Когда шиза становится необходимой

Небольшое пояснение к тексту. Есть понятие «видимость» — демон становится видимым для человека. А есть «материализация» — это осязаемость, то есть до демона можно дотронуться/почувствовать. Таким образом, человек может увидеть демона, но не факт, что дотронуться. И соответственно наоборот: человек может не видеть демона, но свободно прикасаться к нему.       Ген закончил читать и еще раз обвел комнату взглядом. Ничего не изменилось: пламя свечи выхватывало четыре бледных лица и ничего потустороннего.       — Что и требовалось доказать. Херня все эти ваши призывы. — Ген поднялся и поправил школьные брюки, успевшие неприятно стянуть колени.       — Давайте попробуем еще раз! — воскликнул Тайджу и заискивающе посмотрел на Юкио.       — Мы сделали это три раза, — покачал головой Юкио и задул свечу, лишая их единственного источника света.       Комната погрузилась во мрак, и тут же в углу что-то скрипнуло.       — А! Вот оно! — заорал Тайджу и метнулся на звук.       Ген хотел сказать, что туда отсел Цукаса, порядком уставший от монотонной бубнежки, гордо именующейся текстом призыва, но не успел: судя по звукам грохота и мата, Тайджу умудрился кинуться прямо на него.       — Твою мать, Тайджу! Слезь с меня, — не утихал Цукаса, а Тайджу, как зацикленный, бормотал извинения.       — А вот и демон пробудился. Молодец, Тайджу, — хохотнул Рюсуй.       Тайджу что-то недовольно пробурчал, а Ген закатил глаза (что, к сожалению, никто не увидел) и включил свет — благо свою комнату он знал как пять пальцев. Глаза резануло болезненной вспышкой белого, и ему пришлось проморгаться прежде, чем с усмешкой посмотреть на друзей.       — Давайте выметайтесь. У меня скоро предки вернутся.       — Ген, ты само дружелюбие, — хмыкнул Юкио, но послушно встал с пола и забрал со стула сумку.       — Жаль все-таки, что не сработало. Хотел бы я посмотреть на настоящего демона! Прикиньте, какие у него рога! А хвост. — Тайджу засмеялся и вышел в коридор, подхватывая свои вещи, брошенные у двери.       — А бабка так убедительно говорила, что призывы настоящие, — вздохнул Рюсуй, мысленно продумывая обвинительную речь, которой удостоится пожилая женщина, нагло врущая своим покупателям. Она отдаст ему всю сумму до последней йены, потраченную на бесполезную книженцию!       — Больше верь всяким шарлатанам, — сказал Цукаса и злобно зыркнул на Гена, который очень хотел напомнить, что в первый раз Цукаса громче всех читал текст и явно надеялся на чудо.       В разной степени расстроенные школьники столпились у входной двери, пинаясь и толкаясь. В конце концов, они разобрались, где чьи кеды, подхватили оставшиеся школьные сумки и попрощались с Геном, обещая завтра на большой перемене встретиться на крыше.       Возвратившись в комнату, Ген мрачно посмотрел на оставленный бардак и пожалел, что так необдуманно выставил друзей за дверь. На полу валялась притащенная со свалки доска, на которой Юкио аккуратно начертил пентаграмму, а Цукаса осторожно накапал свиной крови по углам. В центре на пересечении линий стояла черная свечка (которую, черт возьми, они искали по всему городу и — боже мы это сделали, верните нам ноги — нашли в каком-то задрапанном магазинчике рок-атрибутики). Вокруг нее, согласно неразборчивым инструкциям, написанным явно под чем-то окрыляющим, покоились несколько костей курицы, честно обглоданных от крылышек-барбекю.       А еще на полу лежали сожженные бумажки призыва и, разумеется, блокнот с ручкой, если вдруг вместо демона появится призрак, который захочет с ними поболтать и поведать скорбную правду потустороннего мира.       Да, они глупые. Все эти демоны — сказки для маленьких. Но Рюсуй, когда захочет, сможет и мертвого уговорить, что уж говорить о простых школьниках с вечным шилом в одном месте и кучей азарта на хвосте. Тем более, таинственная книга «приоткрывающая завесу человеческого» была куплена подешевке у женщины, величающей себя ни много ни мало потомственным медиумом. Интересно? Жуть! А когда Тайджу увидел странное оформление книги и ворох рисунков, большая часть которых вызывала табун мурашек, было решено собраться у Гена (и почему у бедного него?) и знатно повеселиться.       И было весело. До второго раза. Потом бы Ген предпочел проветрить комнату и включить ужастик в ожидании шоу: Рюсуй и Тайджу так забавно орут и жмутся к Юкио и Цукасе, что у Гена вся галерея забита их перекореженными от страха лицами, сделанными при минимальном свете и от того еще больше похожими на фото с призраками.       Ген улыбнулся своим мыслям и несбывшимся (только сегодня) надеждам, притащил с кухни мусорный пакет, запихнул туда всю атрибутику «сатанистов» и открыл окно, чтобы наконец-то проветрить комнату. Свечка, к сожалению, была с запахом лаванды, а Ген лаванду не любил: от нее кружилась голова.       Комнату наполнил приятный ночной холодок, и Ген довольно зажмурился, ощущая на коже нежные прикосновения ветра. Он запоминал приятные мгновения, ведь в следующем году рассчитывал провести июнь в другом месте — у него планы на токийский институт и успешную работу экономиста, а еще поддержка связи с друзьями (в лепешку разобьется, но уговорит Цукасу и Юкио поступать вместе с ним). Сейчас же у него есть последний год обучения в старшей школе с четверкой идиотов-друзей, у которых целый вагон дурацких идей и тележка здравого смысла.       Эх, если бы родители узнали, что он пригласил друзей не для того, чтобы готовиться к экзаменам, а для того, чтобы вызывать древнейшего представителя Ада, Ген мигом бы очутился на улице с табличкой «помогите идиоту».       Он стоял у открытого окна, пока по двору не скользнул свет фар, а вялые мысли не заглушил тихий рев мотора. Ген помахал вышедшим из машины родителям, выключил свет и плюхнулся на кровать, прижимая по обыкновению подушку к груди.       Засыпая, он не ощутил чужого присутствия и уж точно не расслышал чей-то зевок.

***

      Ген просыпался урывками, постоянно выключая будильник. Он знал себя, и поэтому у него стояло как минимум шесть будильников через пять минут каждый. Окно, которое вчера забыли зашторить, мстительно открывало путь к его лицу. Ген морщился от солнечных лучей, но вставать по-прежнему не собирался.       — Ген, вставай, а то опоздаешь! — донесся крик с первого этажа. Ген недовольно промычал, зажимая уши подушкой и перекатываясь на другой бок, подальше от дурацкого солнца и не менее дурацкой школы.       — Занятно. Такой большой, а мать до сих пор будит, — раздалось сбоку, и с Гена моментально спала сонливость.       Он осторожно перевернулся обратно и убрал подушку от лица, чтобы тут же вернуть на место и заглушить в ней испуганный писк.       — Какого черта?! — всё на что хватило Гена, когда его отпустил первый шок и появилось негодование при виде незнакомого парня в комнате. Очень странного парня, которому не мешало бы посмотреться в зеркало и осознать, какой век на дворе.       — Не черта, а демона. Ранг мне тут не понижай.       — Чего? — Ген почувствовал, как у него задергалось левое веко — правое было на подходе.       — Забыл уже, кого призвал? — Странный парень захлопнул книгу, которую, судя по всему, читал до этого и выкинул за спину. — Скука.       Глаза Гена сравнялись с блюдцем из маминого любимого сервиза, когда книга, вместо того чтобы шлепнуться на пол, испарилась прямо в воздухе.       — Э-это к-как? — заикаясь, спросил Ген, тыча пальцем в растворившуюся книгу.       Но тут ручка двери повернулась, и дверь с громким стуком ударилась в стену.       — Асагири Ген! Как долго мне тебя ждать?       — Мам? — испуганно ойкнул Ген. Он совершенно не представлял, как объяснить матери присутствие чужого человека в своей комнате.       — Ты чего дрожишь? Заболел? — Тут же сменила гнев на беспокойство Асагири Киеко и потрогала лоб сына. — Да нет. Нормально, вроде. Признавайся, тест сегодня? Прогулять решил?       — Ну, я пошел. Не буду мешать. — Странный парень вяло махнул рукой и с тихим щелчком исчез.       — Э-э. — Ген раскрыл рот и беспомощно посмотрел на мать.       — Да что не так? — На лбу женщины появились хмурые морщины.       — Он… исчез, — проблеял Ген и яростно протер глаза.       — Кто он?       — Да парень! Странный такой. Волосы дыбом. Одежда, будто ему лет сто. А еще глаза красные!       — Так, я поняла. Признавайся. — Женщина нехорошо прищурилась и нависла над Геном, который тут же переключился со страха от фокусов парня на страх от разъяренной матери. — Ты что делал вчера с друзьями, что с утра пораньше тебе видятся какие-то парни?       — Да я не вру! — Хотя Ген был готов поставить на то, что словил глюки или просто еще не проснулся, и сознание решило подкинуть ему интересную галлюцинацию.       — Ты пил! Ген, как ты мог!       — Я не пил! — тут же вскинулся Ген и выпутался из одеяла. — Разве похоже, что я мучаюсь с похмелья?       Женщина что-то хотела добавить, но Ген быстро ее оборвал:       — Да понял, я понял. Мне это просто приснилось, — кивнул самому себе Ген, уже уверенный, что ему это всё действительно привиделось и никакого парня здесь не было.       — Лучше бы тебе девушки снились, — тихо вздохнула Киеко и поспешила ретироваться из комнаты, зная, как ее сына раздражали упоминания отношений.       И сейчас, увы, не стало исключением.       — Да не хочу я встречаться! У меня есть дела поинтереснее!       — Какие-такие дела? А можно отсюда поподробнее? — Глава семейства улыбнулся при виде злого сына, похожего на взъерошенного воробья, и юркнул обратно в коридор.       — Дурдом, — выдохнул Ген в подушку и подорвался с кровати.       Делая обычную утреннюю рутину, он принципиально не вспоминал странного парня, а если мысли и уходили в сторону испарившейся книги или эффектного исчезновения, он тут же щипал себя за руку и думал о тесте по математике.       «Ну, не могли же мы и правда кого-то вызвать вчера?» — билась предательская мысль в дурной черепушке по дороге в школу.       От участи распухших и покрасневших рук его избавил выскочивший из-за поворота Тайджу, который сходу начал болтать про свой супер-странный сон, где он все-таки вызвал демона и даже не одного, а целую стаю, и всю ночь они водили его по Аду и рассказывали про грехи людей.       — А в конце главный из них, не помню, как его зовут, говорит такой: «Тайджу, я восхищен твоей смелостью и избираю тебя новым боссом демонов, а мне пора на покой» и пафосно уходит в закат. Ну то есть в котлован с кипящей водой, — хохотнул Тайджу, и Ген криво улыбнулся. Он бы с радостью поменялся с другом снами.       У ворот школы их встретили зевающие Рюсуй и Юкио и отвратительно бодрый Цукаса, из-за жары забравший волосы в высокий хвост, и теперь каждая девчонка считала своим долгом томно вздохнуть и громко сказать, какой он красавчик.       «Так вы и на соревнования его ходите, потому что на голый торс залипаете, а не потому что хотите поддержать». — Ген всегда с иронией относился к фан-клубам, упорно не замечающим ничего дальше внешности.       — Черт, ты затмил меня сегодня, Цукаса, но я тебе не проиграю! — воскликнул уязвленный Рюсуй и снял пиджак, красуясь подкаченными мышцами, обтянутыми тонким хлопком рубашки. Кто-то восхищенно свистнул.       — Да мне пофиг вообще-то, — пожал плечами Цукаса и пошел к крыльцу, на котором почти не было школьников: с минуты на минуту должен был прозвенеть звонок.       — Вот так всегда, — пробурчал Рюсуй, и Юкио похлопал его по плечу.       Ген устало вздохнул, но решил не вмешиваться в заскоки друзей, вместо этого он потянул за собой Тайджу, привычно засмотревшегося на их старосту (которая почему-то сегодня припозднилась, вау), в кабинет. У него было не то настроение, чтобы молча выслушивать выговоры учителя за опоздание.       Первый урок прошел скучно, второй еще скучнее, а вот на третьем был тест. Ген хорошо знал математику. Он ее не очень любил, особенно геометрию, но успешная работа экономистом предполагала хорошие знания алгебры и графиков, и поэтому он смирился. Вынужден был смириться.       До конца оставалось десять минут. Одноклассники усердно исписывали чернилами бумагу, а Ген умудрялся еще кое-где правильно вспоминать теорию.       — А тесты всё такие же необъективные. И третий пример решен неправильно, — донеслось со стороны окна, и Ген от испуга отшатнулся вбок. Осознание того, кому принадлежал знакомый голос, окатило ледяной водой — благо заорать не успел, потому что приоритет был отдан на то, чтобы позорно не грохнуться с накренившегося стула.       Грациозное балансирование, к сожалению, не осталось незамеченным, и учитель с грозным видом повернулась в его сторону. Ген поспешил встать и с извинением наклонить голову.       — Что вы делаете, Асагири?       А странный парень, будто не замечая, что творится вокруг, воспользовался тем, что место освободилось, спрыгнул с подоконника и в наглую наклонился над исписанными листами.       — Простите, Фурусава-сенсей, я задумался, — выдавил Ген дрожащим голосом, с ужасом смотря на склоненную перед собой макушку с вздыбленными волосами.       — Надеюсь, такого больше не повторится, — строго произнесла учитель и жестом показала сесть обратно.       Ген, внутренне холодея, посмотрел на занятый стол и на пробу наклонился слегка вбок. Странный парень что-то пробормотал себе под нос, кивнул зачем-то Гену, после чего опять испарился.       Силы Гена мигом его покинули, и он плюхнулся на скрипнувший стул. Учитель поморщилась, но ничего не сказала.       Оставшееся время Ген чувствовал на себе ее пристальный взгляд, пустоту у окна и сдерживаемую истерику по поводу своей потихоньку съезжающей крыши. Он еле дождался спасительного звонка, чтобы кое-как отдать листок с недорешенным тестом и рвануть в туалет, где минут пять плескал в лицо холодной водой.       — Ты чего? — Юкио, так и не донеся до рта подцепленный рис, с удивлением посмотрел на ворвавшегося — дверь оглушительно столкнулась со стеной — друга с тяжелой одышкой.       — Ребят, я свихнулся, — простонал Ген и сел между мигом заинтересовывавшимися Рюсуем и Тайджу.       — Математика кого хочешь доконает, — авторитетно выдал Тайджу и задумчиво почесал затылок. — А ты чего такой дерганный был? Вопрос был плохой?       — О чем ты? — настороженно спросил Юкио. — Не тормози, Ген, доставай еду. От перемены и так мало осталось.       Ген на автомате достал из сумки бенто и подцепил палочками кусок рыбы.       Вкуса он не почувствовал.       — Меня преследует галлюцинация, — получилось как-то жалобно, и Ген со злостью подумал, что ему только слез для большей драмы не хватает.       Ребята переглянулись и с недоумением посмотрели на Гена, молчаливо требуя продолжения.       — Сегодня утром я проснулся и увидел странного парня рядом с кроватью.       — Ого, и кто этот счастливчик? — тут же перебил Рюсуй и игриво повел бровями.       — Придурок. — Ген со злостью пихнул его локтем в бок. — Без понятия, кто он. Но мать его не видела. А потом этот идиот заваливается ко мне на урок и разглядывает тест! Вот ты, Тайджу. — Ген резко развернулся к жующему Тайджу, и тот от неожиданности закашлялся. — Ты видел рядом с моей партой странного парня?       — Ты про Гинро? — прохрипел Тайджу, с благодарностью принимая от Юкио воду. — Так он вроде всегда такой.       — Да нет же! Это не одноклассник! Это вообще какой-то левый парень, которого вижу только я! — На последнем слове голос сорвался в истеричные нотки, и Ген поспешил заткнуться.       — Ну дела, — протянул Рюсуй, и было непонятно, то ли он издевается, то ли действительно озадачен состоянием друга. — А, может, книжка-то и правда рабочая оказалась.       — Или ты надышался свечой. Ты же спал потом в этой комнате, — предположил Цукаса, который точно не впечатлился историей и спокойно продолжил есть приготовленный сестрой сэндвич.       — Все-таки не зря мне этот магазин не понравился. Вдруг они туда наркоты пихнули? Хотя нет. Тогда глюки были бы у всех, — отмахнулся от своей идеи Юкио.       — И как мне избавиться от него? — тихо спросил Ген.       — А ты попробуй с ним поговорить. С шизой надо разбираться лично, — посоветовал Юкио и отвлекся на входящее сообщение.       — Ну, спасибо, помогли. Еще друзья, называется.       — Хочешь, я его поколочу и узнаю, что ему надо? — тут же оживился Тайджу, не любящий, когда его дружеские чувства ставили под сомнение. — Ты только скажи, куда бить!       — По голове Гена бей. Зло там, — хохотнул Рюсуй.       Ген злобно на него зыркнул и убрал бенто, который из-за нервов не смог съесть и на половину.       — Юкио всё правильно сказал. Если его видишь только ты, то и разобраться с ним можешь только ты. Но если это будет продолжаться долго, то говори. Будем уже по-другому решать.       — В психушке запрете? — с подозрением прищурился Ген на замолчавшего Цукасу.       — Нет. Запросимся к тебе на ночевку и будем уже вызывать на коллективную беседу. И я надеюсь, что глюки у тебя скоро пройдут, потому что я не хочу верить в правдоподность книжки.       — Но это было бы круто, — задумчиво произнес Юкио и хмыкнул над вытянувшимся лицом Гена.       — Вот и забирай его себе. Мне и без него хорошо было. Почему он прицепился именно ко мне?       — Так комната-то твоя была, — сказал Рюсуй с таким видом, будто говорил очевидное.       Ген поморщился, но возразить и правда было нечего.       — Всё будет нормально.       Ген поднял глаза и увидел Тайджу, показывающего большой палец вверх. Остальные ограничились полуулыбками. Что ж, над ним несильно посмеялись, не назвали чокнутым и даже обещали поддержку, если ситуация выйдет за рамки контролируемого. Может, его друзья и не настолько безнадежны.       Оставшееся время ребята обсуждали недавно вышедшую игру на консоль, и Рюсуй с гордостью пообещал достать ее через отца, чтобы потом всем вместе затестить.

***

      — Я дома! — крикнул Ген в пустоту и прошел на кухню, где нашел привычную записку.       «Мы приглашены на ужин. Будем поздно. Целую, мама».       Ген достал из холодильника онигири и принялся медленно жевать. Ему было лень включать телевизор или ютуб на планшете, поэтому он наслаждался тишиной. Мысли текли вяло и очень неохотно. Даже воспоминания о парне не беспокоили: видно, его впечатлительная натура настолько впечатлилась, что включила режим пофигизма.       Нет, так не пойдет. Шиза он бесячая, а не парень. Что там Юкио сказал? Лично надо разбираться? Ну, тогда…       — Вот когда он явится, тогда и поговорим! — громко произнес Ген и стукнул кулаком по столу.       — А ты точно не пил? — вежливо поинтересовались за спиной.       В пустом доме.       С выключенным светом.       Ген не сдержался и заорал, выпуская крик, скопившийся у него за весь странный день.       — Ты чего орешь-то, идиот?       Перед ним материализовалось бледное лицо с красными глазами и нахмуренными бровями. Ген икнул и завалился назад. От проломленного затылка его спасла рука, крепко сжавшая за ворот. Ген захрипел, замахал руками, отбивая ворот от чужих пальцев. В конечном итоге, ему это удалось, и он с грохотом упал на пятую точку, не слыша звона оторвавшейся пуговицы.       — Ты чего? — Шиза моргнула красными глазами и приоткрыла рот.       — Мамочки, — проскулил Ген и закрыл лицо ладонями. — Шиза. Как есть шиза. Меня запрут в психушке. Не хочу-у-у.       — Ну, я бывал там пару раз. Не так уж и плохо. Люди там веселые.       Ген растопырил пальцы, убедился, что его галлюцинация обрела остальные части тела, и пополз назад.       — Э, ты куда?       — В домик, — сказал Ген абсолютно нейтральным голосом и рванул к себе в комнату.       Раскрыв дверь с ноги, он прыгнул на кровать и накрылся пледом. Посчитал, что этого недостаточно, и залез еще под одеяло. Теперь он спасен. Никакая шиза не заберется в такое укрытие.       — Ты серьезно? Сколько тебе лет? — хохотнули над головой, но одеяло не тронули.       Ген, кажется, уверовал в магию одеял.       — Кто ты и почему только я могу видеть тебя? — храбро спросил Ген. С ним одеяло, а значит, сила.       — Я демон. А почему я виден только тебе, это уже вопрос не ко мне.       — Ты не можешь быть демоном. — Ген задыхался под одеялом, но не выползал: смерть от удушья, по его меркам, была гуманнее расправы демона.       — Это еще почему?       Ген хихикнул с чужого удивления.       — Их не существует.       Тишина в ответ напугала до чертиков. И как оказалось не зря, потому что в следующую секунду с него сдернули одеяло и вжали в кровать.       — Ну и как? До сих пор веришь, что меня не существует?       Красные глаза стали ярче, будто их обладатель сдерживался, чтобы не начать пулять яростным огнем оскорбленных. Ген посмеялся бы, если бы не находился под их непосредственным обстрелом.       — Верю. Ты порождение моего больного мозга, обкурившегося лавандовой свечкой.       Красный свет на секунду померк, а потом и вовсе перешел в глухой бордовый. Шиза встал с кровати (подождите-ка, кто ему вообще разрешал на нее заползать?), запрокинул голову и громко рассмеялся.       — А ты забавный, человек. Думаю, в этот раз мне будет не скучно.       — Спасибо за комплимент. — Ген постарался незаметно ущипнуть себя за руку, но результат его не порадовал: на него по-прежнему смотрел чудаковатый парень в вычурной одежде и с хаосом на голове. Тогда Ген сел на кровати и обреченно выдохнул: — Ладно. Окей. Ты демон. — «Иногда легче принять собственные отклонения, чем бороться с ними». — И что дальше? Чего тебе надо?       — Это тебя надо спросить, — пожал плечами парень. — Ты же вызывал.       — Нас пятеро было. И какого черта, ох простите, дьявола ты прицепился именно ко мне?       — Призыв сработал именно так. Я же не знаю, что вы, мелочь, бубнили. Мое дело явиться, исполнить волю призвавшего и забрать его душу в качестве компенсации.       — Компенсации? — Гену что-то резко стало нехорошо. Прям вот до черных пятен перед глазами нехорошо.       — Ага. Когда помрешь.       — Меня убьют. Меня убьют, чтобы потом вечность пытать в Аду, — взвыл Ген, хватаясь за голову.       — Какой Ад? Не надо мне там тебя, — прозвучало удивленно и слегка пренебрежительно. — Я договорился с Рури, она заберет тебя в Рай. Не хочу, чтобы ты мельтешил у меня под носом после смерти. А ты стомиллионпроцентно будешь, потому что в Аду связь демона и призвавшего становится слишком крепкой. Как удавка, честное слово.       Ген просто-таки ощущал, как его мозг взрывается и ошметками оседает на стене. Или он псих, или мир вокруг свихнулся.       — Я правильно понял, что я должен заплатить за призыв своей душой?       — Ага. Но знаешь. — Парень подошел к нему вплотную и ткнул пальцем в грудь, там где, судя по урокам анатомии, находилось сердце. — Я не чувствую твоего желания.       Ген застыл, не веря своим ушам. Ему резко захотелось выброситься в окно, а еще лучше залезть в интернет и найти номерок службы спасения. От демонов. Должна же быть такая, чтобы защищать людей от подобных кадров.       — Уйми гормоны. Я про желание призвавшего. Воля, то бишь. Частью призыва является желание, которое должен выполнить демон, взамен человек отдает душу. Слушай, а ты никакие контракты не подписывал?       — На страховку жизни. Мать заставила, — прошептал Ген непослушными губами, вспоминая, где у него лежит телефон.       — Ну, точно идиот. Кровью что-нибудь подписывал?       Ген мотнул головой. Чернила в ручке были синими. Ведь синими же?       — Тогда поздравляю. Скорее всего, призыв был корявым и его хватило только на то, чтобы призвать демона. На исполнение воли его не хватило.       — Значит, теперь ты исчезнешь из моей жизни? — оживился Ген и с надеждой посмотрел на шизу, которая после такого обязана исчезнуть и вернуть ему утерянный покой.       — Нет, — отрезала шиза, и Ген натурально всхлипнул. — Это значит, что я буду до конца твоей жизни маячить где-то рядом.       — Отстойно, — прошептал Ген перед тем, как рухнуть на подушку и отключиться.       — Отстойно, — согласилась шиза, делая в голове заметку, что надо поменьше использовать материализованную форму, работающую за счет энергии призвавшего.

