take my fucking hand (and never be afraid again)

Берлин никогда не чувствовал себя таким живым, как в момент взрыва. Земля под ними вздрагивает. Он и сам вздрагивает. Голова кружится и его шатает, поэтому Хельсинки ведет его под руку. Это даже в чем-то мило. А потом они уезжают из Мадрида, из Испании, из Европы… попутно в его голове проносится мысль, что он забыл о чем-то важном. — Рад, что ты жив. Голосом Мартина можно резать воздух. Андрес морщится и тяжело вздыхает. Наверное, в чем-то он был неправ, но… — Все, что ты скажешь? — Рад, что Серхио тоже жив. Что еще я должен сказать? Ты уехал без меня. — Мартин… — умоляюще. — Я вернусь, — руку сводит судорогой, и Андрес жмурится и кусает себя за язык. — Ты не хочешь ограбить Банк Испании? — Хочу, — он слышит тяжелый вздох Мартина и шелест бумаг, — но твое лицо теперь самое узнаваемое в Европе. — Я хорошо выгляжу? — Андрес. — Хорошо ведь? — Лучше всех. Когда ты вернешься, я тебя ударю, — пауза. — Где вы? — Не могу сказать. — Пошёл ты. — Мне как раз нужно идти, — он тихо фыркает и прислоняется лбом к стене. Телефон тяжело держать. — Пожалуйста, не меняй номер. Я свяжусь, когда мы будем… в безопасности. — Я тебя ненавижу, — сообщает Мартин и бросает трубку. Андрес устало закрывает глаза и стоит так даже после того, как Серхио зовет его, как подходит к телефонной будке и ударяет по ней кулаком. Он точно упустил что-то очень важное.

***

— Ты так и будешь сидеть там каждый день, брат? — скучающе бросает Андрес, не поднимая взгляда от своего блокнота. Он лежит на шезлонге, шелковый халат, шляпа, очки. Образец сосредоточенности. Прошел год с ограбления Монетного двора, и они молчат о многом. — Прими лекарства, — очень спокойно отвечает Серхио, застегивая рубашку. Его брат вздыхает. — У меня ремиссия. — Всё равно, следи за руками. Художник ведь. Важно. — Ты такой грубый. — Интересно, в кого же? — он поправляет очки и смотрит на Андреса внимательно. Тот всё так же невозмутим. Невозмутимость рушится, когда Серхио возвращается со своего ежедневного страдальческого променада на пару часов раньше обычного и, кажется, не один. Андрес поднимает взгляд. Снимает шляпу. Встает. — Инспектор? — он усмехается. Ракель вскидывает брови. — Не ожидал? — Скажем так, я предполагал, что рано или поздно такое случится, но когда я впервые о вас услышал в таком… — бросает взгляд на брата, — контексте, я был удивлен. Очень. — Поверь, я тоже. Андрес целует ее ладонь, будучи истинным джентльменом, и собирается сказать что-то еще, но Серхио резко оказывается между ними. И хорошо, пока напряжение не вызвало грозу или чего похуже. — Рад, что у вас всё хорошо, — он сдержанно улыбается. Серхио смотрит внимательно, поправляет свои идиотские очки и немного хмурится. У него маленькие морщинки появились. Слишком много хмурится на брата по одному и тому же поводу. Ракель имеет неосторожность спросить, всё ли хорошо, в таком случае, у Андреса. Серхио снова поправляет свои идиотские очки. Андрес кивает и уходит.

***

— Нравится, инспектор? — Андрес демонстрирует Ракель ее портрет. — Было бы лучше, если бы ты не вертелась по сторонам, знаешь. — Всё равно очень красиво, — ей действительно нравится. Это заставляет его улыбнуться. Потом они смотрят в окно: там Серхио и Паула снова носятся по пляжу. Кажется, их Профессор в душе здесь самый большой ребенок. — Слушай, можно… спросить кое-что? — Да, — он уже рисует брата. — Кому ты звонил? — Что? — Я видела, как ты звонил кому-то несколько раз ночью, — Ракель пожимает плечами. — Довольно опрометчивое нарушение правил. — Меня не заметят. — Конечно, я… мне просто… интересно. Андрес откладывает блокнот и смотрит на Ракель внимательно, не отрываясь и не моргая. Неужели ее вдруг стали заботить его чувства и его личность в целом? Бред какой, но… она ведь почему-то решила избежать ссоры между братьями. — Есть один человек. Очень важный для меня. Мне нужно знать, что он в порядке, ему нужно знать, что я в порядке, — он вздыхает и переводит взгляд в окно. — Правда, когда мы встретимся, он будет зол. — Я даже не удивлена. — Я плохо с ним поступил. — В твоем духе. — Ты довольно грубая для той, кто сама меня спросила, — он встает. — Знаешь, в чем разница между мной и этим человеком и вами с Серхио? — Ракель вскидывает брови в немом вопросе. Андрес усмехается. — Ты бросила всё ради моего брата, а мы с ним создали свое всё вместе, с нуля. Нам изначально нечего друг для друга бросать. — Мы с Серхио создаём новое всё, если ты не заметил. — О, правда? Думаешь, он бросил бы всё ради тебя? — Андрес поднимает свой блокнот и быстро уходит. Ракель провожает его взглядом. Смотрит на смеющегося Серхио с ее дочерью… И, по правде говоря, не знает, почему и в чем она вдруг начинает сомневаться. Впрочем, они в безопасности, вместе и всё хорошо. О чем волноваться?