Могу ли я тебя любить?

Англия встретила уставших путешественников моросящим дождем. Туман, навеянный Дракулой еще у берегов Румынии, медленно спадал, и пассажиры высыпали на палубу корабля, не обращая внимания на слякоть. Темза уводила их дальше вглубь страны, вела вдоль серых берегов по волнующейся воде все ближе к Лондону. Постепенно мелкие деревеньки, скрывавшиеся в прибрежных лесах, становились крупнее, росли и неожиданно превратились в предместья столицы — недавно отстроенные бедные дома, где жили перебиравшиеся ближе к городу люди, пытавшиеся убежать от голода глубинок. Дождь усилился, и на палубе остались лишь Джонатан с Дракулой. Харкер облокотился о бортик и задумчиво изучал темные проемы окон. Дракула подошел ближе, встал рядом и осторожно положил ладонь на спину мужчины. Джонатан повернул голову и взглянул на графа. Он выглядел бледным, уже не таким изможденным, но испуганным и ошеломленным. Блеск его глаз, появившийся вновь в последние дни пути, пропал, стоило кораблю войти в английские воды. — Волнуешься? — Дракула погладил его по скрытой пиджаком спине. — Я в ужасе, Дракула. — Джонатан отвернулся. — Я увижу Лондон впервые, после… Я не думал, что вообще увижу его еще хоть раз. — Но ты рад, хотя бы немного? — Джонатан опустил голову, потом неспешно повернулся к графу; Дракула встал ближе, скользнул ладонью на талию Харкера. Джонатан покачал головой, положил руку на грудь вампира, отвечая на его ласку. — Я встречу своих знакомых, друзей… — Мину… — Да. И ее тоже. — Дракула вздохнул и коснулся губами виска Джонатана. — Я могу помочь. — Не надо. — Харкер отстранился, собирая остатки самообладания. — Ты и так… И что он под этим «так» подразумевал, даже сам Джонатан не смог бы сказать. Так помогаешь? Спишь со мной, не принуждая ни к чему больше, просто спишь рядом, оберегая мой сон, полный кошмаров. Так держишь меня на привязи? Не отходишь, не отпускаешь от себя… А ведь мы на корабле, что же будет на суше. Так… любишь. Наверно, ты так любишь. Джонатан отвернулся, скрывая промелькнувшие эмоции от Дракулы. Они приближались к порту. На берегу их встречали работники; неподалеку виднелась пара экипажей — для четы Ривен и герцогини Валерии. Харкеру удалось уговорить Дракулу не убивать их. Но всех спасти не удалось: граф отказался питаться кровью возлюбленного, и в последние дни пути корабль пережил, по очереди, таинственную пропажу и смерть юнги Петра и помощника лорда Ривен Адисы. Руки Джонатана были в крови, и ее уже было не смыть. — Джонатан? — Дракула выглядел озадаченным, смотрел с беспокойством. — Все в порядке, Дракула. Насколько все может быть в порядке, — тихо заметил мужчина. Тем временем они приплыли. Команда высыпала на палубу и, быстро замотав веревки, кинула их принимающим в порту. Якорь зашумел заржавевшей цепью, опускаясь вниз, и пригвоздил корабль к месту. Валентин вместе с капитаном опустили трап, который с тихим скрипом встал в отверстия в бортике. Пассажиры начали спускаться с корабля, чувствуя себе неожиданно неловко на твердой земле. — Я распоряжусь насчет багажа. — Дракула исчез на берегу. Джонатан последний раз окинул взглядом место, что многое изменило в его жизни. Входя на борт корабля, он думал, что будет ненавидеть Дракулу вечно. Его прикосновения унижали мужчину, слова любви были подобны пощечине, от которой сводило лицо. Присутствие вампира рядом было пыткой, болезненной, страшной… Но теперь Джонатану было спокойно с ним. Загнанное в угол сердце потянулось к чувству Дракулы, поверило его обещаниям, и страх ушел. Джонатан поверил ему, поверил в его любовь и отдался ей, ведь иначе как полностью, отдаться ему было невозможно. Он дотронулся до бортика корабля и быстро сошел вниз по трапу. Граф ждал его у экипажа герцогини. — Джонатан! — Валерия улыбнулась, увидев мужчину. — Удачи вам и вашему спутнику. — Она повернулась к Дракуле. — Приглядывайте друг за другом. Она села в карету и укатила, скрывшись в Лондонском тумане. Харкер повернулся к Дракуле, который неопределенно пожал плечами и увел его в сторону их экипажа. … — Теперь я понимаю, Джонатан, почему тебе не терпелось вернуться! — воскликнул Дракула. Они неспешно возвращались домой по узким улочкам Лондона. Была поздняя ночь, и свежий ветер налетел, уведя с собой непогоду. Стояла полная луна. В редких окнах горели свечи, но большинство были закрыты от взора шагавших мужчин. — Этот город прекрасен. Джонатан взглянул на Дракулу, но не спешил отвечать. Тот улыбался, обнажая заостренные клыки, и с неприкрытым обожанием рассматривал улицу, по которой они шли. — Он чудесен, — в конце концов подтвердил Джонатан, отворачиваясь. — Я был влюблен в этот город с детства. Всегда знал, что буду здесь жить. — Ты можешь показать мне свой дом? — Харкер удивленно взглянул на Дракулу. — Мой дом? — Место, где ты жил до отъезда. До Румынии. — Зачем? — Он остановился посреди улицы в неясном свете керосиновой лампы. — Я хочу увидеть твою жизнь, Джонатан. — граф обернулся и подошел к нему. — Твою жизнь, какой она была. — А смысл, Дракула? — горько усмехнулся мужчина. — Бередить воспоминания… — Я хочу узнать тебя, Джонатан. Хочу увидеть, как ты жил. Как ты вливался в атмосферу этого прекрасного, старинного города. Неужели, я о многом прошу? — Он схватил ладони Джонатана, застывшего с опущенной головой. — Неужели, это так сложно? — Это невыносимо. — Джонатан выдернул свои ладони. — Это необходимо и тебе, Джонни. Та жизнь, ты не можешь отпустить ее. А отпустить обязан… — Разве? — Харкер поднял на него взгляд. — Разве есть смысл в том, чтобы отпускать воспоминания, если они доставляют такое наслаждение? — Какое наслаждение в том, чтобы снова переживать моменты, в которые уже не вернуться? — И ты предлагаешь просто забыть? Взглянуть последний раз на квартиру, где я жил столько лет, увидеть ноты моей возлюбленной, сложенные аккуратной стопкой на старом пианино, потрогать запылившееся покрывало на кровати, а потом захлопнуть дверь и уйти, отринув все? — Джонатан пытливо взглянул на Дракулу. — Ты считаешь, так проще? — Я считаю, что, если ты этого не сделаешь, ты не выстоишь. Эти воспоминания сломают тебя, Джонатан, сломают твою жизнь. А я не могу этого допустить. — Ты не можешь допустить? — воскликнул мужчина. — Ты довел мою жизнь до этого! Ты, потому что, если бы тебя не было, сейчас я бы отдыхал со своей женой где-нибудь на побережье! И мой дом был бы при мне, моя семья была бы рядом, мои друзья бы не считали, что я погиб! Но, к сожалению, Дракула, появился ты, и все мои мечты и надежды канули в лету. — Джонатан вдруг замолчал и тяжело вздохнул. Потом медленно повернулся спиной к графу и принюхался. — Джонатан? — Озадаченный, граф тронул его за плечо… И вдруг почувствовал легкий аромат свежей крови, пробивавшийся через прохладу ночи к ним. Харкер напрягся, с трудом удерживаясь на месте. Дракула почувствовал, как у него заострились клыки. Он держал Джонатана на месте, но понимал, что, если тот кинется в сторону несчастливой жертвы, удержать он его не сможет. — Джонатан, я понимаю, почему ты сердишься и не хочешь меня слушать… Но, Джонатан, сейчас очень важно прислушаться к моему голосу. — Дракула вздохнул поглубже: запах крови стал явственнее. Ее обладатель приближался к вампирам, даже не подозревая о своей надвигавшейся участи. — Джонатан… — Я… — Харкер схватился за руку Дракулы и с усилием повернулся к нему, затуманенным взором рассматривая его. — Я не могу… — Джонатан, стой на месте. — Дракула вдруг четко осознал: если мужчина убьет этого прохожего, то возненавидит графа до конца своих дней. Он надеялся, что рано или поздно Джонатан примет свою новую сущность и будет питаться наравне с вампиром, но сейчас… Сейчас было еще слишком рано. — Помоги мне, — одними губами прошептал Джонатан. И в следующую секунду убежал в темноту переулка. Он остановился за углом, изучая женщину, сидящую на дороге с подвернутой лодыжкой. На