скоро предстояло покинуть своего дедушку и ни один из них не был счастлив от этого. Хотя это могло бы удивить многих, но Лань Цижень был мягок к детям, хоть и Лань Цзиньи часто испытывал его терпение, но тем не менее он любил их. — Мы действительно забыли взять конфеты у дяди Цзяна. — сказал Сычжуй, после того как попил воды. Это был последний раз, когда им разрешили увидеть своего дедушку, особенно после того, как они оба подняли такой шум из-за своих родителей. Цзиньи молча согласился смотря на лепестки магнолии колышушиеся под мимолетным ветром послеполуденного дня. — Эй, — подтолкнул его Лань Цзиньи. — А что, если мы подарим дедушке лепесток? — У дедушки есть целое дерево, что он будет делать с лепестком? — конечно же будучи самым умным из них двоих, Сычжуй не мог не спросить этого. — Сычжуй, ты такой идиот. — Цзиньи покачал головой. — Дедушка возьмет все, что угодно лишь бы это было от нас. Не имея лучшего предложения, они решают поохотиться за самым идеальным лепестком, упавшим на землю. Наконец, когда Сычжуй нашлёл лепесток, который не был покрыт пылью, он быстро встал и случайно толкнул железный кусок от границы и заработал длинную царапину, которая заставила Сычжуя разреветься. Цзиньи позвал дедушку и так как ребенок думал, что старик его не услышал, он позвал снова, уже громче. — Дедушка Лань Цижень! Лань Цзинъи проигнорировал покачивание ветвей за пределами границ, когда появился человек в белом одеянии, его волосы были серебристо-белыми и даже в старости он был красивее, чем некоторые в расцвете своих сил. Залитые лунным светом глаза посмотрели вниз на маленькую руку Лань Сычжуя. Это было не так уж плохо, но все же укоризненно взглянуть на них обоих, прежде чем взять на руки плачущего ребенка. — Цзиньи, почему ты не присматривал за ним? — спросил он, осматривая рану мальчика сидящего у него на коленях. -Я… я только на мгновение отвел взгляд и… — пробормотал Цзиньи. — И он… Крик Лань Сычжуя на мгновение стал громче, когда он стал намазывать мазь на царапину. — Сычжуй, рана не слишком большая, поэтому с тобой все будет в порядке — Я умру и меня заберет демон, потому что сегодня ночь Самайн-УА. Это было абсурдно. Насколько же поразительно похожими оказались Вэй У Сянь и его приемный сын. Лань Цижень только сейчас понял, что его рука начала массировать виски. Лань Цзиньи фыркнул. — Сычжуй, не говори глупостей. Зачем дьяволу забирать твою душу? Что особенного есть у де— Сычжуй громко закричал и схватил Цзиньи за ухо. -Ты так обращаешься со своим плачущим братом? Озорной мальчишка издал нечестивый визг и Цижень немедленно убрал руку и звук сразу стих. Он начал баюкать маленького ребенка, но тот еще сильно боялся. — Дедушка, ты мог бы рассказать ему историю.- предложил Цзиньи. — Сычжуй их любит. Лань Цижэнь склонил голову набок, чтобы получше рассмотреть Сычжуя, чьи слезы немного отступили, а глаза засверкали. Они никогда не слышали, чтобы их дедушка рассказывал им сказки на ночь, он скорее играл им музыку, которая была довольно скучной, чтобы они сразу заснули. — Рассказать историю? — Это как описание событий, которые— Лань Цижень коротко фыркнул. — Я знаю, что такое рассказывать истории, мальчик. Он колебался, когда дети Лань выжидающе посмотрели на него. -Есть ли какая-то особая история, которую вы хотели бы услышать? — Нам обоим нравится одно и то же.- Лань Цзиньи сел на другую ногу, прежде чем объявить: — око за око. Долгое время в комнате царило молчание, пока на горизонте начало заходить солнце. — Тогда, — ответил Лань Цижень немного нервным тоном, — Вы слышали историю о полусгоревшем лепестке? Они покачали головами и Цижень расслабился. Эта история никогда не будет стерта из его памяти. Его рука бессознательно двинулась к плечу, но он опомнился прежде, чем это произошло. — Ну, тогда все начинается с неприятностей, как и любая другая история, — Лань Цижень вздрогнул, запустив пальцы в волосы мальчикам, и они внимательно слушали его. -В одном месте, далеко отсюда, жила семья. . .» ***** — Дядя, пожалуйста.- сказал Лань Ванцзи. — Ты не обязан этого делать. Лань Цижень уставился на своего младшего племянника, который баюкал своего дрожащего мужа. Вэй У Сянь застонал, а потом захныкал и свернулся в позу зародыша на коленях у Ванцзи и Цижень увидел боль, охватившую его племянника. В таком же состоянии они оба услышали крик из комнат наверху. Цзян Ваньинь взвыл таким тоном, что у Лань Циженя защемило уши, и он мог представить себе беспомощность Лань Сичэня перед состоянием своего мужа. И это разрывало ему сердце. Надо приготовить еще снотворного из зелья, сделанного из жженых цветов магнолии, кипящих в морской воде при свете полумесяца. Цижень обычно держал его для себя, но теперь, когда Вэй У Сянь и Цзян Чэн страдали, он понял, что теперь его не хватает. Возможно, он не соглашался с природой фейри, которая пришла вместе с мужьями его племянников, но он не собирался смотреть, как они снова и снова мучают из-за ужасной болезни, поразившей Вэй У Сяня и Цзян Ваньиня. Это продолжалось до такой степени, что они ослабляли их, и каждый раз, когда они это делали, это напоминало Лань Цижэню по какой-то непонятной причине о том, как они впервые встретили его племянников. Однажды в летнюю ночь Вэй У Сянь и Цзян Ванинь — близкие друзья, путешествовали по долине цветов. Взбудоражены от интереса, они как и остальные фейри любовались полями усыпанными цветами. Поля принадлежали богатой семье Лань и по воле судьбы, его племянники увидев их влюбились в того, кто был им предначертан. Он никогда не видел своих племянников такими счастливыми. Сам Лань Цижэнь был категорически против до того как понял, что разлучить их означало бы разлучить его племянников с их душами Не то чтобы фейри не отвечали им взаимностью. Вэй У Сян и Цзян Чэн пытались получить его одобрение — даже несмотря на то, что они были кровавыми близнецами гремлинами. Эти вестники зла сбрили его драгоценную бороду — пока он не дал свое благословение на нетрадиционные браки. Поженились они на заре Белтэйна и Самайна. Но люди были настороже. У них было железо намного прочнее, поэтому Лани решили скрыться в лесу, в маленьком коттедже окруженного рощами магнолии. Чуть в стороне от коттеджа была небольшая речка защищавшая их от других фей. Раньше