Annie, are you okay?

      — Итак, Анна. — Директор сел напротив нее, на всякий случай держа дистанцию, хотя они уже успели выяснить, что ее силы на него не действуют. Кажется, внушительная разница в возрасте сыграла девушке на руку. — Расскажи мне, как ты узнала о своих силах.       — Это нормально, что я все еще чувствую себя сумасшедшей, мистер Зальцман? — осторожно поинтересовалась Анна, устало смотря на мужчину. Все три дня, что она прожила в новом статусе после своего восемнадцатого дня рождения, Анна провела в постоянном страхе, и потому спокойно разговаривать с кем-то из представителей противоположного пола было теперь как-то… дико.       — Более чем, — ободряюще улыбнулся директор. Несмотря на то, что на первый взгляд Аларик Зальцман показался Анне мужчиной заурядным, при дальнейшем общении выяснилось, что он обладает главными качествами для руководителя школы сверхъестественных детишек — умением расположить к себе и убедить в том, что ты в полной безопасности. — И все же, Анна… признаться честно, я впервые за свою практику сталкиваюсь с…       — Суккубом, — закончила за него Энн. — Суккубом-полукровкой. Не буду скрывать, мистер Зальцман… я тоже узнала подробности только вчера. Из гугла.       — Это безумие, пап, — медленно произнесла Анна, устало садясь на диван. Сил не было, хотя буквально десять минут назад она швырялась тарелками с обеденного стола и визжала, как умалишенная, обвиняя отца во всех смертных грехах и в том, что он хочет ее выгнать, чтобы больше времени проводить со своей новой пассией. Как ее там… Мэри, кажется? — Это безумие! Я… я не какой-то фрик, чтобы отправляться в проклятую школу для ведьм, оборотней и вампиров! Я нормальная! Такая же нормальная, как и ты, как твоя проклятая Мэри…       — Мэделин, — машинально исправил ее отец.       — Да какая к черту разница?! — вскинулась Анна, снова начиная закипать. — Я нормальная, во мне нет никаких сверхъестественных особенностей, я нормальная, и ты, черт возьми, это прекрасно знаешь и видишь собственными глазами!       Вместо ответа отец вдруг протянул ей белый конверт с розой на печати. У Анны все похолодело внутри. Незадолго до того, как миссис Нельсон разбилась на машине, возвращаясь домой, она, словно предчувствуя что-то, оставила тогда только родившейся дочери восемнадцать писем, которые отец вручал ей в дни рождения. Завтра Анне должно было исполниться восемнадцать. Конверт, который протягивал ей отец, был последним.       — Прочти это, — попросил папа. — Прочти это прямо сейчас. Она обещала, что расскажет все, когда тебе исполнится восемнадцать, но я не могу больше скрывать… это. Ты должна быть готова к тому, что твоя жизнь изменится завтра же, а единственное, что я могу сделать — отправить тебя в школу Сальваторе, где тебе смогут помочь лучше, чем я.       Первые письма она прочитала сразу же, как только научилась читать. В них мама говорила о том, что не хочет ее оставлять, просила быть сильной и всегда пытаться понять папу, даже если Анне будет казаться, что он не прав, потому что запрещает ей что-то. Следующие письма мама посвятила тому, как справляться с волнением, как вести себя с мальчиками в школе — последнее, кстати, не пригодилось пока ни разу. Один раз мама даже нарисовала, как заплести себе красивую косу, и года два Анна ходила только заплетенной. Мама много писала о том, что должна была бы рассказать, если бы была жива, и для Анны эти письма были самым лучшим подарком на свете…       А на шестнадцатый день рождения мама написала ей длинное письмо о сверхъестественном мире, и Анна ни за что не поверила бы в россказни о вампирах, оборотнях и ведьмах, если бы буквально в тот же вечер ее не попытался сожрать проклятый кровосос, который решил, что вечеринка в честь начала учебного года у школьников — прекрасный способ прокормиться. Энн спасло только то, что она, по совету из письма матери, начала пить вербену, купила шампунь с ней и даже чудом откопала соответствующие духи.       