Смогли бы?
Психопат это не тот человек с вечной джокерской улыбкой несущий несуразный бред. Психопаты – расчётливые преступники, опасные преследователи, бесчувственные убийцы, лихо прячущие свои злодеяния извращённой логикой, которую те оттачивают годами. Они самые опасные злодеи, ведь их преимущество заключается в беспристрастии. Они не способны ощущать ни одну из существующих эмоций. Им чуждо милосердие и жалость. Они искусные обманщики, которым легко удастся запутать ход чужих мыслей и установить контроль над посторонним разумом. Их стоит боятся, ведь совсем не ясно в какой именно момент блеск этих радушных глаз смениться стеклянным омутом.Самое страшное, что они живут среди нас, а мы об этом даже не догадываемся.
***
Раньше я мало размышляла насчёт настоящих, жизненных реалий. Я была школьницей, которая отличалась от других разве что излишней популярностью в кругу городского общепита. Родители меня всегда называли птенчиком подающий большие надежды на будущие. С малых лет я танцевала и училась вокалу, когда вырасту решив стать айдолом. Меня даже заметило одно агенство, правда, которое так и не удосужилась получить ответ на своё предложение... Со мной любили проводить время сверстники, постоянно окружая меня толпой и умиляясь от одной лишь моей улыбки. Мальчики бегали по пятам обсыпая комплиментами и предложениями сходить с ними на свидания. Всё с чем приходилось мне сталкиваться в прошлом это лишь изнеможённое тело от непрерывных танцев и сорванный голос из-за постоянного пения. Я считала свою жизнь не из лёгких, думая, что поддерживать её столь активным и общительным образом, не каждому по силе. Но теперь я полностью осознаю, что смотрела на всё под призмой розовых очков, которые никак не спадали с лица до определённого момента. Пока я не встретила его. Теперь, все беды, которые раньше тревожили мой ум, я могу здраво оценить и полностью сойтись на мнении, что это были лишь детские пустяки, что не заслуживают и секунды чужого внимания и собственных переживаний. Он открыл мне дверь в мир ужаса и страха, где все мои иллюзии идеальной жизни вмиг рассеялись, а любовь бывает лишь вперемешку с болью. Он показал мне обратную сторону жизни, о которой не принято говорить в обществе и обсуждать на семейных ужинах. С каждым днём его действия и поступки сильнее втаптывают меня в землю, где я остаюсь дожидаться его нового прихода задыхаясь в приступах асфиксии. Вы думаете вы в безопасности гуляя с друзьями по улице и не обращая внимание на прохожих? А что если я вам скажу, что однажды я тоже попалась в ловушку надежды на мнимую защиту. И за этот глупый проступок, я расплачиваюсь до сих пор.***
То был обычный день, не сильно выделяющийся на фоне остальных. После изнурительных тренировок в студии я направилась домой, чтобы переодеться и подготовиться к встрече с подругами. Раньше я их так называла. Солнце взывало над землёй находясь в голубых высотах. Я обожала солнце и буквально питалась её тёплыми лучами. Оно придавало мне стимул двигаться дальше и не опускать руки после первой постигшей неудачи. Я чувствовала себя живой, пока спокойно засыпала с мыслю, что завтра новый исписанный день, который я с лёгкостью пройду, а золотая звезда будет наделять меня своей энергией. До чего я была глупым ребёнком. Я и не осознавала насколько уже тогда моя жизнь зависела от чужих рук, которые с каждым днём лишь ближе приближались ко мне грозясь загнать в свои оковы. С наступлением вечера мы с бывшими одноклассницами решили встретиться в нашем любимом кафе. Я как сейчас помню эти серые стены обставленные в стиле шестидесятых и пропитанные духом старой классики. В тот раз играл Jailhouse Rock. Элвис предавал всему окружающему столь безмятежный и дружеский вид. Гладкие пластинки повешенные на стенах отблёскивали свет встроенных люстр из антикварной лавочки мисс Ли, которые владельцы кафе посчитали как нельзя кстати вписывающимися в заданную тематику. Впрочем, мне они всегда казались излишне. Заплатив продавцу за три стаканчика карамельного капучино, которое благодаря мне достались нам по скидке, мы с девочками сели за наш любимый столик у окна, который как раз только что освободила какая-то парочка. – Мы сегодня с Бомгю встретились после школы и он обещал достать нам двоим билеты в клуб Varion. Рюджин всегда была заядлой тусовщицей, а при упоминании одного из самых престижных ночных заведений Сеула её глаза вмиг загорелись. Её