Ланям было необходимо находиться рядом с водой, что-то в этой стихии было защищающим. Это была хорошая жизнь. Лань Цижэнь не возражал против уединения, для него было достаточно видеть своих племянников счастливыми. Оказалось, что фэйри не могут долго сохранять свою сущность, если им не дать семя запретного плода. Цзинь Гуанъяо предсказал, что как только оно будет куплено, он сможет приготовить зелье. Это быстро избавило бы их от страданий и постепенно восстановливоло здоровье. Они решили, что поедут после Белтейна, но когда они начали закрываться в месяц празднования Самайн, чтобы отметить темную половину года, все стало несомненно болезненно, особенно для Вэй У Сяна, который был невидимым Фейри. У фэйри было два главных двора: видимый и невидимый. Цзян Чэн был летним фэйри двора видимых, а Вэй Ин-осенним фэйри двора невидимых. Двор невидимых был более озорным и злым, в то время как первые были добрее и небрежно относились к людям. Их кланы не приняли этот брак. Они не поверили в истинность любви и заставили их разорвать его. От чего Цзян Ваньинь и Вэй У Сян решительно отказались, что побудило их прибегнуть к побегу и никогда не возвращаться в царство фей. Когда же фейри теряли связь со своим царством, слишком часто оставаясь среди людей, все их праздники становились для них проклятием. Сама природа становилась для них чужой и это объясняло, почему на грани Белтейна, светлой половины года и Самайна, темной половины года, они были скованы болью, настолько сильной, что его племянники должны были пересмотреть свое решение. — Дядя, позволь одному из нас сопровождать тебя, — сказал А-яо. — Если то, что сказал колдун, было правдой.- сказал Цижень обрывая его. -Тогда это слишком опасно для тебя, Ванцзи. У тебя есть муж. У тебя и у твоего брата есть люди, которые заботятся о вас. — Дядя, все же это не — — Это единственный способ, который им поможет избавиться от страдания. Семя запретного плода поможет им обоим на вечность. Так сказал колдун- ответил Лань Цижэнь, пытаясь подсчитать, сколько времени потребуется для этого. Конечно будут и трудности, но это не те трудности, которые Цижэнь никак не смог бы преодолеть. — Это достаточно легкая покупка на рынках города И. Единственный вопрос— — Дядя! — крикнул Лань Чжань и это заставило Цижэня посмотреть на племянника, который никогда не повышал голоса. -Есть причина, по которой люди не говорят о Безночном городе или о его лесе. — Ванцзи, послушай— Лань Сичэнь вошел в зал с уставшим видом, но он расправил плечи от накаленной атмосферы. — Что-то случилось? — Дядя хочет найти семя запретного плода.- сказал Лань Ванцзи, прежде чем застыть от очередного стона боли существа, лежащем у него на коленях. Лань Сичэнь напрягся, прежде чем настороженно взглянуть на старшего. — Дядя… Цижень занялся приготовлением снотворного разлив его по двум чашка. — Этого должно хватить на две недели, а может и больше, если повезет. — Разве вы не сделали бы этого, если бы ваши мужья не взяли с вас клятву? Ванцзи и Сичэнь подавили любые протесты и Лань Цижэнь был уверен, что попал в точку. Он протянул чашки им обоим, при этом поняв, что ему придется проявить настойчивость. -Я вернусь к вам меньше чем через полмесяца. Сказав это, он не стал дожидаться, пока его остановят. Возможно, Лань Цижэнь и был педантом, человеком с сердцем, высеченным из камня, но будь проклято само небо, если он не сможет переплавить его для своих племянников. Утро за две недели до Самайна сопровождаемый солнцем, которое было свидетелем того, как Цижэнь в белоснежный одеяниях стоял снаружи. — Дядя, пожалуйста, будь осторожен. -Я вернусь.- пообещал Лань Цижэнь, садясь на своего коня Тяньлю в красном заколдованном плаще, которое защитит его от любопытных глаз. Лань Сичэнь закусил губу до крови, когда Лань Ванцзи отвел взгляд. Это было ужасно для них, что они не смогут следовать за дядей и он ушел. Проезжая мимо лесов, можно увидеть развевающиеся красные одежды. Главный вопрос в этом путешествии был не как купить семя запретного плода, а было то, как вернуться назад. Покупка семян на черных рынках города И была не совсем той дилеммой, с которой столкнулся Лань Цижэнь. Он держал голову опущенной, говорил только с теми к кому обращался, не называл своего имени и не спрашивал их. Было бы менее небрежно говорить свое имя. Если бы знали, какая сила приходит от знания чужого имени. Он купил то, за чем пришёл и положил в сумку девять семян. Лань Цижэню потребовалось шесть дней, чтобы пересечь регионы, как и было рассчитано. Добраться до черных рынков города И было легко, но нельзя было вернуться, потому что было неизвестно, какие вещи люди от туда привозят. Ему оставился путь через Цишань, чтобы добраться до Янцюаня за два дня, но проблема заключалась в том, была ли возможность пересечь его для начала. При дворе невидимых есть народ фейри, который обычно были злы без причин, больше от скуки, но были и намного хуже. Фейри, которые были намеренно злой стороной тёмных. Они презирали людей больше, чем обычные невидимые фейри. Они выходили из своих забот, чтобы причинить вред, это иногда заставляло Лань Цижэня задуматься, сколько времени у них было, чтобы возиться со смертными. Но потом он предположил, что зло не зависит от времени. Оно просто присутствует, как и добро. Последние несколько лет Цижэнь научился остро ощущать присутствие фейри, наверное, потому что жил с двумя из них, но даже так, он никогда не ошибался. Феи не были счастливыми созданиями, резвящимися на зеленых пастбищах. Нет. Лань Цижэнь не был одним из забывчивых. Он был цепким и проницательным человеком, который видел за их щедрыми улыбкими их способность разбрызгивать кровь по стенам, разрывая одну конечность за другой. Фейри, в общем-то, были ужасно умны. Хорошо, что его племянники влюблялись в таких фей, иначе Лань Цижэнь не знал бы об их исходе. Он ежедневно благодарил богов за эти маленькие милости. В любом случае, всегда было два варианта если путешествовать именно с черных рынков города И. Во-первых, пройти через худших из невидимых фейри Безночного города, которые обожали причинять неприятности смертным, чем кто-либо другой. Во-вторых, пойти через лес. Ходили слухи, что ни один смертный не вышел оттуда невредимым. Причина, по которой Вэй У Сянь и Цзян