***
Прошло чуть больше недели, но в больнице ничего не меняется: те же белые стены, тот же запах медикаментов, те же больные. Или не те же, но здесь, в месте, где каждый день умирают и рождаются по несколько, никто этого не замечает. Вот только... Вот только Дазай окончательно забил на приемные часы и весь день околачивается около палаты с табличкой номер семь. - Дазай, я, конечно, все понимаю, но, черт тебя подери, почему ты уже седьмой день подряд отменяешь все талоны?! - зам.заведующего поймал психиатра и уже почти час диктует лекцию, которую можно было бы заменить двумя словами: «Ты - идиот». - Хорошо-хорошо, завтра я всех приму, только можно я уже пойду? - врач нервно поглядывал на наручные часы. Куникида тяжело выдохнул и смилостивился над ним. Тем более педиатру самому по графику нужно было на обход. А нарушать своё прекрасное расписание для Доппо было равносильно самоуничтожению. - Хорошо уж... э? Уже свалил?! Осаму залетает в палату, приветливо улыбаясь. Как обычно здоровается, проверяет наличие нужных препаратов и садится на кровать рядом, беря тонкие ручки в свои. Царит приятная прохлада, еда на тумбочке не тронутая, но шатен с этим быстро справится - он помогает больному есть, иногда читает и просто общается с ним, стараясь вернуть его сознанию былую ясность. Кататонический ступор возник из-за кислородного голодания (гипоксии) произошедшего от большой потери крови и пережитого огромного стресса. Часто такие люди не реагируют на громкие и резкие звуки, но могут откликаться на шёпот, а также проявлять активность по ночам. Психиатр часто сравнивал Чую с образом ангела. Недосягаемый, но такой прекрасный. Ему бы пошли крылья. Большие. Белые. За пережитые страдания парень должен быть вознаграждён хотя бы этим. Печальный ангел. Ангел, что не может взлететь. Осаму мечтает лишь о том, чтобы он сумел помочь. Никто другой не сможет - других просто нет. Родственников помимо родителей до сих пор не нашли. Никто не навещает. Накахара только переехал в новый город и на тебе! Нет друзей, нет семьи - нет никого, кто бы смог поддержать, утешить, согреть. Просто маленький ребёнок в жестоком мире несправедливостей. - Чуя, надо поесть. Помочь тебе? - помутневшие глаза медленно закрываются, а затем также медленно открываются. За последние два дня шатену удалось получить небольшой прогресс. Они могут общаться посредством моргания и некоторых жестов. Постепенно, но парень двигается к цели, - Хорошо. А что это? Дазай видит около подноса с обедом небольшой тетрадный листочек. Он берет его в руки и чуть не вскрикивает от радости, когда умудряется разобрать немного смазанный почерк, но сдерживается ведь на работе же.«Дазай-сан, можете прийти сегодня ночью ко мне? Хочу с вами поговорить.
Накахара»
Голова немного кружится от потрясения и радости - Чуя смог самостоятельно что-то написать, а тем более приглашает поговорить. «Неужели, лекарства так быстро подействовали? Или это он сам? Да, какая к черту разница! Сейчас главное придумать, как остаться на дежурство...» - Осаму присаживается на край кровати, радостно улыбаясь и помогая бедному юноше поесть не особо вкусную больничную похлебку. Стараясь сдерживать поток эмоций, что хлещет у него в груди через край, шатен заканчивает с необходимыми процедурами, а напоследок даёт рыжику совет - поспать, чтобы ночью было легче. Да, будить пациентов по ночам неправильно, но, если честно, то психиатр плевать хотел на правила. Он должен принимать сумасшедших мамаш и их детей с пустяковыми проблемами, заполнять гору бумажек, брать в подопечные неопытных студентов на практику - вот только вместо всего этого парень