ее ладони краснела царапина, наливаясь каплями крови. Дракула, подоспевший за мужчиной, попытался оттащить его, но Джонатан оказался неожиданно силен. Тихо зарычав, он подлетел к незнакомке и зажал ей рот, вдыхая запах страха и ужаса с ее шеи. — Джонатан! — воскликнул Дракула, медленно подходя. — Остановись. Харкер, как сквозь дымку, слышал голос графа, но не мог сопротивляться желанию вонзить зубы в тонкую кожу девушки и почувствовать ее кровь, льющуюся в его горло, захватившему его. Он чувствовал вздрагивавшее от беззвучных рыданий тело в его руках. Это лишь подстегивало азарт, разгоравшийся в его груди. Сломать жертву, заставить просить о пощаде и выпить всю, без остатка. Ему хотелось взять ее жизненную силу, ее воспоминания, эмоции, знания… Ему хотелось, чтобы ее кровь текла по его жилам. Хотелось почувствовать, как жизнь утекала из нее. Но вдруг его плеча коснулась ладонь, и до боли знакомый голос прошептал на ухо: — Джонатан. Прошу тебя. Отпусти ее. Она не нужна тебе. — Рука мягко обвила его талию и отодвинула от разрыдавшейся девушки. — Бегите! Бегите и даже не оборачивайтесь. — Властно велел тот же голос ей, и незнакомка испарилась, оставив в руках Джонатана лишь воздух. — Джонатан, любовь моя, очнись. — Теплые губы коснулись его виска. Тихое рычание сорвалось с языка мужчины, и он дернулся в руках Дракулы, почти сразу же расслабляясь и удивленно озираясь. — Что произошло? — Горло, не получившее своей порции, саднило, и голос Джонатана сломался. — Что… — Все в порядке. Пойдем, Джонатан. — Граф осторожно поднял его и поставил на ноги. Удерживая его, он повел его в сторону их нового дома. — Уже все в порядке. … — Ты остановил меня? — удивленно спросил Джонатан. Он сидел на кровати в расстегнутой рубашке и с галстуком в руках и наблюдал за неспешно раздевавшимся Дракулой в неярком свете трепещущей свечи. — Почему? Тот повернулся к нему, но не ответил. — Ты же так хотел, чтобы я осознал, что должен убивать людей, чтобы выжить. Какой был смысл в том, чтобы останавливать меня, если я сам пошел на поводу у своих инстинктов? Граф отвернулся, не в силах вымолвить летевших с языка слов. Ответ напрашивался сам собой и висел в воздухе, заставляя Джонатана все сильнее сжимать в руках порванный галстук. — Дракула, почему? — Он так боялся услышать эти слова после произошедшего. Ведь одно дело было принимать чувство графа, как данное, и совсем другое — видеть, как он шел наперекор своим принципам, своей многовековой вере, чтобы не превращать мужчину в монстра. В подобного ему. — Черт возьми, Дракула! — Джонатан встал и подошел к нему. Схватил и развернул к себе лицом. Граф бесстрастно взглянул на него и сжал его ладони в своих, мягко отстраняя Харкера. — Ты действительно хочешь услышать это? Ты ненавидишь меня, Джонатан, я знаю это. Я вижу, теперь ясно, что мне никогда не добиться от тебя того, что я чувствую к тебе. Ты обвиняешь меня в своей сломанной жизни… Что же, возможно, ты прав. — Дракула отступил. — Я не хочу рушить тебя окончательно, поэтому остановил. Ты волен управлять своим голодом, Джонатан, волен умереть от жажды, если того желаешь. — Врешь. — Джонатан поднял глаза на Дракулу. Тот ощутимо вздрогнул от жесткого тона мужчины, но взгляд выдержал. — Ты врешь. Ты знаешь, что я не… Не ненавижу тебя. С чего бы вдруг тебе врать? — Кто сказал, что я вру? Я никогда не обманываю людей, Джонатан, в этом просто нет нужды. — Но сейчас ты стоишь передо мной и врешь мне. Впервые, за то время, что я тебя знаю, ты решил соврать мне о причинах своих поступков. Зачем? — А ты хотел услышать правду? Джонатан, ты хочешь выслушать мои признания еще раз… — Я хочу знать, почему ты впервые наступил на горло собственной песне! — Харкер снова подступил к Дракуле, схватился за ткань его рубашки. — Ради тебя. — Но я бы выпил чужой крови и… — Возненавидел бы себя. — Джонатан взглянул на него. — Я не мог этого допустить. Харкер поник, отступил на шаг, разом теряя весь свой пыл. Чувство Дракулы вдруг испугало его: его глубина, о которой мужчина и не подозревал, нахлынула на него, сметая проснувшуюся ранее вечером злость. Джонатан присел на кровать, опустил голову и взлохматил волосы. — Джонатан. — Граф опустился перед ним на колени. — Джонатан, неужели ты мог подумать, что я допущу это? — Я был полностью уверен. — Мужчина взглянул на него. — Это было в твоих интересах. — Значит, твои я ценю больше. — Он положил свои ладони поверх его. — Разве? — Джонатан взглянул на него. — Впрочем, неважно. Этот день вымотал меня. — Он выскользнул из рубашки, встал, чтобы повесить ее. Дракула поднялся следом, мягко коснулся его плеча и обнял, притягивая ближе. — Дракула… — Сердце мое. — Граф уткнулся носом в висок мужчины и закрыл глаза. Его ладонь скользнула по его обнаженной спине, огладила острые лопатки и легла на затылок, согревая его. — Джонатан. Смогу ли я заслужить твое прощение? Поверишь ли ты когда-нибудь мне, будешь ли доверять, как самому себе? — Я не доверяю более своим суждениям, Дракула. — Харкер повернулся к нему, прижался своим лбом к его, неожиданно мягко гладя любовника по щеке. — Они твердят бежать от тебя, спасаться, пока есть шанс, но… — Но? — Но что-то во мне просит остаться. Тихий голос внутри меня, — Джонатан ступил ближе, ощутил животом холодные пуговицы на рубашке Дракулы. — Порой он становится так громок, что я не могу игнорировать его. Его дыхание сбилось, когда губы Дракулы накрыли его, а ладони легли на пояс брюк, придерживая мужчину. — Ты хочешь этого? — прошептал вампир, не в силах отстраниться от тяжело дышащего мужчины. — Ты хочешь меня этой ночью, Джонатан? Пару секунд Джонатан изучал его лицо, ища в его выражении насмешку, скрытое издевательство. Потом сам прижался к его губам, шепча тихое согласие в перерыве между поцелуями. — Тогда как я могу отказать… Простынь приятно холодила разгоряченную кожу, и Джонатан подставлялся под руки Дракулы, вздрагивая, когда ногти последнего особенно сильно впивались в нежную кожу. Губы вампира коснулись его шеи, заострившиеся клыки мазнули по бешено колотившейся вене и спустились ниже, накрывая чувствительный сосок мужчины. Ладонь Дракулы скользнула под пояс брюк Харкера, не потрудившись даже снять их, и сжала возбужденное достоинство мужчины, вырывая тихий стон. Джонатан бесстыдно раздвинул ноги, облегчая графу доступ к своему телу, и выгнулся, стараясь прижаться ближе к его губам, оставлявшим красные отметины на его груди. — Джонатан… Джонни. Взгляни на меня, — попросил Дракула, нависая над мужчиной и медленно водя по его члену свободной рукой. — Я хочу увидеть тебя. — Ты видишь, — прошептал Харкер, фокусируя взгляд на лице графа. — Не вижу. — Дракула приблизился, целуя тихо стонущего ему в губы мужчину. — Я не вижу тебя, Джонатан. Вижу твое тело, вижу твое лицо, но твои мысли скрыты от меня. — Я весь твой, Дракула. Навсегда тебе принадлежу. Ты же сам дал мне это понять. — Джонатан внимательно посмотрел на него, сам потянулся за поцелуем. Он вздрогнул, кончая в кулак вампира. Закрыл глаза, отворачиваясь, расслабляясь в чутких объятиях Дракулы, раздевшего его и укрывшего одеялом. — Джонатан. — Он дождался, пока мужчина повернется к нему, и спросил. — Ты хочешь их увидеть? — Кого? — Твоих друзей. Семью. Невесту. Пару мгновений Джонатан изучал его лицо, потом отвернулся, скрывая слезы отчаяния, резко промочившие уголки глаз. — Они мне больше не друзья. А моя семья считает, что я мертв. — А Мина? — Была моей семьей. — Харкер не отодвинулся, не убрал ладонь с руки Дракулы, лежавшей у него на груди. Но граф вдруг почувствовал, как тот стал от него еще дальше, чем был после их первой совместной ночи. Тогда, когда прикрывался настоящей ненавистью, а не холодным отрешением. — Джонатан… И он не сдержал тихой дрожи. Дракула придвинулся ближе к нему, поцеловал в макушку и прошептал: — Отдыхай, сердце мое. Я найду способ облегчить твою боль. — И