я никогда не считала своей подругой, даже будучи под влиянием беззаботности. Ей нужна была только моя популярность и скидки на наших частых шоппингах. Но я была слишком добрым человеком, а она из не самой благополучной семьи. Поэтому я сама позволяла ей собою пользоваться, не осознавая при этом, что в уме возвышаю свой статус пред ней. Этим я всегда и потухала взбунтовавшееся возмущение при банкротстве после очередного похода с ней по магазинам. Я самоутверждалась за счёт её бедности, ведь я прекрасно понимала, что родители обязательно подкинут мне ещё наличных, когда я приду домой. – Когда вы уже начнёте встречаться, а? Парень смотри сколько ради тебя делает, влезает в долги и выкручивается как может лишь бы ты внимание на него обратила, не жалко тебе? Юна – самая лицемерная особа из всех моих старых знакомых. Мы считали друг друга лучшими подругами и делились с ней обо всём, о чём только можно. Когда мы оставались наедине она не боялась мне рассказывать все чужие тайны и секреты, сплетничая за спиной своих лже-подруг и лже-парня, которому неоднократно изменяла. Такой милый и хороший ангел при людях, и такая мерзкая и подлая змея наедине. Раньше я считала это всего лишь откровением. Кого в мире не донимали хотя бы раз, что хотелось выговориться кому-то и облить тех персон дерьмом с пят до ушей? Я перекладывала всё на её тяжёлую судьбу и то, что у неё нет настоящей матери. Но теперь мне кажется очевидным то, что она просто гнилой человек и воспитание отца с мачехой ей вполне хватило бы, ведь та женщина была совсем не такой, какой она мне её описывала. – Хочешь жить – умей вертеться, а хочешь встречаться с Шин Рюджин – будь готов с неба звезду достать. Её улыбка такая мерзкая, что вспоминая то, как она тогда засмеялась хочется пройтись мачете по её лицу. Они так свободно обсуждали подобные темы. Как разводят парней на деньги для новых украшений, одежды и других приобретений. В подробностях описывали как потом благодарят тех самых, если их подарок оказался выше поставленной меры. Я лишь заставляя их шире улыбаться раскрасневшись и пряча смущённый взгляд за падающими на лицо волосами. Конечно, как может ещё себя повести девственница, которая парней к себе ближе поцелуя в щёчку не подпускала. – Девочки, а это разве не Крис? Я не замечала его здесь раньше. В то время я позволяла себе называть его по имени, чего никогда не решилась бы сделать сейчас. В каждом классе ведь есть местный фрик, к которому никто не приближается и вообще делает вид, что его не существует. У нас этим человеком всегда был он - зверь. Казалось, всегда будучи на своей волне и не обращая внимание на своих сверстников, тот никогда и не нуждался в общении или внимании. Его натура истощала полной отрешённостью, словно ему нет не до чего дела. Над ним не издевались, ведь он был вдвое лучше сформированее чем любой ученик нашей старшей школы и за место колким фразам всегда шло молчание и боязнь. Его считали наркоманом, сутенёром, дилером, были даже слухи о убийстве, которое он совершил, но я пропускала всё это мимо ушей и иногда даже решалась подходить к нему и здороваться прямо глядя в эти безжизненные глаза. Поступок на который решались не все. В тот вечер он занял самый дальний столик у противоположного окна и заказал себе чёрный, горький кофе, которым он меня поит сейчас, в моменты, когда я хорошо себя веду. Самый омерзительный напиток в моей жизни, но скажу ему об этом и её можно будет быстро прервать не заставляя меня больше никогда почувствовать этот терпкий аромат. Он специально уселся и ждал, ждал нас, ждал меня. Он следил за мной в то время уже несколько месяцев и ему было известно о каждом моём шаге, ведь и в самом деле тогда мои дни не отлилась сильно друг от друга. С его стороны открывалось обширное поле зрение на нашу местность, о том, где находится мой любимый столик ему тоже было известно. Каждый вечер он любит мне рассказывать вновь и вновь одну и ту же речь о дне, когда он наконец решился присвоить меня себе. Я знала о том вечере во всех подробностях. Как он легко отводил взгляд в нужный момент, чтобы мы с ним не столкнулись, как его навострённый ум читал по губам все мои фразы и каким способом в конце концов он решил похитить меня. – Этот фрик тоже тут? Девочки, насколько бы я не любила это место, думаю больше сюда ни ногой. Боюсь столкнусь с ним здесь ещё раз и он точно подкараулит меня у входа и похитит, оглушив камнем