торчит уже больше недели около одного единственного человека без ног, да ещё и с кататоническим синдромом, при котором обычно только вкалывают дозы нейролептиков и надеятся на чудо. И вы ещё говорите, что поговорить по душам с ребёнком после отбоя - это неправильно? Идя по коридору в предвкушении и мыслях о том, кого бы подменить ночью, врач натыкается на пепельноволосого ЛОРа, что устало вдыхал, поглядывая на часы. - Что случилось, Ацуши-кун? - А? Это вы Дазай-сан... Да, так ничего. - юноша лениво махнул рукой в сторону, - Просто Рю... То есть, Акутагаву-куна сегодня выписывают, а у меня ночная смена. Я...я... короче, ничего! - говорящий покраснел и отвернулся. «Бинго! Это мой шанс убить двух зайцев одним ударом!» - подумал Дазай. Он уже давно замечал за другом некий интерес к его же пациенту и поэтому решил, во чтобы то ни стало, помочь Накаджиме признаться в своих чувствах. - Слушай, а давай я тебя подменю? - Что? Вы и выйдете на работу за меня?! Дазай-сан, вы не заболели? - Чего ты так... - жалобно протянул тот. - Я просто хочу помочь тебе. Я слышал, что у Акутагавы только сестра и то, она уехала учится в другой город. Так почему тебе не помочь ему с выпиской? Небось у него вещей накопилось за две недели? Ну, что скажешь? - ехидно улыбнулся шатен, наклоняясь к плечу вздрогнувшего ЛОРа. - П..пожалуйста, прекратите. У меня с Акутагавой нет никаких отношений, кроме как врач с больным! - Ну-ну. Так, значит, тебя подменять не надо? - закатив глаза, хотя Ацуши этого не увидел, Осаму сделал три шага назад. Прошло с минуту времени, как Накаджима развернулся и, не глядя в лицо собеседника, шепотом произнёс: - Вам, правда, не трудно? - Нет. - абсолютно спокойно ответил тот, но внутри него порхали бабочки от неописуемого восторга, - Раз я сам предложил, значит все нормально. Желаю успешно отдохнуть вам вдвоём. - Дазай-сан!!!***
Страшно. Ужасно страшно вспоминать все это. Чуя не мог уснуть, как бы ни старался. Кадры той жуткой аварии все время проносились перед глазами: вот они с мамой едут на машине из магазина, обсуждают то, что можно из всего этого наготовить, чтобы отпраздновать их удачный переезд. Прекрасный дом, хорошая престижная школа, новая жизнь - все это ждало впереди, как вдруг... Скрип колёс по асфальту, мелькнувшие фары грузовика и темнота перед глазами. Он не успел даже вскрикнуть, прежде чем перед машины смялся, словно карточный домик. А дальше размытые картинки того, как его переносят в машину скорой, море крови, их разбитая вдребезги машина и чёрное полотно на ещё одном теле, что лежало на земле. Тогда было не больно - парень вообще ничего не чувствовал. Будто во сне: без четких действий, без воспоминаний о мелочах, без чувств. Первое, что Чуя увидел, когда очнулся - белый потолок палаты. Дурацкая тошнота, слабость во всем теле и невозможность произнести ни единого слова - только непонятные звуки. Единственное, что он смог сделать, так это сесть. И все. Дальше тело словно парализовало. Вот тогда было очень страшно. Запертый внутри самого себя, Накахара старался закричать, вырваться, но не мог. Посмотрев на свои ноги и поняв, что их нет, стало только хуже. Что за жестокая игра судьбы?! А потом пришёл Дазай. Сначала рыжику было не по себе, если так можно выразится при его состоянии. Особенно, когда врач стал что-то вкалывать ему, но после объяснения, что это всего лишь обезболивающее, ему стало легче. Юноша был слишком уставшим, чтобы пытаться что-то понять, поэтому когда его уложили, он мгновенно уснул. Так прошёл его первый день здесь. Новый начался не лучше. Все также непослушное тело и голос, но теперь было ещё и неимоверно