***
Хоть солнце и село, на улице людей не поубавилось. Кадзуто никогда не нравились толпы. Он был одиночкой, везде, всегда был один. Наверное, ему просто так казалось, это чувство душило его изнутри. В SAO в смертельной ловушке, он остался один из-за прозвища, из-за которого по ночам не мог спать, ему слышались голоса людей, проклинающие его со спины. Он помнит каждый приснившийся ему тогда сон, страшные изуродованные лица, он помнит, как по его вине умер человек, а после еще долго он появлялся в его снах, заставляя Кадзуто вскакивать и едва не завывает от боли, разрывающей сердце. Не перечислить сколько ран на его сердце и у каждой своя история, помнит он и то, как проходил реабилитацию в больнице, как с ним работали психологи, но ничего не помогало. Он боялся жить. В то время кошмары мучали его каждый день и с каждым разом вырисовывали картину как можно кровавее и страшнее. Он, едва не потерялся в этой боли, он хотел совершить того, что неминуемо принесло бы ему смерть, но его вовремя остановили. Нет, его остановил. Один человек стал для него светом, поводом продолжать жить. И этим человеком стал Юджио — новенький, что перевелся в школу недавно. Тогда Кадзуто было совершенно все равно на учеников в классе, даже в этой школе он был изгоем: странный, темный, скверный парень — одиночка, так прозвали его в его классе, а там и по школе пошел слух. Стоя на краю крыши, наблюдая за людьми занимающихся своими делами. Кадзуто не мог выкинуть из головы одну мысль — свобода. Он так хотел освободиться от оков отчаяния, которое уже поглотило парня внутри. Тьма, единственное, что было в его душе. И он хотел, желал почувствовать на себе свет, желание продолжать жить. В один день, как по щелчку пальцев — это произошло. Появилось чудо: светловолосое с изумрудными глазами. Добрый, как чистый листок, белый и пушистый, невинный и светящийся. От его внутреннего света Кадзуто зажмурил глаза, таким ярким показался Юджио. Тогда он подошел к нему, стоящему на краю, он что-то кричал, но уши не улавливали звука. Лишь его твердое прикосновение к его руке, а затем и громкий отчитывающий крик, разрушил его твердую оболочку, пелену, через которую давно не проникал солнечный свет и звуки окружающего мира. Тогда, его голос сквозил грустью и отчаянием: -… Жизнь — единственное, что никогда нельзя отнимать у человека, чтобы не произошло, надо идти вперед! Тогда Кадзуто не нашлось, что ему ответить на столь громкое заявление. Его глаза изумрудного цвета со всей серьезностью с ноткой понимания, смотрели на него пока он не опомнился и не огляделся, он сидел на крыше. Еще мгновение и его куда-то тащат, все происходит, как во сне. Учителя, чьи-то холодные руки, жесткая кровать, какие-то люди в белых халатах, громкая сирена. Все звуки разрывали его голову на части, организм, испытывающий стресс, отключил сознание подростка. Он очнулся уже в палате, укутанный в одеяло и подключенный к капельнице. У него не было сил и клонило в сон. Не сопротивляясь, он отдался воли вожделения и заснул. Проснувшись, он обнаружил около себя того самого парня. Тот грустным и обеспокоенным взглядом смотрел на него, прикованного к больничной кровати. — Ты очнулся? Это хорошо, — улыбнулся одноклассник. -… Последовало молчание. Он не любил больничную палату, врачей, лекарства, они лишь усугубляли его состояние. От них он был нервным, ночью спалось еще хуже. И сейчас, когда парень сидел с ним, сейчас, в той же палате, этого всего не было, было лишь спокойствие и пустота в голове. — Я думаю ты не помнишь, я представлюсь заново, меня зовут Юджио, — он искренне улыбнулся и протянул ему руку. — К-кадзуто, — не решительно представившись, он протянул руку в ответ. — Приятно познакомиться! — чуть дернув рукой, он отпустил слабую, чуть темнее, чем его, руку. — Мне