уже после, в темноте спальни, слушая размеренное дыхание спящего мужчины, он добавил. — Даже если для этого мне придется оставить тебя. … Утро встретило их пасмурными тучами, низко нависшими над Лондоном и молниями, угрожающе сверкавшими в направлении многочисленных печных труб. Джонатан обнаружился в гостиной. Застегнутый на все пуговицы жилет, аккуратно повязанный галстук, отполированные до блеска ботинки… Харкер встал давно и явно собирался уходить. Он повернулся к вошедшему Дракуле и спокойно заметил: — У нас преступно мало книг. — Он кивнул в сторону пустых книжных полок, которые высились вдоль двух стен гостиной. — Я хочу съездить к себе и привезти те, что остались дома. А потом мои комнаты можно будет вернуть владельцу. — Если ты хочешь, мы можем съездить вдвоем. — Дракула ступил к нему, но Джонатан покачал головой. — Я хочу сделать это один. — Он взглянул ему в глаза. — Хочу попрощаться. С этими словами он медленно обошел Дракулу и скрылся в коридоре. Вскоре негромко закрылась входная дверь. Граф обернулся ему вслед, мучительно понимая, что Джонатан бежал от него. А остановить возлюбленного Дракула был не в состоянии. Джонатан тем временем вышел на улицу и быстрым шагом двинулся в сторону своей квартиры. Он надеялся, что за время его отсутствия Мина позаботилась о его вещах, и не отдала комнаты обратно их владельцу, который бы быстро выкинул все, принадлежавшее Харкеру. Он думал об их встрече. Какой бы она была? Бросилась бы Мина в его объятия или ужаснулась бы, увидев его истощенный вид? Удивилась бы, увидев его живого или рассердилась бы, что он так долго не давал о себе знать? А может, как истинная леди, она бы притворилась, что не узнала его, и ушла бы своей дорогой, оставляя Джонатана одного путаться в своих мыслях и чувствах? Он надеялся, что она хотя бы дала ему еще раз коснуться ее руки, прежде чем отняла бы ее навсегда… Но такие надежды казались ему тщетной попыткой утешить бушующие внутри него эмоции. Ему не суждено быть с Миной, он понимал это. Ему не суждено сделать ее счастливой, не суждено прожить с ней недолгую, но несомненно счастливую жизнь. Он обречен на вечность с… Джонатан остановился, как вкопанный, пытаясь подобрать правильное слово. Дракула. Вампир, обративший его. Граф, сделавший его своим, приблизивший его к себе, отдавший ему свое старое, затвердевшее сердце. Мужчина, подаривший ему самую мучительную ночь в его жизни, самое серое утро, самый страшный голод… Самое глубокое чувство. Ведь никто в жизни Джонатана никогда не любил его так, как это делал Дракула. Всецело, жертвенно, самоотверженно. Заставляя его на секунды забыть о потерянной жизни, об оставшейся в пасмурном Лондоне Мине. Джонатан вздрогнул, почти ощутив мягкие губы Дракулы на своем загривке над воротником пальто. Он обернулся. Но улица была пустынна. Харкер встряхнул головой, выкидывая из нее призрачный образ графа, и двинулся дальше. Квартира встретила его затхлым, тяжелым воздухом и пылью, осевшей на заставленных книгами полках. На покрывале тоже лежал ровный слой, не тронутый уже пару месяцев. Хозяин квартиры протянул Джонатану второй набор ключей и попросил его занести их после того, как тот освободит квартиру. Джонатан кивнул и прошел внутрь, оставаясь один в темной комнате. В углу стояло пианино. На нем высилась сгоревшая наполовину свеча. Рядом валялись брошенные неаккуратной стопкой ноты. На кровати белела записка. «Дорогой Джонатан, …Любимый мой, единственный, ты пропал. Уехал в Румынию и не ответил мне на последние несколько писем. Что же я буду делать без тебя, куда пойду? Как мне жить, зная, что ты там один, болен, ранен или даже… уже мертв? Боже, я верю, хочу верить, что ты жив, что ты вернешься ко мне, мой единственный. Я живу одной этой мыслью теперь. Все мои слова — о тебе. Просыпаясь, я думаю о тебе, и когда закрываю глаза, я вижу твой образ. Но он исчезает, бледнеет, растворяется в белой дымке. Я не хочу забывать тебя, я не смогу забыть тебя. Завтра корабль отвезет меня в Румынию. Я плыву искать тебя, и пусть ангелы будут моими союзниками. Я буду молиться, чтобы море благоволило мне, и ветер нес меня на всех парусах к тебе. Я найду тебя, Джонатан, я найду тебя и верну домой. Это письмо я оставлю здесь, на случай если судьба разведет нас. Знай же, что я вернусь, и мы снова встретимся. Обязательно встретимся! Я люблю тебя, Джонатан Харкер. Твоя Мина». Письмо было датировано началом июля, а сейчас был конец октября. Если Мина и уплывала на материк, она уже должна была вернуться. Но ничего в комнате не говорило о ее присутствии здесь, ничего не бросалось в глаза Джонатану. Все вещи были не тронуты уже несколько месяцев, а значит, если Мина и вернулась в Лондон, сюда она больше не заходила. Джонатан положил письмо в карман пиджака. Он не знал, что ему делать. Куда бежать, как найти искавшую его любовь? Не случилось ли непоправимого с ней в Румынии, не попала ли она в плохие руки? Хозяин квартиры ничего не говорил о ней, но и Джонатан не спросил, безумно надеясь застать ее там, задумчиво перебиравшую своими тонкими пальцами ноты старого пианино. Но вот оно стояло, запылившееся, никому ненужное, нетронутое, и Джонатан дотронулся до него, только чтобы удостовериться, что оно больше не связывало его с пропавшей возлюбленной. Он вышел, заперев за собой дверь. Промелькнула мысль, что нужно будет договориться с грузчиками, чтобы те перевезли его вещи на новую квартиру. Из мебели ему принадлежали лишь пианино, да старое кресло. Их, наверно, можно будет оставить здесь. Вряд ли они ему еще пригодятся. Оглядев обветшалый, в общем, уже дом, Джонатан тихо сказал: — Прощай. — И ушел, унося с собой последнее воспоминание о прежней жизни — письмо Мины, которое так и не получил. … Вещи были перевезены, квартира отдана ее владельцу. Джонатан неспешно разбирал книги, упакованные в аккуратные стопки и для сохранности завернутые в коричневую бумагу. Они, перешедшие ему от отца и частично докупленные после, теперь занимали свои места в новом доме мужчины. И делали это место чуть более родным. Дракула ненавязчиво предложил купить этот небольшой дом в Кенсингтоне и сделать полностью их, но Джонатан уклонялся от прямого ответа, страшась таких перемен. С тех пор как он нашел прощальное письмо Мины у себя дома прошла пара недель, и несмотря на то, что он оставил свой новый адрес владельцу его бывшей квартиры в надежде, что Мина найдет его, никто не пришел. А значит, и девушка потеряла надежду снова увидеть его. Отчасти, Джонатан был этому рад. Ему хотелось, чтобы она была счастлива, как бы горько ни было ему от этого. К тому же, его место было теперь рядом с Дракулой. И он привыкал к мысли об этом. Дракула тоже старался, как мог, облегчить ему жизнь. Будто осознав что-то для себя, он стал держаться на небольшом расстоянии от Джонатана, давая ему право выбора, которого тот, казалось, был лишен. Харкер проводил большую часть дня в одиночестве, ездил по своим делам, даже подумывал вновь начать практиковать юриспруденцию, потому видел графа лишь по вечерам. И тот не противился этому, лишь иногда во сне обнимая Джонатана и прижимая ближе к себе. Его объятия по-прежнему приносили успокоение мужчине, и тот не противился им. Ему было сложно себе в этом признаться, но общество Дракулы ему нравилось. Тот был образован, как доказал еще во время путешествия в Англию, умен, начитан, интуитивно читал эмоции людей и умел потакать им, когда хотел. В обществе он блистал, впрочем, не забывая про более спокойного и сдержанного Джонатана, и держался рядом с ним, иногда забывая, что сам же хотел дать ему больше свободы. Дракуле вообще было сложно выпускать его из виду. Он неосознанно тянулся к мужчине, старался защитить его, спрятать от мира, но держал себя в руках. И Харкер понимал это, как понимал и то, что в общем-то не против иметь графа рядом с собой. Слушать его речи было интересно, принимать