Анне иногда казалось, что мама была провидицей. Она писала письма так, словно знала, что случится с дочерью в тот или иной период ее жизни — слишком к месту приходились все ее советы… ну, кроме того, про мальчиков. Но это же… абсурд! Ее мама была нормальной. И папа. И сама Энн, соответственно, обычный нормальный человек.       Или нет?..       Раскрывать конверт было очень страшно. Анна чувствовала, что именно с восемнадцатым письмом ее жизнь изменится полностью… увы, она не ошиблась.       — Я не буду пересказывать вам письмо полностью, потому что некоторые вещи там касаются только моей семьи, — сказала Анна. Мистер Зальцман кивнул, соглашаясь с ней. — Если в двух словах, мама писала о том, что легенда с автокатастрофой — ложь. Оказалось, что демоницы-соблазнительницы не в восторге, когда их сестры остаются со смертными, которые их… — Анна покраснела до кончиков ушей, — оплодотворили. — К счастью, лицо директора осталось непроницаемым. — Если бы мама осталась с нами, и я, и папа, и она сама были бы в серьезной опасности. Так что… чтобы не пугать ребенка тем, что его мать — дьяволица, мама с папой придумали это.       Анна в очередной раз сделала глоток прохладной воды. Руки дрожали, искусанные до крови губы болели, она не спала уже сутки и, честно говоря, чувствовала, что еще немного, и она просто не выдержит. Это было безумие. Поверить в то, что рядом с тобой есть те же вампиры, оказалось проще, потому что это не касается тебя в полной мере. Новость о том, что ты сам принадлежишь к сверхъестественному миру, вряд ли смог бы принять спокойно хоть один человек. Энн не смогла.       В день, когда правда стала известна, Анна перебила целый шкаф посуды. В письме в последних строчках было аккуратное предупреждение о том, что суккубы гораздо эмоциональнее и чувственнее обычных женщин.       — И я бы с огромным удовольствием проигнорировала это письмо, мистер Зальцман, — пальцы сжимали граненый стакан все крепче, — если бы за последние несколько дней не вытерпела столько домогательств, что мне даже произнести стыдно.       Сначала она плакала. Потом, когда одноклассник полез ей под юбку, долго отмывалась в душе, все равно чувствуя его фантомные прикосновения. Все эти взгляды, пошлые комплименты, тычки, шлепки… Анна плотно сжала губы и постаралась не дышать несколько секунд, давя в себе приступ тошноты. За последние три дня она расставалась со всем съеденным раз пять. Повторения не хотелось.       — Они не видят меня. Они видят девушку, женщину, которую желают, но которую никак не могут получить. Или не смогли. С теми, у кого есть пара, легче. Они держат себя в руках, — продолжила Анна намного медленнее, чем до этого. — Простите за прямоту, но… мне относительно повезло, что это затрагивает только… молодых мужчин… боже, простите меня!       Кажется, ей теперь нельзя произносить ничего, связанного с Богом. Несолидно как-то… для полудемоницы-то.       — Все в порядке, Анна. — Правильный такой… аж противно. — Что еще тебе известно о твоих силах?       Да, точно… Анна тут… ну, как новый неопознанный зверек. Мистер Зальцман сказал же, что не сталкивался с суккубами ранее. Следовательно никто, похожий на Анну, здесь не учится. И о силах ее ничего не знают. Боже, и почему мама была уверена, что здесь ей помогут?! Это же… абсурд!       — Кажется, суккубы обладают… предвидением. Мама предсказала, что на меня нападет вампир… по мелочам еще… Она упомянула в последнем письме, что где-то должна быть школа, в которой… мне помогут стать лучше, чем… чем среднестатистический суккуб, у которого в мыслях только… ну, вы понимаете. — Анна нервно хихикнула. Так забавно, что она, девушка, которая даже не целовалась еще ни разу и краснеет во время разговоров о сексе, должна была стать коварной соблазнительницей, поглощающей энергию из мужчин и убивающей их. — Папа поискал немного… оказалось, что правда. И вот я здесь, и я все еще не имею понятия, что делать дальше.       Не говорить же ему о том, что суккубы полностью набирают силу, когда… проводят ночь с мужчиной. О том, что Анна не была уверена, что сможет оправдать ожидания матери. О том, что она не считала, что ей место в этой школе… но так хотела мама. И отец, который все еще ждет внизу.       — Папа говорил, что в вашу школу принимают максимум семнадцатилетних…       — С недавних пор мы отменили это правило. Школа Сальваторе — не столько школа, сколько место, где мы пытаемся помочь каждому, кто в этом нуждается.       Звучит все так… сказочно. Анна неосознанно пыталась найти во всем происходящем подвох, но Аларик звучал… убедительно. В его слова хотелось верить. Энн слабо улыбнулась, когда дверь кабинета директора открылась, и в него вошла милая кареглазая шатенка.       — Анна, это моя дочь, Джози, — представил девушку мистер Зальцман. — Джози, покажи Анне школу. Теперь она будет учиться с вами.       — Я ведь еще не согласилась, мистер Зальцман, — осторожно заметила Энн.       — А я просто не могу позволить подростку, нуждающемуся в моей помощи, покинуть эту школу, — невозмутимо парировал мужчина. Улыбка Анны стала шире и немного искреннее. — Расскажи Джози о своей… проблеме. Она сможет помочь.       — Спасибо, мистер Зальцман, — выдохнула Анна и покинула кабинет вместе с Джози, слишком крепко вцепившись в ее локоть.       Пока спускались по лестнице, они обе молчали. Вскоре Анна, у которой после раскрытия правды терпение перестало быть сильной стороной, осторожно, опасаясь того, что вопрос может оказаться бестактным или как-то заденет новую знакомую, начала:       — Джози, а ты…       — Ведьма, — с улыбкой откликнулась девушка. Анна улыбнулась в ответ и кивнула. Что же, теперь понятно, что именно имел в виду директор Зальцман, когда говорил, что Джози сможет помочь, потому что да, они уже оказались внизу, и Анне хватило пары взглядов от незнакомых парней, чтобы почувствовать себя абсолютно неуютно.       Теперь это ее новый дом. Дом с вампирами, оборотнями, ведьмами и еще бог знает кем. Теперь она — одна из них…       Только почему так хочется сбежать?       А, точно. Энн же пока понятия не имеет, что делать со своими чудо-силами, потому что этого мама не объяснила. Она это не контролирует, а любой из этих косо смотрящих на нее парней, одурманенный чарами суккуба, может взять ее силой, даже не напрягаясь. Перспективы — дерьмо. Анна вцепилась в руку Джози так, что ей явно стоило больших трудов не взвизгнуть от боли.       — Ты можешь… ну… — Да откуда она вообще могла знать, что умеют ведьмы?! — В общем, мне нужно что-то, чтобы они, — кивок в сторону проходящего мимо парня, — на меня так… не реагировали, в общем…       — Скрыть твои силы. Я поняла, — отозвалась Джози. — Сделаю.       — Спасибо, — шепнула Анна, чувствуя себя очень глупой и слишком смущенной. — Я… мне нужно попрощаться с папой, вещи забрать…       Они направились на улицу, и Энн все еще отказывалась выпускать руку Джози. С ней Анна чувствовала себя намного более спокойно, ну, хотя бы потому, что Джози явно понимала в устройстве школы больше, а еще была ведьмой, которая явно умеет контролировать свои силы. Даже… завидно немного.       В целом, путь до выхода прошел замечательно, только вот в паре шагов от него какой-то парень прошел рядом, задев Анну плечом. Он был слишком близко. Анна отшатнулась, не успев даже рассмотреть его.       — Неужели я такой страшный? — елейным голоском спросил он. Энн четко увидела губы, искривившеся в усмешке. Он был очень высоким, за что она была благодарна — появился повод не смотреть ему в глаза.       — Не надо, — коротко попросила Джози. В ее голосе чувствовалась робость, как будто бы тот, кто стоял перед ними, вызывал у нее… нет, он ее пугал. Анна ничего не понимала.       А потом вдруг к ней пришло неожиданное понимание, словно кто-то на ухо нашептал — он же задел ее специально.       И он молодой. А голос ровный. Ехидный, но… боже, да он ее не хочет! Все парни, с которыми Анна общалась до этого, очень быстро теряли голову, а этому — хоть бы что!       От волнения стало трудно дышать.       — Пойдем, — произнесла Джози, почти силой потащив ее за собой на улицу. А вслед девушкам донеслось слишком довольное:       — Еще увидимся, новенькая!