Второй шанс

Баам открыл свои глаза на очень яркое небо. Хотя он и привык видеть его в своей прошлой жизни, его глаза в этом теле определенно не были приспособлены к такой яркости. Он замер, попросту наслаждаясь умиротворенностью момента, перед тем как маяк начал объявлять правила первого теста. После завершения объявления, он поднялся, зная, что лежание на земле только заставит его выглядеть более удачной мишенью. Он скрыл свое присутствие, чтоб сделаться невидимым для большого парня, атаковавшего его в первый раз. Закончив, он почувствовал, как что-то сдвинулось в кармане его жилета. Сбитый с толку, поскольку ранее там ничего не было, он вытащил коробочку, выглядящую как маленький маяк. Еще более смущенный, он принялся вертеть ее, пытаясь разобраться. После, исходя из ее схожести с маяком, решил направить внутрь немного шинсу. Коробочка загорелась и что-то выпало ему на колени. Посмотрев вниз, он ахнул. Это был его дневник. В своей предыдущей жизни, когда он работал на FUG, он вел журнал своих ежедневных действий, чтобы отслеживать свой рост. Ладно, это было оправданием, на случай, если кто-то спрашивал, что он делает. Он вел дневник, как будто это были письма, адресованные его друзьям. Рассказывая им о своем дне, делая вид, будто они общались. Это помогало сохранить рассудок. Небольшая часть его надеялась, что когда-нибудь он снова сможет поделиться своими историями с друзьями. Это стало привычкой и способом справляться. Так что даже после того, как он снова встретился со своими друзьями, он продолжал писать письма, как будто они были записями в дневнике. Каждое событие было тщательно прописано с указанием даты и времени, а также его впечатлениями от этого. Вплоть до последнего дня его предыдущей жизни. (Дневник был бы довольно тяжелым, если бы шинсу не улучшала его, чтобы можно было просматривать только одну страницу за раз, как при чтении книг на маяке.) Баам в изумлении перелистывал страницы, не зная, почему и как дневник оказался с ним, если он ушел в прошлое — он его еще не написал. Затем он заметил что-то еще у себя на коленях — конфету рядом с письмом. «Ты был первым человеком, из незаконных и избранных, кто достиг вершины Башни, так что это дополнительный подарок за твои усилия. Если ты действительно намерен изменить будущее, то тебе нужно знать, что произойдет и когда это произойдет. Дневник можно спрятать в шинсу-хранилище. В нем достаточно места, чтобы вместить еще несколько вещей, но не много. Никто не узнает о его существовании, если вы оставите его в невидимом режиме. О, и это дополнительный-дополнительный подарок. Конфета способна стереть память. Она предназначена для всех знаний о жизни, которые ты усвоил до и после входа в Башню. Съев ее, ты забудешь все, чему тебя научила фальшивая незаконная, и все, чему ты научился в Башне, что не связано с боями и какими-либо серьезными событиями. В основном вещи вроде того что такое мороженное, звезды или свидания. При этом ты по-прежнему будешь помнить всю боль, которую вы испытал во время своего первого восхождения, все знания о том, как управлять шинсу, все свои чувства по отношению к другим, но все знания, которые ты получишь начиная сейчас касательно обыденных вещей, будут для тебя вновинку. Ты не обязан есть ее, если не хочешь, это просто дополнительная халява, раз уж ты мне понравился. Поднявшись на Башню, все, о чем ты попросил — это дружба, тогда как мог пожелать чего угодно. Твое отсутствие жадности восхищает меня. Я не думаю, что это плохая сделка, тем более что отсутствие знаний не причинит тебе вреда, учитывая, как твои друзья умилялись твоей невежественности в первый раз. Если не хочешь её есть, просто уничтожь с помощью шинсу. Ни на кого другого она не подействует.» Бааму потребовалось несколько секунд, на обработку этой информации, и как только он положил листок себе на колени, тот исчез. Он не думал, что хранитель этажа достаточно симпатизирует ему, чтобы сделать такое, поэтому первой его мыслью было, что это ловушка, но чутье подсказывало, что это не так. Он взял конфету, раздумывая, стоит ли ее есть. Если бы он забыл обыденные вещи, он забыл бы большую часть того, чему его учила Рахиль. В письме говорилось, что он не забудет своих чувств к ней, но это, вероятно, поможет уменьшить испытываемое к ней чувство благодарности. И он помнил то чувство, когда впервые увидел небо. Когда в первый раз попробовал мороженное. Когда слушал о звездах. Игры, в которые он играл с Рахиль, в которые позже играл со своими друзьями. Было бы здорово поиграть с его друзьями, без пробивающихся воспоминаний о Рахиль. Было бы очень здорово, чтобы Агеро снова объяснил что такое небо. И как носить бандану. И все те тысячи вещей, которым он учил его с куда большим терпением, чем Рахиль когда-либо. Ему нравилось слушать, как тот говорит. Эти моменты были частью лучшего времени в его жизни. И, честно говоря, он не хотел фальсифицировать их только потому, что не мог объяснить, откуда он это узнал, тогда как он якобы никогда раньше не встречал Рахиль. Было бы здорово снова разделить те семейные моменты со своими друзьями. Баам положил дневник обратно в шинсу-хранилище, переключил его в невидимый режим, поднял Черный Март и встал, стирая свое присутствие и ловко уклоняясь от атаки здоровяка, который заметил его и попытался атаковать. Он побежал в противоположном направлении, надеясь, что это было правильным и остановился, вздохнув с облегчением, когда увидел члена Племени Да-ан. Он был похож на того, рядом с которым он встретил Агеро. Он еще раз посмотрел на конфету, все еще думая, съесть ее или нет. Он закрыл глаза и вспомнил, как однажды спросил у друзей, что такое поцелуй, потому что Рахиль никогда не учила его ничему связанному с романтикой. Он вспомнил, как самый важный для него человек учил его в большей степени демонстрацией, чем словами. Он сунул конфету в рот. Он почувствовал, как его голова горит, когда он схватился за нее, пытаясь остановить пульсацию. Ощущалось, будто его сердце находилось в его черепе и билось очень быстро. А за его веками мигали огни, как будто кто-то сделал несколько снимков с включенной вспышкой камеры — подождите. Что такое камера? Головная боль внезапно утихла, и Баам моргнул в замешательстве. Как ни странно, он вспомнил, что только что съел что-то, что ему дал хранитель с верхушки, что-то, что заставило бы его забыть части своей жизни, потому что были некоторые воспоминания, которые казались неполными. Он вспомнил Рахиль в темной пещере, и она что-то говорила, но не мог вспомнить, что же она говорила. Он также вспомнил, как они собирались что-нибудь поесть с его друзьями, но не мог вспомнить, что они ели. Это не имело значения, потому что, достигнув члена племени Да-ан, он увидел своего самого близкого человека. Человека, которого он так давно не видел. Человека, который помог ему осознать на сколько тусклым был свет Рахиль. Человека, показавшего ему настоящий свет. Человека, который стал его самой большой опорой. Человека, с которым он разделил моменты своей наибольшей слабости. Человека, с которым разделил самые темные моменты. Человека, которому мог доверить не только свою жизнь, но и свои сердце и душу. Человека, который стал для него всем. Человека, который отдал все, чтобы быть с ним. Человека, который умер, чтобы защитить его. Баам быстро отвернулся, чтобы не быть замеченным под натиском сильнейших эмоций. Ему казалось, что его душат. — Агеро…