Туториал по (плетению косичек) завоеванию сердца

Когда Юнги разводился со своей женой после трёх лет совместной жизни, то, конечно, знал, что с воспитанием дочки в одиночку будут возникать трудности. Но предполагал, что трудности будут связаны с характером или какими-то разными взглядами на хорошее и плохое. К этому Мин готовился заранее, сердечно обещая себе быть более сдержанным и понимающим. Никто даже предположить не мог, что главная проблема тридцатилетнего Мин Юнги — это неумение заплетать косички и делать ровные хвостики. Звучит так же абсурдно, как Юнги себе и представляет. Его музыкальные руки, которые умело справляются с гитарой и фортепиано, не могут заплести маленькой девочке косичку. Каждый раз, когда мужчина берет в руку прядь светлых — прямо как у её мамы — волос, руки сразу трясутся, а инструкция какой-то женщины из видео путается в голове, смешиваясь с рецептом равиоли. Юнги рассказывал про свою проблему маме, звоня ей по телефону и жалобно хныкая что-то о том, что хочет, чтобы его дочь подстриглась под мальчика. Но даже она не может ничем помочь сыну, потому что живёт в Испании уже шесть лет, с прекрасным видом из балкона и в компании трёх котов. Мин не раз признаётся себе, что готов переезжать в чёртову Испанию, только чтобы эти ежедневные пытки закончились. Его друзья смеются всякий раз, когда Юнги упоминает эту тему на работе, совсем не понимая всей серьёзности проблемы. Радует только то, что Намджун, муж его лучшего друга, приходит несколько раз в неделю, чтобы сделать малышке хвостики. У него получается куда лучше, чем у Юнги, хотя на самом деле, хвостики — это всё, чем может похвалиться Намджун. Ремонт садика закончен, поэтому теперь мужчине снова приходится просыпаться в семь утра с ужасной мыслью о пытках с причёской дочки. Он лениво поднимается на кровати, спуская задравшуюся футболку, и, нырнув в холодные тапки, идёт умываться и приводить себя в порядок, чтобы в комнату дочери зайти освежённым и хотя бы немного проснувшимся. — Мунбин, дочка, вставай. — приглушённо бормочет Юнги, несильно толкая малышку в плечо. — Папа сегодня хочет поиграть в новую игру, где надо притворяться подушкой и лежать весь день, но для этого мне нужно отвести тебя в садик. — Игра? Новая?! — девочка бодро вскакивает на кровати, наваливаясь на папу всем телом, обнимая его ногами и руками. — Но так нечестно! Ты хочешь играть в игру без меня. Юнги мягко улыбается своей принцессе и зарывает руку в длинные спутавшиеся волосы обворожительного пшеничного цвета. Второй рукой он гладит девочку по спине, чувствуя привычный наплыв нежности, который маленькая семья ощущает каждое утро. — Миссис Ыну будет ругаться, если я оставлю тебя дома играть со мной в игру. — он сгребает дочку в объятия и сажает её на свои колени. — Трюк с больничным не прокатит больше, Бини, они уже не верят, что ты болеешь каждую неделю. — А если мы чуть-чуть опоздаем? — чем Юнги всегда гордился, так это хитрым взглядом своей дочки, который мог управлять абсолютно всем этим миром. — А папе потом опять получать за это, да? Мунбин хихикает и всем весом тянет папу назад, на свои подушки, чтобы он лег, а она залезла ему на грудь. Это их любимая поза для сна вот уже два года. С тех пор, как они с женой развелись, малышке было непривычно жить без мамы, поэтому она требовала намного больше времени и внимания, особенно утром и по ночам. Мужчина улыбается и кладет руку на спину хитрой дочери, слегка поглаживая, пока вновь не слышит тихое сопение. К черту детский садик, пока сам Бог говорит им поспать ещё хотя бы немножко. Юнги достает из кармана на домашних шортах телефон и включает