Любовь не с первого взгляда

Через пару дней плотный график свадебных торжеств, наконец, подошёл к концу, и жизнь во дворце стала возвращаться в рабочее русло. На ближайшие две недели основным занятием для правителей станет посещение различных выпускных, от грандиозной выставки дипломных работ в Академии художеств – до выпускного бала института благородных девиц. Каждое мало-мальски приличное учебное заведение в столице готовило торжественную встречу для королевы, и сейчас все они были заняты в основном тем, что перепланировали уже отрепетированное до мельчайших нюансов мероприятие с учётом присутствия на нём ещё и короля-консорта. Надо сказать, что это нововведение особенно взбудоражило институт благородных девиц – ведь с королём-консортом на бал должен будет прибыть и мужской двор, а значит – и потенциальные женихи. Конечно, большинство девиц уже было просватано, но помолвка, как известно, ещё не свадьба, и далеко не всем были по душе выбранные родителями женихи. Однако до всех этих выпускных торжеств нужно было решить ещё достаточно рабочих вопросов, важнейшим из которых по-прежнему оставался вопрос с избранием вице-канцлера. Очередной утренний совет погряз в шумных спорах. Королева испытывала по этому поводу большую досаду: она так и не успела хорошенько вникнуть в суть вопроса и надеялась, что советники справятся сами. Наслушавшись, она повернулась к Канлару: – А что по этому поводу думаете вы, ваше величество? Тому, пожалуй, было что сказать: например, у Се-Ньяра был вполне талантливый младший брат, которого Канлар неплохо знал и считал подающим надежды юношей. Однако так явно агитировать за брата своего близкого приятеля показалось ему злоупотреблением, поэтому, слегка похмурившись, он предложил компромиссный вариант: временно предоставить эту должность тому самому отставному камергеру, чтобы не спеша начать подбирать кого-то ещё. Королеве вариант решительно не понравился: она полагала, что со временем этот вопрос не станет ни более ясным, ни более однозначным. – Свяжитесь с господином Бернару, – велела она канцлеру, подчёркивая имя сановника из муниципалитета. – Полагаю, его проекты свидетельствуют о нём достаточно красноречиво. Хотя канцлеру было, что возразить, – ему не очень нравилась идея брать на эту должность человека неблагородного происхождения, да и не проверенного, – он посчитал, что спорить с королевой было бы слишком неловко, и согласился. Решив, таким образом, докучный вопрос, королева перешла к обсуждению своей новой идеи – составлению совещательного органа из представителей различных гильдий. Как водится, повод снова вызвал шум и споры. На стороне решительно поддерживающих этот проект были Канлар, финансист и генерал, а вот противниками выступили министр культуры, дядя и специалист по слухам. После двухчасовых дебатов по вопросу пришли к выводу, что органу быть, но вот спектр вопросов, в решении которых он будет принимать участие, останется крайне узким и по большей части декоративным – когда и как общий бал провести, какие ярмарки и где организовать, что иноземцам в дар преподнести и прочая такого рода. После обеда торжественно выпроваживали троюродных. Идея оставить глазастую сестрёнку во дворце оказалась для королевы полной неожиданностью, потому что это известие коварный дядя сообщил в самый последний момент весьма небрежным тоном: – Кстати, племянница, мы оставляем Камиль на ваше попечение. – Простите? – вежливо переспросила Кая, не уловив сути вопроса. – Что ещё за попечение? – Бедняжке пора искать хорошего жениха, – тяжко вздохнул дядюшка, намекая на то, что с такими внешними данными дело становится затруднительным. – Простите? – с ещё большим недоумением переспросила королева – уж кому как не ей было знать, как печально обстоят в столице дела с женихами! Дядя возвёл глаза к небу, всем своим видом сетуя на то, что Господь послал ему столь непонятливую племянницу: – Мы оставляем Камиль у вас, – с нажимом, почти по слогам повторил он, – чтобы она могла найти себе достойного жениха. Возможно, узнай королева об этом плане раньше, ей бы нашлось, что возразить, но, к сожалению, в стане троюродных у неё не было своих агентов, а запретить родственникам жить в фамильном дворце не представлялось возможным. – Да, разумеется, – любезно ответила Кая, которой больше ничего и не оставалось, – не беспокойтесь, ваша светлость, я позабочусь о княжне, – заверила она. Довольные троюродные раскланялись. Перед тем, как лихо вскочить на коня, князь умудрился отличиться, фамильярно похлопав короля-консорта по плечу с напутствием: – Смотрите же! Вы обещали мне хорошую жену взамен украденной у меня сестрицы, надеюсь на ваш вкус! Кая возвела глаза к небу. Канлар