больно. Лекарство перестало действовать, и на месте, где были швы, будто разжигали костёр или протыкали тысячами лезвий. Ад наяву. Длилось все это около полутора часов, что казались вечностью. Только когда пришёл Осаму, стало легче. Шатен тогда сказал, что нашёл правильный диагноз и постарается помочь ему снова заговорить и смочь двигаться, только для этого нужно время. «Ну, этого у меня предостаточно. Все равно никуда не уйду!» - грустно усмехался внутри рыжик. Он не ожидал того, что врач будет приходить почти каждый час и подолгу разговаривать с ним. «У него приятный голос. Хотелось бы мне ответить ему и узнать, что с мамой...» Это был его второй день. А за ним следовал третий, четвёртый... Все похожие один на другой. Ночью до этого дня Чуя опять-таки не мог уснуть. Он вообще почти не спал из-за периодических вспышек боли и общего состояния. И в ту ночь парень заметил, что может полноценно двигаться. Медленно, потихоньку, но теперь все тело его слушалось в отличии от всего прошедшего времени, когда он мог только садится, да немного шевелить руками. На радостях Накахара попытался что-то сказать и у него получилось! Это были слова: «Больно» и «Дазай». Тихие, очень тихие. Решив написать (и написав) записку на всякий случай, Чуя смог заснуть. Только проснулся уже в прежнем состоянии. Сейчас юноша лежит, уставившись в потолок. Проверив ещё раз, что он может говорить и двигаться, Чуя просто ждал. Сегодня Осаму объяснил ему, что больные с его диагнозом иногда приходят в норму по ночам. «Лучше, чем ничего», - подумал Накахара на такую новость. Спать невозможно, ждать скучно, а делать что-то ещё ни сил, ни желания - нет. Благо Дазай не заставил себя долго ждать. Правда, зашёл он немного резко, из-за чего рыжик испуганно отпрянул и закрыл лицо подушкой. - Тише, это я. Чуя, все хорошо. - шепотом произнёс шатен, входя. - Д..Дазай-сан... не включайте свет, пожалуйста. - прозвучало немного хрипло. Чуя опустил импровизированный щит, теперь прижимая его к телу двумя руками. - Ладно. Психиатр спорить не стал. Хоть на дворе и была тёмная ночь, но в комнату проникал яркий месяц. Щелочка белоснежного света из коридора исчезает вместе с запертой дверью. В палате прохладно и все также пахнет больницей. А как ей ещё пахнуть? - Я рад, что тебе лучше. Ты хотел со мной поговорить? О чем же? - голос парня тихий-тихий, спокойный и, можно сказать, бархатный. Накахаре намного лучше, когда врач рядом. Рыжик сам по себе был парнем достаточно робким и стеснительным, а сейчас тем более. Медсёстрам он не доверял, в отличии от постоянного посетителя, которого на свой страх и риск пригласил сюда. - Дазай-сан, я... - Давай, на ты. Я ещё не настолько стар! - он усмехнулся. - Хорошо. Можно спросить кое-что? - в ответ кивнули, - Где мама? Она в этой больнице, если да, то я смогу ее увидеть? Самый страшный вопрос. «Я...я не могу соврать ему, но если это повлияет на его состояние?! Я же должен помогать ему! Но если смолчать, он начнёт меня ненавидеть и все станет еще хуже. Что же мне делать?» - Осаму прикусил нижнюю губу. Взгляд перебегал из одного угла в другой, будто ища там подсказку, но ничего естественно не находил. Чуя заметил эти изменения в собеседнике и поспешил уточнить свой вопрос: - Дазай, что-то не так? Если мама не здесь, я могу подождать. Просто скажи, что с ней. Она сильно пострадала? - в голубых глазах, в которых пропала та неприятная пелена, мелькнула тень тревоги. - Чуя, послушай. - тяжелый вздох. Ему нужно собраться с силами, чтобы такое сказать. Молодому врачу ещё не приходилось говорить кому-то о смерти близкого, тем более ребёнку. Пусть он и