Чэн никогда не пытались купить семена, чтобы покончить со своими страданиями самостоятельно, заключалась в том, что они были ослаблены отсутствием прикосновения царства фейри. Они не смогут устоять против злобных фэй. Хотя после того, как они выпьют зелье, Лань Цижэнь предположил, что они снова станут жить как прежде. Отчасти это было причиной того, что он заставил себя пойти в первую очередь. Эти двое рисковали своими шкурами, чтобы быть с его племянниками. Самое меньшее, что он мог сделать — это спасти их от смерти. Лань Цижэнь размышлял, стоит ли идти через Безночный город, а не через лес. Во всяком случае — это было лучше, чем неизвестность. Кто знает, какие монстры ходят в лесу, у которого не было историй так как не было выживших. Но это было накануне Самайна и Цижэнь не был уверен, что поход в город идеально подходит для этого, особенно когда он увидел, что стражники города разглядывают его плащ с более чем одним намерением. Лан Цижень решил ехать через лес вдоль тропы, по которой нельзя было сбиться с пути. Поэтому он вздохнул и начал свой путь вверх по туманному лесу, который встретил его парой Вечных огней у входа. «Выглядит многообещающе», — сухо подумал Лань. Деревья в лесу были коричневым и черными, что заставляло его быть более внимательным. Он спокойно шагал по хрустящей дорожке, вымощенной каменистыми зернами яда и крови, и ощущение, что за ним следят, не покидало его. Откуда-то издалека донесся журчащий звук. Лань Цижэнь тут же нахмурился: поблизости текла вода? Жемчужно-белые тени Луны сузились по мере того, как сгущались тучи. Слишком часто он слышал позади как ломается ветка и он решил не оборачиваться и не позволять любопытству взять верх над собой. Именно стойкость привела его к чудесныму исходу. Если бы это было что-то другое, он бы наверняка дважды оглянулся, но Лань Цижэнь продолжал свой путь. — Помогите мне! — Женский крик разнесся по лесу. «Помоги сама себе» — мысленно сказал Лан Цижэнь. Он подумал, что если то, что было в этих деревьях, думает, что он тупой? Голос возвращался снова, как детский плач или нечеловеческий визг, но что бы ни случилось, Лань Цижэнь шёл дальше до тех пор, пока— — ДЯДЯ, СПАСИ МЕНЯ! Холодок пробежался по его спине, когда он осознал, что это был голос Лань Сичэня. Но это не он и Лань Цижэнь это знал. И все же его реакция, должно быть, подсказала тварям, что он чего-то боится. Все время он терял из виду главную тропу из-за криков племянника, а иногда это звучало так, как будто они были совсем детьми— — ДЯДЯ, МНЕ СТРАШНО! И уж точно не помогло то, что Лань Цижэнь слышал, как они говорили точно так же, когда их отец умер. Он крепче сжал поводья, прежде чем понять, что есть шанс, что он не сможет выбраться из этого леса, но он проделал весь этот путь не для того, чтобы сдаться. Лань Цижэнь слез с лошади и достал из своей сумки семена, теперь уже не такие плотные. Он завернул их в лист и надежно спрятал в седле, прежде чем посмотреть на лошадь, которая славилась среди самых быстрых скакунов. — Послушай меня, Тяньлю.- прошептал он, когда лошадь мягко толкнула его головой. — Иди к Ванцзи и Сичэню. Конь вращал ушами, очевидно, слыша то, что его хозяин не мог слышать. Цижэнь нежно погладил его по гриве, чтобы успокоить; возможно, это был последний раз, когда он видел своего коня, который отказывался показывать слабость. В этом конь был очень похож на своего хозяина. Он быстро свистнул, прежде чем лошадь пустилась вскачь вниз по тропе. Лань Цижэнь надеялся, что она не заблудится, потому что сам он использовал себя как приманку, чтобы отвлечь внимание. Самое максимальное это то, что Тяньлю будет ждать его за лесом, пока он не решит, что слишком долго тянет. По крайней мере, он достигнет Лань Ванцзи и Лань Сичэня прежде, чем смерть настигнет их мужей. Что же касается Цижэня, то он крепче прижал к себе свой меч и решил, что умрёт со шрамами, доказывающими, что он сражался до самой смерти, что был таким же опасным, как и все они, если не больше. Лань Цижэнь шел по тропинке молча. Слишком тихо, слишком спокойно, и казалось, что все издевались над ним издалека. Было тревожно, что помимо знания, которое витало в воздухе леса, искушая втянуть одного только для того, чтобы быть поглощенным целиком, как это случилось, что он еще не встретил ни одного монстра? Это заставило Цижэня задуматься, что же за звери бродили по этой норе, что он не оставил в живых никого? Но он видел скелеты, были ли это смертными? Животные? Или существа, которые осмелились зайти слишком далеко? Лань понимал, что он никогда этого не узнает. Ведь он не был любопытен. В медленном темпе голоса вернулись. Голос пренадлежал его мертвому брату. Лань Цижэнь вздрогнул, впиваясь ногтями в кожу и сжав челюсть, прежде чем напрячь свой разум и пойти по тропе. Каждый раз, когда раздавался голос, ему казалось, что он сошел с тропы. Он знал, что все еще находится на ней, но Лань не был уверен, насколько он основывался на нем. Однако, какой позор, что Лань Цижэнь не понимал иллюзий, пока не сделал шаг прямо с утеса. Его ноги соскользнули с земли и он стремительно покатился вниз по высокогорному склону, прежде чем Цижэнь был сброшен на неровную почву. Он застонал. Это было больно. Исцарапанные руки все еще крепко сжимали меч и грязные одежды, а рана возле локтя слегка соответствовала красному плащу, который был испорчен. Спотыкаясь, он поднялся, и прежде чем его зрение успело привыкнуть, Лань Цижэнь понял, на что он упал. Круг фейри. Круг был большой с закрученными грибами, сделанными из красного нефрита. Лань знал, что тот, кому он принадлежал, был не из тех, с кем можно шутить. Он осмотрелся вокруг и обнаружил лишь безмолвную темноту. Цижэнь сильнее сжал рукоять своего оружия. Прежде чем он успел вытащить меч из ножен, до его ушей донеслась музыка, ноты которой мелькали на верху и внизу, сопровождаемые легкими шагами. Лань Цижэнь почувствовал, как у него скрутило живот, когда песня зазвучала раньше, чем появились существа. Сладко сердце золотое; Ибо за всех близких, что бережно хранит Жертвуют собою множество раз, И если они могут двигаться, чтобы погибнуть; Все равно даже так, Они остаются храбрыми и смелыми. У Цижэня перехватило дыхание, когда он понял, что стихотворение адресовано ему. Его легкие