***
Собравшиеся люди у развалин, некогда звавшиеся «школа», с замиранием сердца наблюдали за происходящим. Шарлотта слегка покачивалась вперед, то назад, по всей видимости в бреду, надышавшись ядовитого дыма, зачастую говорила неразличимые слуху целые предложения, бубня их себе под нос. Магне словно впала в какой-то транс, пока ее веки дёргались, а тело дрожало как осиновый лист. Но боялись пикнуть окружающие по другой причине. Дикий взгляд Радио-Демона, который был способен обжечь любого, без надобности воссоздавать огонь. Многие побаивались находиться больше чем в пять метров от него. Сейчас он прожигал дыры в друзьях подопечной, что упорно сидели на месте и намеренно не собирались отступать, даже по его многозначительному виду. Вегги с вызовом глядела на верховного, всем своим видом давая тому понять, что он опоздал и ничего не предпринял для спасения златовласой, за которую несёт ответственность поголовно. Откровенно осуждающе и гневно рассматривая персону Радио-Демона, она открыла рот, собираясь осыпать того всяческими оскорблениями и колкостями, чтобы задеть этого улыбающегося в таких крайне невесёлых обстоятельствах кретина, но передумала. Внезапным успокоением стала рука Черри, ласково поглаживающая ее по ноге, вселяя успокоительный эффект. Рыжеволосая, сама от себя не ожидая, проявила благоразумие и мысленно вернулась в ту пору, когда была совсем другой. Но суть заключалось в том, что ее вспыльчивая девушка в порыве ярости могла сказать что-то неразумное, чем спровоцировала бы непредсказуемые действия со стороны Аластора. И была права, ведь демон выглядел как разъярённый хищник, готовый накинуться на них здесь и сейчас. Скалясь на самоуверенных буйных подростков, он с присуще ему грацией обошёл их, присев около подопечной. Протянув одну руку под ее спину, а другую под ноги, мужчина взял на руки легкое и дрожащие временами тело. На бледном лице чёрный осадок от дыма, губы искусаны, слегка потрескавшиеся. Ее одежда была местами разодрана, кое-где сожженная и покрытая грязью. От волос сильно несло гарью, на глазах застыли кровавые слёзные дорожки. Этот феномен не особо сейчас кого-либо волновал, а возможно всвязи с всеобщем переполохом на это даже не обратили внимания, однако Аластор заметил и призадумался, с интересом всматриваясь в лицо девушки. Но вернув свой разум из гнетущих ум размышлений, мужчина окинул присутствующих безразличным взглядом и его фигуру с подопечной поглотила тень, в которой они благополучно исчезли, оставив ее обескураженных друзей сидеть на земле и строить догадки, куда могли исчезнуть эти двое, и что будет происходить дальше.***
Чувство смерти, ходящей по ее пятам, не покидало разум Шарлотты, мучая и без того потрясённое сознание от переживаний. Она не могла зацепиться ни за одну мысль, пролетающей в ее голове. Чувствовала себя опустошённой и слабой. Неспособным ни на что ребёнком, который только учится открывать глаза. Всё-таки златовласая зацепилась за одну тему, беспокоившую ее больше всех остальных. Девушка всячески отвергла всевозможные несуразицы по необъяснимым вещам, происходящими с ней, ведь она совершенно обычный подросток, которому просто не везёт по жизни. Иными словами, в ее жизни наступила чёрная полоса и, кажется, эта полоса повлекла за собой что-то необузданное и сверхъестественное, то, что не подлежит человеческому объяснению. Найти оправдания получалось немногим вещам, происходящие с ее телом, глазами и в целом организмом. Она чувствует, что лежит на чём-то, но не может шевельнуться никакой частью тела. Мертвая тишина, которой так опасалась Чарли, давит на слух, но помимо этого «ничего», слышится странный, бурлящий звук. Прислушиваясь, она будто улавливает звук крови, что несётся по венам, закипая как лава в жерле вулкана, разнося эту густую субстанцию по всему телу, отчего порой кажется, что она сгорает изнутри. Глаза хочется расцарапать и вырвать, лишь бы не ощущать в них тяжесть и щипание, словно ей залили свинцом глазницы. Кончики пальцев нещадно ноют. Сложилось впечатление, что пластины ногтей вырвали с корнем. Пульсирующая и острая боль отдаётся в некоторых частях тела, помимо безвольно трусящихся пальцев. Хочется плакать, но она не может позволить себе такую роскошь, ибо организм не откликается на ее чувства, что вихрем проносятся у неё в сердце, создавая мощный ураган смешанных эмоций и болезненных ощущений. Все что она может, так это лежать и видеть тьму перед собой, где пусто и глухо, куда не прорывается свет и царит одиночество.***