***

      — Он демон?       Ген кивнул.       — Ему нужен только ты?       Ген снова кивнул.       — А где он сейчас?       Ген развел руками и покосился за спину Рюсуя, заслонявшего прекрасный вид пасмурного неба.       — Во дела, — протянул Тайджу.       Цукаса и Юкио переглянулись. У них давно пропало желание шутить над Геном — примерно с того момента, как они пришли проведать пропустившего школу друга, и вместо него увидели бледную уставшую тень, с опаской озирающуюся по сторонам.       — Слушай, а в чем проблема-то?       Ген хотел наплевать на собственную слабость и столкнуть Рюсуя в окно, но тот не смеялся — спрашивал максимально серьезно, и Ген смилостивился на ответ:       — У меня дома ошивается демон-призрак-личная шиза, и ты считаешь это нормальным?       — Чего?! У тебя три их тут? — проорал Тайджу и принялся с двойным усердием обследовать комнату.       — Убейте меня кто-нибудь, — простонал Ген и лег на кровать. Юкио посмотрел на него с сочувствием и дал Тайджу щелбан, попутно объясняя, что существо только одно.       — Я могу это устроить. Хочешь?       Ген вздрогнул и повернул голову. Шиза опирался спиной на стену и с любопытством рассматривал устроенный школьниками балаган.       «Еще парочка таких внезапных появлений, и я привыкну», — с гордостью подумал Ген. А потом разозлился, потому что хотелось бы, чтобы этих пару раз вообще не было.       Он бросил взгляд на друзей, которые похоже ничего не заметили, и взял телефон. Быстро набрал сообщение в заметках и повернул экран так, чтобы шизе было удобно читать.       — Мм. Хочешь, чтобы я выдал себя твоим друзьям? — парень наклонился слишком низко, и его тень скользнула Гену на лицо. — Зачем мне это?       «Если ты этого не сделаешь, я сдамся психушке. И тогда ты вместе со мной будешь заперт в белых стенах».       — Я не могу им показаться, даже если бы хотел. Ты еще не восстановился, а мне пока не хватает сил. — Шиза развела руками, словно действительно сожалела, и Ген до хруста сжал телефон в руке.       — Ладно-ладно. Не разводи драму. Есть у меня одна идея, — проворчали наверху, и Ген с настороженностью проследил за плавным перемещением шизы к столу. Шиза же провела рукой над захламленной поверхностью, остановилась над ни чем не примечательной тетрадью и резким движением смахнула со стола.       Такое не могло не остаться незамеченным. Рюсуй прекратил фальшивить мотив какой-то попсовой песни и с удивлением посмотрел на упавшую тетрадь.       — Эй, пацаны, вы видели это?       — А, о чем ты? — не понял Тайджу, сидевший спиной к столу.       — Тоже начал видеть демонов? — усмехнулся Юкио, отрываясь от телефона.       — Тетрадь упала сама по себе, — сказал Цукаса и подошел к столу.       — Ладно, Рюсуй, но ты, Цукаса…       — Эй, Юкио, что еще за «ладно, Рюсуй»? Ах ты ж мелкий. — Он не договорил, потому что был бесцеремонно перебит ручкой, прилетевшей аккурат в лоб.       Ребята удивленно проследили за полетом ручки, печально отскочившей в окно.       — Хэй, не выкидывай ручки. У меня их и так мало! — Ген подорвался с кровати и злобно посмотрел на хихикающую шизу.       — Ген? — сказало четыре голоса разом.       — Теперь верите, что здесь демон?       — Это был демон? — пораженно спросил Рюсуй, потирая пострадавший лоб.       — Нет, блин, я. Прикинь, прошел курсы телекинеза и теперь так отжигаю!       — Ого, — протянули Рюсуй и Тайджу одновременно.       — Идиоты, — вздохнули Цукаса и Юкио. Ген оставил поток ругательств при себе.       Шиза тем временем задумчиво раскрыла тетрадку по химии и углубилась в чтение, перестав реагировать на происходящее. Но видимо кто-то позабыл, что застывшая в воздухе тетрадка не есть нормально.       — Я же не один это вижу, — произнес Юкио и протер глаза.       — Не один, — тихо подтвердил Цукаса, не двигаясь: тетрадка парила в шаге от него.       — О да, черт возьми, теперь вы тоже в секте! — воскликнул Ген и потер ладони.       — В секте? — заторможено переспросил Рюсуй, руки которого обшаривали подоконник на предмет чего-нибудь тяжелого и противодемонического.       — В секте массовых глюков. Ну че, я резервирую палату на пять мест? — веселился Ген, на которого будто озеро облегчения вылили. Шиза реальна, и пусть его не видят, главное, убедились, что он есть!       Тайджу перестал таращиться на тетрадку и поступил как самый адекватный член их компании — пока все разговаривали и находились в прострации, он бесшумно подошел к тетради и резко зарядил кулаком в пустоту, желая прекратить мистику.       — Какого? — Кулак пришелся прямо на скулу ничего не подозревающего демона, который хоть и не почувствовал удара, потому что не полностью материализовался в мире, но этого хватило, чтобы инстинктивно пошатнуться и с обалдением посмотреть на возникшего перед ним пацана.       — Тайджу, — слабым голосом воскликнул Ген и кинулся к другу.       И очень вовремя — шиза что-то прошипела на своем угрожающем демонском и протянула руку к глазам Тайджу.       — Прости его, он же не видит тебя! — испуганно произнес Ген, заслоняя ничего не подозревающего Тайджу. — Он сначала делает, а потом думает. — Ген повернул голову и, не сдерживая эмоций, прокричал: — Идиот! Придурок! Тайджу, ты в своем уме, дубина?! Ты же ударил демона, который может поджарить одним взглядом!!! — Он не на шутку испугался, видя, как глаза демона наливаются кроваво-красным. Зрелище было завораживающее и до жути пробирающее. Когда Ген сказал, что демонов не существует, шиза и то не так рассердилась. У Тайджу определенно талант злить людей. И не людей, как выяснилось сейчас, тоже.       В воздухе запахло горелым. И, к сожалению, это было не в переносном смысле.       — Мы приносим вам свои извинения, господин Демон, — произнесли сбоку, и послышались щелчки упавших челюстей, особенно охренел сам демон — даже глазами перестал сверкать, когда увидел перед собой склоненного в глубоком поклоне длинноволосого парня.       — Простите нас, — вслед за Цукасой произнесли Юкио и Рюсуй и тоже поклонились. Ген схватил Тайджу за макушку и склонился вместе с ним.       Демон фыркнул, окинул Гена долгим взглядом, а потом со смешком испарился.       — Фух. — Ген упал на пол и прижался ладонями к лицу, желая забыть охвативший его ужас при виде разгневанного демона.       — Демон хотел убить Тайджу? — тихо спросил Цукаса, присаживаясь рядом с ним, обеспокоенно смотря на бледное лицо Тайджу, покрывшееся испариной.       — Не знаю, — из-за ладоней Ген звучал приглушено, — но я испугался до усрачки. Тайджу ему проехался прямо по щеке, тот даже отшатнулся.       — Ребят, я, — проблеял Тайджу и рухнул на колени. Никто так и не узнал, что демон перед исчезновением успел кинуть в него прозрачную призму страха. Для профилактики, так сказать.       — Молчи, Тайджу, просто молчи. — Ген закрыл глаза, осознавая, наконец, как он влип. Теперь его жизнь будет напоминать минное поле, где он либо умрет, либо умрет с проблемами.       — Он будет мстить? — спросил Рюсуй, кусая нижнюю губу. Цукаса укоризненно посмотрел на появившуюся каплю крови, и Рюсуй неловко улыбнулся.       Ген, просчитывающий варианты спасения в голове, отнял ладони от лица и оглянулся на Тайджу. Тот до сих пор пребывал в каком-то коматозном состоянии, и Ген встряхнул его за плечи, сгоняя случайно налет призмы.       — Я не дам ему ничего с тобой сделать! Он сказал, что будет со мной, потому что вызов сработал только на меня. Он не сможет прийти к тебе домой, а если ты будешь рядом со мной, то фиг я дам ему что-то сделать!       — Это не шутки, ребят, — произнес вдруг Юкио и окинул их всех потрясенным взглядом. — Мы вызвали призрака, демона, неважно. Мы вызвали потустороннюю сущность. Вы в это можете поверить? Это же… это же невозможно!       — Рефлексировать будем дома, в подушку перед сном, — оборвал зарождение массовой истерики Цукаса. — Надо придумать, как вернуть его обратно. Есть соображения?       Рюсуй хлопнул по плечу приходящего в себя Тайджу и повернулся к Гену:       — Протянешь до завтра? У меня родители уезжают в командировку. Можем после школы ко мне. С ночевкой. Как раз выходные будут.       Ген опустил ладони на колени. Он готов был мириться с шизой до этого момента. Было бы интересно послушать байки от представителя Ада и раскрутить его на разговор о том, что же там за чертой смерти. Но… если демон будет угрожать его друзьям (Тайджу вряд ли понимал, что в комнате действительно был демон, нельзя же так сразу гневаться!), Ген надерет этой шизе зад.       Поэтому он без сомнений кивнул. Цукаса и Юкио тоже одобрили идею.       — Ребят, моя рука… Ауч! — вскрикнул Тайджу, привлекая к себе внимание.       — Это че за хрень, — вырвалось у Гена, когда он подошел ближе.       На руке появлялись один за другим порезы, складывающиеся на глазах изумленных ребят в буквы.       «ИДИОТИНА» — гордо засияло кровью на коже.       — И не поспоришь же, — протянул Рюсуй, оценивая каллиграфический почерк.       — Явный закос на латиницу, — потер подбородок Юкио.       — А кровь никто не хочет остановить? — поднял бровь Цукаса.       — Ребят, вы безжалостные мудаки! Он же сейчас кровью истечет! — очнулся Ген и метнулся в ванную.       — Ой-ей, щиплет, зараза! — Тайджу замахал рукой.       — А демон мстительная сволочь попалась. Не поленился же выцарапать такое.       Вернувшийся с коробкой, Ген плюхнулся на колени и кое-как нашел антисептик и вату. Юкио, не доверяя его дрожащим рукам, сам принялся обрабатывать рану.       — Хирургическая точность. Крови много, а порезы не глубокие. Будто кошка поцарапала. Такое за неделю сойдет, — расслабился Цукаса.       — И Ген, мы не мудаки. Согласись, получить царапины за то, что ударил представителя Ада, — не страшно. Страшно было бы, если бы демон затаил на него реальную обиду, — сказал Юкио и добавил с пугающими нотками: — Которая вылилась бы в какую-нибудь мучительную смерть. Тайджу, придурок, когда-нибудь твое безрассудство сведет тебя в могилу.       — Я всего лишь хотел убедиться в том, что вижу. Точнее не вижу, — буркнул Тайджу, с недовольством разглядывая руку. Гадство, и как ему теперь ходить с коротким рукавом?       — Перебинтуй, и никто не увидит, — видя его сомнения, посоветовал Рюсуй.       — Он говорил, что призыв сработал неправильно. Раньше демоны уходили после того, как исполняли волю призвавшего… Забирая после этого его душу, разумеется, но опустим этот момент, — махнул рукой Ген, но Юкио не дал замять тему.       — Так и это не сказки? После исполнения воли призвавшего демон забирает его душу?       — Да, но вас это не касается, — наигранно весело сказал Ген, но когда понял, что лица друзей подошли к катастрофической отметке ужаса, добавил: — Не так страшно умирать, когда демон говорит, что ты не нужен ему в Аду. Так что простите, чуваки, в Аду тусить не будем.       Ребята нервно усмехнулись. Они пребывали в странном состоянии: мозги, упорно отрицающие мистику, проигрывали зрению, которое на подкорке сознания услужливо сохранило картинки зависшей тетради и букв на руке.       На этой мысли все покосились на по-прежнему исцарапанную руку и обреченно выдохнули.       Надпись не исчезла.       — Теперь шиза коллективная, и разбираться надо всем, — решительно сказал Цукаса, и ответом ему была угрюмая тишина.

***

      За следующий день Ген понял много вещей. Во-первых, Тайджу не пробиваем — его абсолютно не волновало предупреждение на руке (спрятанное за бинтами правда): он настойчиво рвался накостылять демону, если тот вдруг опять объявится в школе (здесь Ген справедливо полагал, что Тайджу больше боялся не за себя, а за прекрасную старосту, которая могла оказаться в зоне пакостей демона). Во-вторых, Ген был очень расстроен, что демон так и не объявился в школе. Утром до него докричаться не получилось (Ген пробовал — даже не поленился выучить, как будет на латыни «приди-приди ко мне, мой раб»). Надежда оставалась на школу, но, увы, демон, будто в Ад вернулся, и Ген не смог переговорить с шизой наедине.       А, в-третьих, друзья у него предатели — никто не захотел идти к нему домой и искать мусорный пакет с ритуальными вещицами.       — Простите за вторжение, — произнес Ген, и Рюсуй поморщился: не нравилась ему эта традиция японцев. Он воспитывался в семье, которая больше ориентировалась на Запад и Америку.       — Всё принес?       — Вроде да, — пожал плечами Ген, демонстрируя пакет.       — Остальные наверху. Топай туда, а я пока спички возьму, — Рюсуй наиграно вздохнул.       — Цукаса бросил?       — Борется. Специально, зараза, оставил зажигалку дома.       Ген понимающе кивнул — они все пробовали курить, но только Цукаса остался зависим, и Рюсуй постоянно подтрунивал над ним. Хотя все его подколки сводились к одному — никакой зависимости нет, и Цукасе просто нравился собственный вид с сигаретой.       В комнате было громко. Юкио принес с собой приставку и теперь ожесточенно рубил какого-то фиолетового монстра. Тайджу активно его подбадривал. Они если и заметили Гена, то никак не отреагировали. Ну, не больно-то и хотелось, на самом деле. Ген нашел Цукасу, увлеченно читающего знакомую книгу, и плюхнулся рядом.       — Есть что-нибудь?       — Вот это должно пригодиться, — ткнул Цукаса на правую страницу, которую украшала довольно неприятная сцена извивающегося в агонии демона.       — А это точно изгнание, а не жертвоприношение? Рюсуй нам всю душу вывернет, если у него поселится глава Ада.       — Невозможно. Для призыва главного, надо убить всё человечество.       — … Думаю, мы обойдемся без крайних мер.       Они успели прочитать еще несколько страниц, прежде чем их отвлек голос поднявшегося Рюсуя:       — Будем ждать полночи или начнем сейчас?       — А зачем ждать полночи? — не понял Тайджу, не отрываясь от боя, который Юкио безнадежно проигрывал.       — Я всю ночь читал эту книгу, и там было написано, что призыв можно сделать в любое время, а вот прогонять нечисть лучше в полночь, — менторским голосом зачитал по памяти Рюсуй.       — А там ничего не было про то, что изгонять нечисть надо там, где ее призвали?       — Ни за что. Хватит с моей комнаты и одного раза! — тут же возмутился Ген.       — Какая разница, откуда изгонять. Демон же к Гену привязан, — рассудил Цукаса.       — Тем более, я, может, тоже хочу себе личного демона, — подмигнул Рюсуй.       «Ага, чтоб поседеть и не тратиться больше на краску», — хихикнул Ген, а потом дал себе мысленного щелбана — после вчерашнего шутки про демонов были опасны для жизни.       — Ген, демон так и не объявился? — спросил Цукаса, откладывая книгу на пол.       — Не-а. Я его звал, но результата ноль.       — Тогда гоу смотреть ужастик. Я скачал тут один, уссикаетесь от страха, — сказал Рюсуй и зловеще рассмеялся.       — Ты же первый заорешь, — ухмыльнулся Юкио, выключая приставку и с интересом смотря на Рюсуя, моментом принявшего вид оскорбленной невинности.       — В этот раз заорут все!       — А на деле опять спрячешься за Цукасу, — продолжал издеваться Юкио.       — А вот и нет, — Рюсуй показал язык и отвернулся, чтобы скрыть покрасневшее лицо. — Ну, может, испугался пару раз, но вы тогда тоже испугались!       — Эм, а может боевик какой-нибудь лучше? — вклинился побелевший Тайджу.       — Тайджу, в этот раз, пожалуйста, хватайся за Гена, а не за меня, — переключился на него Юкио, вовремя вспомнивший, что трусов двое, и один из них по его несчастную душу.       — Прости, Тайджу, но лучше не стоит. Вдруг демон из ревнивых, и тебя побьют, — открестился от участи спасительной подушки Ген.       Ребята странно покосились на Гена, и тот на всякий случай оглянулся.       — Чего вы на меня уставились?       — Да так, ничего, — ответил Рюсуй и пошел к ноутбуку. — Так-с. Значит, решено. Смотрим фильм, потом шаманим. Тут кстати сразу две части. До двенадцати успеем.       Ген, так и не понявший, что с ним было не так, возвел глаза к потолку и с грустью сказал:       — Логика сдохла в зародыше. Какой идиот сначала смотрит ужасы, а потом творит их в реале?!       — Так фильм же в тему. Там подростки тоже вызвали демона.       — Гениально, — процедил потрясенный дальше некуда Ген.       — Шутки-шутками, а, может, информация из фильма нам пригодится, — поддержал общее безумие Цукаса.       Ген такой подставы не ожидал.       — Вряд ли в съемках участвовал настоящий демон, — с сарказмом ответил он.       — Да, но сценарист вполне мог прочитать настоящие книги призыва. Рюсуй тоже не знал, что покупал.       И вот вроде в словах Цукасы было зерно логики, но Ген пятой точкой чувствовал, что фильмец ему аукнется.       — Ты куда это? — спросил Рюсуй у крадущегося к двери Тайджу.       — А я это. В туалет. Да.       — Смыться решил? — разъярился Рюсуй, не желая в одиночку позориться перед друзьями.       Юкио хрюкнул:       — Двусмысленно прозвучало.       — Если будете и дальше трындеть, то можно сразу переходить к изгнанию демона, — зевнул Цукаса. Он обвел всех недовольным взглядом, останавливаясь на Рюсуе.       — Да понял, я понял. Щас врублю. С ноута или телека?       Ребята плавно переместились на кровать, которая с трудом, но вмещала в себя пятерых школьников.       — Ноута, — ответил Тайджу, и Юкио, горестно повздыхав, посадил его рядом с собой.       — Не дай бог, ты мне снова уронишь его на пол, — пригрозил кулаком Рюсуй.       Ген привычно уселся в центре: справа от него сидел Юкио, который любил включать черный юмор на особо кровавых сценах, а слева — Цукаса, который героически защищал его от перепуганного до чертиков Рюсуя.       Он усмехнулся. Веселье начинается.