сжались, когда он увидел существ с разными цветами кожи, некоторые бирюзовые, некоторые изумрудные, некоторые с разными конечностями животных, но все они были очаровательны, пытаясь удержать его внимание. Сладчайшее золотое сердце, Мы видим славу, богатство и любовь; Защити себя от этого Все это искалечено и холодно; Так что молю тебя скажи, Может быть, произнесешь свое имя по буквам? И они погрузились в стоическое молчание, ожидая ответа Лань Цижэня, но небеса смилостивились над ним. Он прожил с двумя фейри достаточно долго, чтобы знать, как реагировать. Вежливость всегда была ключевым мометом. Едва заметная улыбка появилась на губах Цижэня, когда он вернулся. -Я открою свое имя, если узнаю, что ты меня приветствуешь. К счастью, правило имен не ограничивалось людьми. Фейри не были полностью непогрешимы, и Цижень понял, что выиграл этот раунд, когда вернулась тишина. -Разве ты не устал? Разве ты не утомился? — спросили они, хрипя надутыми губами, когда они изогнулись, чтобы поймать взгляд красивых золотых глаза. — ты бы хотел бы попробовать риса и вина, которые мы недавно приобрели? Лань Цижэнь посмотрел на их когти, заточенные так же, как и его меч, который заставил колебаться некоторых из них. Он продолжал вежливым тоном: — Конечно, я попробую. Рис, который они предложили, пах просто божественно, а вино опьяняло даже не снимая веревки, удерживающей ткань. Лань Цижэнь принял дары, но он не ел и не пил их. Ему была дорога его жизнь. Теперь он тщательно передал свои слова. Цзян Чэн научил его этому. Слова были очень важны, когда дело касалось фэйри. Сказать «спасибо» за подарок было явно грубо или подразумевало, что ты в долгу перед Фэйри. Упомянутый долг может быть чем угодно. Начиная от случайного листа с которым ты столкнулся возвращаясь домой или вашего первенца. В то же время Цижэнь хорошо понимал их стремление к похвале. — Я благодарен. Они великолепны во всей природе. Заостренные уши навострились, и Цижэнь подумал, что, возможно, он сможет пережить эту ночь до восхода солнца. Тогда феи исчезнут, и он сможет вернуться домой— Но что-то случилось, феи притихли, и их глаза засияли; от страха или от уважения, кто бы мог сказать? Цижэнь поднял голову к небу и увидел, как стадо диких стигийских лошадей, украшенных золотом, галопом понеслись вниз. Они тащили за собой золотистую колесницу с углами, украшенными красным нефритом. Дыхание Лань Цижэня слегка участилось. Несмотря на все свое величие, существо в колеснице было пугающим. Внезапно фэйри почувствовали благоговейный трепет и страх одновременно. Чешуя дракона придавала форму его рукам и груди, ногти были сделаны из простой кожи, и даже сквозь темноту Лань мог видеть его клыки, они были очень длинными. Цижэнь тут же отвел взгляд. — Вкусно не правда ли? — вопрос возник из темноты, и ради уважения Цижэнь должен был встретиться с ним взглядом. И теперь он был удивлен. Он мог поклясться, что в тот момент тварь была другой. Но теперь все, что осталось - похожая на человека существо. Он был со светлой кожей, с волосами цвета вороньего крыла, рассыпанными по широким плечам и с торчащими рогами, но чистым предательством для Лань Цижэня было пара алых глаз. Цижэнь знал: что бы там ни говорили о том, что глаза — это окно в душу любого существа и эти были омыт кровью невинных и, возможно, всех остальных. Но старшего Ланя встревожило не это, а тот, что столь отвратительный человек, выглядел как ангел. В нем было что-то чего он не видел ни у одного из мужей своих племянников. Только тогда взгляд Цижэня переместился на красный головной убор, украшенный золотом он понял. Корона. «Чёрт» — выругался он про себя и тут же поморщился, потому что никогда этого не делал, но ситуация определенно оправдывала это. Король Безночного города? Почему он здесь? Почему он не вернулся домой? Вопросы переполняли разум Цижэня, но внешне он оставался спокойным и собранным. Что ж, это объясняло, почему никто не выживал в проклятом лесу в первую очередь. «Это не имеет значения» — с тревогой подумал Лань. Это просто означало, что ему придется отказаться от всего, во что он верил, чтобы выбраться из этого леса — живым и свободным. — Они великолепны, Ваше Высочество. Вэнь Жохань, король Безночного города, повелитель всех лесов и их обитателей, весело склонил голову набок. — Но ты не хочешь съесть их сейчас, смертный? — Я родом из того места, где мы делимся едой по возвращении. — сказал Лань Цижэнь так дружелюбно, как только мог. — Я надеюсь съесть его со своей семьей. — «или сжечь дотла» «Интересный» - промурлыкал Вэнь Жохань. Он не ожидал, что добыча так охотно попадет в ловушку и зайдет в лес безмолвного пламени на рассвете ночи Самайна. Первоначально он решил съездить в ближайшие деревни и возможно похитить нескольких девушек или парней с Чжулю, но у судьбы были другие планы и Вэнь Жохань задержался. Так что представьте себе его удивление, когда он перевел взгляд вниз пролетая над лесом, чтобы посмотреть на смертного, попавшего в его круг. Он был достаточно вежлив и не нарушал никаких законов гостеприимства фэйри. Тотчас же окликнул его. Вэнь Жохань подошел ближе. — Я как-то забыл свое имя, смертный. Тебе не будет трудно одолжить мне свое? — Ваше высочество, — любезно сказал Лань Цижэнь. — Это имя вряд ли подойдет Вам. Вэнь Жохань посмотрел сверху вниз на смертного, который казался холодным, как зимняя Луна, и это сравнение особенно поразило его. — Скажи-ка, кого я возьму с собой — гостя или пленника? — спросил он, но Цижэнь все еще был в здравом уме, зная, что любая из них установит некую привязанность, которую он не хотел иметь. — Ни то, ни другое, Ваше Высочество, ибо я недостоин ни гостя, ни пленника. — Тогда за кого ты хочешь, чтобы тебя приняли? По позвоночнику Лань Цижэня пробежался холодок, когда он исказил свои собственные слова. — За кого Вы хотите меня принять, Ваше Высочество? На губах Вэнь Жоханя появилась улыбка из-за искусства уклонение человека, в то время как Цижэнь ходил по яичной скорлупе в его сознании и он никогда не успокоится. Было что-то очаровательное в этом смертном, в том как он переводил все стрелки и ещё Вэнь Жохань не чувствовал очарование уже целую вечность. Феи наблюдали за разговором своего уважаемого короля. В то время как человек, возможно, был