мягкие, незаметные, пусть и припозднившиеся, знаки внимания — неожиданно приятно, а его темневший от похоти взгляд по ночам — пробуждал полные горячего возбуждения мысли в голове мужчины и тяжелые сны, в которых Джонатан просил, а Дракула делал все, чего тот желал. Особенно после очередного глотка его крови, которой Дракула поил Джонатана, по-прежнему опасаясь за его здоровье. — Джонатан? — Граф быстро спускался по лестнице, на ходу поправляя пиджак. — Карета уже ждет. Харкер поднялся с колен и поправил смявшиеся от сидения брюки. — Куда мы все-таки едем? — Я познакомился на днях с очень интересной особой, мой дорогой, — улыбаясь, заметил Дракула, подходя к мужчине и одергивая сбившийся галстук. — И она пригласила меня к себе на танцы. — На танцах положено танцевать. — Джонатан взглянул на Дракулу, улыбаясь в ответ на приподнявшиеся уголки его губ. — Ты думаешь, что я не умею танцевать, Джонатан? — Вампир благосклонно взглянул на мужчину. — Помни, что я пил твою кровь… А ты прекрасно танцуешь. — Сносно. — Джонатан отступил на шаг и подхватил пальто, лежавшее в кресле. — Я сносно танцую. — Скромность тебе к лицу, Джонни. — Дракула мягко вытолкал его в коридор. — Но, прошу тебя, не прибедняйся. Полчаса спустя они заходили в большое поместье в центре Лондона, где в тот вечер собралась вся столичная элита. Ярко горели свечи, под потолком сверкали люстры, в вазах стояли свежие цветы, а легкий вечерний ветер из приоткрытых окон разносил их запах. Навстречу Дракуле и его спутнику вышла молодая дама, одетая в приталенное платье из зеленого шелка, к низу расходившееся более широкой юбкой. Воротник был искусно сшит из тончайшего кружева, кокетливо скрывавшего верхнюю часть ее груди и одновременно позволяя джентльменам любоваться игрой света на ее ключицах. — Граф, как приятно, что вы нашли время для нас, — негромко заметила она, улыбаясь, после обратила взор своих черных глаз на Джонатана. — Герцогиня, позвольте вам представить моего спутника — Джонатана Харкера. Человек, который познакомил меня со всеми правилами этикета современного Лондона, а после сопроводил до этой прекрасной столицы. — Так это вы — знаменитый Джонатан Харкер? — с улыбкой сказала она, протягивая ему руку. — Ванесса Мюррей, приятно, наконец, познакомиться с вами. — Это взаимно, — улыбнулся Джонатан, мягко пожимая ее и с удивлением отмечая силу изящной ладони девушки. — Каково вам было вернуться в Лондон после стольких месяцев отсутствия? — Ванесса повернулась к ним спиной и повела вглубь зала. — Как домой. — Джонатан с восхищением обвел взглядом большое помещение с высокими потолками, тонувшее в ярком свете большого количества свеч и нескольких электрических светильников. — Лондон не выходил у меня из головы все мое время в Румынии, и последние дни на корабле я не находил себе места, мечтая, наконец, ступить на родные берега. — Понимаю. — Девушка нежно улыбнулась. — Я сама провела много лет за границей со своим отцом, потому безграничное счастье, граничащее с легкой грустью, которое чувствуешь по возвращении домой, мне знакомо. — Почему же вы грустили? — Покидать неизведанные места, новые и неизученные мной вдоль и на поперек мне было жаль. Но я не могла противиться воле отца, потому покорилась судьбе. И стала верить, что вернусь туда… Когда-нибудь. — Вам это удалось? — Они остановились у одной из лестниц, ведущих на терявшийся в глубине стен второй этаж. — Я все еще жду своего шанса, мистер Харкер, — уклончиво ответила девушка. — Вам не на что жаловаться, — отметил Джонатан, указывая кивком головы на роскошное помещение за своей спиной. — Ох, сэр, в этом вы, видимо, солидарны с графом. Он тоже был в восторге от моего дома, а я… Мне хочется уехать. — Ванесса вздохнула и взглянула на Дракулу. — Когда вы рассказали мне о вашем родовом поместье, мне сразу захотелось там побывать. — Мой дом к вашим услугам, герцогиня. Если когда-нибудь окажетесь в Румынии, знайте, вам всегда найдется, где переночевать. — Дракула слегка поклонился, скорее шутливо, чем серьезно. — Особенно теперь, когда я перебрался в Лондон. — Хотите здесь остаться? — Надеюсь. — Граф улыбнулся. — Я надеюсь постичь современное общество, от которого безбожно отстал, с помощью моего дорогого друга. — Он кивнул в сторону мягко усмехнувшегося Джонатана. — А после я думаю попутешествовать. — Один? — удивилась Ванесса. — Джонатан очень хотел присоединиться. Я лелею мечты, что это были не пустые слова. — Не были, Дракула. — Харкер взглянул ему в глаза. — После поездки в Румынию, мне — море по колено. — Я оставлю вас. Боюсь, остальные гости начнут требовать моего внимания с минуты на минуту, а мне бы очень хотелось повторить некоторые детали сегодняшнего вечера с моей кухаркой. — Девушка кивнула им и отошла. Джонатан повернулся к Дракуле всем корпусом. — Понравилась она тебе? — вдруг спросил граф. — Она очень мила, — негромко ответил Джонатан. — Как ты с ней познакомился? — Самым неподобающим джентльмену образом, как она уверила меня после. — Дракула улыбнулся. — Впрочем, я быстро исправил свое плачевное положение. — Господи, Дракула, что ты сделал? Поздоровался с ней без представления? — Джонатан улыбался, поднимая взгляд на лицо графа, и тихо усмехнулся, увидев застывшую на его лице вежливую улыбку. — Так и было? Дракула повернулся к нему, но промолчал. Он улыбнулся, потом стал неспешно продвигаться в толпе, уводя мужчину следом. Тот не сопротивлялся, рассеянно оглядываясь по сторонам, и пропустил момент, когда они оказались одни в небольшой комнате, спрятанной за портьерой. Горячий шепот Дракулы застал его врасплох, а властные руки, забравшиеся под застегнутую рубашку, вызвали тихий стон. — Вечер пошел тебе на пользу, Джонатан. — Дракула развернул его к себе и прижал к стене спиной, скользя носом вдоль линии челюсти к уху. — Ты улыбаешься. — Дракула, — прошептал Харкер, в безуспешной попытке оттолкнуть графа. — Не на приеме же. — Джонни… — Вампир взглянул ему в глаза, скользнул ладонью к паху мужчины и сжал его, вырывая очередной задушенный стон и собирая его с губ поцелуем. — Я хочу, чтобы ты был моим. Постоянно, каждую секунду своего существования. Дай мне снова обладать тобой, разреши снова дотронуться до тебя, услышать твои горячие стоны, полные удовольствия. Как тогда на корабле. — Дракула! Черт тебя возьми, — выдохнул Джонатан, самостоятельно притираясь к его руке, дернувшей пуговицу на брюках и мягко поглаживающей его член. — Мы на балу, здесь слишком много людей, нас могут услышать. Дракула, прошу тебя… — в разрез своим словам он притянул его ближе и поцеловал, зарываясь руками в его волосы. Граф подхватил его под бедрами и прижал к стене, позволяя обхватить себя ногами. — Я хочу тебя, Джонатан. Хочу прямо сейчас, — тихо прорычал Дракула ему в губы, властно целуя их и скользя заострившимися ногтями по спине Харкера, оставляя кровоточащие царапины. Тот, впрочем, не возражал, лишь вздрогнул, когда граф толкнулся, имитируя проникновение. — Ты тоже этого хочешь, не так ли? Скажи, Джонатан, скажи мне. — Замолчи, Дракула! — воскликнул Джонатан, целуя вампира. — Замолчи, или, клянусь, я съеду от тебя! — Не съедешь. — Дракула остановился, прижимаясь грудью к груди мужчины и ощущая его сердце, стремительно бившееся и выдававшее крайнее его возбуждение. — Ты не сможешь меня покинуть. — Что заставляет тебя в это верить? — Джонатан нахмурился, с трудом фокусируя взгляд на лице Дракулы. — Я чувствую, как ты прижимаешься ко мне по ночам. — Он вздрогнул, услышав ответ Дракулы, и неожиданно для самого себя покраснел. — Какие глупости, Дракула. — Он мягко оттолкнул графа, и тот опустил его на пол. Джонатан с трудом поднял на него взгляд и тихо добавил. — При чем тут это вообще… — Джонатан… — Дракула мягко улыбнулся и погладил его по щеке. Потом коснулся губами виска. — Я… — Давай, оставим этот разговор? — Харкер положил ладонь ему на затылок и потянулся за поцелуем. Потом