тоже, — из его рта доносился совсем не похожий на подростка голос: хриплый, уставший от жизни голос. — Кадзуто, почему ты… ну… — он помедлил перед тем как задать вопрос, нервно сглотнув, он все же спросил, — стоял на краю? — Захотел. — Человек не решиться на такой поступок просто захотев… — Были на то свои причины. — Знаешь, а я тоже когда-то стоял на краю здания, тогда мир вокруг меня казался мне тесным и не интересным, будто бы я был заперт в клетке, но не видел саму клетку, просто… — он обхватил себя руками, — мне было тяжело дышать… — Тяжело… дышать… Вот, то что чувствовал Кадзуто, боязнь вдохнуть полной грудью чистый воздух, боязнь о том, что подумают люди, их взгляды, их мнения. Все это предоставилось пережить ему и он построил ограду, перестал верить, надеяться на кого-то, общаться. При этом темнота быстро разъедала его внутри. — Как же… — на глазах у Кадзуто поступили слезы, отчего Юджио чуть вздрогнул, видимо собираясь рвануть к врачу, — жалко, что мы не встретились раньше… Последние произнесенные одноклассником слова остановили испуганного Юджио около самой двери. Он обернулся и посмотрел на кровать, на которой лежал уже совсем другой человек. — Я очень рад, что смог помочь тебе, — он присел на стул рядом с его койкой. Справившись со слезами, Кадзуто наконец раскрыл серые глаза, что до этого всегда прятала его длинная челка, под его глазами были синяки от недосыпания. — Тебе, — Юджио помедлил, чуть нахмурившись, будто споря с самим собой, но потом спросил — синяки под глазами, ты не спишь ночью? — Кошмары, — грустно ответил Кадзуто. — Тогда, выспись как следует в больнице, тут нечего боятся. — Я не могу… — признался Кадзуто. — Я буду рядом, посижу тут, — предложил Юджио, усаживаясь на уголок кровати к самой голове Кадзуто. Кадзуто не в силах сопротивляться, глаза щиплет, но он настырно закрывает их. Тьма, кажется, сон начинает обретать обороты, расцветать. Он расслабляется, чувствует тепло на его руке, тепло наполняющее его тело, но кошмары все равно пробираются сквозь его сознание. Он сводит брови, настырно продолжая борьбу с ними, но они сильнее. Мгновение и его глаза распахнулись. Юджио, чуть нахмуренный, сидел совсем рядом. Поглаживая руку. — Все хорошо, — он пододвигается еще ближе. Лицо брюнета такое убаюкивающее, такое смеренное, когда он закрыл глаза, приняв заботу. Что Юджио не мог не засмотреться на его загорелую кожу, чистую, покрытую легкой корочкой от недосыпа. Его глаза прикрывали длинные женственные ресницы, приятные очертания лица, придавали ему вид ребенка, что так и хотелось обнять и успокоить. Но не прошло и минуты. Как сейчас, он лежал с открытыми глазами, выдыхая и набирая больше воздуха, чтобы успокоиться. По непонятным Юджио причинам, при таком виде брюнета у него кольнуло в сердце. — Я… я так не могу… — шепчет охрипшим голосом Кадзуто. — Не надо заставлять себя, я… могу прилечь рядом? -… На вопрос было молчание. Не решаясь, он остается на месте. Но вскоре руки сами притягивают его и Юджио падает прямо на брюнета. Оба покрываются румянцем. — П-прости. — первым начинает Кадзуто, что пытается пододвинуться, чтобы Юджио мог улечься. — Д-да ничего, — все еще с румянцем на щеках, произносит Юджио, продолжая беззаботно улыбаться. Он ложиться рядом. Его подопечный вновь закрывает глаза. А Юджио не может, такое умиротворенное лицо гипнотизирует, в душе что-то странное рвется прямо наружу. Заставляя Юджио потянуться к его черными волосам и дотронуться до них. «Жесткие» — первое что приходит ему на ум, но руку одернуть не хочется. Он продолжает переплетать между пальцами его прядь черных волос. Кадзуто видимо этого не замечает. Они так и уснули, на одной подушке, свернувшись в клубочки, их руки сами собой переплелись и лица оказались так близко, что можно было ощутить дыхание друг друга. Но главное, они оба, наконец, смогли заснуть, увидев не очередной кошмар.***