облачен в плоть, кости и все остальное, его ценность становилась тяжелее под тяжестью уважения их короля. — Хозяин, может быть, мы приготовим ваши покои? — фэйри обратились к Вэнь Жоханю и Цижэнь напрягся услышав недвусмысленный намёк. Боже Правый! Он был стариком или по крайней мере, выдавал себя за него. Хотя из-за потери бороды он выглядел более молодым, чем хотел, но это не должно иметь большого значения. Либо так, либо, несмотря на все свои поверхностные знания, фейри могли видеть дальше плоти. И все же он мысленно проклял двух близнецов гремлинов. — Оставте нас. — приказал Вэнь Жохань взмахнув рукой, на которой теперь были черные когти, которые как-будто окунули в чернила. Они легко могли бы... «Не уходите» — подумал Лань Цижень, наблюдая за тем, как фэйри надулись, словно им отказали в удовольствии, но прищур глаз Вэнь Жоханя заставил их быстро вернуться в темноту, из которой они пришли. А затем глаза Короля обратились к Цижэню, который встретил его взгляд с наименьшей долей враждебности, которую он мог преодолеть. Жохань улыбнулся, ведь фестиваль Самайн, привлек довольно интересного человека в его туман. — Может мне вытащить тебя из этого круга? — предположил он, при этом глазам блуждая по телу смертного человека. У него была стройная фигура, но Вэнь Жохань чувствовал, что белые одежды скрывали многое, а покалывание на кончиках пальцев умоляло его сорвать их. Терпение. Он позволил своему багровому взгляду окутать Лань Цижэня, удилив особое внимание на освещенных луной янтарным глазам, которые сияли! - А на что может согласиться этот человек, чтобы принять Ваше предложение? Вэнь Жохань лизнул заостренный клык и наклонил голову в сторону меча. — Теперь тебе это ни к чему, не так ли? — Вы хотите, чтобы я отдал Вам свой меч? — спросил Лань Цижень, говоря это немного громче, потому вода заглушала его голос. — Я хочу, чтобы ты отдал свой меч. - повторил Вэнь Жохань, сжимая губы. Стараясь не поддаваться влиянию слов, Лань Цижэнь задавался вопросом. Был ли это благоразумный путь и был ли он вообще в такой ситуации? Возможно, было только больше гарантий и меньше залога. — Раз так то, как пожелаете, я сейчас же отдам свой меч. Слова. Слова. И еще больше слов. Этот человек не был таким глупым, как многие из тех, кого Вэнь Жохань встречал раньше. Это было приятное изменение, которое добавило бы определённый азарт к его следующим просьбам или требованиям, в зависимости от того как на это посмотреть. Вэнь Жохань медленным шагом подошел к своему красивенькому кругу, который заключал в себе еще более красивую вещь, прежде чем предложить свою руку. Лань Цижень взялся за неё, прежде чем его вытащили из круга с силой, которая заставила его споткнуться в гостеприимные объятиях Фейри. Он попытался отодвинуться, но рука схватила его, как снисходительная глициния* цепляясь за его кожу и обладая тем чему они завидовали. — Может поиграем? «Если ты собираешься убить меня, то зачем ждать?» — внутренне нахмурился Лань Цижэнь. — Поиграем? — Ты тоже получишь награду, если выиграешь. — прошептал он ему на ухо будто рассказывал ему о грехах, которые он совершил, чтобы оказаться в таком положении. Лань Цижэнь не мог закатить внутреннюю истерику, когда на кону стояли более важные вещи, например, такие как его жизнь. — Этот лес огромен, но мы уже почти добрались до его конца, так что, возможно, гонка? — голос Вэнь Жохана обволакивал мочки его ушей, словно мед. — Ты будешь участвовать в гонке против меня, лепесток? Лань Цижэнь моргнул, услышав как его назвали, но тут же сообразил, что на его налобной ленте возможно застрял лепесток магнолии. — Какова моя награда, Ваше Высочество? — Называй меня своим Королем, — поправил Вэнь Жохань играя с лепестком, язычками пламени между пальцев. — Это устанавливает некую вольность. Либо это, либо ты можешь сказать мне свое имя, было не досказанно. Лань Цижэнь глубоко вздохнул, надеясь, что сможет использовать это как долг, поскольку король сделал это не просьбой, а требованием, но все мысли исчезли, когда запах белого дыма и розового дерева заполнил его разум. Он с трудом сглотнул. — Как скажете, мой Король. Удовлетворенно Вэнь Жохань ответил: — Если ты победишь, все что ты попросишь будет дано тебе. — А если я этого не сделаю? — Все, что я попрошу, будет дано тобой. Услышав это, Лань Цижэнь на мгновение ослабил свою бдительность и фыркнул: — Простите эту дерзость, мой Король, но я не могу понять, какие звезды может предложить вам этот человек, который владеет всем небом. Фэйри позволил своим глазам потемнеть, и Цижэнь встретил его с тем же безразличием. Хотя он не мог не осознавать свою абсолютную глупость, когда Фэйри передал слова простым взглядом. Вэнь Жохань не желал ничего, что уже не принадлежало бы ему. В тот момент, когда его взгляд скользнул по Лань Цижэню, они сделали невысказанное заявление, но с каких это пор он стал рабом тиранических страхов? Нет, он не будет съеживаться. Он останется вежливым в своих подходах без малейшего намека на насилие, почти как разбитые лунные камни; гладкие, чтобы трогать, но проклятые, чтобы носить. Тем не менее, как бы то ни было, намерения Ланя лишить короля его внимания, посвященного простому смертному, были разбиты вдребезги, когда улыбка расширилась до оскала. — Ну что, пойдем? «А у меня есть выбор?» — Цижэнь мысленно отомстил ему, кивнув, прежде чем рука покинула его и вместо нее раздался шепот. — Теперь, беги. Лань Цижэнь крепко сжал челюсти, из-за того что его превратили в жертву, но это не означало, что он позволит своей личной гордости встать на пути его жизни. Взмывающиеся белые одежды пронеслись мимо сверкающих черепов, свисающих с искривленных деревьев. Цижэнь бежал по упавшим веткам и сучьям, пробираясь сквозь ивы прежде чем остановится на мгновение. Это было бесполезно, не так ли? Он должен был ударить себя мечом, когда у него была такая возможность. Лес принадлежал королю и он будет извиваться и поворачиваться, чтобы направить его дорогу буквально обратно к королю. Конечно, он не был в его власти, но действительно ли он выиграет гонку? Это была пресловутая погоня только для того, чтобы швырнуть его обратно в объятия этого нечестивого существа, не так ли? «Успокойся» — сказал он сам себе. Ему нужно подумать и найти выход из этого