по голове. Рюджин тогда и не знала насколько она оказалась права. Её брошенная в воздух шутка, предназначенная лишь для поддержания диалога и всеобщему веселью, на самом деле сумела сбыться. Вот только кости были брошены не в мою пользу и исход оказался трагичным именно для меня. – Ладно вам, не думаю, что он такой странный и плохой, как о нём все говорят. Просто может он привык к общению с другими компаниями и мы в их список не входим. Вспоминая свои собственные слова мне хочется вывернуться наизнанку от поступающей к горлу тошноты. Я понятия не имела какую чушь несла. Корю себя за то, что сказала это в его оправдания, что посмела хоть раз в жизни подумать, что этого зверя можно назвать человеком. – Да, слава Богу на трассе не работаю и у клуба в толстовке дурь не продаю. Они рассмеялись, а меня лишь сильнее наполняла непонятная ярость от несправедливости чужой предвзятости. А ведь стоило мне хоть раз к ним прислушаться, может не было всего этого. Может он меня выбрал именно из-за того, что я единственная, кто вёл себя с ним не враждебно. Кто сам того не понимая пытался сблизиться с монстром. – Да ну вас. Их умиляло, не знаю уж притворно или по настоящему, как я вздувала щёки приставив к губам край стеклянного стакана. Я не старалась казаться милой, но все во мне видели лишь румяную куклу с всегда приподнятым настроением и хорошим личиком. Именно это он сломал во мне первым, разбив мне пол лица, последствия которого не хотели проходить целый месяц, либо же больше. Для меня время уже потеряло свою значимость. Знаю лишь то, что моя жизнь будет продолжаться лишь пока это угодно ему. Я осталась последней допивать свой капучино и параллельно общаясь с персоналом за столиком, который никогда не забывал спрашивать о моём самочувствии, хоть каждый раз ожидал поверхностного ответа. Ради галочки отвечала и я им задавая встречные допросы. Пустая болтовня, ничего более, но именно это тогда послужило последней каплей его терпения. Всегда напоминая мне момент, когда я мило общалась с официантом его жилы на шее вспыхивали сапфировым оттенком. Меня моросит от одного лишь взгляда на эти пульсирующие нити, но вида не подаю, ведь мой испуг его лишь сильнее раззадоривает. Он поймал меня тогда, за углом. Было темно и в той местности перегорели последние источники уличного освещения. Как на зло людей не было. Я отчаянно отбивалась до крови разгрызая его ладонь, которой он заткнул мне рот, дёргаясь как рыба на суши и пытаясь нанести физический вред ударами ног. Но сколько бы раз мой каблук не придавливал его пальцы, он всё не отпускал меня и вёл вперёд. Прежде чем посадить в непонятную машину, он хорошо приложил меня лбом к её крыше от чего я потеряла сознание и по дороге не донимала его своими приглушёнными стонами и сильными всхлипами от горьких слёз, которые он каждый раз стирал обжигая мою кожу теплом своих пальцев. Я не чувствовала, он рассказывал.***
И вот сейчас, я уже чёртову кучу дней нахожусь в тёмном, сыром подвале. Он приковал меня цепями к изголовью лишив шанса на побег, ведь они доходили лишь до ванной и туалета, а дверь слишком далеко. Кожа покрылась багровыми ссадинами, что высекли на моих запястьях и ногах красные браслеты. Я нахожусь совершенно одна в этой грязной, вонючей футболке, которую он мне подарил. Сколько бы я в ней не находилась она всё равно пахнет им. Это его запах, который каждую ночь, либо же утро, а может и день, впивается в меня тупой болью совсем не приносящий мне никакого наслаждения. Я морально и физически истощена. Он приносит мне поднос с переваренной лапшой с точным постоянством, а после пристального наблюдения, что я всё съем, вновь берёт меня на этой же кровати отбрасывая в сторону тарелку и наваливаясь на меня всем весом. В таких вещах он не гуманен. Часто в моём уме проскальзывают мысли, что то, что он вытворяет каждый раз, это лишь приятный бонус, которым он устанавливает больший контроль надо мной. Ему необходимо знать и быть уверенным, что я сломлена, разбита и принадлежу целиком и полностью лишь ему. Опять слышатся шаги. Громоздкая, тяжёлая походка. Я готова прямо сейчас зареветь вырывая себе волосы. Каждый раз, после чего он уходит наградив меня отвратительным поцелуем, мне хочется разорваться на куски. Каждый раз я плачу так надрывно, что веки начинают саднить и я приношу себе лишь большую боль. Он всё прекрасно слышит. Я уверена, он доволен собой. – Малышка, смотри, что