будильник на семь тридцать. Весь мир подождёт, пока на его груди сопит его маленькое сокровище. ——— Мунбин забегает на кухню уже одетая в свой любимый зелёный комбинезончик, держа в руках два носочка разного цвета — один фиолетовый, другой розовый. Юнги отвлекается от приготовления бутербродов и смотрит на дочь сверху вниз. — Пап, я не могу найти второй розовый носок! — для подтверждения своих слов она вытягивает разноцветные носки вперёд и топает босой ножкой. — Наверное его украла домашняя фея. Юнги придумал домашнюю фею, чтобы не объяснять дочке, куда девается мороженое и почему у них дома быстро заканчивается всё сладкое. А там пошло дело так, что Мунбин стала списывать все пропавшие вещи на эту фею; и Юнги, вроде как, не против, в моменты, когда понимает, что забыл постирать розовый носок. — Малышка, я думаю, что ты можешь посмотреть второй фиолетовый носочек на третьей полочке в шкафу, а я, когда тебя не будет, договорюсь с феей, чтобы она отдала твой другой розовый. — Непуетивая фея какая-то. Малышка бормочет последнее предложение под нос, неправильно выговаривая слово, которое часто слышит от папы, и шустро уносится маленьким ураганчиком в комнату, гремя дверцами своего шкафчика. — И фея непутёвая, и папа бестолковый, получается, — тихо шепчет мужчина, нарезая сыр. Когда Мунбин прибегает полностью готовая, Юнги тяжело вздыхает и расчёсывает её волосы, заправляя их за ушко. Девочка быстро садится за стол, чтобы съесть два приготовленных папой бутерброда, запивая какао, потому что на завтрак они уже опоздали. Юнги в это время быстро натягивает на себя часы, скорее по привычке, чем для дела, и складывает в рюкзачок дочери чешки для танцевального кружка и запасную одежду. Ровно через семь минут они медленно выдвигаются из дома, шагая к машине, и плавно едут к садику, слушая по дороге песни из любимых аниме Мунбин. Подводя свою малышку к входу, он замечает, что с их группой стоит неизвестный парень, а не старая привычная для всех миссис Ыну. Мужчина поднимает бровь, но не заостряет внимание на этом, думая, что это временный воспитатель на несколько дней, как это обычно бывает, когда миссис Ыну болеет. Он держит дочку за ручку до самых ворот, где здоровается с охранником, извиняясь за опоздание, и передаёт её дежурному воспитателю, который сразу уводит малышку к группе. Мунбин тут же окружают её подружки, одну из них точно помнит Юнги — Айрин, дочка его друга с работы, — поэтому мужчина может со спокойной душой поехать домой и завалиться спать в свой редкий выходной. ——— За день Юнги успевает постирать, наконец, розовый носок дочери, приготовить их любимый суп из морепродуктов и поспать немного дольше, чем обычно. Он едет забирать дочку в пятом часу, зная, что доедет быстро и малышка не останется в числе последних. Мунбин выбегает в толпе остальных детей, но Юнги безошибочно определяет свою дочку по светлым волосам, и яркому комбинезончику. Его звёздочка всегда сверкает ярче всех. — Мунбин-а! — негромко говорит Мин, и этого достаточно, чтобы девочка услышала, тут же убегая в сторону папы. Малышка с разбегу прыгает на родителя, облепляя своими ногами и руками его талию, утыкаясь носом в крепкую грудь. — Я сегодня слепила маленького слонёнка сама, представляешь! Соми сказала, что у него получились слишком маленькие ножки, но потом я сказала, что маленькие ножки у неё, раз она ниже меня на целых пять сантиметров. Усок и Тэмини посмеялись! Значит, я почти как ты, да, папа? Юнги обхватывает дочку рукой, поднимая её на руки, неся к воспитателю, чтобы сообщить, что они едут домой. Мужчина внимательно слушает рассказ Мунбин, гордясь своей