положения. Среди всех своих сомнений Лань Цижэнь все еще слышал шум воды, к которому он прислушивался. Как же он этого не заметил? Старый голос пробился сквозь вернувшееся спокойствие и это был мягкий голос его брата. — Цижэнь, не забывай идти мимо реки во времена Белтейна и Самайна. — сказал Цинхэн-Цзюнь, готовя овощи на ужин. — Завеса между фейри и нами, смертными, становится чрезвычайно тонкой во время этих праздников. Лань Цижэнь, который все еще был молодым парнем, посмотрел на него с любопытством, и задался вопросом, была ли причина постоянно, находиться вокруг текущей воды. Цинхэн-Цзюнь заметил это. — Ах, брат мой, неужели тебе никто не сказал? — он нахмурился. — Феи не могут пересечь текущую воду. Недолго думая, Лань Цижэнь бросился на звук и оказался на берегу реки, которая находилась в конце леса и служила границей для ближайших деревень, которые он мог видеть с этой высоты. Как сильно Лань Цижень хотел бы, чтобы он был там, но звуки леса заглушил его мысли, прежде чем он прошел свой путь мимо хлещущих вод. Цижэнь подумал, как легко было бы, если бы он позволил течению унести его с собой? Лучше, чем быть с этим злом. И Цижэнь взгромоздился на неровные камни в центре реки, лежащие на мелководье. Блуждающие огоньки плясали вокруг него и он не обращал внимания на безобидные огоньки в холодной воде, которая пропитывала его одежду. Под луной его образ и присутствие принесли неземное прощение всей реке, как бы избавляя ее от течения на таких безнравственных территориях. Именно так Вэнь Жохань нашел его. Жестокой же была судьба, показавшая ему такое соблазнительное божество, только чтобы заставить его признать барьеры, которые абсолютно мешали ему. Еще — Ум предшествует тебе, не так ли, лепесток? Лань Цижэнь молча наблюдал за Фэйри стоявшего около дерева на краю берега. Ему будто невидимая защита не позволяла войти. Цижэнь расслабил плечи. — А теперь уходи, — искренне попросил Вэнь Жохань. — Что ты будешь делать стоя здесь? — «Осмеливаешься лишать меня удовольствия?» — Если это помешает мне быть зачарованным, то, возможно, я проведу здесь вечность или две. —ответил Лань и в его тоне был скрытый гнев, который обжег Вэнь Жоханя как железо. Терпение Вэнь Жоханя было на тонкой нити, но он был слишком заинтересован этим смертным, чтобы подождать. Он мог быть терпеливым к тому, чего он жаждал. И он начал. — Если ты не хочешь, чтобы смерть была холодной, лепесток, я умоляю тебя вернуться ко мне. Лань Цижэнь был потрясен тем, как убедительно звучал голос короля. Как будто он не стал бы тащить его за шею, если не было бы этого проклятого барьера. — Значит, смерть подаётся холодной? Вэнь Жохань сжал кулаки. Возможно, ему следовало просто унести свой лепесток во дворец Солнца и Пламени, когда он был рядом. Невидимые фейри выпустили волну магии в ответ на вопрос лесных дриад и их ответ был утвердительным. — Лепесток, — восхитительно проворковал он в ответ на то, что собирался сказать. — Твой конь, кажется, немного заблудился. Лань Цижэнь застыл. — Возможно, я мог бы навсегда избавить его от мучений, отрубив голову... — Ах ты зверь! — прорычал Лань Цижэнь, когда Вэнь Жохань выпил гнев, отразившийся на его лице. -Как ты смеешь! Он проглотил свои слова, прежде чем развернуться. Вода хлестала его по ногам. Лань Цижэню нужно было время, чтобы прийти в себя и привести мысли в порядок. -Ты не причинишь вреда моей лошади или мне, если я выйду из реки? — Цижень пытался скрыть нахлынувшийся стыд. — Это что, сделка? Вэнь Жохань сузил глаза, но тем не менее улыбнулся, призрак в нем терпел все трудности на коленях зная, что будет вознагражден. — Как пожелаешь, лепесток. - сказал он. — Иди сюда, сейчас же. Плечи Лань Цижэня поникли. Он сделал еще один глубокий вдох, молясь Луне, чтобы его мучения закончились благополучно. Ну, по крайней мере, Фэйри пообещали не причинять вреда ни ему, ни лошади, так что с этого можно было начать. Он медленно двинулся к берегу и ему показалось странным, что король ждет. Глаза короля фэйри не отрывались от Цижэня и ему начинало казаться, что даже в комнате, полной самых ярких людей, он будет смотреть только на него. Настороженно и опасливо, Лань вышел из воды и смело ступил на землю, держась на безопасном расстоянии от Вэнь Жоханя. Он знал, что король не нарушит своего обещания, потому что Фейри не умели лгать, это было против их природы. Хотя это не означало, что они не искажали слова. Лань Цижэнь нахмурился прежде чем его схватили и прижали к дереву. В следующее мгновение ткань на его плече была сорвана. Вэнь Жохань без всякого предупреждения вонзил зубы в перламутровую кожу, а Цижэнь изо всех сил пытался отталкнуть его. Он брыкался и пинался до того как Король счел уместным, что его метка была оставлена четко и тогда он позволил ему выскользнуть из его хватки. Лань Цижэнь осмотрел повреждения, нанесенные его плечу со злостью. Он уже хотел сбросить свою осторожность и убить самого ублюдка. — Ты же обещал! Это слово фейри... — Ты не сказал, что это за боль. — сказал Вэнь Жохань с притворной невинностью, но его губы все еще звенели от вкуса. — Я полагал, что тебе будет больно от словесной травмы. Лань Цижэнь показал всю свою враждебность через глаза, и они сияли так нежно, что каскад золота поглотил бы Вэнь Жоханя, если бы он попытался углубиться. Цижэнь отвел взгляд. — Сичэнь и Ванцзи, — произнес тихий голос, когда за ним последовал другой, — Лань Цижэнь, не забывайте о своей цели здесь. И тут он понял ещё кое что. Его лошадь также не получила защиты и это означает, что ему придется заключить еще одну сделку с королём. Когда Вэнь Жохань увидел откровение, промелькнувшее на его лице, он подошел ближе. Глядя на него сейчас, Лань Цижэнь понял, почему Фейри были синонимом демонов. — Что ты мне предложишь, Лепесток? То чем я ещё не облаладаю? — радостно спросил король. — . . . чего хочет мой Король? — Цижэнь повернулся с напряженным почтением, прикрывая плечо с теми клочьями, что остались — Мы предложили тебе рис и вино, и ты хорошо отдохнул, придя сюда с пустыми руками? — игриво сказал Вэнь Жохань, не обращая внимания на свою метку на бледной, похожую на лебединую шеи. — Конечно, на твоей персоне должно быть что-то милое и блестящее. — Я не взял с собой ничего, что могло бы удовлетворить