отстранился и осторожно обошел графа. — Хотя бы на время. Когда он вышел из комнаты и оказался в толпе людей, его трясло. Не спавшее до конца возбуждение вкупе со слабостью, неожиданно подступившей после слов Дракулы, заставляли его сердце гореть в агонии. Он спрятал руки в карманы, надеясь унять дрожь, но та не поддавалась, заставляя Джонатана вздрагивать при каждом соприкосновении с другим человеком. Граф шел сзади, стараясь не терять его из виду. Джонатан был смущен, Дракула видел это и боялся предположить почему. В его душе медленно загоралась надежда, что мужчина еще не потерян для него окончательно: то, как он извивался в его руках, как рьяно отвечал на поцелуи, как отреагировал на простую, казалось бы, фразу. Что же, видимо, Дракула становился мечтателем. Он мягко обхватил локоть Харкера, когда тот почти исчез в толпе, и прошептал на ухо: — Поехали домой, Джонатан. — Тот лишь кивнул, опасаясь смотреть в глаза Дракуле. Опасаясь выдать свои бушующие чувства. Они уже выходили из зала, чтобы забрать пальто, когда с противоположного конца просторного холла кто-то воскликнул: — Джонатан! Мужчина повернулся. Перед ним на расстоянии пяти шагов была Мина. — Мина… — прошептал он, отступая назад. Спиной он чувствовал движение груди Дракулы, прижимавшейся к его. Его рука осторожно скользнула на пояс Джонатана и сжала его, будто подбадривая. Действительно подбадривая… Харкер повернулся к графу, но тот отступил, позволяя Джонатану действовать самому дальше. — Мина. — Он снова повернулся к девушке, неловко подошедшей к нему. — Что же ты тут делаешь? — совладав с охрипшим голосом, спросил он. — Могу спросить то же у тебя, Джонатан. — Она подняла на него взгляд пронзительных голубых глаз. — По официальным сведениям ты пропал без вести в Румынии месяц назад. — Месяц назад я был на полпути домой… — Джонатан неосознанно вздрогнул, когда руки Мины сжали его. Девушка с тревогой подступила ближе, теряя весь свой яростный настрой. — Джонатан? Милый, что с тобой? — Я не ожидал тебя увидеть. Не здесь и не сейчас. — Я поехала за тобой в Румынию, когда письма перестали приходить. — Мина подступила, коснулась его груди заточенной в тонкую белую перчатку рукой. — Надеялась, что смогу тебя там найти, но все, чего мне удалось добиться от местных, это… — Она вздохнула и подняла взгляд на Джонатана. Вздрогнула, будто увидев его впервые, и пораженно прошептала. — Вы! — Она мягко отстранила мужчину и подступила к Дракуле, по-прежнему стоявшему позади. — Граф Дракула! Про вас мне рассказывали. — И что же говорили? — Дракула улыбался, но голос его сочился холодом. — Вы поработили моего Джонатана, спрятали его в своем замке и не выпускали! А потом увезли его, бездыханного, в сторону портового города. — Мина обернулась на Харкера, потом снова взглянула на графа, сконфуженно добавила. — Я думала, вы его убили. — Однако, вот он живой. — вежливо ответил вампир, пронзая ее ледяным взглядом. — А вы бесцельно съездили на мою родину в поисках жениха, что так ждал вас здесь. — Он взглянул на Джонатана, тот несчастно ответил на взгляд. — Правда, Джонатан? — Граф склонился к Мине, но продолжил говорить так, чтобы Харкер слышал каждое слово. — Он говорил о вас без умолку. Я даже заревновал… К вашей любви. Такой чистой, нежной привязанности. — Дракула… — Джонатан сделал шаг к нему, встал почти вплотную и обхватил его руку. — Нам нужно ехать. — Куда же вы? — Домой. — Джонатан взглянул на нее, и граф увидел в его глазах боль, что мужчина так старательно скрывал от него. — Мы еще увидимся? — Мина дернулась в его сторону, но сдержала себя. — Конечно. — Харкер склонился к ней и осторожно отодвинул локон волос от лица. Потом коснулся щеки губами и опустил голову, вдыхая ее свежий запах, что почти выветрился из его воспоминаний. — Возьми. — Мина протянула ему конверт от письма. — Мой адрес. Джонатан, возьми же его! — Она задрожала, когда прохладные руки мужчины обхватили ее и забрали конверт. Потом Джонатан развернулся и скрылся в толпе. Мина повернулась к Дракуле. — Он кого-то встретил? — неожиданно спросила она. — Познакомился с кем-то и забыл меня? — Надеюсь на это. — Улыбка Дракулы поблекла. — Надеетесь? — Девушка застыла и побледнела. — Это ваша родственница? Подруга? Никогда бы не подумала, что он может меня так просто разлюбить… Ох, извините мне мою… — Никакой неучтивости, Мина. Я ненавижу вас. — Она вздрогнула, и краска бросилась ей в лицо. — У меня был шанс получить, наконец, ту нежность, которой вы одариваете Джонатана, но вы ее забрали у меня. Никогда и не отдавали, полагаю… Хорошего вечера, мисс. Он развернулся и ушел вслед за Джонатаном, поджидавшим его на морозном воздухе. … В карете каждый хранил молчание. Один опасался сказать лишнего, другой — не договорить. Холодный ночной воздух не остужал лица Джонатана, и он по-прежнему сидел, отвернувшись от Дракулы, чтобы не видеть его лица. Граф же наблюдал за ним. Видел, как тот судорожно сжимал конверт с адресом Мины на нем, как потом положил его в карман пальто, аккуратно разгладив. Как смял карман вместе с бумагой внутри, а потом судорожно распрямил его. Джонатан был в смятении, а Дракула не мог заставить себя ему помочь. Его съедала смертельная ревность, сочившаяся из его сердца и заполнявшая всю его плоть. Ему хотелось вернуться на тот бал и убить девушку, вздумавшую похитить его возлюбленного от него. Он с трудом унимал дрожь в руках, думая о том, как Джонатан навестит ее завтра, и она уговорит его вернуться. Или просто предложит, и он, не раздумывая, согласится. В темную прихожую зашли молча, молча же повесили верхнюю одежду в шкаф и перешли в гостиную, где стояли не до конца разобранные книги Джонатана. Тогда же он обернулся к графу и сказал: — Я не искал ее. — Он изучал его лицо, надеясь найти на нем разгадку его чувств. — Она случайно очутилась там, ты же знаешь… — Знаю. — Я не думал, что так получится. Дракула, я не хотел встретиться с ней так… Пожалуйста, услышь меня. — Джонатан несчастно взглянул на него. — Однако, ты с трудом удержал себя от необдуманных действий, Джонатан, — холодно ответил Дракула. — Необдуманных дей… Да, кому же говорить о необдуманных действиях, Дракула? –Джонатан повысил голос. — Это ты затащил меня в эту чертову подсобку и чуть не… — Он запнулся, замолкая. — Почему я вообще оправдываюсь перед тобой? — Что, Джонни? Что именно, я чуть не сотворил с тобой? — Дракула приблизился к нему. — Не изнасиловал, ты хотел сказать? Не разложил? Не вставил? Как еще в ваше время называют занятие любовью? — Ты приравниваешь насилие к любви, Дракула. — На его имени Харкер брезгливо скривился. — Не так ли? — А ты споришь о том, что мы давно выяснили, Джонатан! Если уж тебе нужно выпустить пар, то, давай, лучше обсудим твою невесту, которая объявилась сегодня на балу! — Бывшую невесту! — закричал мужчина. — Бывшую, и это твоих рук дело! Но да, давай, я с радостью послушаю, что тебе есть на это сказать. — А ты хочешь послушать? — Дракула усмехнулся, обхватывая его лицо рукой и оставляя ранки длинными ногтями на щеках. Джонатан даже не дернулся, лишь вцепился в его пиджак, яростно дернув за него. — Говори! — Я ненавижу твою невесту, потому что, если бы ее не было, ты был бы уже мой. Я ненавижу ее, потому что ты вспоминаешь о ней, думаешь о ней несмотря на то, что тебе хорошо со мной. Я ненавижу ее, потому что она пришла сегодня на бал и решила заговорить с тобой! Я ненавижу ее, Джонатан… — Дракула вдруг отпустил его и нахмурил брови, понижая голос. — Потому что она отнимает тебя. А я погибну, если ты уйдешь. Харкер вздрогнул, продолжая держаться за его пиджак. Потом осторожно отпустил и попытался поправить его, разглаживая лацканы. — Ты не погибнешь, Дракула, тебе просто так кажется… — Джонатан. — Граф обхватил его лицо руками, мягко гладя по покрывшейся щетиной коже, обходя свежие царапины. — Джонатан, сердце мое, я не знал жизни до тебя. Я