Love game

На базе стоял уже полдень, а десептиконы все еще бились над устранением следов вчерашнего празднества. Обсуждение утреннего происшествия было под негласным запретом, но никто, тем более сам Мегатрон, отказывавшийся выходить из своих апартаментов под предлогом сильных процессорных болей, не мог перестать думать о случившемся. Посторонние только с усмешкой разводили манипуляторами, кратко перекидываясь сальными шуточками в сторону Старскрима, ночные вуайеристы – Астротрейн и сотриадники «развратного» сикера – яростно утверждали самим себе, что сразу догадывались, кого именно затащил и старательно обработал в своем логове вождь. А сам Могучий Мегатрон просиживал свой огромный стальной зад на огромном троне, попивая из надколотого энергонного куба. Странное дело – у него действительно ныл и плохо отзывался на любые мысленные команды процессор, хотя зверским физическим упражнениям всю ночь подвергался его заместитель, в то время как заботливый лидер релаксировал в игристом джакузи. Мегатрон очень редко дозволял себе такую роскошь, как энергонная ванна – он презрительно считал это пережитком времен Сената или еще пуще, эры Квинтессонов. Собранный для неустанного, беспробудного труда в шахтах, а в последствии брошенный судьбой на арену, он не был приучен расслабляться, и потому каждый праздник, подобный вчерашнему, не самым приятным образом сказывался на его состоянии. Лидер не мог связно думать, хотя был почти трезв; он явственно ощущал внутренний упадок и неутихающую злость на что-то, что не вполне мог осознать. Он уронил шлем на спинку трона, закатив окуляры. Хорошо. Мысли возникли. Его солдаты уверены, что он соблазнил своего наглого и невыносимого клоуна, своего зама. Что он усердно, до разлома платформы коннектил это белокрылое недоразумение, но до последней секунды, пока тот не явился на всеобщее обозрение, врал им, что развлекается со шлак-знает-какой фемкой, имени которой добросовестно не нашел в информационной базе Саундвейв. При одном воспоминании о том, что он лгал связисту, разум которого не допускает ни малейшей помехи, левый висок под стальным шлемом ожгло проникающей болью. Мегатрон молча заскрежетал дентами, опуская голову. Он не мог и не хотел думать – сквозь зыбкую сферу сознания неумолимо и холодно сиял один факт: он больше не сможет никого убедить, что то была игра, что он вовсе не содомировал своего заместителя одиннадцать часов подряд за закрытой дверью тронного зала в ночь этого чертова Валентинова Дня. Не сможет! Ну и пусть. Мегатрон цинично усмехнулся, представляя, каково сейчас сикеру. Лидер был уверен, что истеричная и щепетильная натура крылатого уязвлена намного глубже, нежели его, что Старскрим переживет позорный результат своей блестящей игры намного тяжелее…хотя, за что ему все это? Пистолетный рассеянно уставился на все еще поблескивающую пятнами масла платформу, измятую и вдолбленную внутрь. Старскрим сделал все, что вождь потребовал от него, но вместо малейшей благодарности был морально добит грубостью повелителя и насмешками десептиконов. Продолжая в бессознательной дотошности разглядывать повреждения своего ложа, Мегатрон не заметил, как в приоткрытых дверях замаячило что-то алое. – «Мегатрон, можно мне войти?..» – быстро проговорил Старскрим, не решаясь преступить порог. Его голос звучал не так скрипуче, но негромко и ровно, хотя в нем четко прослеживалась струнка напряжения. Мегатрон не знал, как ему больше хочется ответить: пальнуть во вчерашнюю «любовницу» из плазмопушки или же просто выставить его вон. Пока он медлил с ответом, вперив мутный взгляд в темный фейсплат, Старскрим выпалил: «Какое мне дело, что ты меня ненавидишь - я пришел за винтовкой!» И, шелестя туго вскинутыми