***

      Происходящее на экране набирало обороты, и даже Гену стало не по себе, что уж говорить об откровенно хныкающих Тайджу и Рюсуе. Ген и не знал, что у Рюсуя такие длинные ноги — он успешно имитировал на Цукасе коалу, но левая нога видно очень мешала его удобству, и он перекинул ее аж до Гена. Но Цукасе и Гену еще повезло: последние две минуты фразы Юкио сводились к обреченному «Тайджу, сволочь, слезь с меня» и «Ребят, скажите, что происходит на экране, я не вижу».       Вдруг в фильме парень открыл дверь в подвал, и на весь экран застыла картинка ползущей по ступенькам женщины в грязной сорочке и длинными черными волосами.       — А-а-а-а-а-а!!! — заорали во всю глотку Рюсуй и Тайджу.       Ген вцепился в покрывало и судорожно выдохнул. Это было действительно страшно.       — Не понимаю я вас, люди. Зачем нарочно вызывать у себя страх? — произнесли знакомым голосом, и Ген поднял глаза.       Лучше бы он этого не делал.       Парящая у потолка голова перестала кружить по воздуху и уставилась на Гена красными провалами глаз.       — А-А-А-А-А-А!!!!! — заорал Ген, переходя в конце на фальцет, и дернулся в сторону за секунду до того, как голова спикировала вниз.       И тут у бедного Тайджу сдали нервы. Услышав крик Гена, он почувствовал, как его еще не вернувшаяся после увиденного на экране душа окончательно покинула бренное тело, и он героически решил перед смертью спасти Гена, ударив по женщине, которая несомненно каким-то чудом выползла из телика и напала на его друга.       И все бы ничего, если бы в этот момент Ген не решил дать деру в его сторону.       Мгновение, и Ген летит обратно, выплевывая на ходу легкие.       — А-а-а-а-а, в Гена вселился демон! — заорал Рюсуй, плохо видевший, что произошло между Тайджу и Геном, и поэтому посчитавший падающего Гена чем-то сверхъестественным и оправдательным для своего пинка.       Гену же просто не повезло приземлиться на Рюсуя, от души лягнувшего его по заднице.       — Вот это я понимаю, поддержка друзей, — присвистнул восхищенный демон.       Ген, к сожалению, ответить не смог, так как в этот момент ловил звезды перед глазами.       — Ген? — позвал изумленный Цукаса, а потом спало оцепенение, и он метнулся к не двигающемуся другу. — Юкио, включай свет! Рюсуй, дуй за аптечкой!       Повторять дважды не пришлось. Скоро комната вспыхнула светом, ноутбук был выключен и отставлен подальше на стол. Ген слабо постанывал, а Юкио, когда до него дошло, что произошло, с матами отчитал перепуганных до смерти Тайджу и Рюсуя. Цукаса, не обращая ни на кого внимания, искал нашатырь и чуть не подпрыгнул от радости, когда искомое оказалось в его руках.       — Ген, прием. Прием-прием. Сколько пальцев?       — Два. А ты один. Несправедливо, да? — хихикнул Ген.       — Походу скорую надо, — запаниковал подбежавший Юкио.       — Эй, Ген, черт возьми, чувак, я не специально, ты просто так заорал, что я коньки отбросил, — Рюсуй никогда еще не выглядел таким виноватым.       — Ген, я просто хотел тебя спасти, этот удар был не для тебя, — покаялся за ним Тайджу.       — Ребят, а с вами никакая смерть не страшна. Вы убьете раньше, чем она хоть что-то сделает.       — Да, даже я не успею, — хмыкнули у изголовья, и Ген растянул губы в улыбке.       — А вот и шиза вернулась. Давно не виделись. Как дела?       — Чего? — спросил Юкио, по спине которого пробежал холодок от сумасшедшей улыбки Гена.       — Юкио, звони в скорую, — произнес побледневший Рюсуй, тоже заметивший странную улыбочку.       — Я вижу Рай. — Ген увидел над головой шизы золотое свечение, и шиза резко перевоплотилась из демона в ангела.       — Стоп, какой Рай? Подожди, — встрепенулся демон и навис над его лицом. — Рури в свадебном путешествии. Ей не до тебя!       — Ангел может выйти замуж, — протянул Ген и прикрыл глаза, успешно пародируя мечтательного дурачка.       — Ребят, Ген умирает, — простонал Тайджу. — Я убил Гена!       Парни устроили настоящую суматоху. Они то кидались успокаивать Тайджу, то пытались нагуглить номер скорой, то просто трясли Гена за плечи.       Последнее, кстати, увенчалось успехом.       Ген хлопнул глазами. Один раз, другой, а потом резко сел.       — Вы, чертовы идиоты! — Рюсуй и Тайджу заорали от испуга и отпрыгнули назад, когда Ген указал на них пальцем. — Совсем свихнулись, что ли? На хрена меня было бить? Я вам что, боксерская груша?       — О, пришел в себя. Наконец-то, — выдохнул Цукаса и встал с кровати.       — Да мы же уже извинились, — шмыгнули носом Тайджу и Рюсуй и сделали самые раскаянно-виноватые лица из всех возможных.        — Неделю, нет, две, будете чередоваться и покупать мне обеды, ясно? — не унимался Ген, желая получить компенсацию за трещавший лоб и полыхающую задницу.       — Ясно, — кивнули несколько раз для убедительности Тайджу и Рюсуй, радуясь, что легко отделались.       — Ген, а чего ты шизу вспомнил? Это демон, что ли? А Рай тут при чем?       — Точно! — воскликнул Ген и крутанулся на сто восемьдесят градусов. — Ты!       — Я? — ухмыльнулся демон, дорисовывая голове остальное тело и вальяжно устраиваясь на подушке. — Внимательно слушаю.       — Ты у меня сейчас всё внимательно выслушаешь! Совсем сбрендил так появляться? Я чуть на тот свет не отправился!       — Следи за словами, человек. Отправился бы, ничего страшного. Сделал бы и себе, и мне такой подарок. Но только после того, как вернется Рури!       Ребята, смотревшие интересную сцену ругани с подушкой, почуяли, что надо спасать ситуацию, когда Ген пошел красными пятнами и чуть не полез в драку с воздухом.       — Сам сдохни, придурок! Захлебнись своим ядом и оставь меня в покое! И Рури эту свою не забудь, — выкрикнул Ген в наливающиеся кровью глаза — вот только зря демон тратил силы на запугивания, Ген сам кого хочешь был готов сейчас убить.       — Человек, не нарывайся.       — Сам не нарывайся, демон, — сплюнул Ген и обернулся к ребятам. — Плевать на полночь, я хочу избавиться от него прямо сейчас! — и рванул к принесенному им пакету.       Ребята настороженно следили за взвинченным Геном, но не останавливали.       — Что там надо? Мандрагору? Слезу девственницы? Крапиву лунного помола? Всё, черт возьми, сделаю, только избавьте меня от этой шизы, — кричал Ген, вытряхивая содержимое на пол.       — Разве не кровь девственницы? А мандрагора-то зачем? — тихо спросил Рюсуй у Цукасы.       — Там ни того ни другого не надо. Спустись лучше за кровью свиньи.       — И косточки не забудь, — подсказал Юкио.       Пока Рюсуй ходил на кухню, оставшиеся ребята молча помогали Гену приготовить место для обряда.       Хотя их помощь больше заключалась в том, чтобы не дать Гену вернуться на кровать и продолжить бой с подушкой демоном.       — Вроде всё, — облегченно выдохнул Ген и довольно осмотрел их труды.       На расчищенном от паласа полу лежала доска с пентаграммой, которую Юкио аккуратно перерисовал — отличие было минимальным, но очень важным: надо было добавить несколько линий, чтобы пентаграмма имела два центра. Свеча у них была только одна, поэтому Тайджу достал карманный ножик, распилил ее пополам и поставил половинки в нужные места. Цукаса, постоянно сверявший рисунок в книге и на полу, исправил небольшую неточность и подозвал Гена, чтобы еще раз объяснить, как всё будет проходить.       — Готово? — спросил Рюсуй, переходя порог.       — Осталось чуть-чуть. Капай кровь сюда.       Рюсуй, следуя коротким указаниям, быстро обошел пентаграмму и разложил по диагонали кости.       — А теперь кровь Гена. — Цукаса подошел к аптечке, которую неплохо так изучил, пока искал нашатырь.       — Э? Человеческую тоже надо? — встрепенулся Юкио. В прошлый раз они обошлись без нее.       — Буквально по капле на каждую вершину. Ген, готов?       — Спрашиваешь. Палец без разницы какой?       — Без разницы.       Ген взял протянутый Цукасой спирт и посмотрел на свои пальцы. Насколько он помнил походы в больницу, кровь всегда брали из безымянного. Он даже как-то поинтересовался у медсестры, почему именно этот палец, и ему выдали целую лекцию, за которую Ген успел не только потерять драгоценные миллилитры крови, но и помереть со скуки — ведь можно было просто сказать, что прокол безымянного пальца наименее болезненный и опасный и смысл не изменился бы.       «А еще на этот палец девушкам надевают кольцо. Надеюсь, демон, не сочтет мой порыв завуалированным предложением брака. Иначе я стану вдовцом очень быстро».       В общем, Ген наскоро обтер палец, взял нож Тайджу в правую руку и аккуратно ткнул в подушечку — будь он меньше на нервах, то вряд ли бы получилось сделать это так хладнокровно. На поверхность всплыла первая капля, и ее быстро поднесли к доске. Еще несколько мгновений, и Ген с облегчением перестал сдавливать палец.       Цукаса, внимательно наблюдавший за Геном, перелистнул страницу и зачитал для всех пояснения к ритуалу:       — Есть два вида изгнания: добровольный и насильный. Добровольный — это когда Демон не против покинуть призвавшего, аннулируя при этом контракт либо другой вид связи с призвавшим. Демон непосредственно участвует в ритуале, не мешает его проведению. При насильном Демон, наоборот, против ухода от призвавшего, он не желает разрывать связь. Соответственно, Демон не участвует в ритуале и, скорее всего, мешает его проведению. В добровольном изгнании призвавший отделывается недомоганием и головной болью. — Цукаса перевел взгляд с книги на Гена. — В общем, проваляешься выходные в постели.       — А при насильном? — сглотнул Ген, мигом потерявший половину храбрости. Почему опять все шишки достанутся ему? Дискриминация!       — Возможен смертельный исход, — не поменявшись в лице произнес Цукаса.       Чурбан бесчувственный. У Гена сердце в пятки ушло и там осталось, чтобы при первом же удобном случае сбежать из этого дурдома.       — Шиза, ты где? — Ген определённо точно не желает помирать раньше времени.       Демон не откликнулся, и Ген непонимающе оглядел комнату. Ведь совсем недавно чертова шиза валялась на подушках, а сейчас, в самый нужный момент, решила испариться!       — Эй!       — Может, ему не нравится, как ты к нему обращаешься? — попытался помочь Тайджу.       — Чего?       — Ну, ты ж его шизой называешь и еще на ты.       Тайджу смутился, думая, что ляпнул какую-то ерунду, но, на удивление, его поддержал Рюсуй:       — Да, Ген. Мы понимаем, что тебе с ним несладко. Но будь повежливее. Он же демон как-никак. Вспомни, что он сделал с Тайджу.       В том, что друзья не шутят, Ген понял по молчаливому одобрению Юкио и Цукасы.       — Ладно. Демон.       — Господин Демон, — поправил Юкио.       — Господин Демон, — процедил Ген послушно. — Прошу прошения за свою вспышку гнева. Не правы были мы оба…       — «Только я» лучше сказать, — мягко посоветовал Цукаса.       Ген бросил на него испепеляющий взгляд.       — Прошу прошения, я хотел сказать, виноват был только я. Думаю, в ваших интересах, — «Прекратить строить из себя истеричку», — меня простить и избавиться от нашей обременительной связи.       Ген повертел головой, но никого нового в комнате не появилось.       — Бесполезно. Его нет.       — Насильное изгнание проводить не будем. Это слишком опасно, — отрезал Цукаса возможные предложения. Гену и самому не хотелось идти на крайние меры, но был ли у него выбор?       Чертов демон.       — Будем караулить его всю ночь? — буркнул Ген. Друзьям-то хорошо, они не видят инфарктных появлений этого монстра.       — Все выходные, если понадобится, — кивнул Рюсуй.       И стоило ему это произнести, как свет погас, а свечки сами собой зажглись. В воздухе противно потянуло лавандой. Ген, зная, кого он увидит перед собой, специально медлил отводить взгляд от яркого огонька свечи, магическим образом приковавшего к себе внимание. Но взглянуть всё же пришлось — свеча неожиданно погасла, и чертыхающемуся Рюсую пришлось зажигать ее спичкой.       — Тайджу, подвинься, а то ты наполовину впечатался в демона.       Тайджу в повторениях не нуждался — быстро отпрыгнул на метр назад. Остальные тоже отодвинулись, оставляя Гена и демона сидеть напротив друг друга.       — Я зачитаю слова, и если господин Демон согласен уйти, то ему откроются врата в Ад.       — Согласен-согласен, нечего ему тут делать, — пробормотал Ген, опуская взгляд на доску. В таком свете капли крови выглядели почти что черными. Не особо приятное зрелище.       Демон фыркнул, но возражать не стал.       Комнату, наподобие вязкого тумана, заполнили монотонные слова Цукасы. В некоторых местах текст включал долгие гласные, и от этого казалось, что он их напевает. Звучало красиво. Ген чувствовал, как погружается в транс.       — Слушай внимательно и ничего не говори, а то собьешь своего друга, — неожиданно произнес демон, и Ген выплыл из странного заторможенного состояния. — То, что вы делаете, не работает.       Ген поднял на него глаза, в которых сон сменился вопросом.       — Вроде всё верно. Я чувствую, что твой друг произносит верные слова, но я не чувствую призыва домой.       Ген хотел сказать, что чувствовать необязательно, он с радостью допнет его до Ада, но демон махнул рукой:       — Сказал же, не отвлекай. Вдруг получится. Недолго еще осталось.       Демон замолчал, и Ген невольно засмотрелся на задумчивое лицо. Бледное, будто светящееся в отблеске свечи, оно было слишком похоже на человеческое. Если бы не красные глаза и две черные полоски, похожие на странные шрамы, разрезающие лоб от бровей, Ген в жизни бы не подумал, что перед ним сидит представитель чего-то потустороннего и дьявольского. Ни рогов, ни хвоста. Обычный парень, школьник даже, или студент первого курса. Сейчас всё тело демона скрывал черный плащ (принарядился, что ли?), и поэтому из видимых странностей оставалась лишь прическа (кто бы говорил, Ген, сам-то сколько парился, чтобы пряди на правой стороне были идеально белого оттенка?) — волосы стояли дыбом и были абсолютно седыми, а на концах почему-то становились темно-зелеными.       Напев оборвался. Цукаса потер горло, с облегчением откладывая книгу в сторону.       Демон отрицательно качнул головой, и Ген со смущением осознал, что всё это время бессовестно на него пялился. На бледном лице расплылась улыбка, как бы намекая, что его разглядывания не остались незамеченными и они вполне аукнутся ему в будущем.       — Не сработало, — сказал Ген, испытывая смешанные чувства по этому поводу.       — Может, все-таки надо дождаться полночи? — произнес Рюсуй, выглядя крайне разочаровано. — Или мы сделали что-то не так?       — Всё так, — ответил Ген, ощущая неестественную усталость: тело было слишком тяжелым и объемным, мысли утекали куда-то не туда, а слова совсем не хотели покидать рот.       — Эй, Ген, с тобой всё в порядке? — к нему подскочил Тайджу и с волнением заглянул в слипающиеся глаза. Ген хотел его как-то успокоить, сказать, что всё нормально, но сил не хватило даже на то, чтобы поднять руку. Глаза окончательно закрылись, а тело обмякло.       — Ген?!       Вдруг книга, спокойно лежавшая на полу, шевельнулась и поднялась в воздух. Страницы быстро перелистывались одна за другой и остановились в конце концов где-то на середине. После этого книга подлетела к Цукасе и настойчиво ткнулась в руки.       — Спасибо, — заторможено произнес Цукаса и пробежался взглядом по строчкам. — Ого.       — Что там? Что там? — Тайджу было рванул к Цукасе, но вовремя вспомнил, что рядом с книгой может быть демон, а получать вторую надпись за неумышленное причинение вреда он не особо желал.       — Тут про истощенность. «Если человек оказался слаб духом или его сил не хватило, чтобы провести обряд, то для восстановления его жизненной энергии необходима ванна с базиликом и женьшенем…».       — Мы его что, готовить собираемся? — Рюсуй посмотрел на запнувшегося Цукасу.       — «В ванной должен быть кипяток».       — Ну точно готовить.       — «После того как травы настоятся в кипятке, воду необходимо остудить».       — А потом режим тушения включить?       — «Затем отпустить в воду человека, чьи жизненные силы находятся на нулевой отметке, и дать ему полежать не меньше получаса», — закончил Цукаса и недовольно посмотрел на смутившегося под его взглядом Рюсуя. — Раз ты такой говорливый, будешь помогать мне с ванной.       — Окей. — Рюсуй поднял ладони на уровень груди и улыбнулся нахмурившемуся Цукасе.       — В книге еще написано, что облепиха будет нелишней. Юкио, здесь есть поблизости круглосуточная аптека?       — Не думаю.       — А зачем аптека? Рюсуй, у тебя разве нет этих трав? — спросил Тайджу после того, как с Цукасой перенес Гена на кровать.       — Если ты не заметил, то мой дом не рассадник трав.       — Просто он привык, что у тебя есть всё, — улыбнулся Цукаса, который впрочем тоже удивился, что у их всемогущего Рюсуя не оказалось в загашнике огорода с целебными травами.       — Как я и думал, круглосуточная только в центре. На метро уже не успеем, — сказал Юкио и повернул экран с результатами поиска в сторону друзей.       — Может, в магазине что-нибудь есть? Тут недалеко супермаркет. Или, может, дома у кого есть? — Рюсуй почесал затылок, вспоминая, не использовала ли Франсуа для готовки нужные им травы.       Юкио и Цукаса покачали головами. Тайджу задумался, а потом радостно подскочил на месте.       — Есть идея. Вот только. — Он посмотрел на время и неловко переступил с ноги на ногу. — Она уже может спать.       — Она?       — Юдзуриха. — Тайджу расплылся в смущенной улыбке, и ребята дружно хмыкнули. — Она говорила, что увлекается медициной.       Тайджу быстро набрал что-то в телефоне, и через несколько секунд пришел ответ.       Тайджу просиял.       — У нее есть!       — Ну, тогда, Тайджу, оставляем это на тебя, — сказал Цукаса, искренне радуясь за друга, которому, судя по всему, удалось наладить контакт с очаровательной брюнеткой.       — Только ты это. Не задерживайся долго. Все-таки Ген в отключке. — Рюсуй не был бы собой, если бы не съехидничал.       — Ребят, вы просто завидуете. Пойдем, Тайджу, я закрою за тобой дверь.       Тайджу, пребывавший где-то на восьмом небе от скорой встречи с Юдзурихой вне школы да еще и так поздно, только благодаря Юкио не скатился вниз головой с лестницы. Рюсуй, слышавший чертыхания Юкио, хихикнул и украдкой посмотрел на непривычно расслабленного Цукасу.       — А демон-то заботливый попался, — ляпнул он на какой-то волне эйфории, за что сразу же поплатился.       Цукаса с удивлением наблюдал за тем, как Рюсуй делает сальто назад, приземляясь точно в стену.       — … и мстительный, — крякнул Рюсуй, потирая затылок. — Он не ушел, что ли?       Окно демонстративно открылось и закрылось.       — Это он так попрощался?       — Где ванная? — Цукаса не стал поддерживать тему заскоков демона, боясь, как бы Рюсуй не схлопотал чего похуже, чем акробатические трюки. Он потянулся к рюкзаку за резинкой.       — Моя прямо и налево до упора, — сказал Рюсуй, следя за волосами, ловко закручивающимися в хвост.       — Тогда пошли.       — Э? Куда? — Рюсуй посмотрел на Цукасу более осмысленно. — Тайджу только ушел.       — Юдзуриха живет в паре кварталов. А зная Тайджу, там он будет минут через десять. И нет, Тайджу не такой, как ты, Рюсуй. Он не будет идти на поводу своих желаний, когда его друг лежит практически в коме.       — Я бы тоже не стал!       — Ну да, ну да, — проговорил Цукаса и потуже затянул хвост на затылке.       Ген медленно бороздил небо. Как дельфин нырял в фиолетовую пучину под раскаты грома. Сердце от них разрывалось на миллиарды звезд и сливалось в одну маленькую вселенную, имя которой он не знает, но обязательно узнает, когда сырые тучи разорвут свои объятия, пропуская к неизведанному вперед. Там он взойдет на вершину млечного пути и спрыгнет вниз, чтобы стать новым маячком для мечущихся душ.       У наркоманского сна оказалась реальная подоплека, когда всплывший на поверхность Ген провел рукой вдоль тела и убедился, что нагота воображаемая перетекла в наготу реальную, а чей-то голос стих и перестал тревожить его уши громовым напевом. Слишком много вопросов возникло после пробуждения, но был один, который тревожил больше всего:       — Какого черта я в сырых трусах? — спросил он с изумлением.       — Ген, ты проснулся! — Тайджу вскочил на ноги с четким намерением подарить очнувшемуся другу медвежьи объятия, но Юкио вовремя сделал подножку, и тот упал, не долетая до цели.       — Мы не решились раздеть тебя полностью, — ответил Цукаса, склоняясь над открывшим глаза Геном.       — Я не уверен, что хочу знать предысторию, — после паузы произнес Ген.       — Цукаса только что закончил читать заклинание, а до этого Рюсуй опрокинул тебя в ванну, — радостно просветил его Юкио.       — Мы восстанавливали твои жизненные силы, — почесал нос Рюсуй.       — Я должен поблагодарить? — промычал Ген и тихо охнул — во всем теле чувствовалась слабость, а в голове по-прежнему царствовала вязкая вата.       — Можешь поблагодарить демона. Это его идея.       До Гена, меланхолично разглядывающего потолок, не сразу дошел смысл сказанного.       — Чего-о? — Он подскочил на кровати и повернулся к Цукасе, чтобы вытрясти все подробности, но не учел одного — его спеленали как младенца, и своим рывком он только добавил кокону слоев. От нехватки воздуха он хрипло выдохнул. Тайджу кинулся ему помочь, но случайно слишком сильно дернул одеяло, и Ген с бульканием скатился с кровати.       — Я вас ненавижу, — с чувством выдохнул Ген с оттопыренной кверху задницей. В сырых трусах. А в комнате, на минуточку, было прохладно.       — Я хочу это развидеть, — театрально взвизгнул Рюсуй и отвернулся, прикрывая щеки без намека на румянец.       Цукаса отвел взгляд от смущенного Тайджу и еле сдерживающего смех Рюсуя и столкнулся глазами с точно таким же уставшим Юкио.       Когда Ген, красный то ли от стыда, то ли от гнева, вернулся на кровать, он первым делом попросил полотенце и свою одежду (Ген потом увидел, что Рюсуй принес еще и чистые плавки, за что градус ненависти снизился до отметки «пусть живут») и после похода в ванную разлегся на сухой половине кровати, где с царским вниманием выслушал рассказ друзей. После которого он тут же простил Тайджу всё, и даже позаимствованную в прошлом году ручку.       — Что будем делать дальше? — задал Юкио волновавший всех вопрос.       Ген закусил губу и нервно пожал плечами.       — Жить. Думаю, я смогу договориться с ним, чтобы поменьше меня доставал.       — А что, если он тебя убьет? — Тайджу грыз ноготь и волновался так, будто это его ждала участь совместной жизни с демоном. Ген от подобной поддержки почувствовал тепло в груди.       — Вряд ли. В книге сказано, что демон не может быть причиной смерти своего призвавшего, — ответил Цукаса, прокручивая в пальцах прядь, отделившуюся от хвоста.       — Но ведь всё не так уж плохо? — Юкио попытался улыбнуться. — По сути ничего не случилось.       — Конечно, не случилось. Я всего лишь обзавелся спутником на всю жизнь, а так да, ничего не случилось.       — Зато ты теперь не одинок. Кто еще может похвастаться тем, что связан с демоном? — попытался утешить его Юкио.       — Точно. А ты можешь до него дотронуться? — Рюсуй больше не мог сдерживать свое любопытство. Ему хотелось узнать про демонов всё. Эх, жаль, что не его выбрали в качестве жертвы. Вот бы он устроил допрос!       — Не знаю. Не пробовал. — Ген отодвинул подальше настырно лезущее к нему лицо и скривился. — Надеюсь, что нет.       — Надо провести следственный эксперимент!       Ген прищурился, и Рюсуй на всякий случай мило улыбнулся.       — Цукаса, в следующий раз не подпускай ко мне Рюсуя. А то мысли у него… странные.       Рюсуй поперхнулся, а Цукаса обреченно кивнул.