развлекался, я буйствовал, я убивал ради забавы, не ради пропитания… У меня не было целей, не было планов. А потом появился ты. И ради тебя я меняюсь. Ради тебя я открыл свое сердце и нащупал твое, испуганно забившееся моему в такт. И со временем я надеялся, ты увидишь, что все, что я делаю, я делаю теперь ради тебя. — Он прижался губами к его лбу и добавил невпопад. — Я купил нам билеты в Америку. Подумал, съездим, будем путешествовать. Может, куда-нибудь еще потом отправимся. Как ты хотел. — Господи, Дракула… — отчаянно застонал Джонатан, с трудом отстраняясь. Сердце ныло, просило вернуться к мужчине, беспомощно стоявшему позади него. А перед глазами стояла расстроенная Мина, больше не вызывавшая тупой боли под ребрами. Легкую тоску, не более. Но разум не мог принять желаний души, и Харкер прошептал: — Нет. Нет, нет, нет, Господи, нет! — Он повернулся к Дракуле, и тот заметил горошины слез, блестящие в уголках его глаз. — Я не могу тебя любить, Дракула. Я скорее сойду с ума! Чем поверю, что желаю своего палача. — Но я тебе не палач… — А я не твоя судьба. — Джонатан приблизился, положил руку ему на сердце. Закрыл глаза, невольно прислушиваясь к его сбившемуся ритму, и быстро отошел. — Не твоя судьба, — тихо повторил он и вышел. В ту ночь Дракула лежал один, прислушиваясь к нервной ходьбе Джонатана в гостевой спальне. … — Джонатан? — Граф постучался и тихо вошел в темную комнату. Солнце в Лондоне вставало поздно, особенно в это время года, поэтому спальню освещали лишь предрассветные лучи уходившей луны. Джонатан сидел на кровати и, опустив голову, держал себя за волосы. Услышав вошедшего Дракулу, он поднял уставший взгляд и негромко спросил: — Да? — Джонатан, я много думал о вчерашней ссоре. — Он подошел и сел рядом с мужчиной. Аккуратно обхватил его за плечо и сжал, ощущая мелкую дрожь Харкера. — Я допускаю, что ты просто ищешь тепла другого человека… — Я не ищу тепла другого человека, Дракула. Мне это не нужно. — Джонатан сбросил его руку и встал, отходя в другой конец спальни. — Я всего лишь пытался тебе сказать, что… Мина не поменяла моих планов. Я все еще считаю, что у нас с ней не осталось ничего общего. Я все еще верю, что она должна оставаться вдали от меня. — И ты все еще остаешься тут? — Дракула поднял на него взгляд. — Оставался. — Джонатан взглянул ему в глаза. — Теперь уже и не знаю. Граф встал и подошел к нему, мягко поправил сбившийся воротничок и погладил по шее, покрывшейся мурашками. — Джонатан, я… Я люблю тебя, ты это знаешь. Не знаю, веришь ли, но знаешь. — Дракула прикоснулся губами к его левому виску, потом правому и прошептал на ухо. — И я прощаю тебя. Что бы ты не выбрал, кого бы… ты не выбрал. Я принимаю твой выбор. Джонатан мелко дрожал и сжимал руки в кулаки, борясь с желанием коснуться графа. Не смея поднять головы, он прошептал: — Можно ли тебя любить? И не услышав ответа, он быстро вышел из комнаты. … В квартире Мины все было небольшим. Небольшая гостиная, небольшие кресла, небольшой диванчик, обшитые светлой тканью. Мина тоже казалась небольшой, уютной в своем маленьком мире. Сейчас она сидела напротив Джонатана, судорожно сжимала платок в руках и хмурилась, будто темная грозовая туча. Разговор не клеился. Мина боялась спросить то, что так мучило ее с момента разговора с Дракулой, Джонатан рассматривал ее и не узнавал: веселая, смешливая и умная девушка, которой была его невеста, пропала, уступив место нервно поглядывавшей по сторонам женщине, с глазами красными от не пролившихся слез. Он силился найти в ней свою покинутую невесту и не видел ее. Силился вспомнить, какое чувствовал блаженство каждый раз, когда она входила в комнату, и не помнил. На месте чувства к Мине в его сердце была будто дымка, а тягостное чувство утраты потупилось. Осталось лишь легким воспоминанием, как детские чувства, что все так быстро утрачивают, повзрослев. Харкер поежился и отставил чашку с нетронутым чаем в сторону. Запах Мины ему нравился: она была сладка, даже слегка приторна, но не забивала ноздри подобно смраду служащих на корабле или забивавшему ноздри аромату танцевавших на приеме. Мина была легка, и ее запах вторил ей, следуя невесомым шлейфом за девушкой. Наверно, и на вкус она была прекрасна. Ее кровь потекла бы по черствому горлу Джонатана, орошая его и забирая с собой невыносимый голод, который постоянно преследовал его… Джонатан одернул себя. Если он хотел иметь девушку в своей жизни, ему нужно было отучаться от манер Дракулы, которые он перенял за короткий промежуток времени с ним. При мысли о графе Джонатан погрустнел. Сердце звало его домой, туда, где он оставил Дракулу. Дракулу, готового принять удар Харкера и отпустить его. Смог бы он действительно его отпустить? — Джонатан? — Мина тоже поставила чашку на небольшой столик рядом с креслом и протянула руки к мужчине. Тот, замешкавшись лишь на мгновение, взял их и осторожно сжал. — Джонатан, что случилось в Румынии? Ты не хочешь мне рассказывать, боишься меня напугать? Я могу принять любой удар, Джонатан, прошу тебя! Только не оставляй меня теряться в догадках… — Мина… — Харкер поцеловал костяшки ее пальцев. — Нечего рассказывать. Я задержался в Румынии по болезни, а после решил поехать вместе с графом. В компании всегда веселее. — Капитан сказал, что вы жили в одной каюте. — У девушки по лицу потекли слезы. — Зачем, Джонатан? Если только… — Она в ужасе взглянула на мужчину. — Что, Мина? — Джонатан рывком встал и нервно прошелся из одного угла комнаты в другой. — Что ты хочешь у меня спросить? Предавался ли я греху с Дракулой? Мина вздрогнула, но удержала себя, не давая слезам намочить ее щеки. Они скопились в уголках ее глаз и застилали ее взгляд. — Так, спал? Спал ты с ним, Джонатан? — Она через силу взглянула в лицо Харкера. — Конечно, нет! — Джонатан даже не вздрогнул, соврав, глядя ей в глаза. — Как ты могла такое подумать. — Он сказал, что ненавидит меня… — Мина отвернулась, украдкой промокая выступившие таки слезы. — Сказал, что я забрала у него тебя. Сказал, что так надеялся на чувство с твоей стороны, но оно всегда принадлежало лишь мне. — Так и сказал? — Примерно. Я не помню, Джонатан! — Мина встала, подошла к напряженно смотревшему на нее мужчине. — Я была так ошеломлена его словами, что мой разум стер их из моей памяти, давая шанс спать спокойно той ночью. — И ты поверила ему? — Джонатан взял ее руки в свои, прижал к своей груди. — Глупая, глупая Мина… Ну как я мог забыть тебя? Я был болен, и не мог даже поднять рук. Я не хотел пугать тебя незнакомым почерком, прося Дракулу писать тебе под мою диктовку. — Он отпустил ее, отвернулся, скрывая эмоции на лице. — Конечно, я проникся к нему глубоким чувством, Мина, он все же спас мне жизнь, выходив в метели маленькой румынской деревни. — Почему же он так ненавидит меня, Джонатан? — Девушка подошла к нему и уткнулась носом в плечо Джонатана, обнимая его за плечи. — Если мы даже ни разу не встречались. — Он был пьян, Мина! Конечно же, он не может тебя ненавидеть. Я говорил столько хороших вещей о тебе… Любой бы полюбил тебя. Давай, сделаем так. — Он повернулся к ней. — Пригласи нас на ужин. Ты узнаешь Дракулу с другой стороны. Я уверен, что ты полюбишь его, так же как полюбил я. Она пару секунд задумчиво рассматривала его лицо, потом нерешительно кивнула. … — Ужин? — Дракула с ужасом взглянул на Джонатана. Тот встал у окна и рассматривал прохожих, избегая встречаться взглядом с графом. — Мы не едим, Джонатан! Нам не нужна еда! И вряд ли ты предлагаешь подать Мину на обед. Харкер нахмурился, не оценив грубую шутку Дракулы, и сказал: — Мы живем вдвоем, Дракула. Будет странно, если пригласят одного меня. — Потом повернулся к нему, вставшему рядом, и добавил. — К тому же, ты обязан будешь извиниться. — Я не буду извиняться перед твоей невестой, Джонатан. — Бывшей невестой. — Я не собираюсь приходить к ней на ужин. — Дракула оттеснил Джонатана к