Тогда, в тот момент. Что-то зародилось в глубине его черствого сердца. При мысли о его нынешним друге, сердце начинало неистово стучать в груди, а щеки тут же вспыхивали румянцем. Его персона казалась самой важной частью его жизни. Он точно был его лучом. Он понял, что чувствует к Юджио не определенные чувства только, когда они начали проводить большую часть времени вместе. Несколько раз его тянуло к его губам, что на солнце отливали нежный малиновый цвет. Его взгляд всегда вызывал улыбку на лице, а любая неудача отражалась болью на сердце и печалью. Тогда он и понял, что все эти эмоции нельзя было сваливать на дружбу. Между ними зародилось что-то более, чем обычная дружба. Он не мог поверить, даже полез в интеренет, перечитав большое количество сайтов, и не найдя в них того, что испытывает, он бросил это занятие. Но одну страницу из очередного сайта, он запомнил: «… Чувства, испытываемые вами, нечто иное, как — любовь» Тогда ему показалось это чем-то странным отчего он закрыл эту страницу. Но сейчас, понимая и перелистывая в памяти моменты их время сопровождения вместе, он не мог отрицать этого факта. «Влюбился в лучшего друга?» — спросил он самого себя. «Это же бред?» — не унимается он. Мысли бушуют. Он идет в ванную комнату, пытаясь тем самым привести мысли в порядок. Холодная вода охлаждает, оглаживая его стройное тело. Он не спешит, поднимается под холодный ручей, оглаживает черную шевелюру, прикрывает глаза, упирается в стенку душа. Его мысли приняли полную картину происходящего. Но он почему-то не верит, не может? Или не хочет? А может просто не может принять самого себя. Даже сейчас, вечером, после леденящего душа, сидя за компьютером, излюбленным устройством хакера, как прозвал его друг. Он просто стучал по клавиатуре, набирая слова, которые приходили ему на ум. Он был в какой-то атмосфере, отдаленной от реальности. И только, когда наступила ночь, а на часах было около часа ночи. Он кивнул. Потянулся и признался самому себе — «Да, такое возможно.» После всего произошедшего, сейчас он, будто припоминая тот день. Когда осознание пришло не скоро, так же, повторяя действия того дня, вернувшись домой, ополоснулся в душе и начал набирать слова на клавиатуре. Картинки, карты, сайты, в его глазах отображалось многое. Он не мог сосредоточиться. Набрав последнее слово, которое должно было положить конец тревожным мыслям. Он стал вчитываться в содержимое статьи, написанной каким-то заурядным ученым, слова которого были не так просты, как на остальных сайтах. Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза, перерабатывая полученную информацию. Компьютер гудел, а часы беспощадно не давали сосредоточится, отсчитывая часы. Скрип оконной рамы из-за сильного порыва ветра, юноша открыл глаза, взгляд наполненный чуждой ему уверенностью. Словно глаза кота, они сверкнули в темноте комнаты, из-за того, что выключился свет в его квартире. Взглянув на часы, понимая, что скоро начнет опаздывать на место встречи, он быстро разгреб вещи в шкафу и надел черную юкату, облегающую его тело. Завязав пояс и поправив ее. Он как можно быстрее направился на место назначенное Юджио. Как бы Кадзуто не спешил, но опоздать все равно умудрялся. Подбегая к месту, он увидел знакомый силуэт: светлую макушку, молодого парня, одетого в голубую с приятным синим узором юкату. Заметив приближающегося Кирито, он нахмурился и упер руки в бока: — Снова опаздываешь? — Прости — прости, — почесал затылок черноволосый. — Давай, Кадзуто, пошли — Юджио хватает Кадзуто за руку, таща того в сторону парка, — скоро начнется праздник, а нам столько еще купить надо! Его улыбка, освещаемая огнями фестиваля, закрытые глаза. Он напоминал ребенка. «Вот бы