малышкой и её характером. — Почему как я, солнце? — Потому что Джин-оппа смеётся с твоих шуток, и я тоже смеялась, а значит ты смешной. А если над моей шуткой тоже посмеялись, значит и я смешная, да? — Ты у меня самая смешная малышка в мире, горжусь тобой. — мужчина целует её в розовую щёчку, слегка кусая, и отклоняется, чтобы посмотреть на счастливое лицо Мунбин. — Ну нет, если я самая смешная, значит я — клоун, а я не хочу быть клоуном! Он мог бы ответить что-нибудь на это заявление дочери, но симпатичный парень, стоящий прямо перед ним, отбивает абсолютно все мысли, заставляя Юнги выглядеть глупо и растерянно. — Добрый вечер, мистер Мин, — воспитатель низко кланяется, отчего его воздушные, слегка кудрявые тёмные волосы путаются. — Меня зовут Пак Чимин, и я ваш новый воспитатель. — Приятно познакомиться, Мин Юнги, — заторможенно отвечает мужчина, пожимая протянутую небольшую ладошку. — Ваша Мунбин-и самый лучший ребенок в группе, я должен сказать вам спасибо за потрясающее воспитание. Чимин лучезарно улыбается, не оставляя Юнги ни единого шанса на адекватный мыслительный процесс. — Да, она такая. Моя дочка самая прекрасная, да, Бини? Они говорят ещё как минимум три минуты, в течение которых Чимин объясняет родителю воспитанницы о предстоящих праздниках и о фотосессии, которая пройдет через два дня. Юнги внимательно слушает парня, записывая некоторую информацию в заметки в телефоне, чтобы уж точно не забыть, и пытается отвлечь себя от мыслей о прекрасных больших губах нового воспитателя. — Всего хорошего, Юнги-щи. Пока-пока, Мунбин-и! Встретимся завтра. — Чимин вновь кланяется и машет на прощание малышке, тут же отворачиваясь к другим родителям. — Здравствуйте, Йенни, мистер Ли... Отец с дочкой счастливые садятся в машину, пока Мунбин продолжает рассказывать увлекательные истории, произошедшие за этот день, а Юнги тщательно переваривает всю информацию, которую на него скидывает дочка. Они едут немного дольше, чем обычно из-за чьей-то аварии, заезжают в продуктовый магазин, где Мунбин настойчиво тянет папу в отдел с игрушками. Домой они возвращаются с новой куклой, которая напоминает Юнги нового воспитателя из садика. Огромные губы и красивые глаза. Это схоже на помешательство или любовь с первого взгляда — он ещё не определился. ——— — А потом Сынмини берёт Наёни за ручку, и мы начали петь свадебную песенку, как в мультиках. — Мунбин смеётся, убирая тарелки со стола и вытирая ручки полотенцами. Юнги со сверкающими глазами смотрит на свою прелесть, слишком воодушевленную днём в садике после долгой разлуки с друзьями, смотрит на её слегка заляпанное капустой платье, которое завтра нужно будет снова стирать, на тёплые карие глаза, горящие детским восторгом, на заплетённые в красивую косичку блондинистые волосы... Здесь Юнги слегка подвисает. Он неверяще бегает глазами по голове дочки, понимая, что отпускал её в садик с обычными распущенными волосами, а сейчас на ней красивая, сложная косичка. Мужчина моргает несколько раз, чем немного пугает Мунбин. — Папа? У тебя снова болят глазки? — нежным голосом интересуется девочка и, подходя к родителю, кладет руку ему на колено, поглаживая. — Нет, малышка, всё хорошо. — он сглатывает. — Тебе кто-то заплёл косичку? — Да! Тебе нравится? — Мунбин довольно улыбается, трогая косичку рукой. — Конечно, выглядит очень круто, — Юнги берет кончик косички в руку, любуясь прической малышки. — А кто? — Чимин-щи! Он помог Наёни сделать хвостик, убрал букашку с волос Айрин и сделал мне эту косичку. Юнги приоткрывает рот, просто не зная, как на это реагировать. Его главная цель на протяжении двух лет — это научиться