обладает хорошо подвешенным языком, но нервы могут сдавать у каждого. - Твоя мама умерла. Удар пришёлся на ту часть, где она сидела. Черепно-мозговая и позвоночник. Она умерла мгновенно, скорее всего даже боли не почувствовала. - Без боли, значит... Ну, хоть ей повезло больше, чем мне. - юноша слабо улыбнулся. - Лучше смерть, чем быть таким калекой! Без ног, похожий на куклу днём и слабый ночью - зачем мне жить? - Чуя... - Дазай, ответь мне: кому я нужен? - слёзы бежали из глаз, но на лице все та же натянутая улыбка. Отчаяние. Оно преследует его. Сначала развод родителей, потом проблемы в школе, пугающий переезд и теперь все это. - Как мне выжить в этом мире без кого-либо? Может, мне тоже помереть? - Нет! - неожиданно громко выкрикнул тот, а после снова перешёл на шёпот, - Ты нужен мне. Мне... Пожалуйста, Чуя! Живи. Я смогу тебе помочь. Я вылечу тебя, обещаю, только живи! Мольба. Именно это слышалось в голосе психиатра. Нежный шёпот, что просил жить. Дазай подхватил Чую на руки. Рыжик легкий, словно пушинка совсем без веса. Шатен прижимал юношу к себе, зарываясь носом в чужие волосы. Никогда, он никогда не позволит своему ангелу наложить на себя руки. Слишком страшно даже думать о таком. Как можно было влюбиться в собственного пациента? Что за очередная игра судьбы? Как жаль, что никто в мире не сможет этого объяснить. Накахара сам был удивлён не только от действий врача, но и от своих собственных. Юноша, весь дрожа, прижимался ближе. Руками сжимая белый халат, он чувствовал тепло. Приятное, оно разливалось по всему телу. Соленые капли продолжали стекать вниз. Больно. Невыносимая боль. Моральная, физическая - она разъедала изнутри. Но рядом с Дазаем легче. Почему-то рядом с ним чувство того, что рыжик остался один в этом мире, немного гасло. А теперь после этих слов стало ещё светлей. Осаму не все равно. Чуе, правда, было легче от мысли о том, что он не просто очередной пациент и про него забудут после выписки. О том, что все эти улыбки, приятные разговоры, помощь - это не простая вежливость и долг профессии, ведь... Ведь парень за прошедшую неделю успел полюбить. Может быть это просто попытка его сознания найти лазейку к свету на фоне непроглядной тьмы, может это все не серьезно, но сейчас этого невозможно понять. Единственное, что на данный момент Чуе точно известно - он хочет быть вместе с Дазаем. Ему так лучше. - Ну, что ты? Чуя, не надо плакать, все будет хорошо, слышишь? Я обязательно тебе помогу. - Легкий поцелуй в макушку, и юноша чувствует, как его гладят по волосам. Длинные пальцы приятно перебирают пряди, которые невероятно красиво отливают медью под светом Луны. - Знаешь, я хочу сделать тебе маленький сюрприз, но для этого ты должен полностью выздороветь. А сейчас тебе нужно поспать. Осаму укладывает Накахару обратно, прикрывая одеялом. Парня ещё немного трясёт. Он трёт покрасневшие от слез глаза, шмыгает носом и успокаивается - все-таки рыжик уже не маленький, чтобы истерить часами. Честно, он вообще не ожидал, что выйдет на эмоции с посторонним. Хотя, Дазай для него уже не чужой. Где-то на подсознании Чуя понимает, что ему можно доверять. Что шатен не причинит боли не только из-за врачебного долга, а просто потому что. Потому что... любит? Осаму легко целует в лоб и тепло улыбается. Психиатр собирается уже уходить, как его ловят за край халата. - Можно ещё поговорить? Я не хочу засыпать в таком состоянии. - робко произносит голубоглазый и садится. - Ладно. И о чем ты хочешь поговорить? - Расскажи мне что-нибудь о себе. Мне особо не о чем рассказывать и немного трудно, поэтому давай о тебе. - Ну... - задумчиво тянет тот. Шатен