запечатлить столь прекрасный момент» — снова проскальзывает в его одурманенном разуме. И они и вправду идут вперед. Прорываясь через толпу. Юджио с энтузиазмом бегает глазами по всем палаткам. Он может остановиться и задуматься, а потом, будто что-то вспомнив, стукнет себя по голове и побежит вперед, не забывая тянуть за собой Кадзуто. А ему уютно в компании блондина, в котором кипит жизнь, который продолжает радоваться пустякам. Он — невинное создание, созданное беспощадным миром, светлое дитя, как ангел. Ему не хватает крыльев, но даже так, Кадзуто сам дорисует ему эти крылья, он создаст ради него и искусственные, дабы тот продолжал улыбаться. Он улыбается, а у Кадзуто на душе становиться тепло. Они пробуют разные сладости, пачкаются, играются друг с другом, спорят, но быстро забывают обо всем. Они вместе едят сладкую вату, наслаждаясь компанией друг друга. Сидя в безлюдном месте, в очередной раз пробуя иную вкусность, Кадзуто замечает, как на лице Юджио остаются крошки от десерта. — Юджио, повернись ко мне. И Юджио оборачивается, забавно наклоняя голову и смотря прямо в глаза парню. А тот, не в силах удержаться, притягивает его к себе по ближе, его лицо приближается с каждым миллиметром к лицу Юджио, тот краснеет, но Кадзуто и не думает останавливаться на достигнутом. Он прикасается губами к его гладкой менее загорелой коже, слизывая крошку с его щеки. — К-К-Кадзуто? — и он видит, как Юджио чуть дрожит, взволнованно оглядывается по сторонам, мечется взглядом из стороны в сторону, не в силах посмотреть в глаза. — Что? — будто не понимая, что вызвало у него такую реакцию, спрашивает невинным голосом Кадзуто. — Дурак! — обидевшись, Юджио встает и направляется в какую-то сторону, иногда его поведение бывает обидчевым, но Кадзуто нравится, ему нравится все: его движения, изменчивое настроение. Он догоняет разозлившегося и раскрасневшегося Юджио, тут же переключая его внимание на очередную интересную лавку, где висят маски красно-белого цвета. Он отвлекается, хоть румянец и не пропадает с его лица. Продолжая улыбаться, они выигрывают маску и Юджио, как ему и свойственно, пока Кадзуто отвлекся, быстрым движением со спины надевает ему маску, ту самую, что благодаря Кадзуто они выиграли. — Что? — не успевая осознать происходящее, он повернулся было к Юджио, как того и след простыл, а все из-за того, что маска упала ему на лицо. — Кадзуто, а ты здорово смотришься в ней! — рассмеялся Юджио. — Эй, это не смешно! Как она снимается? Блин! — страдальческим голосом произносит Кадзуто, безуспешно стараясь снять маску. — Ладно — ладно, помогу, — он приподнимает маску и видит, хитрые черные глаза, — ты — ты чего? — Да вот, наказание тебе придумал уже! — он хватает Юджио за руку и ведет в темное, не приметное место, где взоры посторонних не будут обращены на них. Он держит Юджио так крепко, что сам опасается, что может ему навредить, но тот не сопротивляется, следуя за Кадзуто. — Что ты- Ему не дали договорить, накрывшие в тот же самый миг, как он попытался что-то произнести, губы Кадзуто. Приятный, нежный, успокаивающий поцелуй. Юджио расслабляется, тая в его поцелуе, его теплые руки, греющие и защищающие его от бед, сейчас обхватывали его лицо. Он прикрыл глаза, боясь нарушить идиллию между ними. Кислорода стало не хватать и Кадзуто с явным огорчением отстранился, несколько минут просто держа в руках его лицо, наблюдая за его выражением лица. — К-Кадзуто — тихим голосом, подхваченным ветром, вымолвил обескураженный Юджио. — П-прости меня, — таким же тихим голосом отвечает он. — Не-нет, ты не правильно понял! — Юджио мотает головой, тут же хватая руки Кадзуто, что хотели опуститься с его лица, — я… мне понравилось! — выпалил он. Теперь Кадзуто по-настоящему удивился. Он ожидал другой реакции, все-таки, этот поцелуй