плести чёртовы косички, и сейчас он буквально не может налюбоваться красотой своей дочки. Он почти никогда не видел её с заплетёнными волосами, поэтому решает сфотографировать и сохранить на память этот потрясающий момент. Всю следующую ночь мужчина посвящает просмотрам туториалов по плетению косичек. ——— Но утром, когда прядь в сотый раз валится из рук в самый неподходящий момент, Юнги психует, расплетая всю кашу, что успел наделать за сорок минут попыток. У него даже в голове не укладывается, почему он такой неудачник с кривыми руками. Мунбин всё это время терпеливо сидит на своём стульчике, играя в телефон, иногда подбадривая папу какими-то фразами, чтобы он не грустил и пытался плести ещё раз. В итоге всё заканчивается распущенными волосами, на которые мужчина закрепляет три заколочки с Хеллоу Китти. На этот раз, идя к садику вовремя, он не оставляет дочь на дежурного воспитателя, а разувается сам, уверенно решаясь на кое-что очень важное. Вся уверенность испаряется прямо перед входом в группу. Юнги нерешительно замирает, держа дочку за руку, перед дверью, откуда доносятся радостные визги других детей и приятный запах овсяной каши. Мунбин успокаивает его, гладя по руке, говорит, что Чимин-щи очень добрый, и у него очень мягкие маленькие ручки, поэтому ему можно доверять. Юнги охотно в это верит, и, будучи тридцатилетним мужчиной, всё ещё боится зайти туда, где много детей и симпатичный парень, с которым ему придётся разговаривать. — Мунбини! — кричит кто-то из группы, когда в небольшую щёлочку приоткрытой двери видит ее красную футболку. — Мунбини, пошли к нам! — Это Усок, пап, я говорила, что он посмеялся вчера над моей шуткой. — тихо поясняет Мунбин, видя расстерянный взгляд папы. — Пойдем, а то я сейчас тебя тут оставлю. Юнги набирает воздуха в грудь, смотрит на стену, потом в потолок, едва ли не крестится, когда внезапно слышит звук открывающейся двери. — Юнги-щи? О, доброе утро. Не думал, что вы тоже здесь. — Чимин выглядит бодрым и счастливым, прямо как вчера. Парень вообще создаёт впечатление самого жизнерадостного человека из всех, кого Юнги встречал за последние десять лет. — Я думал, что Мунбин, возможно, одна, поэтому не может открыть дверь или что-то такое. В любом случае, проходите. Юнги делает мягкие шаги, неуверенный в своих ногах сейчас. Мужчина проходит в небольшой коридорчик, где стоит множество шкафчиков детей, к одному из которых подбегает Мунбин, начиная переобуваться и снимать панамку. — Вы чего-то хотели, Юнги-щи? — спрашивает у него внезапно сбоку подошедший воспитатель, вместе с Юнги смотря на собирающуюся Мунбин. — Я, ну, мне бы хотелось попросить вас кое о чём. Юнги пытается повторять, что ему, в конце концов, тридцать, что он не должен заикаться и краснеть над каждым словом, будто маленький мальчик, но это не работает должным образом, показывая Чимину только неуверенную сторону своего характера. — Чимин-щи, я могу идти в группу? — тихонько интересуется Мунбин, видя, как у папы и воспитателя завязывается диалог. — Да, конечно, Бини, беги. Юнги смотрит на Пака с нескрываемым обожанием в глазах, и не только потому, что он тает от мужчин, которые так возятся с детьми, но и потому что Чимин в целом был очень хорош собой, и мог бы затмить даже самую популярную модель страны. — Вы не против, Юнги-щи, если мы поговорим в группе? — мягким голосом интересуется воспитатель, когда последний ребёнок забегает за дверь. Мин не знает точно, действительно ли у Чимина такой нежный голос, либо он стал таким из-за частого общения с детьми. — Я не могу оставить детей так надолго одних. Они снесут всю группу. Мужчина кивает, посмеиваясь