Osculum

Их первый поцелуй случился спонтанно и очень неожиданно. Для обоих. Он пригласил её в Хогсмид. Это была его, должно быть, тысячная попытка. Но Лили согласилась. Глаза её колдовские заблестели ещё ярче, когда щёки покрылись полусмущённым-полугневным румянец, а кончики ушей сравнялись цветом с волосами – не отличить. А Джеймс и не пытался – он радовался, как ребёнок. Он был поистине счастлив. Честно-честно давил или прятал улыбку, но она так и норовила его любовь настоящую выдать. Лили перехватывает свою руку, которая вопреки упрёкам разума, но по желанию нежного шёпота сердца хочет зарыться тонкими пальцами в тёмные взлохмаченные (Мерлиновы кальсоны, Поттер знает о существовании расчёски? Или в их чистокровном мире причёсываются вилками?) волосы человека, внезапно ставшего слишком близким. Человек окидывает свою, потерянную в других жизнях и вновь обретённую в этой, родственную душу. У Джеймса уголки губ беззащитно опускаются, подрагивая. Он слабо переплетает свои пальцы с её и слепо, будто котёнок, тянется губами к чужим, которые напротив и совсем-совсем рядом. У Лили глаза – лесная чаща с лечебными травами, а улыбка – прянично лукавая и очень-очень вкусная. Джеймс в тысячный раз понимает, что он её не отпустит. А она – его. Он целует её пальцы, склоняя в поражении голову.