тянется руками вверх и лениво поглядывает в окно, где темные тени ветвей раскачиваются от усиливающего сентябрьского ветра, - Моя жизнь тоже не особо яркая. Живу один на один с Юи (моя кошка) и моими тараканами в голове. - Он усмехнулся и продолжил говорить с улыбкой, ведь увидел ту же на лице слушателя. Светлую невероятно красивую, что могла затмить собой солнце, звёзды, Луну, да и все вместе взятое, - Я могу рассказать о нашем коллективе, если хочешь. - в ответ кивнули. Так они проболтали около двух часов. Точнее говорил Осаму, а Чуя слушал, переодически посмеиваясь над веселым описанием ситуаций и людей. За это время он узнал обо всех понемногу: об Куникиде с его вечным блокнотом с расписанием за пазухой, об хирурге-травматологе Джуничиро с его приставучей медсестренкой, об стеснительном Ацуши и пациенте, за которым он чересчур ухаживает (Чуя провёл параллель между их отношениями с Дазаем и ими и после понял, что его врач ведёт себя скорее, как заботливый родитель, нежели что-то такое. Но это и понятно с их разницей в возрасте - восемь лет как-никак), а также упомянул Йосано, что спасла жизнь рыжику, и попросил не серчать на неё за то... Ну, вы сами понимаете. На самом деле, Накахара уже смирился с утратой конечностей и никого не винил в этом. Когда столько всего наваливается сразу легче принять что-то в отдельности, ведь если задуматься об другом, то можно понять, что одна часть всего этого ужаса не настолько критична, как могло показаться. Да, это сложно, но Чуя в ту ночь поклялся, что когда-нибудь обязательно накопит денег и снова встанет на ноги, пусть и на протезированные. Знал бы он, что его лечащий врач сделал тоже самое...***
Как бы ему не хотелось уходить от своего ангела, но домой тоже нужно заходить, хотя бы чтобы покормить своего пушистого друга. Ну, и ещё со вчерашней ночи появилось у него несколько очень важных дел, ради которых можно пару деньков не быть на работе - не подряд, естественно. На следующее утро Осаму не пришёл. Как позже сообщила Наоми, что пришла дать обезболивающее и остальные труднопроизносимые препараты, у психиатра выходной после дневной и ночной смены. Чуя коротко кивнул и слабо протянул руку ближе. Днём он практически не живет - просто существует. Поэтому юноша старается больше спать в это время, но к сожалению не всегда выходит. Его мучают кошмары. Воспоминания в перемешку с игрой воображения заставляют Накахару жмурится, закусывать губу и немного поджимать пальцы. Раньше, когда он был подключён к мониторам, они нередко пищали от учащенного сердцебиения и пульса. Во все прошедшие дни Дазай незаметно успокаивал рыжика: брал за руку и шептал, что все хорошо и он рядом. Но сегодня его не было. Около полудня Чуя смог заснуть. В начале все было нормально. Провалившись в темноту усталости, он не видел ничего. Совсем ничего. Но если бы все так и осталось, я бы не начала говорить об этом. Мама. Вчерашнее известие побудило новую историю, что заставило сердце биться быстрее. Ему снились похороны. Он один в чёрном костюме сидит у могильной плиты и смотрит на фотографию матери: там она улыбается, одетая в своё самое красивое платье. Волосы распущены и свисают с плеч вниз красивыми волнами. За его спиной перешептываются темные тени, лица и очертания которых невозможно, да и не хочется разглядывать.- Такой невезучий! Отец бросил, так ещё и мать померла. - Кто-то же должен его приютить? Может ты? - доносится голос молодой женщины, а в ответ звучат слова старухи: - Нет, у меня денег не хватит содержать такого. Меня бы саму кто приютил! - Я тоже не могу - своих трое. Может в приют? Уж лучше, чем на улице!