***

      Демон не появлялся три недели, и за это время Ген успел пройти все круги ада: страх, ожидание, гнев, паника, безразличие — в конце концов, он пустил всё на самотек.       Он спокойно дожил до конца июня и радостно встретил июль, означавший в скором времени начало каникул. Потирая в предвкушении руки, он примеривался, куда махнуть с друзьями на отдых. Сначала ему показалось, что здорово побывать в Токио и обследовать местечки поближе к Тодаю, но финансы сказали твердое нет и вылетели в окно. Тогда пришлось искать варианты попроще, но все они казались слишком скучными.       Вот и сейчас Ген, два часа листавший статьи на эту тему, разочарованно захлопнул крышку ноутбука и вышел из комнаты — он заслужил перерыв. Стакан ледяного апельсинового сока идеально бы остудил перегруженный мозг. Первый этаж пустовал — родители в очередной раз задерживались на работе. Привычная записка лежала в центре стола, которую Ген, по сложившейся традиции, принципиально игнорировал и не выкидывал в мусорку.       Расслабленно облокотившись на барную стойку, неплохо заменявшую ему стол, Ген смотрел в окно. На улице достаточно стемнело, чтобы фонарь над дверью включился и осветил их небольшой двор. Получился своеобразный контраст: сверху — темно-синее небо с фиолетовыми разводами, а снизу — двор, очерченный желтым пятном. Было что-то привлекательное в ночи, кроме того, что она означала время, когда человек предоставлен самому себе.       Ген сделал глоток сока и краем глаза заметил странную тень рядом.       — Давно не виделись.       Сок, так и не успевший попасть в гортань, пролетел сквозь довольное лицо и размазался каплями по столешнице.       Демон заботливо постучал закашлявшего Гена по спине.       Лучше не стало. Ген так и не понял, от чего появились слезы: то ли от сильного кашля, то ли от сожаления, что шиза вернулась.       — Я так, — говорил он между хрипами, — не рад, — на спину обрушился хлопок намного сильнее предыдущих, — тебя видеть.       Ген сделал глубокий вдох и наконец-то перестал чувствовать раздирающую боль в груди.       — Рассчитывал, что у вас получилось? — поинтересовался демон, не скрывая ехидных интонаций.       — Надеялся, — обреченно признался Ген.       — Сожалею, но я еще тогда сказал, что не сработало.       — Но почему?       — Потому призыв был не просто косячным, а супер косячным.       — Это всё объясняет. Я прям чувствую, как все мои вопросы испаряются.       Ген открыл холодильник и вытащил контейнер с ужином — забота матери, которая давно приноровилась готовить на несколько дней вперед, чтобы не слушать потом нытье голодного сына. Который, однако, неплохо справлялся с готовкой и сам — просто он не любил это делать.       — Эти три недели я был дома. — Демон задумчиво постучал пальцами по стойке, собираясь с мыслями на какой-то долгий и наверняка не нужный разговор.       — И как погодка в Аду? Не жарко? — решил поддержать светскую беседу Ген.       Демон удивленно на него посмотрел.       — Я не чувствую температуру воздуха. У меня ж не убогое человеческое тело.       — Ну да. Рогов и хвостов не имеем.       Демон иронично приподнял бровь, как бы говоря: «Я тоже». Ген отмахнулся: не его вина в том, что сказки про жуткий облик демона так остались сказками.       Коротко просигналила микроволновка, и Ген, шипя от прикосновения к горячим краям, аккуратно донес свое сокровище до стола.       — Ну, так что там в Аду? Придумал, как мне избавиться от тебя? — Ген подцепил кусок бекона и довольно отправил в рот.       — Ты самый наглый человек, который встречался на моей жизни. А живу я уже очень долго, чтоб ты знал.       — Всегда приятно быть в чем-то первым. Особенно для демона, — пофигистично ответил Ген, раздумывая над тем, что важнее: посмотреть новый боевик или залипнуть над недочитанной мангой. Ответ «подготовиться к тесту» отклонялся без суда и следствия. Ибо бессмысленно. Формулы и законы не станут понятнее за неделю, а значит, и готовиться бесполезно. Совесть должна была уже это понять и перестать терроризировать его бедный, годами непонимающий физику мозг.       — … безрассудно, — закончил демон, и Ген вынырнул из пессимистичных мыслей, в которых он снова смотрит на листок с результатом ниже семидесяти. Ну, не давалась ему чертова физика, хоть ты треснись!       — А?       — Ты меня не слушал?! Охренел, что ли, совсем?       — Ого, демоны ругаются как люди? А как же ваши фирменные словечки? Ну, тип, «преисподнюю тебе в задницу», «Сатаны на тебя нет», «вот тьма-а», «я тебе сейчас такого адского огня вкатаю».       Чем больше Ген предлагал, тем выше поднимались брови демона.       — Человек, — тихо позвал демон, но Ген проигнорировал, продолжая увлеченно придумывать ругательства и хихикать с самого себя. — Человек! — повысил голос демон и стукнул заболтавшегося Гена по лбу.       — Ой! — от неожиданности Ген замолк. Потер покрасневший лоб и, не думая над тем, что делает, отвесил ответный щелбан.       — Чего?! — Демон отпрыгнул назад, с крайней степенью охреневания смотря на вмиг побледневшего Гена.       — Черт, прости! Я сделал это на эмоциях. Только не надо на мне вырезать символы, как Тайджу. У него на руке до сих пор белые полоски остались, — протараторил Ген и инстинктивно одернул рукава толстовки вниз.       — Он это заслужил… — отрешенно произнес демон, что-то обдумывая. А потом встряхнул головой, как собака после купания, подошел к Гену и ткнул пальцем в грудь. — Ну да. Ощущения совсем другие.       — Э-э? — протянул Ген, чувствуя неловкость, сравнимую с уровнем космоса. Демон мало того, что совершенно забыл про личное пространство, так еще и отстраняться не спешил. — Может, отойдешь?       — Дотронься до меня.       — Э-э-э? — Ген вспыхнул. Это было слишком для его хрупкой нервной системы. Он медленно поднялся со стула — интуиция просто орала, что надо драпать, и чем скорее он это сделает, тем меньше будет неловкости. — Ты ч-чего у-удумал?       — Придурок! Просто положи руку на плечо. Давай же! Не мешай моему эксперименту!       — Для кого эксперимент, а для кого остановка сердца, — пробормотал Ген и положил дрожащую руку на плечо.       Словно камень потрогал, чесслово.       — Ну?       — Что ну? — не понял Ген, страстно желающий проверить силу любимого одеялка еще раз.       — Чувствуешь?       — Ага, чувствую, что в обморок хлопнусь.       — Идиот. Ты смог ко мне прикоснуться!       — Не сказал бы, что меня это радует.       — Я смог до тебя дотронуться, потому что хотел этого.       — Давай без ненужных признаний. Демоны не в моем вкусе.       — Я материализовал руку в твоем мире и поэтому смог прикоснуться, но потом я вернулся к нематериализованной форме. Ты не должен был меня ударить.       — Но я ударил, — отрезал Ген и для большего эффекта сжал плечо сильнее.       — Очуметь! А интересно другие могут? Так, подожди тут, я скоро.        Демон с щелчком испарился.       — Невежа. В детстве, что ли, не учили, что уходить посреди разговора — плохой тон? — рассердился Ген.       Постояв с минуту с гордо вздернутым носом, он спрятал лицо в ладонях и громко простонал. Этот демон его в могилу сведет.       Он быстро запихнул в себя остатки еды и, воровато оглядываясь, будто не в собственном доме находился, а в тылу врага, поднялся в комнату. Нерешительно помявшись у порога, он всё же нырнул под кровать.       Подкроватные монстры не шли ни в какое сравнение с озабоченностью демона. Здесь он был в безопасности хотя бы потому, что его вряд ли будут тут искать.       «Надо будет как-нибудь пройтись здесь тряпкой. А то своим чихом я точно себя выдам».       Ген, не переставая, тер нос, чтобы остудить щекотку, параллельно думая. Его тоже заинтересовало произошедшее. Особенно то, что до демона нельзя дотронуться без его желания. Но как тогда Тайджу смог его задеть? Или он не задел? Почему демон отшатнулся, будто действительно получил удар? Или он смог его почувствовать в какой-то мере, потому что — как он там говорил? — материализовался, чтобы потрогать вещи на столе, тетрадку вот зачем-то почитать, и поэтому Тайджу смог его задеть? А мог ли вообще Ген касаться демона раньше, или это приобретенный навык? Своеобразный бонус от связи с нечистью?       Если отбросить лишнее в сторону и оставить основное, то ему очень не понравилось, что демон оставался безнаказанным. То есть, в порядке вещей, что демон мог касаться людей, а люди демонов нет? Что за расизм?.. Или ущемление прав? Неважно. Главное, что демон и правда удивился, а если демон удивился, то произошла очередная из ряда вон выходящая фигня. А что это значит?       Правильно. Новый геморрой на его пятую точку.       «Может, между нами что-то есть? Может, мы все-таки заключили какой-то контракт, о котором тупо не знаем? Да ну бред же. Демон точно должен о таком знать… Или он прикидывается? На самом деле всё знает и просто играет на моей тупости?»       Пустой дом был слишком тих, чтобы Ген не услышал раздавшийся на первом этаже щелчок.       «Вот и явился по мою душу».       — Эй, человек!       Ген и не думал отвечать. У него было занятие поважнее — остановить оглушительный чих ладонью.       — А ты в курсе, что я всегда могу найти своего призвавшего? — раздалось сбоку, и Ген, не вовремя позабыв, где находится, подпрыгнул, ударяясь затылком об доску. Ладонь соскользнула с лица, и Ген смачно чихнул, выплескивая вязкие микробы на свесившегося с кровати демона.       Занавес.       Ген никогда в жизни бы не подумал, что бесстрастное лицо нечисти может так быстро менять эмоции. Ген вытер нос и потихонечку, стараясь не отвлекать демона от раздумий по поводу того, какое разгневанное лицо лучше принять, бочком выполз из-под кровати и рванул к шкафу.       — А ну стоять!       — Нет, — взвизгнул Ген, когда его плечо сжали в стальной хватке.       Но он успел. Нащупал в одежде горловину бутылки, выпрошенной со слезами в храме, отвинтил крышку, и когда демон развернул его к себе, плеснул святой водой.       «У демонов в Аду продается гель для волос?» — отстранено подумал Ген, видя, как некоторые седые пряди под тяжестью воды постепенно оседают на плечи, укрытые черным плащом.       Демон застыл, и Ген с арктическим спокойствием ждал своей кончины. Был бы здесь Юкио, обязательно бы профейспалмил и спросил, зачем Ген это сделал.       А Ген сделал это из хороших побуждений. Честно.       — У тебя есть тридцать секунд прежде, чем я нарушу закон и убью тебя.       — У тебя лицо было в моих… моем чихе. Вот я и решил его… смыть. — Угрозу, исходящую от демона, можно было оценить на сто из десяти — процент выживания Гена был не то, что нулевой — минусовый. — А еще мне было интересно, как ты отреагируешь на святую воду, — сглотнул Ген и вжался спиной в шкаф, ибо демон перешел из режима заморозки в наступление.       Ген зажмурился и чуть не подпрыгнул, когда рядом с его лицом впечаталась ладонь.       — Плохая попытка. Попробуй еще, — прошипел демон, и у Гена от страха засосало под ложечкой.       — Прости меня! Я головой стукнулся. Ты меня напугал, и я стукнулся об кровать.       — То, что ты стукнутый на голову, я понял еще в прошлую встречу. — Каждое слово демона оседало на его пересохших губах горячим дыханием — Ген нерешительно приоткрыл глаза.       Зря. В ответном взгляде будто лава танцевала, обещая все муки грешного Ада.       Да и сам демон походил на открытую печку. Ген всерьез опасался, что его одежда загорится.       — Я ж не знал, что ты реален! Сок же пролетел сквозь тебя! — выкрикнул Ген, и ноги его не выдержали — подкосились, и он сполз, смотря теперь на демона снизу-вверх.       — Уже лучше, человек, — проговорил демон, и по его щеке скатилась капля воды.       Если бы Ген не был напуган до усрачки, то непременно сыронизировал бы над тем, что его в полутьме зажал собственный глюк, плачущий святой водой.       — Давай решим всё мирным путем.       — Давай. Я буду убивать тебя, а ты постой смирно.       — А может, я дам тебе полотенце и угощу колой?       Демон рыкнул и перенес ладонь с дверцы на шею мертвецки побледневшего Гена.       — Действительно ощущения стали такими, словно я вновь накинул шкуру человека. — Демон сдавил шею. Ген захрипел, цепляясь в руку. Бесполезно, гору и то легче сдвинуть.       Демон смотрел на краснеющее лицо, смотрел, как взбухают вены, закатываются глаза, и наслаждался. Давно он не чувствовал такого приятного ощущения власти. Все-таки он не относился к тем демонам, которые с удовольствием пытали людей, чтобы смотреть на их страдания.       Демон отступил на шаг и разжал пальцы. Ген рухнул на колени и схватился за шею. Он не переставал хрипеть и отползать от спятившей нечисти.       Демон усмехнулся и позволил человеку немного отдышаться.       — Думаю, урок усвоен. Так, человек?       Ген ничего не видел из-за слезящихся глаз, но быстро кивнул. К горлу вместе с хрипами подкатывала нехилая истерика.       — А теперь слушай внимательно. Пока ты прятался под кроватью, я кое-что проверил. Я по-прежнему могу прикасаться к людям, если сильно захочу. Эффект, конечно, не такой, как если бы они были теми, кто меня призвал, но чувствовать их могу. Но с тобой, — Ген всхлипнул и ускорил свои жалкие ползновения назад. — ощущения другие. Это надо исследовать. Ты смог на меня… чихнуть, хотя раньше плюнул в меня соком, и он пролетел мимо. Наша связь крепнет. Скорее всего, мое прикосновение послужило катализатором. Как знал, что надо было держаться от тебя подальше.       Демон замолчал, уходя в свои мысли.       Гену было плевать: и на объяснения демона, и на его сожаления — всё, чего он хотел, — это доползти до двери и сбежать. Спрятаться от сбрендившего демона. На ноющей шее до сих пор ощущались фантомные прикосновения пальцев, и он понятия не имел, как будет объяснять синяки родителям и учителю. А в том, что следы удушья не получится скрыть, он не сомневался.       — Эй, ты куда?       Демон потянул к нему руку, и Гена словно молнией прошибло. Он заорал и бросился прочь из комнаты. Быстрее на первый этаж, а там скрыться на улице. Вот только в коридоре было темно — он слишком поздно заметил ступеньку и кубарем скатился с лестницы. Правую щиколотку обожгло огнем, но она осталась без внимания. Важнее была дверь, до которой оставались считанные метры, когда на его пути появилась смертельная преграда в виде демона.       — Что ты творишь? Умереть решил? У тебя кровь на виске.       — Уйди! — Ген повернулся назад, к лестнице, за которой находился черный выход.       Что-то мешало его левому глазу, что-то залепляло его, но Ген упорно двигался к свободе.       Вдруг пол ушел из-под ног, и он увидел знакомый черный плащ.       — Отпусти меня! — Ген заколотил по спине, больше не в силах сдерживать слезы.       — Да успокойся уже! Я хоть и демон, но, знаешь ли, такую тушу не просто нести на плече!       — Отпусти меня! — надрывался Ген.       — Ты сам попросил.       Хватка ослабла, и Ген скатился на пол, больно приземляясь на бок. Из груди вместе с воздухом вырвался слабый стон.       Демон перевернул его на спину и уселся на живот. Для надежности еще и руки завел за голову.       — Не убивай меня, — прошептал Ген, сглатывая вязкую слюну. Господи, как же ему хотелось избавиться от прикосновений нечисти.       Ген задушено всхлипнул и попробовал вырвать кисти из захвата. Попытка с треском провалилась — демон сильнее сжал запястья.       — Прости.       — Что?       — Прости, я перегнул палку.       Ген отвернулся и крепко зажмурился, не отвечая.       — Святая вода служит чем-то вроде кислоты для демона. Если бы ты туда добавил нужные травы и заговорил правильными словами, то она могла бы серьезно подорвать мне здоровье. Не убить, конечно, но вывести из строя на пару десятков лет.       Ген по-прежнему молчал, стараясь лишний раз не шевелиться, шумно дыша сквозь плотно сжатые губы. Собственного раскаяния он не чувствовал, и бедой демона не проникся.       — Перед ним тут извиняется высший демон, а ему хоть бы хны, — раздосадовано протянул демон и перестал сжимать тонкие запястья. Ген не сдвинулся, только сильнее отвернул голову.       Недовольно вздохнув, демон опустил ледяную ладонь на кровоточащий висок и что-то зашептал.       Ген вздрогнул. Он хотел скинуть ладонь, но тело не слушалось. Такое ощущение, что оно превратилось в камень.       Демон сполз с его живота, и Ген рвано выдохнул. Не прекращая что-то шептать, демон дотронулся до ноющей щиколотки.       — Из-за этого мне придется пару деньков провести дома. Восстановить силы.       «Боже милостивый, да сдохни ты там! Мне плевать, уйди от меня», — взмолился Ген в потолок.       — А теперь самое неприятное.       Ген одеревенел — рука демона потянулась к его шее, а он ничего не мог сделать. Совсем ничего, кроме как позорно зарыдать.       — Не глупи. Куда ты пойдешь с такими синяками?       — Не надо. Прошу. Хватит. Я же не сделал ничего смертельного. Не надо меня душить.       Демон вздохнул и положил вторую ладонь на взмокший лоб.       — Теперь неделю придется.       Гена окутало неестественное расслабление. Боль уходила на второй план, он чувствовал себя облачком, плывущим по сахарной вате и не знающим горя. Было так приятно ощущать невесомость, что он не заметил, как демон положил ладонь на шею и продержал ее там несколько секунд.       — Вот и всё.       Демон встряхнул руками и встал с колен. На полу лежал счастливо улыбающийся Ген, видевший скорее всего бессмысленный сон, навеянным шепотом его силы.       Демон поднес к глазам ладонь, которой лечил человека, и внимательно рассмотрел, словно она принадлежала кому-то другому.       — Никогда бы не подумал, что буду извиняться. Демонова истеричка, ведь заслужил же наказание. Да и убить бы мне тебя не дали. Мигом вернули бы домой и устроили взбучку. Хёге палец в рот не клади, дай только поиздеваться над косякнувшим подчиненным, — пробурчал демон, чеша затылок и просчитывая риск возвращения домой.       По всему выходило, что если он сговорится с Хромом, то сумеет избежать и выговора начальства, и неодобрения старика, который обязательно прознает о случившемся.       Ему срочно надо перекантоваться где-нибудь пару недель вне Резиденции.       — Прости, Хром, но в этот раз прикрывать будешь ты, — принял решение демон.       Раздался щелчок, и прихожая опустела — Ген благополучно оказался в кровати, а демон отправился прятаться.

***

      Проснувшись на следующий день после волшебного исчезновения демона, Ген долго не решался подойти к зеркалу, а когда решился, обомлел — шея была чиста от синяков, а лицо — от крови. Попрыгав на месте, он убедился, что лодыжка не то, что не распухла, она выглядела еще целее, чем была (Ген без понятия, как такое возможно, но это было именно так). Всё произошедшее казалось кошмаром, который был настолько эмоциональным, что спутался с реальностью, и он слабовольно бы списал его на глюки, если бы не увидел закатившуюся под стол пустую бутылку. Жаль, что пустая она была не от того, что вылилась вся на демона, а от того, что вытекла на пол.       О случившимся он рассказал только Цукасе, к которому пришел за помощью. Поначалу Цукаса сильно испугался и обозвал Гена «идиотом, достойным Тайджу» (оскорбление, которое Ген долго не забудет), а потом предложил полистать книгу, чтобы найти способ борьбы с нечистью. Цукаса не знал, что святая вода может сильно навредить демону, а Ген тактично замолчал признание демона, твердо намереваясь выискать нужные словечки и травы самостоятельно и сделать из святой воды персональную дьявольскую бомбу.       — И как только Рюсуй сдерживается и ничего отсюда не делает, — изумился Ген, пролистывая пожелтевшие от времени страницы с различными заклинаниями, обещающими много чего интересного. Например, пообщаться с умершим родственником, найти потерянную вещь, прочитать послание звезд и кучу всего, уже не такого безобидного.       — Он делает под моим пристальным надзором, — ответил Цукаса, вынужденный из-за подноса с чашками закрывать дверь ногой.       — Так вот почему книга у тебя! — То-то Ген не врубился, почему вместо завуалированного похода к Рюсую, Цукаса просто вынул книгу из-под подушки.       — Ему нельзя доверять такое. Я видел, как у него загорелись глаза, когда он нашел стих для призыва цербера.       Ген чуть не опрокинул протянутый чай на штаны.       — Он на полном серьезе…       — Не волнуйся. У меня всё под контролем. Рюсуй слушается меня.       Цукаса подул на чай и сделал маленький глоток. Ген хмыкнул и подумал, что если бы Цукасе пришла идея пойти на край света, то Рюсуй первым бы рванул за ним.       Допив чай, Ген расслабленно лег на спину и вытянул под столом ноги.       — Я думал, он меня убьет, — произнес Ген, прикрывая глаза. Губы сжались в полоску, выдавая его напряжение.       — Уверен, демон всего лишь хотел тебя припугнуть. Хотя и сделал это так… жестоко.       — Почему ты думаешь, что он бы меня не убил? Убийство людей заложено в его природе.       — Может, так и было несколько веков назад, но в книге написано, что демоны давно придумали законы, которыми контролируют свою жажду убийства. Да и цивилизованнее они вроде стали.       Лежать на спине было неудобно, и Ген перевернулся на живот, подпирая щеки ладонями.       — Сложно представить, чтоб они по собственной воле захотели урезать себе свободу.       — Даже таким существам требуется дисциплина. Наверняка им нужно соблюдать какой-то баланс. Тип ангелы и демоны. Смерть и жизнь.       Ген пожал плечами, не желая вступать в полемику насчет сложных взаимоотношений ангелов и демонов, навязанных человечеству фильмами и книгами. Он хотел бы узнать про потусторонние силы, если бы не был с ними связан, если бы дьявольщина не происходила конкретно с ним.       — В книге есть еще что-нибудь про то, как избавиться от нашей связи?       — Демон может уйти, когда контракт исчерпает силу. Когда воля призвавшего исполнится. Или когда призвавший умрет. Либо то, что мы пробовали, но это не сработало.       — Вот дерьмо. Походу я действительно до конца жизни буду соседствовать с нечистью, которая может прихлопнуть меня только из-за того, что я слегка окатил ее водой.       — Святой водой. И вряд ли всю жизнь.       Ген перестал сверлить стену усталым взглядом и озадаченно посмотрел на Цукасу.       — Ты же сказал, что демон удивился вашей связи. Ты можешь касаться его в ответ, и это якобы ненормально.       — И?       — Если ваша связь — исключение, то обычные правила на нее не должны распространяться. Может, через год демон будет свободно гулять, где захочет, и…       — И будет терроризировать ничего не понимающих людей. Спасибо, Цукаса, успокоил.       — Заключи контракт.       — Э?       — После твоей смерти, что будет с твоей душой? Ты ведь говорил, что твоя душа ему не нужна.       — Он сказал, что отправит меня в Рай, — хмыкнул Ген, слабо представляя, что там будет делать.       — Значит, поглощать или мучить твою душу он точно не намерен. Предложи ему контракт на выгодных для вас условиях. Сделайте из барахлящей связи что-то постоянное и крепкое.       — Мне не нравится ход твоих мыслей. Будто брак предлагаешь.       Цукаса хмыкнул, а потом негромко рассмеялся над скривившимся лицом Гена.       — Посмотрите тут. Смешно ему.       — Просто предложи ему свободу действий, а за это потребуй сохранности окружающих людей и себя в том числе.       — Мм, меня, пожалуй, устраивает всё как есть. Меньше всего мне хочется действительно быть связанным с нечистью.       Цукаса пожал плечами, показывая, что его дело предложить, а Гена — согласиться или отказаться.       Ген покачал головой, откидывая мысль о настоящем контракте на самые дальние задворки памяти.       «Может для человечества и хорошо, если я привяжу к себе этого ублюдка и обезопашу их. Но кто обезопасит меня?»       Он стащил книгу со стола, настраиваясь на долгий и внимательный поиск. Цукаса принес им еще чая и лег на кровать, подхватывая с покрывала учебник по истории. Теперь в комнате был слышен лишь шорох переворачиваемых страниц и размеренное дыхание парней, погрузившихся в чтение.       Рецепт бомбы Ген нашел, когда за окном стемнело, а сестра Цукасы уже дважды пыталась позвать его к ужину. Свою медлительность он мог оправдать тем, что абзац с нужной информацией оказался совсем крохотным, и он незаметно затерялся в потоке общей информации, из которой его никак не выделили.       Ген сфоткал рецепт и, поблагодарив Цукасу и его сестру за гостеприимство, пошел домой. Он был доволен. Все травы легко находились в аптеке, а какие не находились — аптека обещала дозаказать. Сложность заключалась лишь в тексте, даже Цукаса, выручавший своим знанием латыни (не понятно откуда и зачем узнанным), не мог понять, как читать некоторые слова — буквы складывались в совершенно абсурдные слога, не поддающимся традиционным правилам чтения. А ни для кого не секрет, особенно для тех, кто посмотрел десятки ужастиков, что неправильно произнесенное слово может устроить маленький конец света. Или чего похуже. Например, неправильный призыв еще одного демона. Но Ген не отчаивался: ему будет безразличен и конец света, и новые проблемы, если к тому времени его прикончит свихнувшийся демон, против которого у него не окажется бутылки с заговоренной водой.

***

      Сегодня вторник, тест по физике в пятницу, а значит, у него есть три вечера, чтобы подготовиться. И это учитывая то, что помимо физики, у него еще восемь тестов, по которым тоже надо зубрить. Правда, их он начал зубрить еще неделю назад, в отличие от физики, которую неделя дополнительной зубрежки вряд ли бы спасла. Раньше его выручала Суйка, их прекрасная замстароста и гениальный, по скромному мнению Гена, физик. Но случился самый безжалостный, просто худший сценарий из всех возможных — Суйка заболела. Заболела и теперь не сможет, как обычно дать ему списать.       Ответив на сообщение с извинениями (боже, Суйка, ты же не виновата, что заболела), Ген попытался не впасть в уныние. Если он наберет меньше шестидесяти баллов (учитель в этот раз адекватно оценил их знания, но не достаточно адекватно для Гена), то здравствуйте доп занятия на летних каникулах. А это в его планы не входило совершенно.       Ген постучал головой об стол и тяжко вздохнул.       Это не-воз-мож-но.       Нереально.       Ему конец.       Он уже использовал план на безвыходный случай — умолял Юкио, который был с физикой и вообще с точными науками на ты, но подлец отделался от него извиняющимся «я сам учу литру» и бросил его в еще большей депрессии. Да даже Тайджу нашел себе помощь! Кто бы мог подумать, что их староста вместо того, чтобы испугаться неловких ухаживаний Тайджу, найдет его поведение милым и ответит на чувства.       Вот именно, что никто.       Выпали все, а особенно Ген, который хотел напроситься к Юдзурихе и Тайджу третьим, чтобы постигнуть тайны мистической физики, но Цукаса буквально за шкирку оттащил его от смущенной Юдзурихи и посоветовал сесть за учебники, а не маяться дурью и мешать другим.       Цукасе-то хорошо. Он не только — загибаем дружно пальцы — красавчик, олимпиадник, спортсмен, любимец всех, да и просто отличный человек, но еще и жуткий ботан. Его мозги так же хороши, как и удары правой, от которых соперники штабелями падают на маты, а Цукаса выходит с медалью чемпиона, размер которой сравним с размером его радости от очередной победы.       Оставался еще Рюсуй, но тому повезло оказаться в одном классе с совершенством, описанным выше. А так как это совершенство еще и было другом, то помощь ему была гарантирована. И сидели эти заразы, чтоб их, идеально: друг за другом в конце класса.       Если существует вселенская несправедливость, то вот он ее самый яркий пример.       Ген вздохнул и перелистнул страницу забытого учебника. Что читал, что нет — все формулы моментально испарялись из головы. Он не глядя потянулся к отставленной на край стола кружке с остывшим чаем и не нашел ее. Нахмурившись, Ген, по-прежнему не отводя взгляда от расплывающихся строк, на ощупь исследовал прохладную столешницу.       Мозг не просто кипел, он плавился!       — Да что такое! — вспылил он и оторвался от чтения.       — Йо.       — А, это ты. — Ген бессмысленно посмотрел на появившуюся морду демона и уткнулся обратно в учебник.       Демон успел досчитать до пяти, прежде чем комнату огласило громкое:       — КАКОГО ДЬЯВОЛА?!       — Не ори, — поморщился демон и шумно втянул через трубочку чай.       Откуда в его кружке трубочка? Из Ада, что ли, притащил?       — Эй! Это мое. — Ген потянулся за чаем, но стоило ему встретиться с красными глазами, тело прошибло дрожью, и он отпрянул назад. Не осознавая, что делает, Ген потянулся к шее и тяжело сглотнул. Его резко перестал волновать чай — голову заполнили мысли о том, что святая вода с травами будет настаиваться еще пару дней, а на некоторые слова до сих пор не найдено правильное произношение. По сути, он сидит сейчас перед демоном беззащитным.       — Хэй, ты чего? — Демон моргнул и покосился на чай. — Ну хочешь, я тебе еще сделаю. Зеленый?       — С мятой, — прохрипел Ген, отсаживаясь еще на полметра назад.       Демон наклонился, чтобы поставить кружку на стол, но испуганный Ген воспринял это по-своему и замахал рукой:       — Стой, где сидишь! Не подходи!       — Э-э?       Демон растерянно моргнул и выпрямился обратно. Застыл, что-то обдумывая.       Ген молился, чтобы его сердце не выпрыгнуло из груди и не убило раньше демона.       — Ты до сих пор не можешь забыть, что я тебя душил? — «прозрел» демон.       — Офигеть. А такие вещи можно забыть?       — Я же всё исправил. Синяки должны были исчезнуть. — Демон от самодовольства только не светился.       — Исчезли, а моя психологическая травма нет!       — Какая травма?       Демон склонил голову на бок. От возмущения Ген открыл рот, большими вдохами втягивая воздух в легкие.       — Да всего лишь травма быть убитым! Ты меня чуть не убил, а я должен был это забыть?!       — Ну не убил же. Да и не смог бы. Из-за несанкционированного убийства смертного мне бы Хёга все мозги вынес.       — Ну охренеть. Посмотрите на него! Не убивает людей, потому что боится получить потом по шапке. Ты хоть понимаешь, что значит смерть?       — Этап чего-то нового?       — Это конец, идиот, — вспылил Ген.       Воздух в комнате накалился. Опять запахло горелым, но Ген и не думал останавливаться.       — Прекрати злиться, когда я называю тебя идиотом! Ты тоже не особо лестен в своих выражениях!       — Человек, держи себя в руках.       — А то что, снова меня недоубьешь?       — Нет. Просто не буду помогать с физикой.       — Ась? — Ген завис с поднятой на эмоциях рукой и взглядом полным обалдения.       Демон неловко покашлял, а потом запустил руку в торчащие волосы.       — Как я понял, у тебя проблемы с этим. — Демон подвинул учебник к себе и с пренебрежением пролистал несколько глав. — Это же элементарно. Как можно этого не понимать?       — А ты значит, не только могущественный демон, но еще и крутой физик?       — Пара патентов на мое имя есть, хотя большую часть времени я предпочитал быть просто советником.       — А?       — Б. Меня обычно призывали умные люди, а не школьники вроде тебя.       — И с кем же ты тусовался? — Ген не поверил ни на йоту, а последующие слова убедили его в правильности сделанных выводов.       — Тесла и Эйнштейн были моими любимыми учителями. Было любопытно постигать науку вместе с ними. Нам, демонам, электричество и теория относительности ни к чему, но было очень интересно наблюдать за тем, как с помощью науки общество людей развивается. Правда, теперь я вынужден наблюдать его деградацию.       — Это кто тут еще деградированный! Рога-то с хвостом куда дел? И вообще, раз такой умный, то помоги мне на тесте!       — Не-а. — Демон отложил книгу и ковырнул пальцем в ухе.       — Но ты сам предложил помощь!       — Я не предлагал. — Демон играл искреннее непонимание.       — Тогда вали из моей комнаты, — взбесился Ген, понимая, что тратить и так ничтожно малое количество оставшегося времени на бессмысленные перепалки, глупо — демон наверняка наврал про все эти свои знания и знакомства, чтобы его позлить. — Я знаю, что ты та еще… — Он проглотил «сволочь». — нечисть, но будь другом — свали.       — Уверен?       — Если не собираешься помогать, то да — уверен.       Демон задумчиво обвел взглядом комнату, прошелся по царившему в ней беспорядку, в конце концов останавливаясь на взъерошенном школьнике со слишком уставшим лицом и кругами под глазами.       — Если я помогу тебе подготовиться, то ты перестанешь хвататься за шею.       Ген вздрогнул — оказывается, всё это время он закрывал рукой шею. Неосознанно защищался. Молчание затянулось. Демон терпеливо ждал.       — Для вас обещания — это пустой звук? — Ген опустил голову, скрывая глаза за челкой.       — Нет. Мы лучше людей держим обещания.       — Тогда пообещай больше так не делать.       — Обещаю.       Ген кивнул и медленно убрал руку с шеи. Неуверенно вернулся за стол. Демон щелкнул пальцами и рядом с его (а прекрасным и одиноким раньше — Гена) кружкой появилась еще одна, приятно пахнущая мятой. Секундой спустя в центре стола появилась вазочка с печеньем.       — Они с шоколадом. Это вроде помогает человеческому мозгу лучше функционировать.       Ген заторможено кивнул, не переставая удивляться причудам демона, и открыл учебник на нужном параграфе.       — Мне не понятно вот это и это.       — Электрическое поле, Максвелл, закон Кулона. — Ген ткнул еще в нескольких местах, и демон вздохнул. Вечер обещал быть долгим. — Тогда начнем с элементарного. Что такое заряд?       И Ген понял, что это будет очень долгий вечер.