окну. — Не собираюсь поддерживать с ней разговор, вести себя, как подобает, чтобы угодить ей. — Он подхватил мужчину под ягодицами и подсадил на широкий подоконник, не обращая внимания на возгласы возмутившегося Харкера. — И уж точно я не собираюсь извиняться перед ней, Джонатан! — Он насильно взял его за подбородок и поднял, прижимаясь к его губам. Харкер вздрогнул, углубляя поцелуй и позволяя графу встать между его ног. Его трясло, а холодная ладонь Дракулы, цеплявшаяся за его рубашку на спине, лишь усиливала контраст его напористых, горячих губ. — Нет… Нет! — Он с трудом оттолкнул графа, тяжело дыша. — Нет, Дракула. Я не игрушка тебе, чтобы затыкать, не жена. Меня пригласила на ужин моя близкая подруга, женщина, с которой я мечтал прожить жизнь, и я не разочарую ее. Мне все равно, что ты об этом думаешь, но, если ты уважаешь меня хотя бы слегка, ты явишься вместе со мной! Пару секунд Дракула холодно изучал выпрямившегося и опершегося о подоконник мужчину, а потом слабо кивнул и вышел прочь из гостиной. Джонатан перестал сдерживать дрожь и снова сел на прохладное дерево, вспоминая сладость недавнего поцелуя. … Граф не явился. Устав ждать его на промозглой улице вечернего Лондона, Джонатан вошел в темный подъезд дома, построенного в середине прошлого века, в котором теперь располагалась квартира Мины. Он удивленно огляделся, опять задумавшись о том, почему та съехала из отчего дома, но быстро забыл о непрошенной мысли, стоило двери отвориться, а девушке — выглянуть на лестничную клетку. Она, одетая в слишком легкое для ужина белое платье, подсвеченное лившимся из квартиры светом, казалась мужчине призраком, выплывшим из его глубоко запрятанного прошлого, которое вдруг начало преследовать его, мучая и терзая. — Мина! — воскликнул он, не совладав с эмоциями. Потом осекся и уже тише добавил. — Извини меня за опоздание… Я дожидался графа, который не смог явиться из-за… резко возникших неотложных дел. — Вот как? — Девушка улыбнулась, открывая дверь шире. — Видимо, его неотложные дела оканчивались здесь, раз уж он приехал полчаса назад. — Она неопределенно пожала плечами и иронично добавила. — По крайней мере, он пришел вовремя, Джонатан. А ты в последние пару месяцев безбожно опаздываешь. — Она улыбнулась и пропустила растерянного мужчину в прихожую. Служанка приняла у него пальто, но он лишь рассеянно кивнул, прислушиваясь к голосам, доносившимся из гостиной. — Он пришел? — Харкер обернулся к Мине, дожидавшейся его. — Да, и принес нам сувенир из далекой Румынии. Сказал, что его историю расскажешь нам ты. — Она повела его по коридору. — Я пригласила подругу — мисс Мюррей. Граф сказал, что вы уже знакомы. — Это так. Мы познакомились на балу. — Тот бал… — Мина обернулась к Джонатану. — Мне так стыдно, что я обвиняла графа в наших бедах! Мне хотелось верить, что ты пропал не по своему желанию, и если нам не суждено найти пути друг к другу, это случилось не из-за того, что ты разлюбил, но потому что обстоятельства выше моего понимания заставили тебя нарушить данное мне обещание. — Мина, — прошептал Джонатан, мягко гладя девушку по шее. Кончиками пальцев он чувствовал бившуюся под ее кожей вену и с трудом сдерживал себя: он был голоден. С самого момента обращения его кормил Дракула, а теперь, находясь с ним в ссоре, он вынужден был искать пропитание сам. А Харкер так не мог. Поэтому легкая дрожь его бывшей возлюбленной, участившееся сердцебиение и румянец, проступивший на ее щеках, когда она сделала шаг по направлению к Джонатану и коснулась его губ своими, лишь усугубили его положение. Джонатан вздрогнул и отстранился. — Извини меня пожалуйста, Мина, я не могу! Я не в силах… — Что ты имеешь в виду? — тихо спросила она, но Джонатан не успел ответить: в коридор открылась дверь, заливая его ярким светом гостиной, и им навстречу вышел Дракула. Он улыбался. Но в его глазах плескалась яростно скрываемая им злоба. Харкер видел ее, чувствовал ее, направленную… на Мину, не на него, а оттого лишь более ощутимую в узком коридоре. — Джонатан! Мы потеряли всякую надежду увидеть тебя сегодня. — Дракула сделал было шаг к нему, но остановился. Джонатан пару секунд внимательно рассматривал его, потом медленно шагнул ближе и еле слышно прошептал: — Ты пришел. Дракула не ответил, лишь улыбнулся, пропуская мужчину и Мину в гостиную, уставленную свечами, развеивавшими полумрак вечера. — Мисс Мюррей. — Джонатан склонил голову, здороваясь с девушкой. — Как вы поживаете? — Неплохо, мистер Харкер. А вы? — Не жалуюсь. — Мужчина улыбнулся и проводил девушку к столу. Он подвинул ей стул, потом сел рядом. Его взгляд остановился на графе, внимательно наблюдавшем за ним. Дракула спокойно встретил пытливый взор Джонатана и сел напротив, таким образом оказываясь рядом с Миной, севшей перед Ванессой. Разговор негромко продолжался, но Харкер с трудом поддерживал его, глубоко задумавшись. Он переводил взгляд с Мины на графа и не понимал, почему сердце его так спокойно к его возлюбленной… И так, испуганно жаждая, бьется при мысли о Дракуле. Его неестественная тяга к вампиру казалась Джонатану слишком поспешной, слишком неожиданной… Будто что-то спровоцировало ее. Кто-то спровоцировал. Мужчина не мог ничего доказать, ничего не знал наверняка, кроме одной вещи… После стольких лет глубокой привязанности к Мине он был равнодушен. Но и чувства к Дракуле он объяснить не мог. Стоя на корабле, покачивавшемся у берегов Румынии, он думал, что ненавидит его, был уверен в том, что при первой же возможности попытался бы его убить… Джонатан нахмурился, поняв одну очень простую вещь: он никогда не пытался убить графа. Надеялся погибнуть сам, старался спасти всех присутствующих на корабле, оберегал беззащитный экипаж, но никогда не подумал о том, чтобы уничтожить источник всех своих страданий — Дракулу. Почему он не попытался убить его? Что могло заставить его забыть даже о возможности защиты? Ведь он мог найти что-то, хоть что-то, чтобы ранить Дракулу, чтобы попытаться отгородиться от него, но он не сделал этого. Он медленно, будто нехотя, сдавался и с момента той роковой ночи, когда Дракула напоил его своей кровью, сдавался все охотнее. Все желаннее казался ему граф, все умнее, все остроумнее. Все надежнее. Он пропустил тот момент, когда с Дракулой стало спокойно и приятно находиться рядом. Он ведь провел последнюю часть путешествия, почти не выходя из каюты! Он все время был с ним. Все время хотел быть с ним. И пару дней назад на балу он охотно бы отдался ему в той каморке, даже несмотря на то, что туда в любой момент могли зайти и предать их страшному суду. И он пытался оправдать себя после бала, пытался добиться прощения Дракулы… Почему он так старался этого добиться? Почему ему было так важно заслужить расположение вампира? Черт, да если бы он не вспомнил о Мине этим утром, то до ужина бы не один из них не дошел, даже несмотря на ссору! Джонатан пораженно взглянул на графа, резко поднимая глаза от своей тарелки. Мина, повернувшись к нему, заметила ошеломленный взгляд, которым Харкер одарил Дракулу, и взяла его за руку, испуганно спросив: — Джонатан? Что с тобой? — Я люблю тебя, — прошептал Джонатан. Он говорил почти неслышно, но слова его раздавались, как гром в тихую ночь. Мина медленно отняла руку от ладони мужчины, будто решая, послышалось ли ей. — Ты изнасиловал мое тело, осквернил мою душу, превратил меня в кровожадного убийцу… Ты заставил меня плыть с тобой в Лондон, заставил меня пить кровь, свою кровь… Ты признался мне в любви, мужчина мужчине, ты лег со мной в постель, ты просил прощения за свою любовь. И я простил тебя. — Джонатан неспешно встал. — А ты решил меня отпустить. Решил дать мне жить, как я хочу. Ты с мясом выдираешь меня из своей жизни, чтобы я был счастлив с Миной. Я не мог понять, почему меня так тянет к тебе, почему с тобой мне так спокойно. После всего, что ты сделал, после всего, что произошло… И