Все эти голоса... Они звучат с такой поддельной жалостью, за которой скрывается полное безразличие. Накахара понимает это. Он никому не нужен. Никто не станет возится с таким, как он. Его судьба - иссохнуть в этом жестоком мире. Слова теней звучат все громче. «Один, не нужен, никчёмен, калека, обуза», - они давят на уши, непробиваемой стеной приближаясь все ближе. Кажется, что юноша оказывается в центре круговорота лжи, от чего хочется лишь закрыть голову руками и закричать. Страх и боль захлестывают его сердце, а за ним душу. Почему это не заканчивается? Почему никто не приходит на помощь? Неужели эти голоса будут преследовать его вечность?***
- Дазай-сан! У вас же выходной? - удивленно спрашивает Ацуши, поймавший шатена у ординаторской. - Да, просто забыл кое-что. - он пожимает плечами, мол с кем не бывает? - А раз уже тут, то заскочу в седьмую палату. - Что-то вы зачастили туда... Неужели?... - Накаджима заметил знакомую папку в руках коллеги и догадка сама всплыла в голове. - Тшш! - Осаму загадочно улыбается и прикладывает указательный палец к губам. Ни к чему пока всем знать об этом. Пусть врачи и не верят в приметы, но перестраховаться не помещает. - Лучше расскажи, как вы вчера с Акутагавой-куном... - Дазай-сан, вы там хотели проверить пациента, может поспешите? - недовольно бурчит пепельноволосый, стараясь перевести тему, но краска на лице выдаёт с поличным. - Понял. Ну, потом-то расскажешь? - ехидничает психиатр, хлопая своего собеседника по плечу и направляясь в сторону палаты. - Я вас ненавижу! - громко звучит ему в след, а уже после доносится тихое дополнение, которое он не должен был услышать, но всем назло природа наградила его хорошим слухом, - Спасибо. Поздоровавшись с несколькими коллегами по пути и объяснив причину своего прихода в неформальной одежке, он наконец доходит до цели. Входит тихо, ведь уже выучил, что в это время временный житель сей обители спит. Окно открыто на проветривание, а из-за этого в помещении намного свежее, чем в душном коридоре, и намного тише. Парень устало выдыхает, ведь спал он максимум часа два и до вечера уж точно не предоставится возможности отдохнуть. Закрыв форточку, чтобы его ангела не продуло от осеннего ветра, что решил прямо сейчас усилится и сорвать часть пожелтевшей листвы, врач подходит к койке. Чуя лежит, отвернув голову к стене, его огненная челка упала на глаза и не видно, что парень с силой сжимает веки. А вот стекающую по шее каплю пота и легкий мандраж рук скрыть труднее. Осаму понимает, что это очередной кошмар, но на этот раз гораздо сильнее. - Все хорошо, Чуя, я рядом. Никто тебя не тронет пока я здесь, обещаю. - он невесомо целует во впалую скулу, от чего спящий просыпается. - Дазай? - хрипло и через силу тянет тот. Он ещё не до конца понимает, что это уже не сон. - Опять кошмар? - Чуя кивает. Смотря на добрую улыбку кареглазого, страх начинает уходить, но оставляя за собой неприятный осадок, из-за чего невозможно полностью прийти в себя. - Страшно... - Я знаю, знаю. Хочешь я побуду с тобой? У меня есть ещё свободный час, прежде чем мне нужно будет уйти. А с завтрашнего дня, я обещаю, что больше не оставлю тебя. Накахара взял шатена за руку, вновь усыпая. Маленькая холодная ладошка легко помещалась в тёплой кисти Осаму. Психиатр легко улыбался уголками губ, глядя на теперь уже спокойно дремлющего юношу с по-детски красивыми чертами лица. За стенкой слышались шаги Наоми, что как раз должна была прийти на осмотр. Девушка заглянула внутрь, удивленно посмотрела на коллегу в джинсах, бежевой толстовке и без халата, что сидел на полу около больного. Парень беззвучно сделал ей знак, чтобы она зашла попозже. Младшая Танизаки тихо хихикнула, закрывая за собой дверь и оставляя довольного врача наедине со спящим, с кем он просидит ещё двадцать пять минут, а после уйдёт, коротко целуя макушку. Если бы он знал, что Чуя в это время находился в полудреме и все чувствовал, то возможно немного засмущался. А может и нет. Кто знает?***