***

      Завтра тест, а Ген, как дурак, пялился в потолок и считал заряды.       Сто сорок первый заряд, пускаемый по демону за три вечера капания на мозги.       Сто сорок второй заряд, пускаемый по демону за его действительно огромные знания в физике.       Сто сорок третий заряд, пускаемый по демону за учительское терпение, сравнимое с океаном.       Сто сорок четвертый заряд, пускаемый по демону за одобрительную улыбку, расцветающую на каменном лице при правильном ответе ученика.       …       Сто сорок пятый заряд, пускаемый по себе за то, что теперь не знает, как вести себя рядом с тем, кто чуть его не убил.       Демон, по привычке прятавшийся ночью в тени, не выдержал и на сто сорок седьмом заряде погрузил человека в сон.

***

      Ребята по сложившейся традиции распечатывали результаты вместе — не в классе, а сидя на крыше. Кучковались в тесный кружок и дрожащими руками (кроме Цукасы — скорее конец света нагрянет, чем он выпадет из десятки лучших) разворачивали листы и с ухающими сердцами читали расплывающиеся перед глазами иероглифы.       — Ох, Цукаса, спасиб. Буду должен. Я прошел физику и матан.       — Японский и химия? — не отрываясь от листка, спросил Цукаса.       — Тоже, — расплылся в радостной улыбке Рюсуй.       — Тогда купи мне на обратном пути газировку, — улыбнулся Цукаса и сложил лист в сумку. — У меня третье место в общем рейтинге. Родители должны быть довольны.       — Эх, а у меня еле-еле набрался проходной по иероглифам и литре. Черт, ненавижу гуманитарные науки. Они не подаются моей логике!       — Зато по матану и физике высший балл. Молодец, Юкио. — Рюсуй хлопнул друга по спине и повернулся к Тайджу и Гену, скрывающих лица за поднятыми листами. — Эй, ребят! Что у вас?       — Неужели завалили? — насторожился Юкио.       — Я не понимаю. — Тайджу протянул листок Цукасе и ткнул в графу «Математика».       — 57 баллов. Трех баллов не хватило? Эм, стоит зачет? Но почему?       — Эй, здесь внизу карандашом что-то написано. — Рюсуй приблизил листок к прищуренным глазам. — «Особое распоряжение директора». Ого. «Благодарность за победу в префектурных». Это он что, закрыл глаза на баллы, потому что ты выиграл матч против стервятников? Они ж ему плешь проели своими победами! Говорят даже, что он из-за этого стал носить парик.       — Надо было тоже в бейсбол идти. Мне бы такая подушка безопасности не помешала, — позавидовал Юкио, радуясь за друга. — Так, значит, у тебя нет пересдач? В первый раз?       — Получается, да, — ответил за него Цукаса и отдал листок. — Поздравляю.       — Еху-у-у-у, — проорал радостный Тайджу и сделал круг вокруг засмеявшихся друзей.       Засмеялись все, кроме одного.       — Стоп. — Рюсуй повернулся к хранящему молчание Гену. — Чувак, ты единственный ничего не сказал.       Ген не отреагировал и на это, по-прежнему пялясь в листок. При пристальном внимании было заметно, что пальцы его дрожат.       — Ого, походу всё очень плохо, — почесал затылок Юкио и привстал, чтобы посмотреть на результаты, но его опередил счастливый вихрь по имени Тайджу, которому хотелось обнять всех, а особенно Юдзуриху, благодаря которой он сдал не только математику, но и вообще всё!       Тайджу плюхнулся рядом с Геном и посмотрел в листок.       — ЧЕГО? Ген, как ты это сделал?       Юкио, плюнув на неудобную позу, выгнул шею и привстал на коленях, чтобы дотянуться до чужих иероглифов. Смотреть пришлось вверх тормашками, но когда он разглядел увиденное, когда до него дошло…       — Охренеть, Ген, скажи, что это 56!       — Нет, — ответил Ген странным голосом. Цукаса и Рюсуй, подхватив общую нервозность, пересели Гену за спину и тоже посмотрели на результаты.       — Чувак, да это ж охренеть! Ты что, продал душу дьяволу?       Повисла тишина, и Рюсуй неловко почесал переносицу.       — Кхм, не смешно получилось.       — 95 баллов по физике, да я видел такое только у Цукасы и Юкио, — восхищенно присвистнул Тайджу, и Ген кивнул. Он пребывал где-то в месте под названием «Охренеть, не щипайте меня, я хочу умереть с этим знанием».       Ген убрал листок в сумку и поднялся с колен.       — Эй, ты куда? А поделиться секретом не хочешь? — надулся Рюсуй. Юкио и Тайджу поддержали его требовательными взглядами, и только Цукаса задумчиво прокрутил прядь на пальце.       — Если вы думаете, что я уговорил демона спрятаться и говорить из учебника ответы, то нет. — «Вашу ж мать, и почему мне гениальные идеи приходят после?» — Я написал тест сам. — И вспомнив игнор друзей, с обидой добавил: — Вот если бы вы учили вместе со мной, то тоже столько бы набрали.       — Ты до сих пор обижаешься? — сменил гнев на милость Юкио.       — Не-а. Теперь нет, — улыбнулся Ген. — Ладно пока, парни. Мне надо быстрее домой. На мне сегодня ужин. Так что увидимся в воскресенье.       За спиной прозвучали нестройные прощания — Ген их не слушал, сбежал по лестнице и вылетел во двор, стараясь не привлекать лишнего внимания, быстрым шагом добрался до метро, а дальше домой, не сбавляя темпа. Он не замечал ничего вокруг и поэтому очень удивился, когда перед ним появились знакомые ворота.       — Я сдал!!! — крикнул Ген, едва перейдя порог.       — Круто. — Демон выглянул из кухни и нырнул обратно.       Ген пробежался по скользкому полу, непривычно чувствующемуся без тапок, и, больше не выдерживая переполнявших его чувств, врезался демону в спину, крепко обнимая.       Демон его порыва не оценил и закашлялся проглоченным куском торта, чудом оставшимся от вчерашнего чаепития.       — Ты что творишь, человек? — просипел демон, хлопая по перехватившей горло руке.       Гену было абсолютно пофиг на трепыхания демона — он был готов, если потребуется, обнять весь мир и сказать, как сильно его любит.       — У меня по всем отличные баллы. Я девятый в общем рейтинге! И всё это благодаря тебе! В этот раз меня не оттянула физика. Смотри.       Ген метнулся назад в прихожую за листком. Демон растер пострадавшую от сильных объятий кожу и с сожалением отодвинул торт, обещая вернуться к нему позже.       — Вот. — Ген протянул ему результаты и счастливо улыбнулся — демон завис на улыбке, которую нечасто, а точнее, никогда не видел на лице своего человека. Абсолютно пьяного от счастья человека. Даже глаза его, обычно темно-серые, посветлели до красивого серебряного оттенка.       — Давно хотел спросить. А зачем ты покрасил одну сторону в белый? Почему не все волосы?       — Просто захотел. Мне кажется, выглядит необычно. И не заговаривай мне зубы. Смотри уже.       — Да смотрю, я смотрю. Как дитя, ей богу.       Уверенный, что ему послышалось, Ген недоверчиво переспросил:       — Ей богу?       Демон отмахнулся, никак не комментируя, — Ген подумал, что демон слишком очеловечился. Душу грело осознание, что возможно именно он поспособствовал таким изменениям.       — Японский — 97, математика — 90, английский — 85, японская литература — 96, история — 82, химия — 80. Цыц, в следующий раз займемся химией. Не могу позволить, что бы мой человек был таким отстоем. Только сотка, только хардкор.       Ген предпочел не анализировать, даже мысленно, почему его сердце пропустило удар от того, как демон произнес «мой человек». Было в этом что-то… волнующее.       — Иероглифы — 95, биология — 80. С биологией не помогу, это если тебе очень надо, могу запрячь Хрома. А Рури кстати неплохо разбирается в истории. Много следила за человечеством. Но. Ты же не это хотел показать?       Демон показал пальцам в невероятные «95». Гену не надо было смотреть на него, чтобы почувствовать переполняющую демона гордость. И от этого тоже почему-то было волнительно.       — Я никогда не получал оценку выше семидесяти. Всегда проходил порог только благодаря Суйке. А в этот раз я сам, сам сдал тест, да еще и понял все вопросы! — радостно закончил Ген и в порыве неостывших чувств снова обнял демона.       Демон сначала растерялся, но потом всё же неловко провел рукой по спине, облаченной в плотный школьный пиджак, после чего мягко отстранил человека.       — Молодец. — Демон легко растрепал черно-белые пряди. Ген впервые видел, чтобы демон так улыбался. Легко и без насмешки. Но долго любоваться новым открытием ему не позволили — демон, не убирая пальца от 95, с ласковыми интонациями поинтересовался:       — Где еще пять баллов, бестолочь?       Ген икнул и попятился назад.       — В чем ты ошибся?       — Да там я вроде как неправильно ответил что-то на счет суперпозиции полей…       — Что-о? — вскрикнул демон и возмущенно ткнул себя в грудь. — Да я целый час угрохал, чтобы объяснить все нюансы уравнения! Да я тебе его даже продемонстрировал!       Ген сглотнул, вспоминая, как демон от безнадеги и желания достучаться до его непонимающих мозгов, действительно творил странные штуки — электричество в его руках оживало: оно, будто послушный зверек, выделывало искрящиеся кренделя в воздухе и норовило поджечь нерадивому ученику пятки. После такого Ген всерьез опасался, что в следующий раз смысла краситься уже не будет — он поседеет раньше времени.       — Да я вообще в шоке, что смог получить такой балл! — оправдывался Ген, не желая получить нагоняй и дополнительные занятия, который суровый демон мог прописать за оскорбленную честь учителя.       — Ха. Да ты теперь до конца школы такой балл получать будешь. Я тут кое-что вспомнил. — Демон навис над Геном — для этого ему пришлось встать на цыпочки, иначе Ген не мог объяснить, почему неожиданно пропало его преимущество в виде двух драгоценных сантиметров. — Японская система образования. Всё зависит от сдачи тестов. Простая зубрежка. В общем, человек, будешь как миленький под моим руководством подтягивать химию и физику. С математикой тоже помогу.       — Зачем тебе это? — вздохнул Ген, осознавая, какие кошмарные перспективы перед ним открываются.       — Это легко. Я чувствую свое превосходство, замечая, что ты не знаешь элементарного.       — Как грубо.       — А еще. — Демон запнулся. — Мне нравится обучать способных людей. А ты схватываешь на лету. Молодец.       — Шиза, — протянул польщенно-смущенный-расплывшийся в луже гордости Ген.       — Как ты меня назвал?       — А? А-а. — Ген помахал рукой, будто не было ничего необычного в том, чтобы назвать опасного демона шизой. — Странно как-то обращаться к тебе «демон», поэтому шиза.       — Вообще-то у меня имя есть.       — Че? Рили, что ли? — Весь вид Гена говорил о крайнем удивлении.       — Идиот! По-твоему у меня собственного имени нет?!       — Да. То есть. Эм, я просто не думал. Ты же не говорил. И меня по имени не называл.       — Так ты не представлялся.       Можно было услышать звук перекати поля, отразивший появившуюся пустоту в голове Гена.       — Ты серьезно сейчас?       Демон приподнял бровь.       — Ты не мог не слышать моего имени. Его раз сто сказали мои друзья.       — Ну, одно дело, когда другие говорят, а другое, когда человек сам представляется.       — Там какие-то побочные эффекты? Это какая-то пародия на заключение контракта?       — Нет. Конечно же, нет. Что за тупые мысли. Если человек представляется и демон в ответ называет свое имя, то демон показывает тем самым, что человек для него не просто серая масса. — Демон скрестил руки на груди, невольно вспоминая свои прошлые пребывания на земле. — Когда нормально работает призыв и заключается контракт, то в конце человек и демон обязательно называют свои имена. Кстати для тех, кому демон не представлялся, его имя будет непонятным набором звуков. Вот, например, ты никак не сможешь сказать мое имя друзьям. Очень забавный феномен, я изучал его в свое время, и надо сказать, получил выдающийся ре…       — Асагири Ген. Приятно познакомиться. — Ген протянул руку.       Демон хмыкнул и протянул свою в ответ.       — Ишигами Сенку. Предпочитаю просто Сенку. Без всяких шиз.       Ночью, лежа на холодной кровати, Ген осознал, что в присутствии демона ни разу не схватился за шею.

***

      Ген уже минут пять пялился на демона, но тому хоть бы хны. Залип в планшет и с периодичностью в полминуты хвалил какую-нибудь технологию человечества.       «Не демона, а Сенку», — поправил себя Ген, пододвигаясь ближе к планшету, чтобы посмотреть, что так постоянно удивляло древнейшее существо.       Сенку что-то восхищенно булькнул и перекатился на живот, оставляя ноги под котацу.       Ноги в нормальных джинсах. Черных, слегка зауженных. Неплохо сочетающихся с белой футболкой и толстовкой, которая была очень похожа на те, что обычно носил Ген.       — Эй.       Сенку промычал что-то не подающееся переводу на человеческий язык, но Ген предполагал, что там была нецензурщина — Сенку ясно дал понять, что не любит, когда его отвлекают от исследований. Но у Гена был важный вопрос, требующий немедленного ответа.       — Эй!       Ноль реакции. Демон открыл новую вкладку и забил в поиске «тик ток».       — Сенку!       — Ну чего? — тяжело вздохнул демон и повернул к нему недовольное лицо.       — Что за приколы с одеждой?       — Ась? — Демон моргнул и на всякий случай окинул себя взглядом. Вроде всё на месте.       — Раньше ты был одет, как мой дедушка в худшие свои годы. Правда, ты плащом потом прикрывался. Плащ был крут, не спорю. Буду даже скучать. Но сейчас-то ты почему стал одеваться как обычный старшеклассник?       Сенку еще раз посмотрел на свою одежду, в которой оказалось намного удобнее валяться, чем в рубашке и штанах, и перевел взгляд на Гена.       — А разве обычный старшеклассник не носит форму?       — Мы носим форму только в школе!       Демон посмотрел на его возмущенное лицо, опустил взгляд ниже и указал пальцем на чужую грудь.       — На тебе форма, если ты не в курсе.       — Ну, это потому что я еще не успел переодеться! Я же после школы. Тем более дома прохладно.       — Так переоденься. В чем проблема? — Демон вернулся к планшету, так и не ответив насчет своего изменившегося вкуса.       Ген успел заметить на планшете кадры фильма, который он посмотрел с ребятами на прошлых выходных — они получили жуткое разочарование от концовки.       «Смотри-смотри, надеюсь, потом будешь плеваться», — злорадно подумал он.       Сенку был полностью поглощен разворачивающимся на экране экшеном. Ген вздохнул и подошел к шкафу. Ему нравилась наступившая осень — не жарко, можно спокойно носить любимые теплые вещи и не думать о том, что его белая кожа сгорит.       Найдя нужную толстовку и мягкие домашние штаны, Ген замер. Было неловко переодеваться перед демоном. Хотя что здесь такого — ему часто приходилось переодеваться перед другими, те же уроки физкультуры, например, но почему-то рядом с демоном было некомфортно.       Ген предполагал, что после того вечера, когда демон вышел из себя и чуть его не грохнул, он обзавелся фобией на беззащитность. Даже если эта беззащитность заключалась в том, чтобы повернуться к демону спиной и быстро скинуть одежду.       Заглушив порыв пойти в другую комнату, Ген быстро оглянулся. Сенку по-прежнему не интересовало ничего, кроме зомбирующего планшета. Надо бы выключить свет, и спокойно переодеваться в темноте.       Ген, поругав себя за взявшийся из ниоткуда страх, расстегнул рубашку и спешно снял.       — Ого. А у тебя оказывается, мышцы есть.       Ген повернулся назад и залился краской. Сенку подпер правую щеку ладонью и с интересом разглядывал его тело.       — Отвернись!       — Да, пожалуйста, — хмыкнул демон и снова уставился в экран. — Просто фильм скучный.       — Я не интереснее. Включи что-нибудь другое.       Ген быстро переодел брюки, не имея ни малейшего желания оборачиваться, хотя и чувствовал прожигающий взгляд.       — А откуда у тебя шрам на спине?       Ген вздрогнул, но не повернулся, завязывая шнурок на поясе.       — В детстве получил.       — Подрался, что ли?       За спиной послышалось шебуршание. Ген настороженно замер. Спустя мгновение на плечо опустилась рука и сжала — о чем-то предупреждала или, наоборот, сдерживала? — и толстовка медленно поползла вверх.       — Охренел, что ли, ты че творишь?!       — Постой спокойно, — проговорил демон таким пофигистичным тоном, будто каждый день задирал людям толстовки до горла и касался кожи ледяными пальцами.       Ген не удивился бы, окажись это правдой. Иногда ему казалось, что роль Сенку заключалась в том, чтобы доводить людей до истерики.       — Это статья. Совращение малолетних. Я тебя засужу!       — Ну попробуй, — хмыкнул демон и провел пальцем по рубцу, расчерчивающим лопатку на двое.       — Нет, ну серьезно. Даже у демонов должно быть понятие личного пространства!       Демон положил свободную руку на шею, моментально покрывшуюся мурашками. Ген даже дышать перестал. Помнит. Не забыл. Хотя демон и обещал больше не повторять.       — О, поверь. Мы его ценим очень хорошо. Считай мое любопытство платой за твои разглядывания на сеансе моего изгнания. Я думал тогда, что дырку во мне прожжешь.       — Так хватит.       Ген сначала отбил руку на шее, а потом отстранился и от руки на спине. Отдернул толстовку и повернулся к демону.       — Давай начистоту. Для тебя нормально к кому-то так дотрагиваться, для меня нет. Мне не нравится.       — А как тебе нравится? — невинно спросил Сенку. Из-за того, что Ген был и до этого прижат к шкафу, то повернувшись, он оказался в еще большей близости к демону.       — Когда не со мной и не я, — холодно отбил Ген и отпихнул раздражающего демона подальше.       — Демоны не чувствуют. Ни любви, ни желания, ни привязанности. Так что не надумай ничего лишнего. Это просто интерес.       Демон прокрутил прядь волос, и что-то грустное промелькнуло в его взгляде. Как будто он сожалел о чем-то или, напротив, хотел очень сильно.       — Ага. Не чувствуете вы, — хмыкнул Ген. — А кто меня чуть не убил? А Тайджу кто руку расписал?       — Месть, злость, ярость — это нормально. Негатив — часть нашей души. — С пафосом, на вкус Гена, демон переборщил.       — Ха? Души? Опомнись. У тебя ее отродясь не было.       — Есть такое. Не помню уже, когда в последний раз поглощал чью-то душу.       — Фу. Человечина. Самое мерзкое, что можно представить в качестве еды. А это еще с учетом того, что я пробовал готовку Рюсуя.       — Она настолько плоха?       — Мы три дня мучились с животом. А сам Рюсуй слег в инфекционку.       Демон улыбнулся и покачал головой.       — Его надо познакомить с Кохаку. Она как-то сварила глинтвейн, который не смог переварить сам Сатана. Хёга даже по этому поводу устроил внеплановые выходные. Не все сотрудники смогли бы выйти на работу.       — А у вас там весело. Слушай, а расскажи об устройстве Ада. Я думал, у вас там просто есть кучка высших демонов, у которых на побегушках черты. И эти черты жарят в огне грешников.       — Религиозники, чтоб их. Мы им дали шанс побывать в Аду, а они вынесли только это! — Сенку неодобрительно поджал губы и вернулся за котацу. Ген разозлился, насколько облегченным вышел его выдох, когда демон перестал маячить на расстоянии вытянутой руки.       — Это только часть наших дел. У нас есть те, кто занимается грешниками. Они выносят им наказания и соответственно смотрят за их исполнением. У нас есть Резиденция Соглашения — отдел миропорядка в Аду, второй такой — в Раю. Резиденция занимается тем, что следит за балансом. Ну, чтоб Ад не переполняли грешники, а Рай — святоши. Баланс и еще раз баланс. Человечество сняло неплохие фильмы на эту тему.       Ген сел напротив задумавшегося демона за стол и с удовольствием глотнул еще не успевший остыть чай. Не хотелось бы прерывать интересную лекцию походом на кухню.       — Есть свободные демоны, которые просто соблюдают законы и живут в свое удовольствие — поглощают разрешенное количество душ и не устраивают конец света. Есть еще Институт демонических разработок. Я там чаще всего зависал. Раньше возглавлял, но мне стало скучно, и я оставил это своему ученику — Хрому. Он муж Рури, кстати. Очень гармоничная пара. А главное выгодный для меня союз. Полезно иметь союзника в Раю и почитателя в виде умного ученика. — Лицо демона приняло какой-то слишком зловещий оттенок и выражало скорее не радость, а желание получить власть над всем миром.       Но Гену было плевать на возможный захват мира, его взволновало другое.       — Это как муж? В смысле? Как они могут быть вместе? Этот Хром, он же демон, да? А Рури? Она ведь ангел? Это невозможно!       — Почему невозможно? Что здесь такого?       — Да нет, ничего такого. Всего лишь союз ангела и демона, о котором на каждом шагу говорят как о чем-то невозможном.       — Сказки всё это. Из разряда — в Аду только жарят грешников. Мы спокойно видимся с жителями Рая. Можем заглянуть к ним. У нас там есть небольшой городок как раз для таких встреч.       — Мой мир никогда не будет прежним.       — Не понимаю, почему мы не можем видеться. Это вы решили, что если ангелы и демоны выполняют разные функции, то обязательно должны ненавидеть друг друга. — Демон нахмурился, постучал пальцами по столу и неуверенно добавил: — Хотя раньше вроде так и было, мы вроде своими разборками чуть человечество не уничтожили. Но сейчас всё мирно. Союз Рури и Хрома далеко не единственный. Мой босс тоже что-то в Рай зачастил. Стомиллионпроцентно нашел себе кого-то.       Вопросы росли, как снежный ком, и Ген решил задавать самые тупые.       — Какой босс? Ты же был главным в каком-то институте.       — Я же сказал, что больше его не возглавляю. Мне предложили работу поинтереснее.       — Эт какую? Портить мне жизнь?       — Аналитический отдел Резиденции Соглашения.       — Звучит скучно.       — Я могу без проблем жить в мире людей и открещиваться работой. «Собираю информацию для последующего анализа с целью выявления возможного улучшения наших полномочий в сфере предложений».       — Звучит круто, но я ни хрена не понял.       — Хёга тоже, но ему по статусу нельзя этого признавать и поэтому, скрипя своими старческими суставами, закрывает глаза и радуется моему отсутствию.       — Какие высокие отношения.       — Не то слово. Чтобы тебе было понятнее, наша Резиденция — это что-то типа вашего Министерства внутренних дел и коммуникаций.       — А кто вместо премьер-министра? Сатана?       — Сатана больше символ Ада, а не реальная заправка власти. Уже какую сотню зависает на даче с Люцифером и закатывает пьянки с философским подтекстом.       — Хочу попасть к вам в Ад. — Ген уже представил, как будет пить вино и обсуждать с Люцифером тему небытия.       Демон странно покосился на его мечтательную лыбу и быстро вернул с небес на землю.       — Если попадешь в Ад, то только в качестве грешника.       — И никаких других вариантов?       — Можно стать демоном и наслаждаться вечной работой, но думаю, тебе такое не подойдет.       — Это еще почему? Демоном быть легко. Надо просто выбрать человека и пугать его неожиданными появлениями, а потом прикидываться дураком и лапать за спину.       Сенку приподнял бровь.       — Что? Будешь отрицать? — подобрался Ген.       — Демоном стать можно, но только если человеческая душа заключит при жизни соответствующий контракт с высшим демоном. Но такой контракт должен одобрить глава Резиденции Соглашения Ада. А до этого ему желательно согласовать кандидата с таким же начальником в Раю. А ты не настолько важная птица, чтобы ради тебя столько потеть.       — Ты ранил меня в самое сердце. — Ген театрально вздохнул и прижал ладонь к груди.       — Идиот.       — От идиота слышу.       Демон угрожающе сверкнул глазами.       Ген мило улыбнулся, ни капли не раскаиваясь.       — Жду не дождусь, когда смогу передать тебя в руки Рури и спокойно вернуться в Ад к исследованиям.       — Так вали, я тебя не держу, — буркнул Ген, уязвленный фразой демона. Да, он тоже не в восторге от их связи, но можно понежнее со словами?       Демон постучал пальцем по лбу, а потом скрестил руки на груди.       — Держишь. Я не могу быть вдали от тебя…       — Я щас умру от передоза романтики, — фыркнул Ген.       — … потому что ты умрешь.       Ген поперхнулся, и демон заботливо постучал его по спине.       — А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее.       — Наша связь обоюдная, хоть вы и накосячили. Если я буду вдалеке от тебя, то это может расцениваться как моя увертка от исполнения обязанностей. За это мне неплохо поджарит внутренности. А если ты будешь от меня бегать, это будет рассматриваться как желание разорвать контракт и держаться от меня подальше, чтобы я не мог поглотить твою душу. За это ты можешь умереть раньше времени.       — У нас нет контракта.       — А косячный призыв решил, что есть, — развел руками демон.       — Мне приходится соблюдать все условия, даже душой моей драгоценной ты будешь распоряжаться после смерти. А что взамен? Меня отфутболили по всем статьям.       — Что сделали?       Ген отмахнулся и продолжил возмущаться:       — Я здесь пострадавшая сторона. У меня нет никаких плюшек. Нет исполнения желания. Ни-че-го. Я даже демоном стать не могу!       — Да зачем тебе это? Отправишься в ручки Рури, она тебя отправит на круг перерождения. В следующей жизни будешь человеком и спокойно проживешь еще жизнь.       — Стоп-э. Так перерождение существует?       — Не для всех. Но для отличившихся душ возможно. Так и быть, замолвлю за тебя словечко, — сказал довольный собой демон.       — А можно узнать, сколько раз я уже перерождался?       — Насколько я знаю, списки ангелы не ведут. Это надо у Всевышнего просить.       — Так Бог существует? — с непонятно откуда взявшимся трепетом спросил Ген.       — Не в том представлении, что у людей. Он просто глава Рая. Тоже отдыхает на своей даче и ведет философские беседы с ангелами на пенсии. Я не особо знаток параллелей ваших религий и нашей действительности. Это тебе Магме надо написать. Если переводить на человеческий язык, то Магма сектант.       — Круто. Опиши мне его, чтобы я знал, от кого бежать.       — Ты его не увидишь. Ему еще лет двести отбывать срок.       — Срок? Кто он?       — Провинившийся демон. Не помню, что он сделал, но умерло много людей. Иначе не дали бы столько лет.       Сенку пожал плечами, потянулся к вазочке с печеньем, будто не о смерти людей говорил, а о чем-то второстепенном.       — Можешь выполнить одну просьбу?       Сенку откусил печенье и перевел на него вопросительный взгляд.       — Когда моя душа переродится и пройдет, скажем, лет шестнадцать, расскажи мне о моей прошлой жизни.       — Ты мне не поверишь. За психа примешь.       — В этом и цель. Хочу быть уверенным, что буду держаться от тебя подальше.       Подальше держаться не получилось, это он понял месяцы спустя.