Дела у Аластора обстоят не хуже, чем юной Магне. Он не мог оправиться от новости, что подобно грому среди ясного неба, обескуражила его раньше, чем он всё осознал. Вместо чёрного куска плоти и мышц, перед взором предстало бьющиеся, красное сердце, каким в принципе оно не было никогда за те восемьдесят восемь лет в Аду. И никакие чары магии вуду не смогли вернуть один из важных органов в изначальный вид. Не говоря уже о том, что специально заколдованная ткань с защитными рунами служила нечто вроде оберегом от чего-то подобного, не справилась со своим предназначением. Мало того, это было совершенно не запланировано. Изначально план подвергался изменением, ведь с самого начала всё пошло не по тому сценарию, хоть он и предполагал разные исходы. Но уж точно не такие и не при таких обстоятельствах. Ноги наворачивали круг по комнате в старинном доме в лесу, куда он переместился вместе с подопечной. Аластор не смел поднять свой взор на беспокойно лежащую златовласую. Его мысли, казалось, шли вперёд него, а план сыпался как песок через пальцы. Грудную клетку разрывало от пустоты, причиняя глухую боль хозяину. Внутри все сжималось от испытываемых противоречивых чувств, таящихся за зубастой маской радиоведущего. Ему пришлось переместить колбу с сердцем в земной мир, иначе кто-нибудь любопытный мог бы обнаружить бьющиеся живое сердце, тогда бы он подвергся шантажу и другим последующим за этим неприятным последствиям. Снова и снова его извилины в мозгу шевелились, выстраивая в голове новые планы, но тут же разрушались об погребённые эмоции, которые он подавлял как мог, но те в кое-то веки дали о себе знать. Нужен чистый и здравомыслящий ум, но эмоции перекрыли доступ к нему, завладев ситуацией. Серьёзные рассуждения о дальнейших действиях тут же развеялись, предоставив доступ волнению и более чем реальной растерянности, коей он пренебрегал и не рассчитывал испытывать вовсе. Наивно полагал, что уничтожил мешающие ему чувства будучи ещё живым, но видимо глубоко ошибался. Но об этом Аластору меньше всего хотелось думать и в частности о том, что произойдёт, если о его слабости узнают. Он не подразумевал слабостью Шарлотту, а сердце, которое гулко стучит как живое, отбивая свой ритм. Мужчине не удалось объяснить, кто или что послужило нежданной активации сердца, но обязательно выяснит. Поток его мыслей прервал болезненный полустон подопечной. Ее руки тряслись, но ожогов и царапин на теле девушки демон пока что не обнаружил и не собирался. Эту работенку он переложит на плечи Ниффти, которую он вынужден переместить в человеческий мир. Иначе кому, если не ей, ухаживать за усадьбой и златовласой, ибо не в его компетенции раздевать шестнадцатилетнего подростка. Задумчиво сверля взглядом персону Магне, взгляд демона пал на ногти подопечной. Вроде ничего не обычного, но вокруг ногтевых пластин были кровоподтеки, не говоря уже о глазах, откуда бежали тонкие дорожки слез. Кровавых слез. Подскочив на месте, Аластор нервно подошёл к Шарлотте, осматривая своими внимательными красными очами лицо с румяными щеками. Протянув руку ко лбу девушки и аккуратно прикоснувшись, он оторопел, вскоре отдёрнув руку. Ее лоб был горяч, будто он прикоснулся не к нежной коже, а к чайнику с кипятком. Немного помешкав, демон изъял из воздуха промоченную холодной водой тряпку. Слегка небрежно убирая прилипшие из-за пота золотистые пряди за уши, Аластор невольно любовался, не замечая, с каким трепетом промачивает лоб подопечной. Словно она сейчас очнётся и разрушит эту мимолётную идиллию. К счастью, или к сожалению, Чарли лишь хмыкнула, не открыв большие наивно-голубые глаза. Как только к ней прикоснулось что-то холодно-ледяное, в темноту просочился лучик света. Но веки разлепить не удалось, сколько бы усилий она не прилагала. — Отдыхай, пока есть возможность, дорогая, позже мы со всем разберёмся. — скорее для утешения самого себя, спустя столько времени, проронил мужчина с хрипотцой и нотками усталости в голосе, проведя рукой по шелковистым волосам Шарлотты.