Шёл второй месяц, как Чую доставили сюда. Серые тучи гуляли по ноябрьскому небу, принося с собой холод приближающейся зимы. Листья на деревьях уже почти все опали, люди кутались в тёплые шарфы, пили горячий чай или кофе прямо на улице, стараясь хоть как-то согреться по пути на учебу, работу или ещё куда. Юноша часто наблюдал за ними. Он шёл на поправку даже быстрее, чем это ожидали. Теперь рыжик был независим от времени суток и полностью вернул контроль над телом и голосом, правда, ноги ему это все равно не подарило. Но ничего, он спокойно перемещается на коляске и уже успел лично познакомится с здешним медицинским персоналом, о котором ему рассказывал шатен, и другими жителями стационара. Наверное, в скором выздоровлении сыграла свою роль и поддержка Дазая, что не переставал навещать больного по сто раз на дню. Накахара уже говорил ему, чтобы тот не забывал о других пациентах, коим тоже нужна помощь, но врач на это лишь обиженно дул губы. Вот что с ним поделать? Кстати, кошмары тоже стали реже. Сейчас юноша старается вернуться в прежний режим и спать по ночам, как все нормальные люди. - Чуя! С добрым утром! - Доброе. - юноша откладывает учебник в сторону и улыбается. Его синдром уже почти сошёл на нет, поэтому постепенно он пытался вернуться к привычной жизни. Нужно потихоньку догонять пробелы в знаниях. - Сегодня ты радостнее, чем обычно. Что-то хорошее произошло? - Ещё какое! Я договорился с начальством и теперь тебя смогут выписать досрочно! - весело пропел тот, а после уже тише добавил в сторону, - Правда, под мою ответственность и после подзатыльников от Куникиды, но все же... - П..правда? - не совсем веря в это, Чуя удивленно посмотрел в карие глаза напротив, - Но... - тут его голос стал печален, - меня же заберут в детский дом, да? Мой отец же до сих пор не объявился, да и вряд ли возьмёт меня такого, если кинул ещё здорового... - А тут ты не прав! Я не про отца, конечно же. К этому идиоту я никакого отношения не имею. - все также улыбаясь, продолжил Осаму. - Читай! Он передал несколько листков в руки непонимающего юноши. Вчитываясь в написанное, его лицо менялось с одной эмоции на другую. У него в руках - документы об подтверждении опекунства. На имя Дазая Осаму. - Почему? - Просто. - звучало слишком беззаботно. - Помнишь, я говорил, что сделаю тебе маленький сюрприз на выздоровление? Так это только его часть. Читай дальше! - Но... Дазай, я же... - Читай я тебе говорю! - настойчиво повторил врач и упал на стул рядом. Рыжик перевернул несколько листов, а затем остановился на том, что лежал отдельно от остальных. В голубых глазах замелькали слезинки, и честно, если бы он мог, то тут же бы кинулся на шею улыбающегося, словно Чеширский кот, шатена. Сидящий довольно хмыкнул и спросил: - Нравятся? Я их из Германии заказал. Придут они, конечно, только через месяц, а то и два, но за то будут идеально подходить тебе. Согласись же, что красивые? - Зачем... Зачем ты все это делаешь для меня?! - уже чуть ли не крича, юноша судорожно сжимал края листков, где были изображены примеры протезов и их характеристики (без цены, понятное дело). Ещё немного и он бы их порвал, если бы врач не забрал вовремя. Осаму обнял рыжика, успокаивающе гладя по спине. - Потому что я тебя люблю. Я хочу всегда быть рядом с тобой, хочу видеть, как ты улыбаешься, хочу, чтобы ты был счастлив! Я люблю тебя больше, чем кого бы то ни было, поэтому, пожалуйста, не отталкивай меня. - Дазай... я... Спасибо! Спасибо тебе за все!... В этот момент солнце вышло из-за туч. Оно залило своим светом всю комнату и зажгло волосы Чуи ярким медным пламенем. Дазай глядел в голубые, словно хрустальные, глаза, держа их обладателя за тонкие ручки. Все было прекрасно, но через секунду стало ещё прекраснее. Накахара пододвинулся поближе и прильнул к губам Осаму. Робкий поцелуй стал нежным-нежным, когда старший взял инициативу на себе. Губы рыжика сладкие настолько, что шатену хотелось ещё и ещё, но он посчитал Чую слишком юным для этого, поэтому сдерживал себя, чтобы не углубить, хотя это стоило ему невероятных усилий. Когда они отстранились, на лице голубоглазого играл яркий румянец. Прекрасный ангел, пробудившийся ото сна и вернувший свою истинную красоту. Теперь за спиной у него невидимые крылья: белые, словно первый снег. Дазай все-таки смог подарить этому ребёнку счастье и продолжит это делать всю свою жизнь. Нет, всю их жизнь. Опустив глаза вниз, Накахара неловко улыбнулся и робко произнёс: - Я тоже тебя люблю, Дазай.