над последним предложением Чимина, чувствуя себя немного легче. Они проходят за дверь, туда, где во всю бегают малыши, которые не сразу замечают папу Мунбин рядом с воспитателем. А когда замечают, то сразу бегут к одногруппнице, чтобы шёпотом спросить, нормально ли все, и что такого случилось. К счастью, его девочка всё ещё самая лучшая малышка на свете, поэтому она гордо поднимает носик и говорит, что в дела папы не лезет и им не советует. — Так вот, Юнги-щи? — вопросительно произносит воспитатель, когда они садятся на специальный столик в углу группы, за которым в свободное время обычно сидит Чимин. — Да, точно. — Мин неловко потирает затылок рукой. — Вчера вы заплели моей Мунбини косичку. — Помню, конечно, — кивает парень, перекатывая в руках шарик от какой-то игрушки. — Так делать нельзя? Мне не стоит трогать её волосы? — Нет-нет, что вы! Наоборот, хочу сказать спасибо. У вас золотые руки. — Ого, спасибо. — Чимин поднимает бровь и растягивает губы в полуулыбке. — На самом деле, у вашей дочки невероятные волосы. Я впервые встречаю такой натуральный цвет у малышей в Корее. Она слишком красивая и прелестная. — Ну, вы тоже выглядите очень мило. Юнги осознает, что сказал это слишком поздно. Тогда, когда Чимин, сидящий напротив него, хмыкает, хитро приподнимая уголки губ, довольно щебеча "спасибо". Это было слишком откровенно и неправильно, хотя с другой стороны, если Чимин реагирует на такой флирт подобным образом, значит... Юнги старается не думать. — Вы тоже очень привлекательный мужчина. Теперь уже Юнги шокировано раскрывает глаза и застенчиво улыбается, приглаживая свои волосы, которые и так были в порядке и совсем не нуждались в расчёсывании. — Эм, ну... Спасибо, да. Так, я хотел бы попросить, не могли бы вы, ну, помочь мне с прической Мунбин? Чимин кажется совсем не удивленным. — Вы хотите, чтобы я заплёл её ещё и послезавтра? На фотосессию. Конечно, нет проблем, — с лёгкостью отвечает парень, всё ещё удовлетворённый внезапным комплиментом мужчины. — Нет, это... Вернее, да, если вы можете, то я был бы очень благодарен вам. Но я хотел бы, чтобы вы научили меня плести хотя бы самые лёгкие косички. Если это возможно. Юнги выдыхает, когда не видит на лице Чимина чего-то негативного. Только понимание и лёгкая улыбка. — Вы хотите, чтобы я помог вам научиться плести косички, Юнги-щи? Юнги ёрзает на стуле, нервно потирая подбородок рукой. — Да, то есть, если вы не против. Мы могли бы встретиться где-нибудь в кафе или в парке, как вам угодно. Я думаю, мне будет достаточно внимательно посмотреть, как вы заплетаете её, чтобы запомнить какие-то элементарные вещи. — Мы могли бы встретиться в это воскресенье в каком-нибудь кафе, — задумчиво тянет Чимин, хитрым взглядом скользя по смущённому лицу мужчины. Папа Мунбин, конечно, запомнился ещё с первой их встречи, когда Чимин приходил отдавать последние документы в детский сад, а Мин забирал свою дочку, неся её на руках, как маленькую принцессу. Первое, что бросилось молодому воспитателю в глаза — это то, с какой любовью и обожанием Юнги смотрел на свою малышку. Чимин невероятно слаб перед мужчинами — особенно теми, кто старше двадцати пяти, — которые любят детей. Мунбин выглядела маленькой крошкой в больших руках Мина, и это смотрелось настолько невероятно, что у Пака не было и шанса. На деле, к удивлению Чимина, Мин Юнги, мужчина, создающий впечатление строгого директора какой-нибудь компании, сидел прямо перед ним и прелестно краснел, стесняясь просить помощи воспитателя. И Пак соврёт, если скажет, что не стал чувствовать себя более уверенно. Он чувствовал себя хищником, в руки которого