ваши вкусы, мой Король. Услышав это, Вэнь Жохань позволил своей ухмылке ответить ему прежде, чем что-то блеснуло лунным светом на его лбу. Красный плащ Лань Цижэня уже давно лежал на земле, одежда была в пыли и выглядел он взволнованным из-за множества событий, через которые прошел. Несмотря на это лента на лбу оставалась такой же нетронутой, как и само сердце мужчины, и она блестела. Вэнь Жохань поймал себя на том, что поддается мелкой нужде. — Это. — показал он пальцем. Увидев, как побледнел Лань Цижэнь, понял, что попал точно в цель, потому что видел, как он колеблется. — Я понимаю, если ты хочешь стать свидетелем убийства своего коня, я полагаю, что это— — Я сделаю это. — резко сказал Лань. — Просто дай мне немного времени. И время, которое он безусловно дал, Цижэнь сомневался, стоит ли его жизнь этих опасностей, но он зашел так далеко, и сдаваться сейчас казалось таким бесполезным. Дело не в том, что он не мог получить еще одну ленту Лань, просто он с самого рождения носил ее с собой. Никогда не терял и никогда не ставил себя в ситуации, которые могли бы разлучить с ней. Рука Лань Цижэня потянули за конец ленты. Вэнь Жохань смутно осознал, что ей придается какое-то особое значение и тогда на его лице появилась озорная усмешка. Он протянул свое запястье Цижэню, который смущенно моргнул. — Завяжи, пожалуйста. — Ты оставишь мою лошадь в покое во всех смыслах этого слова-в физическом, эмоциональном и в любом другом. — Лепесток, — задумчиво произнес Вэнь Жохань, что удивило бы его придворных. — ты думаешь, я солгал? Лань Цижэнь уставился на него с вежливостью, которую любой другой принял бы за смертельную, но она понравилась королю Безночного города, который просто протянул руку. После долгой паузы, растянувшейся на целую вечность, белая ткань обернулась вокруг запястья его правой руки. Именно тогда, когда Лань Цижэнь наматывал ленту, на него снизошло самое странное озарение. Лань Цижэнь в целом придерживался своих традиционных методов, но они толкали его на смерть, которую обходил со страхом, оседшим в его сердце. Возможно, эта ночь была самой худшей. Тем не менее решение пришло к нему к его абсолютному ужасу, голосом Вэй У Сяна. «Единственный способ спастись от горящего дома-это не обращать внимания на то, что он горит.» Это ему однажды строумный эльф сказал. Лань Цижэнь просто недоверчиво уставился на него изогнув бровь, будто спрашивая: «ты хочешь жить в доме, сделанном из железа?» Но теперь это имело смысл. Смешно, но это так. Поскольку он перепробовал все, то мог бы и попробовать, поэтому он блуждал в своих мыслях в поисках пути, который выведет его из этого запутанного лабиринта. — А что у тебя есть из сладкого? — Вэнь Жохань с любопытством продолжал расспросы, слишком возбужденный вкусом смертной плоти, которая была свежа на его губах. Кто не согласится с этой речью и сердцем этого смертного? Воистину, если бы его лепесток был его подданным, он объявил бы его преступником за то, что родился с качествами богов. Конечно, были и другие вещи, которые Вэнь Жохань предпочел бы сделать с ним, но это произойдет в свое время. Тем временем Лань Цижэнь встретил чудесную возможность с миражом дискомфорта. — Есть ли что-то, что ты хочешь забрать у меня? Вэнь Жохань подошел ближе и Лань Цижэнь остро ощутил пальцы, скользнувшие по его скулам, прежде чем они добрались до подбородка и приподнял его. Взгляд Цижэня стал уклончивым. — Пока я удовлетворю свои желания только с помощью вкуса. Если ты на это согласишься. Лань Цижэнь повернулся к нему спиной на небольшом расстоянии и если это выглядело как кокетливая девица, то так тому и быть. Цижэнь должен был хорошо сыграть свою роль. Его рука скользнула в рукава, как хитрая змея в высокой траве и вытащила не маленький мешочек, а лишь его содержимое. Ничего не подозревая Вэнь Жохань наблюдал, как тот же лепесток магнолии вертелся между его пальцев. Совершенно случайно это закончилась тем, что он сжег половину своими небрежными язычками пламени, хотя остальная часть все еще была целой. Лань Цижэнь обернулся, когда голубые блуждающие огоньки закружились в танце вокруг них. Вэнь Жохань наклонил голову, чтобы встретиться взглядом с золотыми лунными глазами, в которых отражались голубые блики. — Ты согласен на это? Цижэнь неохотно кивнул, прежде чем его длинные тонкие пальцы, отбрасывавшие кривую тень на землю, потянулись к королю, который позволил ему слегка погладить себя по щеке. Нежность в этом простом действии соблазнила короля наклониться к нему, прежде чем он осмелился приблизиться к этим плотно сжатым губам до того, как Лань Цижэнь нежно прижал их к своим, прикусив в знак приветствия. — Как тебя зовут, лепесток? — он выдыхнул лаская шею Цижэня. - Как ты хочешь, чтобы я тебя называл? В этой непоколебимой тишине Вэнь Жохань рукой обхватил талию Лань Цижэня, рука которого вцепилась в его рукав. Жохань притянул его к себе ещё ближе, прежде чем открыть рот и попробовать то, чего жаждало его терпение. Он был прав, смертный на вкус был как нектар. И боже, впереди было еще так много всего. Вэнь Жохань украдет этого смертного в свой дворец. Он будет принадлежать ему — об этом будет знать весь народ. Это было решено и произойдёт совсем скоро. Он продолжал праздновать над тем, что было заслужено им как королем, до того момента как почувствовал, что в венах приятно застучало о тревоге. Язык смертного был сладкий, слишком сладок. И когда он отстранился губы Лань Цижэня изогнулись в коварной улыбке. — Тебе все по вкусу, Мой Король? Вэнь Жохань отшатнулся, почувствовав вкус снотворного и его алые глаза обратились к Цижэню, который стоял с пузырьком зелья. — Ты — яростно прорычал король. — Ты околдовала меня! Лань Цижэнь коротко вздохнул. — Око за око, мой Король. Жохань не мог в это поверить и у него вырвался безумный смешок. — Ты думаешь, это не будет иметь последствий? Ты думаешь, что не будешь страдать от моих рук?! — Возможно, я так и сделаю.