***

      Ген сидел у окна, крепко задумавшись. В последнее время его жизнь летела ко всем чертям, или, правильнее сказать, к дьяволу. Времени на рефлексию и самоанализ категорически не хватало — школа, друзья, дом. Он спать-то не всегда успевал, и это только конец осени, а что будет дальше? Что будет, когда начнутся вступительные в Тодай? Что будет, когда он начнет жить самостоятельной жизнью? И будет ли у него самостоятельная жизнь при живом-то демоне?       Когда мысли в очередной раз свернули на тропинку к демону, он понял, от чего бежал. Каковы причины его пошатнувшегося душевного равновесия и бессонницы по ночам. Ведь всё более частые загоны и неконтролируемые витания в облаках не остались незамеченными — друзья настырно спрашивали, лезли в душу с искреннем беспокойством, но ответа для них не было придумано — его попросту нет. Не хотелось объяснять другим свое состояние, когда и сам не до конца разобрался в себе.       Но сегодня всё иначе. В этот раз он абсолютно один, за долгое время он оказался в полнейшем одиночестве — родители умотали в командировку. Друзья не знали этого и поэтому не доставали предложениями о совместной ночевке.       Был еще один человек демон, которого он привык видеть рядом с собой 24/7. Но Сенку отсутствовал уже три недели. Прикрылся своими делами в Аду и спешно сбежал, даже не посмотрел в его сторону на прощание — просто появился, когда Ген сонно делал домашку, выпалил что-то про срочные дела и исчез. Ни здрасте, ни до свидания. Вот так просто. Даже не обмолвился, когда вернется.       И Гену бы вздохнуть, порадоваться свободе. Он давно отвык от одиночества — сложно чувствовать себя одиноким, когда даже ночью, будучи полностью уверенным в том, что в комнате никого нет, стоит шепотом позвать по имени и через секунду он получит подтверждение в виде двух красных огоньков и недовольного вопроса.       Сначала было сложно смириться с тем, что его жизнь никогда не будет прежней, что никогда он больше не будет полностью принадлежать себе… Потом стало привычно, а сейчас и вовсе как-то пусто. Будто чего-то не хватало. Кого-то… и кого?       Демона, который его чуть не убил. Демона, который почти на каждую реплику реагирует оскорблением. Демона, у которого глаза загораются кроваво-алым только от одного неправильного слова, брошенного в его царскую персону.       Демона, который помог ему сдать тесты. Демона, который следил, чтобы он вовремя ложился спать и не переутомлялся. Демона, который стал по вечерам всё чаще зависать в его комнате и требовать планшет. И Гену бы возмутиться его иногда переходящей все границы допустимого наглости, но почему-то он был совсем не против? Ему почему-то хотелось чаще видеть положительные эмоции на лице демона?       Ген всегда был против отношений, влюбленности и прочей ерунды. Да и какие могут быть отношения с по сути мертвым существом?       Некрофилией Ген не страдал.       Но почему же сейчас он сидит на подоконнике, как последняя героиня плохой драмы, и грустно смотрит на небо? Почему же ему не хватает ворчания под боком и крепкого запаха кофе, который он стал недолюбливать, увидев в каком количестве его может употреблять влюбившаяся в него нечисть?       Если открыть окно, то можно услышать прекрасное дыхание ночной тишины. Успокоительный шелест деревьев и далекий гул не спящих улиц. Не смущал ни холод, пробирающий до костей, от которого не спасала тонкая ткань пижамы, ни часы на столе, показывающие далеко за полночь, ни очередной выговор учителя, которому когда-нибудь надоест вид засыпающего на уроках Гена, и он решится на обеспокоенный звонок родителям.       Ни-че-го.       Какое ему дело до всего этого, если одна неправильная мысль сумела перебить всё? Мысль, которая, как яд, пустила корни в голове и разрослась до тяжести в груди.       Ген не хотел думать. Не хотел понимать очевидное. Он хотел вернуться в июнь и…       Не сделать ничего.

***

      Демон вернулся из Ада с широкой улыбкой и кучей рассказов, которые преподнес Гену как извинение за долгое отсутствие. Целый день Сенку непривычно много для себя шутил, мало ругался и изредка кидал на него хмурые взгляды, спрашивая, не заболел ли он часом.       За весь день Ген ни разу не задумался о плохом. Ни разу не вспомнил о тяжести в груди. Взамен привычной апатии — желание слушать вернувшегося демона и вставлять редкие комментарии, чтобы монолог не был слишком очевиден.       Но самое волшебное случилось ночью — когда на его робкое «Сенку» вместо ожидаемой пугающей (но сейчас необходимой) красноты, он получил мягкие проглаживания по голове и крепкий сон.       Гену потребовались недели, чтобы гнать от себя очевидное, и один день и ночь, чтобы принять и начать бороться.

***

      — Давай прогуляемся!       Сенку привычно разлегшийся для совместного просмотра фильма, кинул взгляд в окно и недоуменно нахмурился.       — Поздно же.       — Так даже лучше!       Гену было глубоко плевать на время суток, особенно когда родители снова умотали в командировку и избавили его от надзора. В прошлый раз из-за тяжелых мыслей он и не заметил, как же это круто. Не то, чтобы Ген особо контролировался родителями, — чаще всего он видел их только утром, но никогда еще его не оставляли так надолго одного. На целых две недели дом был в его распоряжении. А этим надо пользоваться.       — Не хочу. — Сенку перевернулся на бок и разблокировал телефон Гена.       Ген устал возмущаться по этому поводу. Оттащить демона от «охренительных технологий 21 века» мог, наверное, только сам Сатана или отец Сенку.       Наступивший декабрь означал полгода совместного проживания с демоном, последние месяцы которого прошли чуть ли не в семейной идиллии (кроме вопиющего исчезновения демона в начале ноября). Ген перестал избегать, а демон… а демон — это демон, которому тоже наверняка надоело строить из себя великого и неприступного.       За короткий срок спокойствия в их взаимоотношениях Ген много чего узнал насчет Ада. Много историй было рассказано за ужином или перед сном, когда Сенку вместо того, чтобы по обыкновению смешаться с тенью (так этот извращенец объяснил, почему легко ночью откликался на шепот — а Ген-то невинная душа, думал, что Сенку ночует в Аду и оттуда по его зову перемещается к нему в комнату), принимал вид доброго дядюшки и заставлял Гена смеяться до слез над очередной забавной историей, в которой неизменно присутствовал кто-то из друзей демона. Некоторые истории были не очень веселыми. Для демона. Ген же с них хохотал еще больше, потому что главная их мораль заключалась в том, что не так страшен Сатана, как Ишигами Бьякуя в гневе. Сенку клятвенно уверял поплывшего от слез Гена, что его волосы стали такими после одной очень масштабной вспышки «родителя» — Сенку настолько испугался гнева старика, что волосы не только поседели, но еще и дыбом встали — да так, что до сих пор держатся и опускаются только под воздействием святой воды (шутка, которая больше не отдавалась дрожью в шее). В общем, Ген бы очень хотел повидаться с Ишигами Бьякуей и взять у него пару уроков устрашения Сенку, хотя у него и пропало желание мстить за первые месяцы их знакомства.       Сейчас он не представлял своей жизни без этого вредного существа под боком.       — А я хочу! — уперто настаивал на своем Ген и от возмущения только ногой не топал. Видел бы Юкио, дразнил бы до конца жизни капризной принцессой. — Мне не с кем пойти!       Сенку облокотился на пол, опустив лицо в чашу из ладоней, и предложил:       — Тайджу?       — Юдзуриха.       — Цукаса?       — Рюсуй.       — Юкио?       — На свидании.       — Ты?       — Один, — печально выдохнул Ген и жалобно посмотрел на Сенку.       — Я высший демон. Объективно, один из самых гениальных умов Ада. У меня куча наград и всеобщее признание. Я не нянька.       Демон фыркнул и посмотрел в окно: если уж говорить объективно до конца, то он был вовсе не против прогулки. Просто хотелось повредничать. И Ген каким-то шестым чувством это понимал.       — Я куплю тебе чипсов.       — С луком и сыром.       — Опять вонять будешь.       — Как и ты крабом. Мерзость, — поморщился Сенку, ни в какую не желавший признавать «охренительно-умопомрачительный» вкус краба, который обожал Ген. Впрочем, и при выборе газировки они тоже не раз ссорились: Ген отстаивал права колы, в то время как Сенку признавал только фанту.       — Вот только, — начал Ген, и Сенку насторожился: такой тон не предвещал ничего хорошего.       — Я не буду изображать злобный дух и пугать прохожих.       — Спасибо, конечно, за идею. Она шикарна. Но я о другом. — Ген с подначки Сенку задумался, как бы уговорить Цукасу позволить им с Рюсуем вызвать призрака на следующий Хэллоуин. А то этот прошел кривовато — призыв цербера обернулся побегом от адских мышей, которых бедному Сенку, всего лишь на день отлучившемуся в Ад для сдачи отчетов, пришлось целую ночь травить заговоренным огнем. Справедливости ради надо добавить, что Ген потом помогал Сенку разбираться с бумагами, не понимая в них ни черта.       — Ну? — не выдержал Сенку затянувшегося молчания. Ген растеряно на него посмотрел, не сразу вспоминая, о чем был разговор.       — Ты можешь стать материализованным и видимым?       — Так я уже. Алё.       Ген улыбнулся: с каждым проведенным здесь днем Сенку всё больше становился похожим на человека. Иногда Ген не мог понять, с кем же говорил — с представителем чего-то потустороннего или с обычным школьником, который сбежал из дома и стал жить с ним.       — Для всех. — Ген прикусил губу — он и так знал, что в его взгляде слишком много надежды.       Демон моргнул. Ген даже стал скучать по красным огонькам, которые сменились неярким бордовым свечением.       — Хочешь, чтобы я был реален для всех?       — Да. Я хочу с тобой прогуляться и хочу, чтобы люди видели, что я не один.       Сенку почесал затылок и бросил взгляд в окно — на синее, переходящее в черное небо.       — Сейчас темно. Можно спокойно прогуляться. Надень как обычно наушники. Никто и не заметит, что ты говоришь сам с собой.       — Я этого давно не боюсь. Примерно с того момента, как из-за тебя мне пришлось записаться в театральный клуб, чтобы хоть как-то оправдать разговоры с воздухом. Никогда не забуду гогот Рюсуя и Юкио. Напомнить, как ты стал появляться в школе каждый день?       — Не надо. Мне просто было интересно, как сильно отличаются школы того века и этого.       — И как?       — Если судить по тебе, то полнейшая деградация.       — Ты просто Тайджу на математике не видел. Там даже Юдзуриха бессильна.       — Этот тупоголовый ураган для меня не котируется.       — Ого. До сих пор дуешься за тот удар?       — Я целый день приходил в себя! Такие колебания воздуха! Скажи, спасибо, что я его не засудил.       — За что. — Ген хохотнул. — За то, что Тайджу ударил по воздуху, а ты не до конца дематериализовался? — закончил он с широкой улыбкой, и Сенку недовольно фыркнул.       Да, Ген все-таки много узнал про демонов. И первое, что он выучил — это то, что демоны могут по собственному желанию приобретать осязаемую форму — материализоваться. Но этот процесс не стоит путать с видимостью. Для призвавших со временем, когда у демона накопится достаточно сил, они видимы всегда, для других — по желанию (но это очень затратный процесс, и чаще всего демоны отказываются быть видимыми кому-то, кроме призвавшего). Только у них с Сенку какая-то ненормальная связь. Для него демон осязаем и видим всегда — вне зависимости от желания демона. Исключение было только растворение в тени, но это уже отдельный процесс, не связанный с видимостью. Если в начале Сенку еще мог как-то контролировать видимость и материализацию, то спустя столько времени для Гена он напоминал больше живого человека, чем демона — сердце правда у него не начало биться, но тут уж Ген пакостливо разводил руками и говорил, что Сенку для этого слишком черств.       — Ладно, не дуйся. Пошли гулять. — То, что Сенку был довольно обидчивым, Ген тоже хорошо запомнил.       — Не пойду.       — Капризуля.       — Получишь сейчас.       — Истеричная капризуля.       — Нарываешься, человек!       — Истеричная капризуля-демон. — Ген с хохотом вылетел за дверь, подальше от разъяренного Сенку, в руке которого появился знакомый шар оранжевого цвета. Вот только Ген прекрасно знал, что Сенку больше не причинит ему вреда и пугает только для вида. Хотя из дома вывести его всё же необходимо, а то получится как в прошлый раз: кинет фаербол в занавески, а Ген потом верещи и гоняйся в поисках огнетушителя — подрыватель и пальцем не щелкнет, чтобы потушить пожар.       — Нет, так не пойдет. — Ген резко развернулся на последней ступеньке и подхватил чуть не упавшего от внезапного торможения Сенку. Фаербол растворился в его руке, а бордовые глаза наполнились недоумением.       — Ты чего опять удумал, идиот?       — Попрошу не обзываться. — У Гена было игривое настроение, и он даже имел наглость погрозить демону пальцем — от увиденного Сенку уронил челюсть на пол и на всякий случай отошел. А то мало ли, наука ошиблась, и идиотизм заразен. — Переодевайся, — скомандовал Ген.       — Зачем? — сглотнул Сенку, схватившись за толстовку, которую он с боем отобрал у Гена.       — Затем, что на улице начало зимы. Там холодно — нацепи куртку. И ботинки.       — Да я же не чувствую температуры. Мне хоть в плавках ходи.       Ген заинтересовано оглядел Сенку, и его лицо, в конце концов, приняло разочарованное сожаление:       — Тогда мы попадем в дурку по твоей вине. А этот план я давно откинул.       — Э?       — Ты не должен выделяться. Это будет странно, если я буду, как колобок, а ты в одной толстовке!       — А я говорил тебе есть поменьше булок на ночь.       — Убью.       — Лучше жир убей, из-за которого стесняешься переодеваться передо мной.       — Я не жирный! И не переодеваюсь я по другой причине! — вспыхнул Ген и пожалел уже о своей идее.       — Ой-йа.       — Что за ой-йа? Аниме пересмотрел?       — Только чуть-чуть. Волейбол слишком классный.       — Просто охренительный. Но оставь это на ночную болтовню.       Сенку потер переносицу — сердце Гена пропустило удар, насколько очеловеченным стал этот жест — и щелкнул над головой.       — Доволен?       — Щелчок был крут. Даже пол свибрировал.       — Идиот. Я теперь видим для всех. И осязаем, — пробурчал Сенку, прикрывая глаза. Ген видел уже десятки раз применения демонических способностей, но каждый раз завороженно смотрел, как Сенку сосредоточенно хмурит лоб, что-то шепчет, а потом его окутывает легкая белая дымка и начинается магия.       Сенку гордо оглянул в зеркале получившийся аутфит — Ген слабовольно понадеялся, что успеет подобрать челюсть, пока демон увлечен своим любованием. Оправданным любованием, потому что так выглядеть — это… это незаконно! Джинсы не должны так облегать!       — Сделай куртку подлинней. А лучше вообще на пуховик поменяй. — Ген сделал вид, что не заметил ответной ухмылки. — Ты шапку и шарф забыл.       — Ась? — Сенку склонил голову набок. Еще одна слишком очеловеченная привычка.       Ген подошел к стеллажу и достал оттуда теплый вязаный шарф золотого цвета.       «Если поднести к глазам Сенку, то будут цвета Гриффиндора. Жаль только, что Сенку — истинный слизеринец, хоть и умный, как когтевранец».       — Вот так. — Ген отошел, чтобы полюбоваться получившейся картинкой. Сенку удивительно шел шарф, которым он укутал его до самого носа. Сенку что-то проворчал, но снимать не стал. И куртку удлинил — Сенку был поразительно послушным сегодня.       Ген быстро надел теплые ботинки, накинул куртку, отрыл смешную шапку с помпоном и повернулся к Сенку.       — Ну, вперед! — и развернулся в сторону двери.       — Стой. — его потянули за рукав, останавливая.       — Что не так?       Демон странно на него посмотрел, а потом тоже подошел к стеллажу.       — Вот так. — Ген не видел губ Сенку, но был уверен, что тот улыбался, повязывая ему на шею точно такой же, как у него, шарф, только фиолетового цвета.       Ген посмотрел на свое отражение — шарф был повязан криво и вообще выглядел странно — и благодарно улыбнулся. Он повернулся к Сенку и радостно потянул его за щеки.       — У-ва, Сенку, ты стал таким за-а-ботливым.       — Идиот, я просто не хочу как дурак в одиночку ходить с шарфом. И я говорил тебе. У демонов нет чувств. Мы не можем быть заботливыми.       Да. Ген это помнит. Сложно не помнить, когда тебе повторяют это чуть ли не каждый день.       Но!       Он не позволит грустным мыслям осесть в голове и испортить сегодняшний вечер, грозящим стать лучшим в его жизни.       — Да плевать. Смотри, только не испугай детей злобной мордашкой.       — А я говорил, — выдавил Ген сквозь смех.       Сенку разочаровано смотрел вслед уносящимся детишкам, как-то излишком драматично хмуря брови.       — Я просто сказал им, что Санты не существует. Это антинаучно.       — То, что у вас в Аду не ходит старик с белой бородой и подарками за плечами, не значит, что Санты не существует! — задорно сверкнул глазами Ген, и демон подумал, что глаза его человека очень похожи на те светящиеся гирлянды, которыми людишки украсили свои магазины в преддверии рождества.       — Ну, вообще-то один раз Хёга уговорил Сатану нарядиться в рождественский колпак и раздать демонам в качестве подарков премию.       — Ого. У вас в Аду есть деньги? — спросил Ген, уводя Сенку подальше от людей, спешащих их обойти.       — Нет, конечно. Зачем нам эти проблемы. Премия в виде душ!       Ген поперхнулся и шокировано уставился на Сенку.       Вот только не вовремя его психику решили пошатнуть — вслед за ней пошатнулась и координация — говоря попросту, он поскользнулся и совсем некрасиво накренился вбок.       — Осторожней! — выкрикнул демон и сжал его талию в руках, грозясь рухнуть вместе с ним. — Прекрати на мне виснуть. Вместе же упадем!       — Да я не против. Только падай сначала ты, чтоб мне мягче было.       — Засранец, — ухмыльнулся Сенку, возвращая их в вертикальное положение.       Ген был очень-очень рад шапке, потому что его горящие уши могли осветить местность на кварталы вперед. Контролировать себя рядом с демоном становилось всё сложнее и сложнее. Того и гляди, скоро специально будет падать, чтобы повиснуть на шее.       — А насчет душ я пошутил. — Сенку отпустил руки, но не отодвинулся. — Человечество бы не перенесло таких убытков. Ангелы точно вынесли бы нам все мозги. А Резиденция заставила бы работать круглосуточно, чтобы наклепать тонну объяснительных отчетов.       — Почему ты с таким пренебрежением относишься к людям? — Ген засунул замерзшие руки в карманы и поднял глаза к небу. Шел второй час их прогулки, и за это время на небе успел появиться целый океан звезд. Красиво. Люди, наверное, представляют что-то романтичное, глядя на них, но вот Ген, возобновив шаг с демоном, подумал, что звезды — это несбывшиеся мечты людей, которые наконец-то обрели собственную жизнь на небе и стали свысока освещать путь несчастным хозяинам.       Ген вот тоже несчастный с недавнего времени — с тех самых пор, как решил проанализировать свои эмоции при виде демона.       В итоге, единственная мысль, от которой не тянуло розовыми соплями и подыхающими бабочками, заключалась в безобидном — хотелось, как можно дольше видеть Сенку рядом с собой.       Вот только Сенку был демоном. Демоном, который хорошо имитировал человека, но «стомиллионпроцентно» не являлся им.       — У меня нет пренебрежения к людям. Почти. Я просто не считаю нужным волноваться о них. — Сенку подковырнул ботинком валявшуюся на дороге ветку. Ген не сразу понял, о чем он, а когда вспомнил — почувствовал грусть, которую тут же замаскировал под усмешку.       — Разумеется. Еще бы ты стал волноваться о них, когда рядом есть прекрасный я. Не потерплю никого третьего в наших отношениях.       — У нас нет отношений, идиот, — вздохнул Сенку и потянул застывшего Гена вперед.       Локоть, который Сенку на мгновение сжал в пальцах, обожгло приятным огнем.       Дожили, он теряет голову от прикосновений, которых раньше боялся, как чумы.       — Ты снова разбиваешь мне сердце, — выдавил Ген сквозь гул в ушах.       — Хорошо, что у меня нет такого хрупкого органа.       Ген вздрогнул, но быстро соориентировался и выдал дрожь за гнев.       — Ты, бесчувственное отродье Ада, не смей портить мне прогулку!       Сенку пожал плечами и провел пальцами по рту, будто закрывая его на замок. Картинка была настолько милой и сюрреалистичной, что Ген от неожиданности запнулся, а потом и вовсе захохотал в голос.       — Ты где это увидел?       — В каком-то аниме.       — Боже, ты такой милый.       — Не самый лучший комплимент для демона.       — Хочу увидеть твои детские фотки.       — В то время, когда я был маленьким, фотографий еще не было.       — А когда ты кстати родился? — поинтересовался невзначай Ген. Он всегда радовался, когда удавалось что-то вытянуть из прошлого демона, отличавшегося поразительной замкнутостью на сей счет.       — 13 век вроде.       — Ё-мое, я втре… — Ген вовремя себя одернул и замаскировал заминку кашлем. — Я связан со стариком, который старше меня на восемь веков. Капец. Вот отстой.       — Считай меня мудрецом и уважай.       — Я лучше буду следить за тем, чтобы ты в труху не превратился.       — Не дождешься.       Впереди шла небольшая группа молодых людей, явно подвыпивших. Они весело смеялись, и один из них постоянно шикал что-то про то, чтобы они не будили приличных людей.       — А я не приличный. Я шаловливый, — крикнул черноволосый парень.       — Ты не шаловливый. Ты буйный, — поправил парень с вздыбленными волосами, покрашенными в пепел. Что-то было в нем от Сенку, но, разумеется, только внешне.       — Лучше бы я и дальше в Раю оставался, — прошептал парень с забавными кудряшками. Он извиняюще поклонился Гену и Сенку, которым пришлось прижаться к бордюру, чтобы пропустить двух переговаривающихся между собой дылд.       Ген ошеломлено смотрел им вслед, и как только они отошли на достаточное расстояние, указал на них пальцем и, еле сдерживая крик, спросил у Сенку:       — Мне же не послышалось. Он сказал «в Раю оставался»?!       Сенку задумчиво потер подбородок, повел рукой по воздуху и посмотрел на свернувшую за угол компанию.       — Похоже, это ангел-надсмотрщик.       — Может, ангел-хранитель?       — Нет, надсмотрщик. Он прикрепляется к душе, которая скоро умрет и которую Резиденция Рая хочет завербовать себе в работники.       — А почему я видел этого ангела? Я что, настолько крут?       — Нет, это ангел настолько крут. Решил вербовать, находясь в материализованной форме, а не призрачной. Зараза, столько энергии тратить на тело. Кощунство. Я бы поленился.       — Твоя лень на грани абсолюта. Так что, не удивил.       — Лень — двигатель прогресса. И заметь — это ваше выражение, а не наше.       — Так по-любому какой-нибудь демон побывал на земле, сказанул что-то подобное, а мы подхватили.       Ген настолько разволновался, что замахал руками, и от этого пошатнулся. Чтобы сохранить равновесие, он схватился за первый попавшийся предмет — им оказалась холодная ладонь опешившего демона.       — Долго еще тянуть будешь? — спросил Сенку, и Ген поспешил вернуться в устойчивое положение. Сенку хотел отнять руку, но Ген не позволил ему это сделать, переплетая их пальцы.       — Сенку, раз ты мой демон, то должен быть более заботлив, — спокойно сказал Ген, мысленно вопя от смущения и страха.       — Еще раз скажу. — Сенку все-таки отнял руку — Ген успел расстроиться, но почти сразу же почувствовал прикосновение: Сенку поудобнее перехватил его пальцы и сам повел вперед. — Мы не скреплены контрактом.       — Так давай скрепим! — воскликнул Ген и сам же испугался своих слов, которые он прятал глубоко внутри и не смел выпускать наружу. Видно ладонь Сенку на его руке отбила последние мозги.       Неудивительно, что Сенку посмотрел на него так, будто ослышался.       — Не глупи. Нам этого не надо.       «Нам».       Ген не знал: визжать ему от того, как круто это прозвучало, или рыдать из-за ожидаемого отказа.       В любом случае, до конца жизни еще много времени, он придумает, как наладить отношения с демоном. А пока можно просто идти за ручку и смотреть на сверкающие звезды и думать о том, что чувства к демону — это как раз одна из них.