я тебе принёс. От этого обращения мои внутренности сворачиваются болезненным узлом. Он никогда не называет меня по имени, даёт только эти слащаво-ласкательные прозвища. – Сегодня вместо лапши у нас картошка, решил тебя немного побаловать. Ты рада? Широкие ладони начали гладить мои волосы убирая выступающие пряди с опущенного лица. Я не хотела смотреть ему в глаза. Я боялась смотреть ему в глаза. Мне страшно, что бездна скрывающаяся там выжмет из меня последние признаки жизни и я лишусь навсегда души, хоть и вера в неё у меня успела пошатнуться за столько времени проведённое с ним вместе. – Ты не хочешь взглянуть на меня? Его умилительный тон превратился в требующий в мгновение ока. Он задал вопрос с нажимом, точно не желая услышать ничего в ответ. Ему нужно было действие. Я послушно начала поднимать неспешно глаза. Столь невинно глядеть на собственного садиста удавалось с трудом, поэтому вскоре я переметнула всё своё внимание на тарелку с едой. – Хочешь есть? Горячая ладонь проникла под ткань серой футболки. В момент моя кожа покрылась сотню мурашками вдоль всей длины позвоночника. Он упивался моей растерянностью, мне не нужно поднимать глаза, чтобы увидеть эту ухмылку на его лице. Я её чувствовала. – Да. Только сейчас заметила, что мои руки ужасно трясутся, когда потянулась за едой. Никогда не смогу привыкнуть к этому. Кто вообще сможет? Мой организм отвечает вполне логично на всё происходящее со мной в последнее время. – К кому ты обращаешься, дорогая? Как же хочется забиться в угол, где никто не сможет меня достать. От одного лишь слова произнесённого им таким тоном лоб покрывается мокрой испариной. Капли холодного пота начали скатываться вниз по виску выдавая моё нервное состояние. Он начинает злиться. Ладонь скользнула вниз остановившись на выступающем гребне из рёбер. Жар его прикосновения начинает усиливаться, когда тот сдавливает мои кости невзирая на адскую боль, которая отображается на моём лице. – Да, Хозяин. Щёки тут же покрываются румянцем стоит мне произнести это вслух. Каждый раз я обливаюсь краской, а он лишь улыбается в ответ удовлетворённый новым унижением. Много раз на ум приходили мысли взять эту вилку и проткнуть ею ему глаза. Я была бы рада лицезреть подобную картину. Иногда я представляю себе как наблюдаю за тем, как он будет мучится вонзив я ему этот прибор прямо в лицо. Как он искажается в гримасе боли и орёт заполняя всё помещение замызганного подвала эхом своего рёва. И в такие моменты я пугаюсь. Мне страшно превратится в такого же монстра как он. Да и грёзы лишь всё это, пустые выдумки. В жизни мне бы никогда не хватило смелости такое сотворить. К сожалению. – Приятного аппетита, малышка. Его губы коснулись моих кратким поцелуем. Мои обветренные уста уже и позабыли о существования бальзама для губ. Они чёрствые и твёрдые как наждачная бумага. Его намного приятнее. Они пухлые, мягкие и гладкие, как и у нормальных людей. Такими были и мои когда-то, но подобной роскоши мне уже никогда не видать. – Знаешь, сегодня, когда я ходил в магазин за покупками, встретил твоих родителей. Кусок картошки застряло в горле пройдя дальше через утробный кашель. Я подавилась при упоминании о родителях. Этот мерзавец смеет мне такое говорить, прекрасно осознавая, как мне тяжело от одной лишь мысли о них. – Они выглядели такими бодрыми – плавно, его голос начал становится тише – счастливыми – приблизившись ко мне в плотную, я смогла ощутить его шёпот на своей щеке – словно у них никогда и не было никакой дочери. Он всегда добивается одного и того же. Своим приторным голоском тот сначала одаривает самыми приятными ласками, а потом сразу же вколачивает в ближайшую стену. Измывается надо мной. Каждой своей фразой калечит всё сильнее доказывая, что у боли нет предела. Он проверяет меня на прочность. Ему интересно насколько меня хватит. Вновь я не выдержала. Тарелка с горячей едой приземлилась прямо ему в лицо изрисовывая противную рожу подсолнечным маслом. А я в ту же секунду пожалела о содеянном. Его черты изломались в безудержную ярость высветляя все уродливые складки на лице, которые делали его ещё более угрожающим. Ласк сегодня от него ждать не стоит. Его выражение буквально трубит о том, что он желает бросить меня всем мукам, о которых ему только известно. - Очень. Плохая. Девочка. С его губ слетели чётко выделенные слова, что он произнёс явно пытаясь обуздать хоть каплю своей злости. Моё