- согласился Лань Цижэнь. — А может и нет. Король отшатнулся назад. Его сознание угасало пока Лань Цижэнь наблюдал за ним. Какая-то вспышка милосердия промелькнула на его лице при виде упавшей короны. Вэнь Жохань заметил это и подавил выражение собственного лица. — Лепесток, — с болью в голосе позвал он. — Не оставляй меня. И мир замер, когда Лань Цижэнь смотрел на упавшего короля. Было нереально, когда лунный свет обрек их на невесомость и казалось будто лепестки магнолии кружатся вокруг них. Лань Цижэнь понял, что Фейри-это не только демоны, но и ангелы. Другого объяснения быть не могло. Но с учетом сказанного он не собирался отдаваться ни одной из этих троих. Цижэнь был хозяином своей судьбы и разве он не сказал об этом? Он был самым опасным существом в лесу, а не они. Не беспокоясь ни о чем, он повернулся назад и Вэнь Жохань заскрежетал зубами. — Будь ты проклят! — злобно произнес фэйри и по его спине пробежало крещендо удивления. — Лепесток, не беспокойся. Я буду искать тебя среди стольких веков, сколько бы это ни заняло. — А потом, — зарычал Вэнь Жохань таким зловещим голосом, что это заставило Циженя оглянуться через плечо. — Обещаю, я найду тебя и сделаю своим, Лепесток. Лань Цижэнь рассматривал угрозы с легким намеком на гордость. Фейри никогда не лгали, но Лань Цижэнь был полон решимости не тратить свое время, поэтому он пошел дальше, даже не обернувшись, когда Вэнь Жохань почувствовал, что мир погрузился во тьму. И полусгоревший лепесток упал ему на ладонь. Лань Цижэнь нашел свой меч и услышал стук копыт. Тяньлю! Он свистнул какую-то ноту и конь энергично поскакал рысью к своему хозяину. Удивительно, но она совсем не пострадала. Он услышал, как ещё шевелился лес, ведь ночь Самайна еще не была закончина. Поэтому он скакал в красно-белом вихре с обнажённым мечом, поскольку множество зверей и гоблинов не давали ему покинуть лес. Почти так же, как они думали, что он был частью их; уважающий их короля. Но, горе тому дню! Как только они хотели поймать его, Лань Цижень уже пересек лесную границу на нейтральные территории, за пределами которых они не могли ничего сделать. И несмотря на все это Цижэнь не мог удержаться, чтобы не оглянуться на лес. Как будто он манил его вернуться. *** — ... И это было все, что случилось.- закончил Лань Цижэнь, когда Сычжуй уже спал. — Н-но как смертному удалось обмануть фейри? Как он скормил ему это зелье? — спросил Цзинъи, не обращая внимания на уровень своего тона. Лань Цижэнь укоризненно посмотрел на него, указав на спящего Сычжуя у себя на коленях. — Вы узнаете об этом через несколько лет. — ответил Цижэнь, моля Бога, чтобы Цзинъи не пошел и не спросил об этом Цзян Чэня или Сичэня. — Значит, король Фейри так и не нашел его? Лань Цижэнь посмотрел на железную защиту, которую он выложил вокруг своего дома и вспомнил, как отдав семена своим племянникам, отправиться к колдуну искать ответы. Он мог быть самодовольным, но не собирался недооценивать слова короля. Цзинь Гуанъяо был довольно удивлен таким поворотом событий и решил оказать посильную помощь, которой было достаточно. Лань Цижэнь внутренне поблагодарил своего племянника за дружбу. Колдун привел его на гору, где он уединялся в течение своих следующих сорока лет своей жизни. Его племянники были встревожены внезапным уходом дяди, но они не должны были знать так как это действовало против их сердец. Каким-то образом он убедил их остаться в Цинхэ на всю оставшуюся жизнь, которая будет долгой из-за магии их мужей-Фейри. В настоящее время они усыновили двух довольно милых детей — хотя Лань Цижэнь мог бы поспорить насчёт Цзинъи, но он был просто очаровательным мальчиком. И только в первой половине года они могли встретиться с ним, ведь Лань Цижень никогда не выходил из своего укромного уголка. С таким-то количеством ограничений было бы странно, если бы у Цзян Чэна и Вэй У Сяня не было собственных сомнений. Они знали, что что-то не так, ведь никто и никогда не выходил живым из леса Ночного пламени, но если и знали, то не говорили об этом. В конце концов все хорошо. Он часто слышал о том, что Безночный двор стал жертвой яростного гнева своего короля. Также о деревнях, которые были разграблены, будто невидимые фейри искали то, что они объявили своим. Искать то они могли, но центр внимания их короля было надолго потеряно в царстве смертных. С мирным течением лет жизнь Лань Цижэня была достаточно хорошей. Он был уверен, что не доживёт до конца года, поэтому когда смерть придет за ним, он встретит ее с благодарностью. — Нет, он его не нашел. Лань Цзинъи задумчиво кивнул, а когда пришло время уходить Сычжуй обнял его за ногу, до того как маленькие руки Цзинъи потянули его за бородку в слегка игривой манере и он позволил им это сделать. В конце концов, это был последний раз. — Позаботьтесь друг о друге, хорошо? — посоветовал им Лань Цижэнь. Они закивали головами, прежде чем переступить порог в объятия своих родителей, которые сложили ладони в знак приветствия и он видел, что они уходят довольные, поэтому вернулся в свои тихий обитель. Цижэнь не хотел этой встречи, но Сычжуй и Цзиньи хотели увидеть его в последний раз, а Цижэнь не мог отказывать детям. Проходя мимо закрытых окон, он не смог удержать взгляда на безлунную ночь с множеством звезд, украшающих небеса. Цижэнь задумался, удивляясь, что возможно он смог бы увидеть среди них мерцающую золотую колесницу, если бы попытался. Он отмахнулся от своих прихотей. Ему пойти спать, а не бродить вокруг да около. Только сейчас Цижень вспомнил, что дети поймали что-то для него, верно? Он пошел на задний двор, где они положили то, что хотели показать ему. Там аккуратно лежал полусгоревший лепесток. Лань Цижэнь нахмурился поднимая лепесток и предпочёл, чтобы то о чем он подумал было бредом. Цижень посмотрел на железные куски и увидел, что один из них был слегка сдвинут, поэтому он вышел за забор, чтобы разобраться с проблемой. Он поднял кусок, но как только его рука дотянулась до струны, он положил его обратно только для того, чтобы посмотреть поближе и понять, что струны были уничтожены. Встревоженный, он хотел отступить, но чья-то рука уверенно обхватила его запястье. Глаза Лань Циженя расширились при виде его собственной нетронутой налобной ленты. Рука его задрожала как и сердце. — Я искал тебя, лепесток. Алые глаза смотрели яростно и с какой-то тоской, но улыбка на его лице оставалась такой же загадочной, как и в тот день, когда Лань Цижень впервые увидел ее, но то, что сказал король дальше, потрясло его до глубины души. — Наконец-то я нашел тебя, Лань Цижэнь. И полусгоревший лепесток упал.