Шелест волн

      Женщина громко хлопнула входной дверью, вылетая из частного дома. Каблук подвернулся, но она не остановилась ни на мгновение. Несколько секунд и хлобыстнула кованная калитка. Она шла по улице вдоль домов, кутаясь в тонкий вязаный кардиган. Как надоело… Берег. Час спустя       Шелест волн успокаивал ее. Алла стояла на берегу, прикрыв глаза, и слушала воду. Ветер обдувал её и раскачивал туфли, которые она держала в руке. Она устала. Ей хотелось побыть одной. В ней накопилось столько злости. На себя, на всех, на него… Казалось, что никто не понимает. Она пыталась сосредоточиться на воде. Волны начали бить по вискам. Они больше не дарили покоя.       Босая она шла вдоль берега под крики чаек и шум воды. На нее всё давило. Плечам было тяжело, они опущены, она всё также куталась в свой кардиган. Было холодно. Но не от ветра. Наверное, она думала, что он побежит за ней. Догонит. Но уходя из дома, за собой она слышала лишь тот же ветер. А так ждала, что стукнет калитка. Послышится голос за спиной. Раздастся короткое «стой». Уже больше часа она бродила по пустому берегу. Он знал, где она. Не мог не знать. Мог давно придти. Но, видимо, не нужно. Не хочет. И она в последнее время ничего не хочет. Кроме как скинуть нависший груз и расправить плечи.       Женщина присела на корточки, сгребла в руку горсть гальки и со всей дури запустила ее в сторону моря. Спустя мгновение раздался звонок телефона. Она достала его из кармана и посмотрела на дисплей. На нём, мигая, светилось имя мужа. Стоило её взгляду встретиться с экраном, мобильник отправился вслед за камнями. В воду. «То ему не так, это не так…». В воду улетела очередная порция гальки. Будь её воля, эти камни полетели бы сейчас не в море, ой, не в море… «Могу я хоть иногда побыть одной?» − она запустила очередную горсть навстречу волнам. «Не подстраиваться, не подчиняться… Вспомнить, что хочется самой… Вспомнить, как это… вообще что−то хотеть… Вспомнить, что значить быть свободной, быть собой…» − она сгребла в руку камни, но вдруг разжала пальцы, и они посыпались обратно на землю. «Вспомнить, что вообще значит «быть»… «, − вслух прошептала она.       Алла села на песок, бросив туфли рядом, и продолжала вглядываться вдаль. Нащупав в кармане пачку сигарет, она закурила и сразу закашлялась, но затянулась снова. «Пусть катится ко всем чертям. Пусть все катятся…». Она прикрыла глаза. Хочется покоя. Без склок, скандалов. Ему тяжело, она понимает. Проблема в том, что не понимает он. Не понимает, что она не железная. Что ей тоже нужно внимание. Он с головой ушёл в работу. А она? Она громоотвод. Спасает окружающих от его вспышек гнева и доблестно берёт всё на себя. Алле казалось, что его любовь к ней давно уступила место любви к сцене. Когда он в последний раз просто садился рядом и обнимал? Не делился очередным триумфом или разочарованием, не просил совета, не ругался, когда она говорила ему хоть на денёк забыть о работе. А просто был рядом. «Может, и правда пора уйти…». Она вновь затянулась.       Спустя ещё полчаса скитаний по пляжу Алла набрела на прибрежное кафе. Она села на веранде и, заказав бокал красного вина, вновь устремила свой взгляд к морю. Оно было на редкость спокойным. И даже редкие волны не бились о берег, а ласково накрывали его.       Послышалась до боли знакомая мелодия. Тихо−тихо, где−то издалека донеслись первые ноты «Не отрекаются любя». Пригубив вино, Алла легко улыбнулась и, прикрыв глаза, откинулась на спинку плетеного кресла. На последних аккордах она почувствовала как чьи−то руки опустились на плечи. Чьи−то… Конечно, она узнала его. Ещё по шагам. По тонкому аромату парфюма, что донёс до неё ветер. Он наклонился к её уху и тихонько прошептал «прости». И почему она прощает? Всегда его прощает. Уходит, ненавидит, проклинает… любит. Она ведь готова была уйти. Десять минут назад. Послать всё в тартарары и уйти, хлопнув… Нет, она уже хлопнула дверью. Уже ушла. Но его руки вновь лежат на её плечах. Дыхание согревает шею. Она прощает. Потому что его. Потому что любит. Что бы ни было. Что бы ни говорила. А любит.