горло скрепили цепким обручем маслянистых пальцев, которыми он попытался стереть следы горячей еды с лица. Хватило одной руки, чтобы заставить меня начать задыхаться. На потолке вместо одной горящей лампочки начали проявляться целых три, пока сознание медленно отходило в небытие. Скреплённая этими морозными цепями к кровати, ему не доставило никакого труда меня на ней распять, пока я впивалась отросшими ногтями в его ладонь, пытаясь избавить себя от натиска мужского давления. Но все попытки были тщетны. Он почти одолел борющуюся жизнь во мне, но остановился прежде чем с моих уст слетел бы последний хриплый стон. Сразу же я намеревалась встать, чтобы восстановить дыхание, но он не дал мне времени ни на какое лишнее действие. Лёгким движением, он сорвал единственный элемент одежды, пуская футболку на тряпки. Я предстала перед ним абсолютно голая из последних сил пытаясь отбиться от его фигуры господствующей на мне сверху. Мой ничтожный бунт был строптиво оборван под чужим натиском. Силы хрупкой девушки ничего стоили в сравнении с его мощью. Он сильнее меня не в два и не в три раза, а намного больше. – Нет, прекрати! Я кричала отбиваясь ногами пока он не лишил меня такой возможности. Руки плотно сжали в простынь окрашивая кожу под цвет белых костяшек. Коленями пыталась задеть его, ударить, но и это он мне помешал сделать усевшись на моих бёдрах. – Мне не нравится твоё поведение. Жгучая резь переполняло правую щёку. От силы этого удара на моём лице уже должно было появиться синее пятно. По ощущению меня макнули в растопленный воск, что начал разъедать кожу. Голова вновь закружилась проецируя в сознании расплывчатые картинки и бегающие искорки по потолку. Я взвыла жалостливым криком от его неожиданного проникновения. Он омерзителен, когда возвышаясь надо мной глухо пристанывает в такт быстрым толчкам. Как только одна из его рук отступает высвобождая мою, я тут же впиваюсь ногтями ему в грудь, всеми имеющимися силами пытаясь его оттолкнуть. Не выходит. Он туго и очень грубо заламывает мои руки над головой держа их прикованными друг к другу за запястья. С каждым новым мокрым всхлипом раздающемуся по комнате из меня высасывают жизнь. Чувствую его плоть внутри себя. Он движется страстно выбивая из моей груди с каждым новым разом отклик всё громче и громче. Мыслями пытаюсь отвлечься и попасть в другой мир, где нахожусь я, родители, где всё пропитано теплом и уютом. В те времена, когда горе было для меня незнакомо. Студия залитая белым светом в которой я проводила большинство своего свободного времени, а чаще всего она у меня его и крала. Я так любила двигаться в такт музыке, буквально сливаясь с минорными нотами и полностью отдаваться танцу. Но меня быстро возвращают обратно сжимая в руках искусанную груди покрытую красными нитями заживших шрамов. – Ты со мной, дорогая? Его лицо приблизилось к моему, насмехательски плюнув эту фразу прямо в губы. Звериный оскал не исчезал с его лица пожирая взглядом всю меня целиком. Моё тело содрагалось под ним слепо следуя его замысловатым манёврам. Мужские руки начали бродить по моему животу неся за собой приятную мягкость касаний. Да, он умел приносить и ласки, но для меня любое его поминание отражалось острой сталью в уме, хоть плоть предательски начинало таять. Ему нравилось смотреть, как моя грудь поднималась вслед его мановениям. Ореолы быстро затвердевали стоило ему лишь раз сжать из меж свои пальцы легонько прокручивая. Вожделение установила полный контроль над чужим разумом заставив его припасть к моим обсохшим губам и наградить в знак послушания горячем поцелуем. Это притупляло ум помогая отвлечься от ужаса. Его скользкий язык проникал внутрь закручиваясь с моим в замотанную спираль внутри наших горячих уст. Сминая наши губы тот не забывал прикусывать мои, напоминая пленнице своё место. Его лицо приобрело знакомый лик, он означал, что вскоре зверь достигнет своего предела, ну а мне придётся принимать ещё одну порцию унижений. Его выражение разнилось с тем с которым он ходил обычно. Но моему затуманенному уму не понять: эти изменения значат наслаждение, либо же противоположное? Находясь так близко к нему, я никогда не пойму, что на самом деле находится в его голове. Что может находится в голове у психопата?Мне известно лишь одно – я полностью во власти монстра. И он будет помыкать мной столько, сколько захочет, ведь хозяин вправе управляться своими вещами как пожелает.