с хмыканьем ответил: – Не переживайте, ваша светлость, буду выбирать как для себя! – О, только не это! – возроптал князь уже из седла. – Умоляю, не надо мне этих учёных дев с умными речами! Лучше поищите такую, чтоб лихо фехтовала и стреляла! – с картинной мольбой в голосе попросил он. – Та махийская принцесса, кажется, художница? – громко переспросила королева у мужа. Прежде, чем Канлар успел ответить, князь рассмеялся, прогарцевал перед ними и со смехом отпарировал: – О нет, дорогой брат, не доверяйте этой женщине такой важный вопрос! Она безжалостна! И, наконец, изволил откланяться, догоняя кареты и конное сопровождение своей семьи. – Послал Бог родственников, – пробормотала Кая. Стоявшая за её спиной тихая княжна ничего на это не сказала. У неё были свои резоны остаться, о которых совсем не обязательно было знать кому бы то ни было. После проводов Кая и Канлар отправились в Торговую палату – решать вопрос с экспортом изделий из оленьего рога. Над этим проектом Канлар, министр финансов и купеческая гильдия в содружестве с гильдией мастеров-резчиков работали уже пару месяцев, и, собственно, все нюансы обговорили и утвердили. Сегодня оставалось лишь торжественно подписать все необходимые бумаги, а также полюбоваться небольшой выставкой, которую устроили мастера, чтобы похвалиться своим искусством. Изделия были, действительно, хороши, и Кая отобрала несколько, чтобы использовать в будущем в качестве подарков послам и иноземцам. Мастера любезно пытались отказаться от оплаты, королева любезно настояла – ритуал, который ей приходилось проделывать неоднократно. – Господин Фурлио, – устало обратилась она к присутствующему министру финансов, – подготовьте, будьте добры, проект, по которому с части гильдий мы будем взымать налог натурой. Традиция возмещать гильдиям мастеров налоги с помощью королевских покупок уходила корнями в прошлый век, где один из предков Каи решил, что нужно поддерживать родное производство. С тех пор каждый новый король – сам или через уполномоченное лицо – покупал на собранные с гильдии налоги их же товары для государственного использования. Никаких обязательств между королевским домом и гильдиями не существовало, вся эта свистопляска с круговоротом монет была лишь актом доброй воли по отношению к мастерам. Самой Кае это всегда казалось нелепым, но её отец был против замены денежного налога на натуральный, мотивируя это тем, что в эпоху войн любая монета на счету. На практике же во времена войн гильдии охотно совершали крупные пожертвования и при необходимости выставляли свои собственные войска, уступающие, конечно, регулярным, но зачастую играющие важную роль в военном противостоянии. Поэтому королева решила, что можно уже и оптимизировать этот момент. После решения деловых вопросов последовал торжественный ужин в палате, после которого дела на день неожиданно закончились, и Кая решила, что это хорошее время, чтобы разобраться в отношениях с мужем – а надо признать, что Канлар по-прежнему вёл себя несколько странно и скованно. По дороге во дворец Кая сказала, что желает посетить смотровую площадку – живописное местечко над рекой, с которого открывался отличный вид на город. Сопровождающая карету стража мгновенно организовала это дело, отогнав немногих гуляющих и выставив кордоны. Кая с наслаждением вдыхала свежий вечерний воздух – и даже назойливые комары не могли испортить ей настроение. У неё нечасто выдавалась возможность просто постоять полюбоваться городом, и она предпочитала насладиться ею сполна. Канлар также пребывал в самом благостном расположении духа и находил и погоду, и открывающийся вид превосходными. – Вы знаете, мессир, – к его неожиданности начала вдруг важный разговор королева, – что я не очень сильна в умении выстраивать личные отношения, – она сделала нетерпеливый жест рукой на его попытку возразить. – Поэтому давайте вы просто скажете как есть, чем я вас огорчила. – Простите? – глупо переспросил Канлар. – Но вы меня не огорчали, ваше величество. Кая посмотрела на него как на человека совсем неумного и с раздражением расшифровала свою мысль: – Почему вы тогда меня избегаете настолько, что даже и сейчас смотрите куда угодно, но не на меня? Канлар смешался, всё же посмотрел на неё, едва ощутимо покраснел, отвёл взгляд, воскликнул: – Да потому что!.. – и умолк. Потому что у него чуть не выскочило: «Да потому что я влюблён в вас!», но он снова слишком смутился, чтобы произносить это вслух. – Потому – что? – не дождавшись продолжения, переспросила королева. В вопросах такого рода ей явно не хватало проницательности – ведь ответ был написан на покрасневшем лице Канлара самыми крупными буквами. – Потому что я придумываю, как