в ожидании удара крыльями, сикер прошел прямо под носом лидера, чуть прихрамывая на правую ногу. Мегатрон механически проследил, как Старскрим склонился над разбитой платформой, проверяя, не могла ли его невесть куда пропавшая винтовка завалиться между нею и стеной. Мегатрон смотрел. Та раскрепощающая мысль, которую так настойчиво пытался синтезировать процессор вождя, молнией озарила его разум. Теперь можно все. Всё. Не успел сикер полностью выпрямиться, как вдруг его крыльевые сенсоры отозвались резким повышением температуры, и огромные манипуляторы развернули его, толкая на грязное ложе; громоздкий, горячий корпус придавил крылатый. Старскрим вскрикнул, выставив свободное серво, но оно тут же было поймано, а раззявленный в беспомощном вопле рот накрыт твердо-влажными губами. Мегатрон целовал дико, исступленно, на грани садизма, и сикер, быстро сообразив, что вырваться ему не удастся, жалко простонал, предоставив глоссе лидера вторгаться в его рот, и кончик ее, словно жало, перебирал ребристость его глотки, дразня вокалайзер. Мегатрон был жарок, как домна, и Старскрим, задыхаясь еще и от тепла, обмяк в истоме, выгибаясь к черной тазовой секции, взбудораженный, заведенный. Мегатрон, же, не разрывая поцелуя, сжал золотистый кокпит, удерживая взбрыкнувший корпус. Одним движением он сорвал паховый щиток с заместителя, другим – с себя, и, вогнав в узкий маслянистый порт сикера пару пальцев, всосал нижнюю губу зама. Громко простонав, Старскрим стиснул ноги, обнимая бока лидера, и качнул бедрами, надеваясь на черные пальцы. Вдруг они выскользнули, и серво, сводящее сикера с процессора бисквитно-озонным ароматом его же смазки, снова оказалось на золотом кокпите. – «Милорд…пожалуйста!..» – сдавленно выдохнул сикер в поцелуй. Нашарив между распаленными корпусами отвердевший коннектор Мегатрона, он ткнул его в свой порт, вздрагивая от гладкой обтекаемости головки. Крепко сжав бедра авиакомандира, Мегатрон нырнул в атласную туготу, и его экстативный рык слился с визгом Старскрима. То было падение, бесконтрольный, гибельный полет, чувство, острее которого сикер еще не знавал. Желание. Извращение. Драйв. Обняв свободным серво шею Мегатрона, Старскрим закричал в сладострастной муке, подаваясь на каждый толчок лидера, вонзая лазоревые пальцы в рубцы на стальной спине. Еще чуть-чуть – и техноэкстаз вышиб бы его в оффлайн, но совсем неожиданно Мегатрон прорычал и излился в него, замерев. Сикер понял, что это был еще не финал – вождь с грохотом перевернулся на спину, устраивая заместителя в наездничьей позе (ее он предпочитал обычно в сношениях с фемками), входя грубее, подбрасывая алый корпус жесткими толчками бедер. Уронив шлем набок и чуть постанывая, Старскрим заерзал, ловя ритм, и вскоре его движения обратились некоей пародией эротического танца. Бессильный перед стремительной интоксикацией вирусом наслаждения, охватывающего его корпус, сикер задрожал, насаживаясь на огромный коннектор лидера все быстрее, принимая его в себя глубоко и жадно. – «О, черт, Мегатрон!..» – вскрикнул сикер, на рефлексе используя краткое ругательство белковых. «Бо-оже, Праймус! Мегатрон!..» – закричал он и дыхание его остановилось, а процессор словно взорвался, как взорвался оргазмом весь корпус, обдавая лидера разрядом невероятной силы… Обоих десептиконов синхронно настиг оффлайн. *** Придя в себя, они долго не нарушали тишину зала ни словом, лежа друг с другом, – неловкие, большие уставшие игрушки. Винтовку Старскрим нашел там, где и предполагал – за платформой лидера, и теперь, еще не выйдя из пост-интерфейсного транса, машинально прилаживал ее к манипулятору. «А знаешь, Мегатрон, – сказал вдруг сикер. – Я все-таки не буду чистить твою платформу».