попался маленький зверёк. Это подкупало. Рядом с таким Юнги Чимину хотелось становиться самой хитрой лисой. — Да, хорошо. По выходным у меня достаточно гибкий график работы, поэтому мы с Мунбини можем в любое время. — А сама Мунбин не против? — шёпотом спрашивает воспитатель, уводя взгляд с красивого лица мужчины на маленькую девочку, рисующую животных в окружении своих друзей. — Она была в восторге вчера, ей понравилось видеть себя с косичкой, — бормочет Юнги, чувствуя себя немного огорчённым, из-за того, что не может радовать дочку причёсками каждый день. — О, я не удивлён. Всё время, что я был занят плетением, она не переставала говорить, какой у неё замечательный папа. Она сказала, что вы "лучший папа на планете Земля". И знаете, я не могу не согласиться с ней. Юнги раскрывает глаза и кидает быстрый взгляд на Мунбин, которая всё ещё слишком занята и даже не поворачивается в их сторону. Его уши стали алыми, хотя казалось, что краснее быть не может. Он смято бормочет что-то о предательстве и прикрывает рукой своё лицо, не в силах видеть довольного своими словами Чимина. — Я не самый лучший отец на свете хотя бы из-за того, что всё время отправляю свою дочь в садик и на все мероприятия с распущенными волосами, когда все её подружки ходят с красивыми косами, — мужчина тяжело вздыхает и немного успокаивает бешено бьющееся сердце. — Могу я взять ваш номер, чтобы мы списались чуть позже и назначили время встречи, Чимин-щи? Если позволите, я угощу вас всем, чем захотите. — Косички плести вы научитесь быстро, а бесконечная любовь в ваших глазах, когда вы смотрите на Мунбини, слишком о многом говорит, Юнги-щи. — Чимин нежно улыбается, видя, как теплеет взгляд мужчины. Юнги заторможенно кивает, но теряется, когда видит, как меняются эмоции на лице воспитателя. — Это свидание, не так ли? — с дьявольской улыбкой шепчет Чимин. В его взгляде столько лукавства и озорства, что мужчине приходится незаметно для всех ущипнуть себя за бедро. Юнги чувствует себя зайцем, загнанным в угол лисой. — Ч-что? Нет! — он даже не пытается скрыть свои эмоции, поэтому широко раскрывает глаза и слегка наваливается на стол в сторону Чимина. Ответ мужчины воспитателю не кажется достаточно убедительным, поэтому Пак складывает руки на груди и улыбается, поднимая бровь и рассматривая замеревшего на месте Юнги. Мин вздыхает и робко кивает, не смотря на наглого парня. Чимин хихикает, прикрывая рот ладонью, и тянется к карману, доставая свой телефон, чтобы протянуть его Мину. — Запишите свой номер, Юнги-щи, я отправлю вам сообщение. Юнги, видя расслабленного и счастливого Чимина, расслабляется тоже, стараясь не обращать внимание на то, как вспотели его руки. Он вбивает воспитателю свой номер, подписывая как "Юнги", потому что придумывать что-то креативное у него нет сил, и передаёт гаджет обратно. Всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Я вынужден сказать вам, Юнги-щи, что деткам пора завтракать, а вас скоро выгонят, — мягко мурлычет Чимин, вставая, и касается тёплой ладошкой плеча мужчины. — Но я обязательно напишу вам часа через два, чтобы сказать, что Мин Мунбин в порядке и ходит с самой красивой косичкой в группе. Он несильно подталкивает всё ещё ошарашенного Мина в сторону выхода и едва слышно хихикает, посылая ему воздушный поцелуй у самой двери. — Я обязательно отыграюсь на вас, Пак Чимин, — напоследок шепчет парню в ухо Юнги, кладя большую ладонь ему на плечо, постукивая. — Не только вам дозволено быть таким бесстыжим. Чимин на секунду замирает, смотря в спину уходящего Юнги, а потом поджимает губы, буквально светясь от счастья и сжимая в руках телефон.