***

      — Ты подглядывал за нами?!       — Нет, конечно. — Юкио хмыкнул. — Я следил. Мне же интересно было.       — Спасибо хоть папарацци не вызвал. — Ген закрыл лицо рукой. В следующий раз он попросит Сенку подчищать хвосты. И свидетелей.       — А вы бы и их не заметили. Слишком были увлечены друг другом. — Юкио сделал умиленную рожицу и обмакнул пиццу в соус.       «Хорошо еще, что он не понял, с кем я шел», — лениво подумал Ген, чувствуя ядерную смесь смущения и счастья. Вон Рюсуй уже устал хрюкать с его «до пупеца влюбленной мордахи» и щелкать камерой на телефоне.       — Колись. Кто это? Я не видел его в школе. — Юкио настолько вкушал ответ на свой вопрос, что даже проигнорировал трель от входящего сообщения.       — Он, мм, из другой префектуры. — «Ну вообще-то из другого мира, но вам не стоит этого знать».       — Да ладно? А откуда?       — Ой, да хватит расспросов. Видно же, что он ничего не скажет. Наврет с три короба, и сиди потом, разбирайся. Зацени лучше, какие фотки я сделал. Век будем Гена шантажировать, — сказал взбудораженный Рюсуй, для большего ускорения притягивая Юкио за ворот.       Ген благодарно выдохнул — Рюсуй, хоть и выглядел как дебил, но иногда очень хорошо понимал людей. Вот и сейчас — он понял чувства Гена и решил помочь.       Цукаса воспользовался моментом и подсел поближе к Гену.       «Муж и жена — одна сатана. А в их случае — начинает один, добивает другой», — подумал Ген, ожидая, что скажет матушка Цукаса.       — Будь осторожней, — прошептали ему на ухо.       — А?       — Другие, может, и забыли описание демона, но я нет. А оно очень похоже на того парня, с которым застукал тебя Юкио.       «Ой да, что там похожего. Подумаешь, я забыл, что у Сенку на лбу очень запоминающиеся шрамы. Как будто мало фриков среди людей и демонов».       — И? — спросил Ген, внутренне сжимаясь и готовясь к нравоучительной лекции от мудрого и проницательного пенсионера Цукасы.       — И ничего. Знать не хочу, как вы это провернули, но всё это может плохо закончиться. Вы из разных не то, что миров, вы вообще разные по всем параметрам. Вспомни, как он расцарапал руку Тайджу, или… как он тебя душил.       — Он изменился. И больше не причинит мне вреда.       — Говоришь как жертва со стокгольмским синдромом. Он демон. Прожил наверняка не одну сотню лет. Он не поменяется так быстро. Да и ради чего?       «С чего ему меняться ради тебя?» — повисло в воздухе, и сердце больно кольнуло. Боль была настолько правдоподобной, что Ген не сдержался и приложил ладонь к груди.       — Но…       — Просто будь осторожен. Глупо отговаривать тебя. Но просто не забывай, что у тебя есть голова. Которая умеет неплохо думать.       — Ты можешь положиться на мое благоразумие. Его ничто не перебьет.       — Я больше надеюсь на благоразумие демона. Но ты тоже борись.

***

      — Я дома.       Ген устало поставил обувь у порога и потопал на кухню под зовы урчащего желудка.       — Долго ты. — Сенку отложил планшет и сделал глоток кофе. Точнее хотел сделать — чашка была печально пуста.       Желудок снова заурчал, и Ген плюхнулся на стул.       — Сенку-у.       — Что бы тебе не понадобилось, мой ответ — нет.       — Покорми меня.       — Если только моими новыми разработками.       — Насколько они опасны?       — Убивают сразу.       — Мне подходит.       Сенку скользнул взглядом по бледному и какому-то потрепанному Гену и тихо вздохнул.       Вы когда-нибудь видели смирившегося с судьбой демона?       Вот и Ген обожал это зрелище.       Он с довольной лыбой растекся на столешнице, исподлобья наблюдая за неспешными действиями демона.       — Кофе или чай?       — Кофе.       — Значит, чай. В зеркало посмотри. Зомби и то привлекательнее.       Сенку поставил чайник на плиту, попутно включая уже остывшую кофемашинку.       — Так зомби существуют? Почему я узнаю только сейчас!       — Идиот, зомби нет. Это фантазия вашего больного мозга.       Сенку открыл холодильник, и Ген указал на вторую полку, где осталось немного лапши, и после ответил:       — Да мы вообще на голову двинутые, раз связываемся с кем-то вроде тебя.       Ген задумчиво провел пальцем по столешнице и встретился с ярко-бордовыми глазами, в которых можно было разглядеть как удивление, так и скуку.       — Простите, господин демон, не хотел обидеть, только не взрывайте мой ужин.       — Идиот. Взорвать лапшу не получится, надо было больше времени выставлять.       Сенку поставил разогретый контейнер перед Геном, который еле удерживал слюну во рту.       — Сенку, ты стал очень хорошо разбираться в нашем мире. Если бы материализовался на постоянной основе, то фиг бы отличался от обычного школьника.       — Я же здесь уже восемь месяцев. Странно было бы, если бы я не приспособился к такому примитивному миру.       Чайник негромко засвистел, и Сенку неторопливо полез за чашкой, одновременно выставляя на кофемашинке двойную порцию.       — И снова оскорбления, — вздохнул Ген, порядком уставший защищать человечество. Сдался где-то на пятой лекции про ничтожность человеческих тел.       — Каждый век меня кто-то вызывал, и мы заключали контракт…       — Сенку, давай заключим контракт.       — Не в этой жизни.       — Ну, я хотя бы попробовал.       — Это была сотая попытка. — Сенку поставил на стол две чашки.       — Вау, да у нас юбилей. — Ген вяло махнул рукой, что означало на его уставшем благодарность.       — Юбилей твоей доставучести.       — Эх, дорогой Сенку, даже айсберги будут не такими холодными, как ты.       — Ну, вообще-то чисто технически я могу сделать температуру ниже айсберга. Их температура варьируется от -15 до -30. Моя же температура сейчас равна человеческим 36,6.        — Забудь. Ты ни капли не похож на школьника. Слишком зануден.       Ген поднес чашку к губам и сделал большой глоток, не боясь обжечься — Сенку, несмотря на свою холодность, всё же сразу запомнил, что Ген пьет чай разбавленным. И обязательно с мятой.       — Сказать демону, что он похож на человека, — это вообще-то оскорбление.       — Да? А у нас, если человек похож на демона, это не всегда плохо.       — Ха?       — Ну, если у тебя внешность, как у демона, — это благодаря фильмам означает, что ты невпупенно красив и соблазнителен.       — Ого, спасиб, неожиданно.       — К тебе это не относится.       — Подонок.       — А если ты преступник и разорвал свою жертву голыми руками, то ты демонское отродье, которому не свойственно ничто человеческое. Прогнившее до самой сути существо.       — Как сгустки.       — А если… — Ген хотел рассказать про любовников, горячих в постели, как демоны-искусители, передумал и спросил: — Сгустки?       — Ага. Особая категория низших демонов. Демоны, которые в одном шаге от бесов. Сгустки негатива, злости и мстительности. Цель их существования — подпортить всем жизнь. Особенно они любят выбирать своими жертвами высших демонов. Им приносит кайф убивать людей, связанных с демонами контрактом.       — Эх, мало мне было обычных ужасов. Теперь еще думать о том, что моим палачом может стать адский приспешник.       — Ну, знаешь, падшие ангелы тоже очень опасны.       — Так, закругляйся. Хватит мне кошмаров на ночь. Тебя одного достаточно.       — Я не сгусток.       — Ты хуже. Ты моя личная шиза.

***

      Ощущать затылком выступ кровати не самое приятное занятие, но Ген хотел принять как можно более драматичную позу. Даже звуковые эффекты добавил — громкий вздох вышел настолько тяжелым, что и пофигист Цукаса бы расчувствовался. Ген приоткрыл один глаз. Сенку по-прежнему читал скучную (по мнению, конечно же, «необразованного идиота, ни черта не смыслящего в науке») статью про какие-то полимеры, которые Ген и в лучшей своей форме болтливости не выговорит.       Не сработало. Надо будет сказать Цукасе, что нашелся достойный соперник его равнодушию.       Устроить, что ли, между ними батл? Выяснить раз и навсегда, кто лучше зачитает на латыни — высший демон или школьное совершенство. Потом выложить это в полюбившийся демоном TikTok и наблюдать за последствиями демонической латыни. Может, они своими разборками привлекут других демонов или даже ангелов — Ген наконец-то познакомится с Рури и Хромом. Выведает у них какой-нибудь компромат на Сенку. Нажалуется Ишигами Бьякуе на его бесчувственного сына…       Всё лучше, чем помирать, как сейчас, от скуки.       Сидеть на полу было прохладно — февраль нещадно морозил всё, до чего мог дотронуться, но Ген упрямо не вставал. Наоборот, пододвинулся к окну, чтобы завтра раздражать кое-кого ежесекундными чихами. Ему скучно, а скука, как известно, заставляет людей совершать безрассудные действия.       — Ты не хочешь… — начал Сенку, но его перебили, стоило ему сказать первые слова.       — Да, хочу. — С Сенку станется предложить что-то в духе: «чтобы я ушел в Ад, и ты спокойно позанимался». А не дав договорить, Ген мог вывернуть предложение во что-то типа «гоу осуществим мой каверзный план».       — …продолжить математику?       «Как чувствовал, ей богу. Такая предсказуемость».       — Ни за что! — Ген посмотрел на Сенку как на врага и на всякий случай еще помотал головой. На совесть так помотал: на третий поворот комната расплылась перед глазами и пустилась в хоровод. Пришлось приложить ладони к буйной голове и вернуть себе правильную ориентацию. — Смерти моей хочешь?       — Ты сам себя быстрее убьешь, чукча. Что за недоумок. И мне от твоей смерти никакой выгоды не будет, я же говорил.       — Не знаю почему, но я буквально чувствую, как моя жизнь сокращается из-за тебя.       Сенку непонимающе моргнул.       — Мне скучно, а ты не можешь помочь, — разжевал по слогам свое состояние Ген — иногда демон по уровню развития и эмпатии напоминал ребенка. И не дай бог сказать ему такое в лицо — костей не соберет даже в Раю.       — Хочешь, я приведу из Ада провинившихся чертей и они станцуют тебе на раскаленных углях?       Гена перекосило от отвращения.       — Это у вас такие национальные развлечения?       — Магма подсказал.       — Магма, Магма. Что-то знакомое.       — Демон-преступник.       — А, да, точно. Тот, от которого надо держаться подальше. И когда он успел подсказать тебе, если сидит за решеткой?       — Он не сидит за решеткой.       — Это как? Он же преступник.       — Если переводить на ваш человеческий, то он отбывает срок, работая в Резиденции. Оформляет новых грешников.       — Миленько. Работаешь рядом с преступником, который убил сотни людей. А ваше руководство не боится, что преступник может, ну типа, повлиять на ваши умы и вы тоже пойдете рубить народ?       — У меня есть мозги. И я быстрее помру, чем буду несколько столетий безвылазно сидеть в Резиденции и постоянно видеть Хёгу.       — Это обнадеживает. Хотя бы потому, что я не знаю, какие передачки делают демонам.       — Чего ты хочешь? — Сенку отложил планшет и потер глаза таким усталым жестом, что будь Ген менее бессовестным, то вместо осуществления своего безжалостного плана принес бы демону кофе и закутал в плед. Но увы, сегодня был не его день.       — Давай сыграем в карты. — Ген скрестил за спиной пальцы на удачу. Согласие на игру — первая часть плана, от которой зависело буквально всё. Если Сенку откажется, то шанс на следующую попытку еще долго не представится.       — В карты?       — Ты умеешь, ну скажем, в дурака?       — Никто из призвавших не просил играть в карты. Ты не перестаешь удивлять меня, человек.       — Можно просто Ген, — попросил Ген в тысячный раз, прекрасно осознавая, что будет и тысяча первый. Вот спрашивается, зачем был весь тот официоз с именами, если по итогу только он играл по правилам.       — Давай в дурака.       — Но не просто так. — Второй этап — наживка, которую Сенку обязан заглотить.       — На желание, что ли?       — А ты удивительно проницательный, — улыбнулся Ген, напоминая себе, что надо закрыть дверь перед сном, а то вдруг кто-то из родителей зайдет в комнату и увидит его в… странном положении. — Именно, играем на желание.       Сенку окинул его долгим взглядом и неуверенно пожал плечами.       «Прости, Сенку, но согласившись на первом этапе, ты уже проиграл».       — Я не буду соглашаться на контракт.       — Обидно, но я и не планировал.       — Я не буду… переходить границы, — выделил Сенку, и Ген улыбнулся шире.       — Я тоже.       — Я не…       «Он действительно думает, что я могу провернуть с ним что-то серьезное и не получить потом смертную казнь?».       — Да, Сенку, ради всего преисподнего, никто на твое целомудрие не покушается! Мое желание будет адекватным. Больше скажу — тебе не надо будет ходить со мной на прогулку. Вообще мое желание будет осуществляться только в этой комнате.       Ген видел: Сенку знает, что есть подвох, но никак не может его найти. Но если говорить по совести, то именно демон подкинул ему идею, как выиграть у него желание. Он заметил, с каким восхищением и недоумением смотрел Сенку на то, как он придумывал тысячу и одну отмазу в кабинете директора, чтобы мастерски избавить себя и друзей от отработок — не всегда получалось осуществлять свои шалости без последствий, иногда приходилось и с последствиями разбираться. Он так заливал перед директором, что даже Сенку, видевший все их шалости воочию, сомневался, а не привиделось ли ему это, и еще долго ходил задумчивым и смотрел на Гена как на что-то взрывоопасное.       — Ладно, я согласен. Но мое желание тоже будет не безобидным.       — Ого. Заинтриговал. Расскажешь?       — Ты будешь молчать в моем присутствии неделю.       — … От скуки помрешь. Хотя неважно. Выиграю-то все равно я, — самоуверенно заявил Ген, и Сенку хмыкнул. Наверняка демон подумал, что-то наподобие: «С каждым днем жалкий человек становился всё более раскрепощённым рядом со мной. Надо это исправить».       «Да, Сенку, прошли времена, когда я визгливо верещал от одного твоего появления».       Если бы демоны ностальгировали, то Сенку бы «стомиллионпроцентно» сидел по вечерам в кресле-качалке и пускал слезы счастья, вспоминая его перекошенную от страха рожу.       — Какие условия? — смирился Сенку с участью недочитанной статьи.       — Играем пять партий. У кого больше партий, тот и победил. Дурак — очень быстрая и легкая игра. Слушай правила…       — Я выиграл! — Ген покрыл девятку крестей козырной дамой и снисходительно посмотрел на шокированного таким поворотом Сенку. Ну да, а ты что хотел, Сенку, перед тобой сидит непревзойдённый шулер, мухлер и просто звезда!       — Это невозможно. У тебя просто не могло быть этой карты!       — Это еще почему? — невинно похлопал глазами Ген, мысленно посмеиваясь с лица Сенку. Всё правильно, не могло у него быть этой карты… честным путем. Но это еще надо доказать. Да и вообще, разумно ли демону обвинять кого-то во лжи?       — Потому что я запоминал карты! Червовая дама вышла еще в начале. У тебя должна остаться десятка бубей.       — Уверен? Можешь проверить. Посмотри в бите.       Сенку отбросил свои карты и перевернул биту. Пролистал от конца до начала и дрогнувшей рукой достал сначала десятку бубей, а потом и лежащую с ней в паре восьмерку бубей.       Вот только…       — Ты восьмерку бубей покрывал козырной дамой. Я точно это помню.       — Ха? А как такое возможно? Ты разве видел, чтобы я менял карты?       Сенку нахмурил брови — взгляд потяжелел. Как и воздух — вокруг демона только электричество не вспыхивало. А Ген всё подливал масла в огонь:       — Ну, так что? Видел, как я менял? Чего тогда не остановил? Ты проиграл, смирись!       Сенку сжал карты в руке, а потом неожиданно задрал подбородок кверху и громко рассмеялся.       — Твоя взяла. Ну, ты и шулер. Не знаю, как тебе это удалось, но я впечатлен. Не помню, чтобы кому-то удавалось провести меня за нос.       Ген смущенно почесал щеку и заправил белую прядь за ухо.       — Да ты просто иногда слишком сильно зависаешь. Поменьше витай в облаках и увидишь.       Сенку хотел было возразить, что залипать — это по части человека, но вспомнил, как действительно один раз залип — разглядывал валет, чем-то похожий на его человека — цветом что ли? — и вполне в этот момент мог пропустить, как пронырливые руки человека творят свое черное дело.       — Ладно. Уговор есть уговор. Чего хочешь?       Сенку упал на спину и закинул руки за голову. Он смотрел в потолок и слегка улыбался. Ген тоже улыбнулся, радуясь, что в его присутствии демон отдыхал. В последнее время Сенку часто вызывали в Ад, откуда он возвращался злым и ворчащим в два раза сильнее.       — Эту ночь ты проведешь со мной.       Сенку не сразу отреагировал, продолжая расслабленно улыбаться. А потом секунда, и демон подобрался: его напряжение было заметно по уплотнившемуся воздуху и появившимся все-таки голубым искоркам.       — Рехнулся, что ли?       — Ой-йа. Ой-йа. А о чем же подумал наш бесчувственный демон? Помнишь, как ты говорил мне, не думать лишнего? — Глаза демона блеснули кроваво-красным — по сердцу резануло щемящим ностальгическим. Ген развел руками, мол, «сам виноват, что наступил на свои же грабли» и, предвкушая негодавание, пояснил: — Я хочу, чтобы ты был моей подушкой на ночь.       — А ты не охренел? У тебя их и так две!       — И одну я привык обнимать во сне. Но в этот раз этой подушкой будешь ты. Так что, пожалуйста, сделай свое тело менее каменным, я знаю, ты можешь.       — Ни за что. Я не собираюсь этого делать. Всему есть предел, человек. Даже твоему безумию!       — Демон не держит свое слово? — Ген собрал карты в кучу и аккуратно сложил стопочкой. Жаль, коробка от них порвалась, и придется искать, чем их перевязать.       — Еще чего! Конечно, держу. Но это… это же унизительно!       — Тебе унизительно полежать со мной в одной кровати? А немного ли берете на себя, господин Демон? — Ген не хуже Сенку сверкнул глазами, поднимаясь с колен. Ему еще надо переодеться в пижаму, а Сенку в любом случае смирится.       Демон скрипнул зубами, да так, что перекрыл урчание кондиционера, и встал следом за ним.       — Ладно, твоя взяла. Но не пожалей потом. У нас…       — «У нас, демонов, нет чувств». Бла-бла-бла. Хватит расценивать мои действия как попытку соблазнить. Я просто хочу поспать с кем-нибудь в кровати. Вдвоем. А так как у меня нет девушки, отдуваться будешь ты.       — А если найду? Какие тебе нравятся?       — Вредные, капризные. С длинными светлыми волосами и сотнями лет за плечами.       — Кохаку подходит идеально.       — Забыл еще сказать, что этой девушкой должен быть парень. — И Ген оставил Сенку безнадежно переваривать услышанное.       Он успел сходить в ванну, подготовиться ко сну. Даже на кровать запрыгнул, а статуя в виде обреченного, по меньшей мере, на казнь демона так и не ожила.       — Сенку, раз-раз. Земля вызывает. Прием. Конец света давно прошел, ты опоздал. Переоденься во что-нибудь удобное и дуй сюда. В джинсах не пущу.       Сенку заторможено щелкнул пальцами, и на нем появилась пижама, очень похожая на его. Ген печально выдохнул. Ни капли креатива. В толстовках и то умудрялся быть более разнообразным.       — Не стой столбом. Я не кусаюсь. В случае чего, сбежишь по привычке в тень.       — Я не сбегу, — процедил Сенку и двумя пальцами отогнул одеяло, смотря на него так, будто прикидывал, как выжить после встречи с гиеной. Ген смог напугать демона — плюс к самооценке, но немного обидно.       Он приглашающе похлопал рядом с собой и выключил лампу на тумбочке, чтобы уровень дискомфорта Сенку снизился до «приемлемо — сдохну, но не сбегу».       — Я всё равно не понимаю, зачем тебе это. Чего ты хочешь добиться?       Было темно, и это была бы прекрасная и уютная темнота, если бы Ген не захлебывался от волн недоверия, накатывающих со стороны параноика-демона.       — Сенку, а ты знаешь, почему люди во сне обнимают подушку? — Ген не спешил распрямлять ноги и ложиться по-нормальному. Сначала надо снизить еще одну шкалу — шкалу недоверия, ведь он действительно ничего не замышлял, кроме совместной ночевки.       — Вы и этому придумали объяснение?       — Человечество имеет тенденцию придумывать объяснение всему.       — Это потому, что ваше существование бессмысленно и…       — Сенку, а чем ты обычно занимаешься? — Ген за последнее время обрел нереальное, просто охренительное терпение, но даже ему, делающему постоянные поблажки, надоели оскорбления. Демон зря его доводил — с него станется еще один чих и плескание святой водичкой, и на этот раз правильной.       — Эм, а то ты не знаешь. — Сенку сжал пальцы правой руки в кулак и, перечисляя, по одному разгибал: — Читаю новости, веду эксперименты, наблюдаю за людьми. Вот, например, недавно я нашел…       — Я не об этом. Ты демон. Ты живешь сотни лет. Постоянно говоришь о том, насколько крут по сравнению с жалким мной.       — Э, подожди. Я ж не это имел в виду.       — Цыц. Не прерывай. Постоянно твердишь о своем превосходстве. Еще постояннее — о том, что вы лишены чувств. Тогда зачем? Зачем ты живешь столько лет? В чем кайф?       — Ты мыслишь как человек.       — Офигеть. А я-то думал, что я феечка. Вот бы внутренний тролль Рюсуя порадовался.       — Не знаю, про какую «феечку» ты говоришь. — Ген не сдержался, потерял весь серьезный настрой и хрюкнул — уж больно странно звучало это слово из уст демона. — Человек, с тобой все хорошо?       — Угу. Ты продолжай-продолжай, я внимательно слушаю.       — Я давно заметил, что людям свойственно искать цель, иначе у вас пропадает тяга к жизни. Вам нужно что-то, что оправдывает ваше право на жизнь.       — Красиво сказано. Тебе б трактаты писать. А у вас, великих демонов, конечно же, не так?       — Не великих, а высших. И да, демоны подобной чепухой не занимаются. Мне не надо доказывать свое право на жизнь. Я просто живу.       — Ого. Здорово, наверное. А я вот, кажется, цель потерял. — Ген зевнул и сполз на матрас. Устроил поудобнее голову на подушке — надо было лечь так, чтобы хорошо видеть профиль демона, но в то же время не сильно палиться разглядываниями.       — У тебя цель поступить в институт. — Сенку поставил локоть на согнутую в колене ногу и потер переносицу. — Устроиться на хорошую работу, получить достойную зарплату, найти девушку и создать с ней семью. Воспитать ребенка, состариться и умереть. Разве не такой план у большинства людей?       Ген плюнул на собственные — баррикады, сомнения, страхи — развернулся лицом к Сенку и подложил ладонь под щеку.       — Мне такой план не подходит. Хотя бы потому, что после девушки всё идет на перекосяк.       — Неудачная влюбленность?       — Просто капитальная. — Ген закатил глаза: иногда так сильно хотелось зарядить демону по лбу, чтобы перестал игнорировать очевидное.       — Забудешь. Вы, люди, и вчерашний день забываете.       — Эта любовь будет со мной до самой смерти, — пафосно изрек Ген, идя ва-банк. Вряд ли кто-нибудь смог бы придумать намек пожирнее.       — Хочешь, сотру память? Меня Хёга учил как-то. При работе с людьми иногда помогает. Можно немного затереть, чтобы сгладить чувства.       Вот это поворот.       — Капец у вас там бюрократия. Кому надо подправляете память, чтобы… Стоп. — Ген привстал на локте и сощурился. Сенку, почуяв неладное, на всякий случай приготовился рикошетить словами — в словесной битве они еще не определили победителя, постоянно размениваясь проигрышами. — Сколько раз ты подправлял мне память?       — Ни разу, — слишком быстро ответил Сенку. Ген придвинулся ближе и ласково так, на грани угрозы, переспросил:       — Так сколько?       — Ну… Может быть, один раз.       — А если еще раз подумать?       — Да раз только был! Когда ты навернулся с лестницы, чтобы сбежать от меня.       — Это когда ты меня чуть не задушил?       — Не душил, а учил. Тебе надо было преподать урок.       — Насилием?       — Демонстрацией силы. Чтобы не забывал, что мы из разных миров.       Ген оскалился — заценил отсылку и подтекст. Ну что ж, демон сам напросился.       — Значит, отличаетесь, да?       — Абсолютно.       — Тогда пройдемся для начала по твоему внешнему виду.       — А что с ним не так? Я с тебя копировал.       — Если бы копировал с меня, то получился бы второй шедевр, а не лохматое недоразумение. — Ген стойко выдержал возмущенно-вытянувшееся лицо демона. — Так вот, к чему я. Где рога? Я помню, что у тебя их не было. Но этот миф не мог возникнуть из ниоткуда.       Сенку кое-как выбрался из состояния «оскорбленный по самые невидимые рога», завис на пару мгновений, а потом задорно блеснул глазами — Ген приготовился ловить шок.       — Атрофировались. Не особо удобно сидеть в офисе и подпирать потолок рогами.       От такого ответа челюсть Гена упала куда-то на уровень ножки кровати. Его дорогой, саркастичный Сенку попытался… в юмор?       — Хвост тоже атрофировался? — булькнул он, чтобы хоть что-то сказать и дать себе время убрать застрявшую перед глазами картинку болтающего ногами Сенку, от дедлайнов повесившегося рогами на потолке.       — Убран из обязательного арсенала. Общество Защиты Демонов решило, что с хвостом мы похожи на домашних собачек. Только ошейников не хватает — хотя контракт их сильно напоминает.       Картинка качающегося Сенку сменилась на Сенку в ошейнике, и тут его кровеносная система решила сделать опасный кульбит и протаранить дорожку туда, куда не следовало.       Ген переживал одно потрясение за другим и зачем-то — вероятнее всего решил себя добить, чтобы не мучиться — посмотрел на Сенку. Лицо демона было предельно серьезным, но в глазах… в глазах плескалось веселье.       — Ты шутишь?       — Ни капли. — Сенку широко улыбнулся и подпихнул под спину подушку. — А еще он грязь собирал. Приходилось постоянно чистить.       — Так у тебя все-таки был хвост! — Боже, уймите кто-нибудь его фантазию — он ведь такими темпами и до выпускного не доживет!       — Нет. Старик просто рассказывал.       В мыслях всколыхнулись обрывки вечеров, где Сенку с теплотой рассказывал об Ишигами Бьякуе — старике, что неусыпно бдил за жизнью гениального демона.       — Вот! — Ген лежа умудрился подпрыгнуть, чем очень удивил Сенку. — Твой отец. У тебя есть семья. Прям, как у человека!       — Ну, по факту он не родной. Мой биологический отец умер несколько веков назад.       — Ты называешь его стариком. Значит, нуждаешься в семейных узах.       — Я называю его стариком, потому что до звания наставника это чучело не дотягивает, а до заботливого папаши — вполне.       — Ты даже ругаешься на него с теплотой. Ты хоть в курсе, как выглядишь, когда рассказываешь про него или про своих друзей?       — А как я выгляжу? — с опаской спросил Сенку, трогая себя за щеки. Ген чувствовал иррациональное умиление, видя ужас в бордовых глазах — он же, наверное, перевернул Сенку весь мир, поставив образ крутого и независимого демона под сомнение.       — Ты выглядишь так, будто кофе обпился. Счастливый до искорок в глазах. Скучаешь ведь по нему, признай.       — Мы виделись меньше века назад. Я еще не успел забыть старые нравоучения, чтобы вернуться за новыми.       Ген хмыкнул — очень уж это напоминало поведение студента, впервые вырвавшегося из-под родительского — теплого, но очень сковывающего — крыла.       — Ты ничем не отличаешься от людей внешне. Хоть и отрицаешь, но у тебя есть семья. Друзья. Не морщись! Я знаю, что как бы ты не поносил Хрома, ты его очень ценишь.       — Разумеется ценю. Кто мне еще будет бесплатно столько химикатов сливать.       — Ты подставляешь своего ученика?       — Какой из него ученик, если не сможет замять пару-тройку тонн израсходованного сырья?       Ген провел пальцами по лбу, разглаживая морщины неодобрения. Иногда он задавался вопросом, а надо ли ему узнавать что-то о демонической жизни Сенку. Как бы не стало это чревато определенными последствиями. Интересно, а в случае смерти демона, призвавший расплачивается за его долги?       — Значит, отказываешься принимать свою схожесть с человеком?       — Да.       — Но ты был им. Ты был человеком, пока не стал демоном.       — Это другое. Можно сказать, я переродился.       — Свои истоки не переделаешь. Ты жил не тысячелетия, чтобы всё забыть. По-любому считаешься среди демонов малышом. Поэтому старик и присматривает за тобой.       — Не умничай, человек.       — А ты не кипятись. А то подумаю еще, что оказался прав.       Сенку промолчал, и теперь уже Ген устало потер переносицу, затем висок.       — Давай спать. — Он зевнул и перевернулся на другой бок. Из-за того, куда в итоге скатился разговор, ему перехотелось доводить план до конца.       — Вся наша связь неправильная. Слишком много неизвестных. Причина срабатывания призыва. Твое поведение, не укладывающееся в рамки обычного. Отсутствие необходимости в исполнении желания.       Ген слушал откровения Сенку и чувствовал, как внутренности связываются в узел: столько сомнений, усталости, грусти прозвучало в его словах. Меньше всего Ген хотел, что бы демон действительно тяготился их связью.       Появилось огромное желание пробить у Сенку эту стену страхов. Но узнать бы еще каких.       — Иногда ты слишком много думаешь. Тебе бы отдохнуть. — Ген замолчал, а потом, вспомнив один момент из детства, позволил себе улыбнуться. Ему пришла отличная идея, из-за которой эта ночь вполне могла стать последней в его жизни, но если идти ва-банк, то идти до конца. — Хэй, а знаешь, что помогает уснуть с хорошими сновидениями?       — Опять какое-нибудь невероятное изобретение человечества?       — Можно и так сказать.       Ген повернулся обратно, с кряхтением выпутываясь из запутавшегося в ногах одеяла, положил одну ладонь Сенку на плечо, второй нашел прохладную щеку — чтобы точно не промахнуться и придержать в случае чего — и потянулся вперед.       — Эй-эй, человек, притор… — Демон замолчал на середине слова, почувствовав теплое прикосновение ко лбу. Ген задержался на несколько секунд, после чего медленно отстранился и лег обратно.       — Это поцелуй на ночь. И предупреждая вопросы — в нем нет ничего такого. Мне мама так раньше делала, чтобы я не мучился кошмарами на ночь.       Ген поспешил уткнуться в подушку — темнота хоть и накладывала определенную тень на лицо, но его щеки, как прожекторы, выдавали смущение. Он вообще не понимал, откуда в нем взялось столько смелости на очередное самоубийство. Сенку же и прибить за такое может — выкинет опять какой-нибудь урок, а Ген потом собирай свою несчастную душу на разных материках.       В общем, Ген предпочел бы провалиться в сон раньше, чем его убьют.       Хотя этот недопоцелуй определенно стоил того, чтобы разок умереть.       — Эй, человек.       Ген не дышал, пока за спиной раздавалась возня — судя по звукам, Сенку искал концы одеяла, проклиная его ежесекундно — в конце концов, расправил сбившуюся простынь и лег под одеяло, разворачиваясь к нему:       — Желание-то будешь получать?       — А?       — Сам ведь хотел, чтобы я был твоей подушкой.       Ген вцепился пальцами в одеяло, судорожно вдыхая. Слова демона походили на сон, но — он ущипнул себя за руку и зашипел от боли — это была реальность. Самая настоящая, прекрасная, невозможная реальность. Ген осторожно, на пробу придвинулся к Сенку — оставил небольшую полосу в несколько сантиметров и замер. Сенку не отпрянул, не показал недовольства. Наоборот, будто выжидал: наверняка проводил очередной эксперимент, выясняя, насколько хватит смелости Гену. Или тупости. Это соревнование, которое они вели чуть ли не с начала знакомства.       Ген сжал кулаки — он не любил, когда в нем сомневались. Ему казалось, что он доступно объяснил демону: в нем всего лишь капля благоразумия и целое море безрассудства, и лучше бы на слабо его не разводить.       Ген приблизился к Сенку вплотную и, мысленно подписывая себе смертный приговор, закинул руку на талию. Пришлось немного сползти, чтобы устроиться поудобнее и не упираться подбородком в щеку, но вторая рука мешалась, да и вообще: спать с кем-то оказалось не так радужно, как он представлял.       Над головой фыркнули, а потом Гена обняли за плечи и подтянули вбок — так, что он полностью разлегся на чужом теле.       — Я много раз видел, как ты спишь. Не похоже, чтобы ты обнимал меня, как подушку.       — … Я точно когда-нибудь тебя засужу.       Ген не выдержал и уткнулся носом в шею. Наверху недовольно засопели, но не отстранили. Видно все-таки демоны держат обещания. А еще… Ген провел слегка рукой вдоль теплого бока и удовлетворенно выдохнул — демон не стал камнем и специально для него сделал тело более человеческим.       Обвив Сенку всеми конечностями, Ген, счастливый до мурашек под кожей и розово-голубых закатов перед глазами, накрыл их кое-как одеялом и блаженно отпустил все мысли из головы, оставляя ее восхитительно пустой. Близость к долгожданному теплу демона сделало свое дело — он довольно быстро начал погружаться в сон.       Уже переступив второй ногой в страну Морфея, он услышал тихое «Спи с хорошими сновидениями, человек» и почувствовал, как его крепко обняли за спиной и мягко поцеловали в макушку.