был слишком неожиданный и прямолинейный. — По-понравилось? Т-ты не против того, что я только что сделал? Юджио мотнул головой. — Я… В последнее время, когда я был с тобой, в душе мне что-то не давало покоя, сколько бы я не проводил времени в раздумьях, сколько бы не терзал себя мыслями, что это за чувство. Оно не желало проходить. Только недавно я стал понимать, что чувствую к тебе не просто дружеские чувства, это… — он прервал свой монолог, — это пугало меня, было так странно и… я боялся признаться тебе в этом. Не хотел отпугнуть тебя. Я никогда не говорил, но тогда, ты тоже спас меня. Ты показал мне светлую дорогу жизни, ты показал мне, что люди не одиноки, как мне много лет доказывали родители и окружающие. — он говорил все это на одном издыхание, потому последние слова были сказаны совсем тихо. Выслушав его. Кадзуто замер, это было, нет, это были истинные чувства Юджио. Он говорил, о том, о чем и сам Кадзуто волновался все это время. Переживания, сомнения, жалость к самому себе, отчаяние. Все эти эмоции переплетались вместе, они таили их глубоко в сердце, не обнажая свой истинный облик. И теперь, все это можно высказать. Попросить понять, попросить поддержки. — Я тоже. — Тоже? — Я так люблю тебя, Юджио. Если бы не ты, я вряд ли бы стоял тут, наслаждаясь с тобой праздником, тогда, я был во тьме, ни лекарства, ни иные способы не помогали мне. Мне было страшно и больно. Но, когда появился ты, ты стал моим лучом к жизни. Именно ты научил меня жизни, показал прелести, прогнал мои страхи! И… я очень благодарен тебе. Узнав про мои чувства к тебе, в начале я испугался, перелистав несколько раз сайты в интернете, я испугался, по-истине испугался своих чувств. Но, я не мог долго держать их в себе. Я так рад, что ты испытываешь тоже самое, не знаю, как я бы действовал, будь у тебя иная реакция… — Ты… такой балбес, — улыбнулся Юджио, самостоятельно схватив лицо Кадзуто, подтянув к себе и они уперлись лоб в лоб. Кадзуто снова прикоснулся к его губам, сладкий привкус, сопровождался приятным ощущением расслабленности, разум переполнялся иными ощущениями, а их сердца забились в такт. Они простояли так не долго, вскоре должен был начаться фейерверк, который так ждал Юджио. — Пошли, скоро будут запускать. — Я уже и не хочу смотреть на него, — улыбнувшись, произнес Юджио, — давай, я отведу тебя в одно место, откуда его будет хорошо видно? И черноволосый беспрекословно двинулся за ним. Они бежали, по направлению какого-то небольшого заброшенного дома. Они потеряли счет времени. Оказавшись на пятом этаже и так невысокого здания, они разместились на подоконнике, Юджио, севший и прислонившийся к стенке и Кирито, улегшейся на его плече, как кот. Оба смотрели в даль, где-то там, вдалеке, виднелись яркие искры от фейерверков, слышались радостные крики, доносившееся из-за ветра. Еще долго взрывались и распускались разноцветные искры, пока Кадзуто не задремал и маска не свалилась на его лицо, тем самым закрыв его, но тот продолжал спать, чуть съехав на живот Юджио. Юджио сидел, улыбаясь и о чем-то думая. Услышав тихое сопение, он помедлил, взглянул на спящего на его животе Кадзуто с маской на голове. Почему-то захотелось убедиться, в чем именно, он и сам не понял, но желание заглянуть под маску не пропадало и он осторожно прикоснувшись к маске, чуть поднял ее, из-под нее показались черные волосы, прикоснувшись к которым, он почувствовал родное тепло: мягкие волосы с легкостью переплетались между его пальцами. Он делал так когда-то давно. Спокойствие от этого действия вновь разошлось теплом по его телу. Не решаясь, продолжать, он поднял маску и так же осторожно прикрыл ею владельца черных волос. Фейерверк закончился, но двое юношей, уже совсем позабывшие, какой была изначальная цель их визита, сопели вместе на подоконнике.