Под звёздами

С тобою смотрел я на эту зарю – С тобой в эту черную бездну смотрю. А. А. Блок, 1906 год.

       Звёзды мягко мерцали в черничном небе. Тысячи самых разных звуков, утопающих в ночном полумраке, сплелись в одну мелодию. Не хотелось испугать перекрикивающихся сверчков в высокой траве или прервать перешептывание ветров высоко над землей, над острозубыми горными хребтами. Вдалеке, качаясь в бледном свете месяца, спит море, и было слышно, как на скалистый берег одна за другой накатывается волна. Ей не никогда спалось в эту ночь. Она бесшумно ступает по прохладному полу, стараясь не испортить идиллию летней ночи. Незаметно подкрадывается к курящему на балконе. Осторожно обнимает его, прижимаясь щекой к исчерченной шрамами и кривыми рубцами широкой спине. Прикрывает глаза, наслаждаясь прохладой чужого тела и ночным созвучием. От него всегда веяло зимой и снегом. Даже в полуденную жару его руки казались замёрзшими, а ледяной взгляд, мимолетно брошенный, сковывал на месте. Но и в глубине занесенного сугробами вулкана, заснувшего много столетий назад, может бурлить жизнь. И бывает время, когда вулкан просыпается, взметая в воздух огненные потоки и клокоча вскипающими реками магмы, разбрызгивая во все стороны горячие волны пламени. А потом, успокоившись, снова погружается в долгий сон, чувствуя, как снег укутывает его в мягкое покрывало. Она была тем редким человеком, который видел его и ледяную, и раскаленную до предела ипостаси. И ей нравились эти две противоположности, каждая по-своему. — Не спится? — негромко спрашивает он, не оборачиваясь. Молчание. Он и не требовал ответа, заранее зная причину этой бессонницы. Вместо этого мягко отстраняет её от спины и прижимает к себе, обняв за плечо свободной рукой. Она встаёт на носочки и легонько касается губами его щеки. Невесомо, почти неощутимо. Нежно дотрагивается до скул, скользит подушечками пальцев по длинному шраму на левой стороне лица. Гладит разодранную под повязкой кожу. Внимательно следит за взглядом напротив, не отводя лукавых глаз, в которых пляшут блики лунного света. Улыбка с какой-то горечью в уголках рта. Он вздыхает и прикрывает уцелевший глаз, признавая своё поражение перед этими тёмными южными глазами. Она осторожно, с каким-то присущей ей одной трепетом развязывает узел на затылке, ерошит темно-русые волосы. Снимает повязку с изуродованной глазницы. Еле слышный вздох с его стороны. А потом она нежно целует незаживший рубец на щеке, прижимаясь к нему. Он пахнет терпким табаком и ночной прохладой. — Волим те, — тихо шепчет ему в обветренные губы. Они никогда не говорили о любви вслух. Да и не нуждались в этом. Но сегодня, в эту ночь, пожалуй, можно сделать исключение. — И я тебя люблю. Он улыбается, когда чувствует её дыхание рядом со своей щекой. Рядом с ней ему всегда светло и спокойно на душе, хотя и не понимал, что такого особенного нашёл в этом человеке. То ли околдовывает едва слышный запах спелой малины, то ли глаза глубины спящего Дуная, в водах которого он давным-давно утонул. Они искали свой идеал повсюду, а нашли само совершенство в метре от себя. Просто как-то так сложилось, что два одиночества по воле случая встретили друг друга. Она мягко перехватывает его руку и, усмехаясь, осторожно забирает из его пальцев недокуренную сигарету. Неспешно курит, выдыхает сизый дым, не отрывая от него взгляда. Ожидает реакции. Обычно он негодует, когда она не разрешает дымить при ней. Не огрызается и не перечит, потому что не может себе позволить обидеть её. Только обиженно хмыкает и отворачивается, туша окурок. А сегодня лишь молчит, поглядывая на неё с каким-то интересом. — С каких пор ты куришь, душа моя? В ответ она неожиданно робко улыбается и виновато пожимает плечами. В эту ночь они позволяли себе то, чего не смели бы сделать в любой другой день. Он вздыхает и прижимает её к себе, зарывается носом в шелковистые волосы. Они молчат, слушая далекие всплески волн и наслаждаясь ночным покоем. Сегодня хотелось тишины. А звёзды всё так же мерцали в черничном небе.