***

      Это было обычное утро — Ген не чувствовал никаких еканий в груди, никаких головных болей и плохих предчувствий. Он просто собирался в Тодай и, пока надевал куртку, говорил Сенку список продуктов, за которыми им необходимо заглянуть после пар в комбини. В ютубе нашелся интересный рецепт карамельно-яблочного латте, который Сенку загорелся во что бы то ни стало выпить на ночь, и Гену пришлось согласиться. Боги, дайте кто-нибудь ему терпения или толику разумности демону, что мог разбудить его ночью горьким запахом очередного экспериментального кофе. Ген чувствовал, что сходит с ума — на днях ему снился кошмар, в котором за ним гонялась гигантская кружка кофе и беспрерывно орала «Мало кипятка, мало, налей в меня еще!», и до кучи в ней булькался Сенку и пулял кофейными зернами в удирающего Гена.       Восемь тринадцать. Ген закрыл дверь и направился к остановке, на которой по обыкновению садился на автобус — можно было и на метро, но после родной префектуры, где метро не особо жаловали, он всё никак не мог приучить себя к другому виду транспорта.       Он нацепил наушники, чтобы иметь возможность говорить изредка вслух — сегодня Сенку поленился быть видимым. Интересно, если бы люди сейчас увидели его с Сенку, то задались бы вопросом, почему они вместе? Если бы кому-нибудь действительно пришла в голову подобная мысль, то Ген не нашелся бы, что ответить. Пожал бы плечами, показал бы Сенку в домашней одежде и крекером в зубах и предложил бы самим подумать. Он не знал, как почему когда — просто в один момент странный парень с вздыбленными волосами превратился в родную шизу, которая скрепя сердце, прорывая какие-то миллионные внутренние барьеры, двигалась к нему навстречу. Ген не требовал большего, не переступал едва видимую черту: он делал всё постепенно, тихо празднуя очередную небольшую победу в приручении демона.       Они были разными, и это не считая основного отличия в виде самой сути их существования. Ген любил романтику, любил смотреть на звезды и греть вечно холодные руки у Сенку под кофтой. Он любил встретиться с друзьями и натворить кучу дел, которую зачастую приходилось расхлебывать с помощью демонических способностей Сенку. Чего стоила одна его выходка с Рюсуем в центральном парке: вход в парк оказался строго запрещен, и им пришлось под гогот и вопли (потом еще добавился мат стоявших за ограждением Юкио и Цукасы) удирать от патрулирующих полицейских. Патрульные оказались в хорошей форме, чего не скажешь о Гене, отставшем от друзей и точно попавшимся бы в лапы правосудия, если бы не появившийся вовремя демон, который укрыл его в тени. Гену было весело даже тогда, когда Сенку безжалостно отвешивал один подзатыльник за другим.       Вот Сенку был другой. Сдержанный, холодный, просчитывающий действия наперед. Обожающий науку и лидерство. В последнем он не признавался, но Ген не раз замечал, что демону нравится руководить. Нравится держать всё под контролем. Наверняка сказывалась работа в роли главы института. Но в то же время Сенку был очень добрым и преданным. Готовым прийти на помощь в любой момент. Ген помнил, как чуть не поседел, когда посреди их скромной комнаты в общежитии появился странный брюнет, представившимся Хромом. Гость истерично набросился на Сенку, слезно моля вернуться в институт и остановить зарождающийся апокалипсис. Уже потом, когда Сенку, до разъяренных чертиков уставший, вернулся домой, Ген узнал, что группа новичков чуть не подорвала институт, а вместе с ним и половину Ада.       Ген хотел привести отличия в их характерах, но почему-то в итоге получилась сплошная картина гармонии. Он не знал, кто подошел бы на роль его второй половинки лучше, чем Сенку. Правда, бесчувственный демон по-прежнему отпинывался от его душевных порывов и всячески кидался остротами на комплименты, но Ген знал — когда-нибудь ему скажут твердое да.       Об этом он думал, притворяясь, что рассматривает скудный столичный пейзаж, — на самом деле любуясь разглагольствующим на всю улицу Сенку — полезная демоническая способность, которая позволяла ругаться на начальство и адовые дедлайны, будучи невидимым для людей. Ген изредка хихикал и — ого, вау — на него не обращали внимания. Токио вообще оказался довольно безразличным городом. В нем можно было спокойно раствориться и вздохнуть полной грудью.       Токио Гену нравился, и он собирался в нем прижиться.       Они подошли к перекрестку и остановились в первом ряду, поближе к дороге, чтобы первыми хлынуть в огромный поток людей и не затеряться в его разветвлениях. Светофор отчитывал последние семь секунд красного. Ген посмотрел на экран телефона. До пары оставалось десять минут, он как раз успевал не спеша пройти оставшийся участок дороги.       Пять секунд.       Сенку замолчал, переводя дыхание. Ген очень хотел взъерошить его волосы, пригладить, оправдываясь ветром, растрепавшим легкие пряди, но вождение рукой по воздуху привлекло бы внимание стоящих рядом с ним людей — женщина с левой стороны, вплотную прижимавшаяся острым краем пакета к его голени, точно приняла бы его за психа.       Три секунды.       Ген вздохнул и решил придержать свой порыв до дома. Надо бы на паре выбрать фильм, которые они посмотрят сегодня вечером — может, предложить Сенку романтическую комедию и утопить его в намеках, а то ужастики уже, откровенно говоря, поднадоели.       — Сенку, а не хочешь…       Одна секунда.       Что он хотел, Сенку так и не довелось услышать, потому что слева раздался визг шин, и Ген почувствовал толчок, от которого бок прострелило адской болью, а мир перевернулся на 180 градусов. Кто-то закричал. Потом резко, будто на него внезапно обрушился купол, звуки пропали. В голове вспыхнуло разноцветное горячее пламя и вытекло, кажется, через нос. Ген упал на живот, выворачивая руки, стукаясь подбородком о землю, расшибая колени об асфальт. Левую щеку обожгло огнем — он почувствовал посторонний предмет во рту, что-то холодное и острое — но эта боль слабо мерцала на общем фоне. В ушах зазвенело от нарастающего шума, а дыхание почему-то пропало, вздохи вырывались из груди с большим трудом. Его глаза закрывались, медленно и неминуемо — перед лицом пробегали пары ног, из-за которых не сразу открывался вид на женщину, зачем-то улегшуюся на дороге. Даже пакет отбросила, хотя с таким усердием сжимала его в руке, оставляя на его голени кучу мелких синяков. Наверное, люди бежали к ней, чтобы поднять и помочь собрать сумки. Но откуда столько красного на дороге?       Кто-то тряс его за плечо и громко звал по имени — так громко, что это перекрывало шум в голове и раздражало не хуже петард ночью. Ген хотел отмахнутся, попросить еще о пяти минутах сна, ведь вспышки боли сконцентрировались на левой стороне тела и удачно заблокировались уплывающим сознанием. Ему почти не больно, холодно только, да и думать сложно. Вяло. Наверное, Сенку с такой же неохотой готовил ему еду, когда он приходил с пар поздним вечером и сшибал от усталости все косяки.       Сенку.       Что-то родное. Но очень далекое. Кто это?       Мельтешащие ноги сменились мертвенно-бледным лицом с двумя красными огнями, в которых вместо жары плескался ужас и страх.       Он вспомнил, кто такой Сенку.

***

      Пик. Пик. Пик.       Сенку безразличным взглядом смотрел, как медсестра проходит сквозь его вытянутую ногу и проверяет капельницу, подключенную к чертовски тонкой руке. Записав данные с приборов, она по ставшей за несколько дней традицией посетовала над возрастом пациента и молча удалилась из палаты.       Сенку вытянул другую ногу и с неудовольствием посмотрел на часы. Никогда еще сутки не длились так долго. Что и говорить, жизнь демона не подразумевала отслеживание суток — что для демона 24 часа? — крупицы в целом океане жизни. Но вот уже третий день он сидит запертым привидением в больнице и стережет покой одного придурка, ставшего для него без малого всем.       Хотелось себя прибить. А еще лучше спуститься к грешникам и пару раз окунуться в котлован с раскаленным железом. Он до сих пор не мог понять, как допустил подобное. Как так получилось, что он не смог защитить то единственное, что было ему по-настоящему дорого. Почему он не почувствовал опасность от приближающейся машины? Почему он не среагировал до того, как непонятно с чего газанувший водитель врезался в людей? Почему всё, что он сделал, это дал человеку своих сил, чтобы тот пожил подольше, чем остальные люди, которых тоже выкинуло на дорогу?       Сенку вновь бросил взгляд на часы — стрелки сделали один круг и вроде как даже замедлились. Он посмотрел на столик, где стояла небольшая корзинка с фруктами и кола, которую после недолгих уговоров Рюсуя он спрятал в тени от бдительных глаз медсестры. Сенку не удивился, когда Цукаса раскрыл ему свою истинную сущность — сложно предполагать иное, когда обычный человек знаком с потусторонним миром и шпарит на латыни, как на родном. В нем угадывались неправильные, колдовские корни, и Сенку не впечатлился, когда Цукасе удалось увидеть его силуэт и свободно обратиться с диалогом. Естественно первым делом длинноволосый попросил рассказать, что случилось. Будто Сенку хотел вспоминать. Но пришлось, когда к нему присоединились три болванчика — Рюсуй, Юкио и Тайджу (объясните кто-нибудь, зачем он запомнил эти имена?) согнулись в глубоком поклоне и срывающимися голосами попросили его позаботиться о Гене, что приравнивалось к вытащить, если что, из мира мертвых и вернуть на грешную землю, где они могли бы собственноручно прибить друга за свои сдавшие от страха сердца.       Сенку пообещал вернуть Гена, но вот право прибить оставил за собой. Ему нужнее, потому что у него нет сердца, но оно каким-то образом в момент столкновения машины с его человеком сделало несколько судорожных ударов в горле и обрушилось в ноги, когда человек перестал дышать в его руках.       Сенку пообещал, но одно дело сказать, другое сделать. Человек не просыпался, чтобы он не делал. Читал заклинания, призывал природные силы, даже Хрома напряг оббегать весь Ад, чтобы найти подсказку. В итоге, Бьякуя, его ни на что не годный старик, прислал высокоуровневое заклинание, заключавшееся в сильном вмешательстве в мозговую деятельность, а этого его человек мог не пережить. Поэтому человек валялся без сознания и нервировал всех своим полумертвым состоянием. Чего стоила истерика его матери, которая вместе с мужем на синкансене примчалась в столицу и добилась лучшего врача для сына, а глава семейства тем временем с крайне злым лицом выяснял обстоятельства аварии.       Но они опоздали. Сенку уже к тому времени со всем разобрался. Людишки, излишне добрые и испытывающую тягу к жалости, могли и простить незадачливого водителя, который от регулярного недосыпа потерял контроль над своим телом и банально отрубился за рулем. Что там ему будет? Пару десятков лет в тюрьме?       Сенку было плевать на людское правосудие — без одобрения своего руководства на несанкционированное вмешательство в мир людей он обеспечил водителю неплохую, а главное долгую и мучительную смерть. Подумав, он отправил Хёге сообщение, где пригрозил подорвать весь Ад, если его оторвут сейчас от своего человека.       Хёга пожелал ему скорейшей свадьбы. Сенку послал его на три буквы.       Пик. Пик. Пик. Пик-пик. Пик-пик-пик.       Сенку не сразу понял, что произошло. Размеренный писк, поначалу раздражавший чувствительные уши, успел стать привычным, и странно было услышать неожиданно участившееся звучание. Сенку с тревогой бросил взгляд на зеленый экран с неоновой кривой, очерчивающей линию жизни человека, — кривая ухнула и увеличила резкость, превращаясь почти что в прямоугольник.       К горлу подкатил ком противной желчи. Сенку ощутил возвращающийся ужас.       — Шиза, ты вернулась. — Сенку дернулся и неверяще посмотрел на открывшего глаза человека. Серая радужка подернулась мутной дымкой, белок заплыл красным маревом полопавшихся сосудов, что смотрелось до жути болезненно.       На его руку легла ледяная ладонь и несильно сжала. Мысли куда-то улетучились.       Сенку осторожно лег на вздрагивающую от хрипов грудь, радуясь, что исчерпавшиеся силы человека не входят в резонанс с его собственными, и спокойно вернул себе полный контроль над материализацией — сделал тело вновь неосязаемым, кроме рук и лица. Человек закашлялся, но ладонь не убрал. Сенку отвел прилипшую к щеке белую прядь и заправил за ухо. Все-таки человек ему попался необыкновенный — вот она разгадка всей их связи.       Сенку аккуратно направил небольшой поток силы в грудь человека, и через несколько секунд человек перестал кашлять и изнуренно посмотрел ему в глаза.       — Шиза.       — Давно ты меня так не называл, — улыбнулся Сенку, а сам почувствовал неприятное пощипывание в глазах — Ген когда-то говорил, что это слезы. Вот только у демонов их нет — они не могут чувствовать. Особенно горечь сожаления.       — У меня такое ощущение… что мне всё приснилось и я… снова вернулся в тот вечер. Когда впятером читали… непонятные слова из книги… Рюсуя.       — Я реален. — Сенку провел по левой щеке, изуродованной осколком выбитого стекла. Лицу человека досталось меньше всего — Сенку, хоть и демон, но даже ему было сложно смотреть на вывернутые руки, тонкую кожу которых порвали острые кости.       — И я реален? — шепнул Ген, чувствуя, как силы покидают его, а веки наливаются свинцом.       — Да, ты самое реальное, что было в моей жизни, — ответил Сенку, обдавая горячим дыханием его щеки.       Ген приподнял уголки губ. Сенку болезненно улыбнулся и сделал глубокий вдох, чтобы с надрывом прошептать:       — Прости, что не уберег.       Ген молчал долгую минуту, а когда вновь заговорил, то это были не те слова, которые Сенку ожидал услышать.       — В этот раз… если я предложу… контракт, ты… согласишься?       Глаза Сенку расширились. В груди образовалась пустота, и он кинул взгляд вправо — туда, где приборы отслеживали линию жизни человека.       Неоновая кривая выравнивала ход — радовала правильными углами и отпикивала в прежнем темпе утешающие прогнозы.       Сенку положил ладонь на перебинтованную грудь, где мерно стучало сердце.       — Но ты же не умираешь.       Ген закашлялся. Из его глаз брызнули слезы, которые Сенку заботливо стер простыней.       — Чертов демон. Такой момент… обломал.       — А ты больше строй из себя мертвеца. Сбрендил так пугать?       — Но ты выглядел… таким обеспокоенным. Будто… боялся потерять.       Сенку поудобнее лег на Гена и невесомым облаком окутал перебинтованный торс, стараясь через свое тело дать ему необходимые крупицы силы.       — Чучело. — Он потерся носом о ключицы, задевая пластырь. — Конечно, я беспокоился.       — Опять за Рури? — Ген выдавил короткий хрип, который Сенку расценил как попытку рассмеяться. Странно, человек вспомнил про контракт, вспомнил про Рури, но никак не отреагировал на то, что Сенку впервые сам пошел на физический контакт. Сделал вещи, которые раньше бы ни за что не сделал.       — Идиот. Не отдам я тебя Рури. Такую катастрофу надо при себе держать.       — О. — Сенку усмехнулся при виде округленных глаза человека — он тоже не ожидал, что скажет когда-нибудь подобное. — Значит… ?       — Человек, просто спи. Нормальный сон поможет тебе восстановить силы.       — Не хочу. Вдруг ты… растворишься?       — Растворяется сахар в кофе, а я с тобой до самой смерти.       — Это самое романтичное… что я слышал от тебя.       — А тебе немного для счастья надо. Только попробуй сдохнуть — из-под земли достану.       Ген снова булькнул — в этот раз сильнее. Истерика?       — Я не хочу засыпать.       Сенку стер появившиеся слезы, посмотрел на кривую, что в любой момент могла превратиться в прямую полоску, провел ладонью над бьющимся сердцем и принял решение…       О котором наверняка пожалеет еще тысячу раз.       — Когда ты проснешься, мы заключим контракт.       Пищание приборов ускорилось. Сенку взволнованно уставился на показатели, с паникой отмечая участившийся пульс.       — Эй-эй, человек. Ты чего? С ума сошел? Успокойся! Сейчас врачи набегут!       — Ты не врешь?       Сенку вернулся к серым глазам и захлебнулся неверием и надеждой, отразившимися в них. Ему столько раз говорили, а еще больше показывали, но осознал Сенку в полной мере только сейчас — это не игра, человек действительно испытывал к нему глубокие чувства, а не просто извращенную привязанность призвавшего к демону.       — Я настолько тебе дорог? — Сенку гулко сглотнул. Он дважды запнулся, пока говорил — почему-то его мозг превратился в скопление эмоций.       — Кажется, я узнал имя своей вселенной, что мне приснилась давным-давно.*       Ген широко улыбнулся, не замечая, что на потрескавшихся губах выступила кровь. Но это заметил Сенку, и его прошибла дрожь. Впервые он ощущал порыв, свойственный больше порокам человечества.       — Я обещаю. — Сенку прикрыл глаза и потянулся вперед, зависая перед бледным лицом. — В следующий раз, когда предложишь заключить контракт, я соглашусь. Но, пожалуйста, сначала всё хорошенько обдумай. Я от тебя в любом случае никуда не денусь.       Сенку отбросил осторчертевшие сомнения, сломал последний барьер и сделал то, что хотел давным-давно, — нагнулся и мягко поцеловал своего человека, слизывая капли крови и закрепляя тем самым обещание. * Отсылка ко сну, который Ген видел после провальной попытки изгнания Сенку