нам с вами сблизиться! – выкрутился он, лихорадочно пытаясь среди черепичных крыш и церковных куполов отыскать какой-нибудь хороший повод выйти из этого разговора. – О! – порозовела было Кая, но тут же заметила логическое несоответствие: – Вы выбрали странный способ сблизиться, вам не кажется? – с недоумением уточнила она, тоже устремляя взгляд куда-то на купола, в тщетной попытке понять, чего он там так старательно высматривает. Канлар почесал покрасневшее ухо и пояснил вопросительным тоном: – Возможно, я стесняюсь? Купола оставались невозмутимы и предлога сменить тему не подавали. – Что? – глупо переспросила Кая. – А что, у вас монополия на смущение? – повернулся он наконец к ней, отчаявшись найти помощь у пейзажа, и язвительно приподнял бровь. Кая покраснела: – Нет, но… Канлар возвёл глаза к небу: – Просто вы не ожидали, что я тоже могу смущаться! – ворчливо посетовал он. – О! – Кая отвернулась к реке. Крыть было нечем, она вправду полагала смущение своей прерогативой. Недолго думая, она вдруг резко вернулась к давнему разговору, пытаясь выправить ситуацию уступкой в его адрес: – Это был поцелуй Кариды и Вилио. – О! – воодушевился Канлар, сразу поняв, что это то смутившее её обсуждение о книжных поцелуях. Баллада о Кариде и Вилио была прекрасным образцом любовной лирики, которая рассказывала про отважного Вилио, влюбившегося в неприступную Кариду. Что бы ни делал кавалер, чтобы завоевать сердце красавицы, – ему не удавалось добиться даже улыбки. Однако Вилио не унывал и изобретал всё новые способы привлечь к себе внимание возлюбленной. Удача улыбнулась ему, когда он придумал интересную тему для спора. Карида не смогла устоять перед желанием переспорить докучливого ухажёра, но в конце концов проиграла. Спорили они на желание, и Вилио загадал у Кариды поцелуй. То ли девушку восхитила степень его нахальства, то ли он уже давно начал ей нравиться, но поцелуй состоялся, и с этого момента баллада весело двинулась к своему свадебному финалу. – На что будем спорить? – деловито поинтересовался Канлар, оглядывая окрестности. В балладе спор вертелся вокруг цветов: Вилио уверял, что видел розу без шипов, а Карида взялась доказывать, что роз без шипов не бывает. В действительности, сорта без шипов в Райанци отсутствовали, но Вилио посадил в своём саду диковинку из Ньона – редкий сорт розы без шипов, который требовал много тепла и света. В климате Райанци он не мог прижиться, но именно этот куст влюблённые потом бережно хранили, переведя в зимний сад и устроив ему особое освещение. – Право… – замялась королева, которой уже не казалось такой хорошей идеей возвращение к этой теме. – Давайте на утку! – жизнерадостно предложил Канлар, чей взгляд зацепился на эту птицу. – Спорим, двух минут не пройдёт, как она взлетит? Кая в вежливом недоумении приподняла брови и с некоторым интересом поглядела на указанную утку: – Вы проиграете, мессир, – холодно заметила она. – Утка явно спит и не планирует никаких полётов. – Значит, спорите? – азартно подначил Канлар. – Спорю, – со смехом согласилась Кая. Посмеиваясь, Канлар подозвал одного из охранявших их гвардейцев и попросил сделать выстрел в воздух. Утка, вполне ожидаемо, взлетела. Лицо короля-консорта сияло так, будто он выиграл как минимум в важной битве. – Вы сжульничали! – обвинительно сказала ему Кая, складывая руки на груди. – В чём же это? – невозмутимо отзеркалил он её позу. Королева смерила его ледяным взглядом. – Вы просто не желаете платить своих долгов! – обличил её Канлар. – Что? – возмутилась она. – Да как вы смеете!.. – Нет? – приподнял он бровь и разомкнул руки, делая приглашающий жест. – Тогда целуйте! Запал королевы иссяк, она расслабилась и рассмеялась. – Так, так! – одобрительно отметил перемену в её настроении он и поторопил: – Целуйте-целуйте, пока меня комары не обглодали. – Только чтобы спасти вас от комаров, – тоном дарующей милость королевы ответила она, подошла и, действительно, поцеловала его. – Ну вот, другое дело, – одобрительно отметил он ей на ушко. – Надо будет почаще с вами спорить! – В самом деле? – приподняла она бровь. – Конечно! – с воодушевлением ответил он – Вы сами посудите, ваше величество, это же беспроигрышное дело! Если выигрываю я – вы целуете меня, а если выигрываете вы – я целую вас! – В самом деле, беспроигрышное, – согласилась с улыбкой Кая. – Однако ж, нам пора спасаться от комаров, – заметила она. – Спорим, в карете уже есть хотя бы один? – с лукавым смешком заметил Канлар. – Ну что вы, там вуаль! – с не менее лукавой улыбкой отметила королева. – Ни одного не будет! – Пойдёмте проверять! – увлёк он её за талию к карете. Вуаль, как оказалось, сработала отменно: внутри комаров не было.