вот он ответ, Дракула. — Повтори, — вдруг попросил Дракула, встречаясь с ним взглядом. Смотря на него снизу вверх, и впервые мужчине показалось, что голос вампира дрогнул. — Прошу тебя, Джонатан, повтори… — Я люблю тебя. — Харкер скомкано добавил, стараясь не встречаться взглядом с Миной, зажавшей рот ладонью. — Мне нужно бежать. Прошу прощения, Мина, мне… Правда очень жаль. Но девушка не ответила. Она будто потеряла дар речи, только растерянно переводила взгляд с замершей подруги на Джонатана и обратно. Мужчина кивнул Ванессе и быстро вышел из-за стола, направляясь в коридор. За своей спиной он слышал тихие шаги графа. Схватив пальто, он выбежал из дома на свежий, холодный воздух и глубоко вздохнул его, спрашивая скорее само звездное небо, чем Дракулу, вставшего рядом. — Это наваждение? Это пройдет? Дракула, не отрываясь, смотрел на него. — Надеюсь, что нет, — просто ответил он. Джонатан еле слышно хмыкнул, все еще ошеломленный своим же признанием. — Джонатан, если ты… — Я не передумаю. — Харкер взглянул на него. — Вечность с тобой… Наверно, это не самый ужасный исход. Губы Дракулы накрыли его, а его рука мягко скользнула на затылок Джонатана, зарываясь в отросшие волосы. … Кеб привез их домой и оставил на пороге. Пока Дракула расплачивался, Джонатан нашел в кармане пальто ключи и открыл дверь в темную прихожую. Они молча сняли верхнюю одежду и поднялись на второй этаж. — Ты позволишь мне? — негромко спросил граф, осторожно кладя руку на плечо Харкера. Тот повернулся к нему, в кромешной тьме выхватывая глазами лицо вампира. — Тебе нужно разрешение? — Джонатан ладонью дотронулся до груди Дракулы, слушая его дыхание у своего уха. — Мне нужно его услышать, Джонатан. — Мужчина коснулся носом щеки графа, губами находя его. — Тогда оно у тебя есть. Дракула поцеловал его, мягко оттесняя в спальню. В их спальню. Джонатан скользнул прохладными ладонями по груди Дракулы, наклоняя голову и позволяя ему прижаться губами к его шее. — Ты взволнован, — прошептал граф, покорно отпуская мужчину и позволяя ему раздеть себя. — Все происходящее кажется сном, — мгновение спустя ответил Джонатан, неловко проводя ладонями по обнаженной груди Дракулы. Он почти касался губ вампира своими, отчего Дракула ловил скорее движения губ, чем саму речь мужчины. — Иногда я закрываю глаза и верю, что последние месяцы мне приснились в кошмарном сне… — Ты не хочешь быть здесь? — Дракула отстранился и заглянул ему в глаза. — Я признался тебе в любви. — Но хочешь ли ты остаться, Джонатан? Тогда на корабле я сказал тебе, что хочу заслужить твою любовь, но теперь я понимаю, что намного важнее для меня знать, что ты счастлив со мной… Харкер улыбнулся и поцеловал его, избегая ответа. Был ли он счастлив? Джонатан не знал. С Дракулой было приятно. Было спокойно. Ему нравилось, как вампир учился уступать его требованиям и желаниям… Но был ли он счастлив? Не было бы ему спокойнее в объятиях Мины? В объятиях смерти? Ведь именно так должна была закончиться его история, еще тогда в замке в Трансильвании. Он не должен был пережить обращение. А если бы и пережил, разве не должен он был уподобиться тем несчастным, запертым в подвалах крепости? Разве не должен он был стать лишь временной подпиткой для графа, которому захотелось обучиться необходимому для жизни в викторианской Англии? Столько вопросов, и никакой возможности получить ответ. — Джонатан? — Дракула отстранился, нахмурился. — Что гложет тебя? — Почему я не умер тогда? — Харкер взглянул Дракуле в глаза. — Когда ты выпил мою кровь, почему я не умер? — Это волнует тебя? — удивленно спросил граф. — Из всего, что произошло, именно это? — Ответь мне, Дракула. Почему я не умер? — Потому что ты особенный. — Граф пожал плечами. Джонатан схватился за спинку кровати, склонился над ней, закрыв глаза, будто пытаясь избавиться от ноющей боли в спине. — Джонатан, — мягко произнес Дракула, приближаясь и гладя любовника по напрягшимся мышцам. — Что ты хочешь услышать? — Если бы после превращения я стал подобен тем, кто скрывается в твоих туннелях… Этим людям, единственным желанием которых было умереть… Ты бы убил меня? — Харкер повернулся к Дракуле. — Ты бы услышал мои мольбы? — Ты бы хотел, чтобы я убил тебя? — Граф осторожно прижался к мужчине, обнимая его за талию. — К чему это, Джонатан? — Я должен знать, Дракула. Послушал бы ты меня, если бы видел, в каком отчаянии я нахожусь? — Если бы я знал, что другого выхода нет. — Вампир кивнул сам себе, потом погладил Джонатана по щеке. — Если бы я знал, что другого выхода нет, я бы убил тебя. Но только в том случае, если бы это был единственно возможный вариант. — Он поцеловал его в уголок губ, и мужчина перехватил поцелуй, направляя Дракулу за подбородок к своим губам. Рукой мужчина скользнул по груди вампира к поясу брюк. Он чувствовал дыхание графа в своих волосах, его взгляд, направленный на пальцы Джонатана, проворно расстегивавшие застежки на его брюках. Дракула закрыл глаза, прижимаясь губами к виску мужчины, и тихо застонал, когда Харкер сжал его член сквозь тонкое белье. — Ох, Джонни… — прошептал он. Джонатан вздрогнул, поднял голову и наткнулся на рассеянный, пьяный даже взгляд Дракулы. Он потянулся к нему, прикоснулся к губам, ощущая сладкую кровь из прокушенной клыком раны. Граф обнял его и опустил на кровать. Его руки слегка дрожали, сжимая рубашку Джонатана. — Дракула, — мягко позвал его Харкер. — Я будто впервые касаюсь тебя, — тихо ответил граф. — Я так хочу любить тебя правильно… — Я признался тебе в любви. — повторил Джонатан, неспешно расстегивая свою рубашку. Чувствуя на себе пристальный взгляд Дракулы. — Я просто пытаюсь сделать все правильно. — Граф скользнул ладонью по бледной груди Джонатана, сжал его горло и сразу же отпустил, спускаясь к поясу брюк. Харкер поцеловал его, вжимаясь пахом в раскрытую ладонь Дракулы. Уже обнаженный, он застонал, чувствуя в себе влажные пальцы графа. Дракула, не удержавшись, прикусил его за нижнюю губу и дернул на себя, перекатываясь на спину. Сев и прислонившись к спине кровати, он придержал Джонатана, удивленно присевшего на бедра любовника и закусившего кровоточащую губу. — Дракула… — Дракула впился в его губы голодным поцелуем. Джонатан лишь качнул бедрами, опершись о грудь графа ладонями и осторожно опустился на него, расслабляясь. Все же было больно. Всегда сначала было больно и, спрятавши лицо в изгибе плеча графа, Джонатан медленно выдыхал, позволяя Дракуле проникать глубже. Его вены коснулось сбивчивое дыхание Дракулы, который прошептал: — Я не удержусь, Джонатан… — И не надо, — выдохнул Харкер, наклоняя голову сильнее и судорожно заглатывая воздух, пока клыки вампира протыкали его кожу и пили кровь. Джонатан медленно ослабел, лишь тихо выстанывая имя графа. Дракула быстро отстранился, слизывая с шеи любовника капли крови. Он помог Джонатану приподняться и толкнулся, вырывая из него болезненный стон. Притянув его ближе и целуя, он ускорился, чувствуя, как Харкер двинулся ему навстречу. Вздрогнув, Джонатан излился и, придерживаемый руками Дракулы, мягко соскользнул на прохладную кровать. Они лежали на кровати, рассматривая потолок. Легкий ветер остужал их тела; медленно вставало солнце. Джонатан закрыл глаза, глубоко вздохнул. Его плеча коснулись в легком поцелуе губы Дракулы. Граф обхватил его за подбородок, повернул к себе. Отпустил и погладил по груди. — Я люблю тебя, Джонатан. — Его ладонь опустилась на шею Харкера, касаясь свежих шрамов. — Я любил тебя, когда ты боролся со мной у меня в замке, когда ты остановил меня на корабле, когда ты впервые попробовал мою кровь… Я любил тебя, когда ты нашел в себе сил признаться мне. И я люблю тебя сейчас. — За что? — Мужчина улыбнулся, ложась на бок лицом к Дракуле, обхватил его ладонь своей. Дракула замолчал, внимательно рассматривая его. Потом медленно придвинулся и поцеловал его, накрывая своим телом. — За то, что ты есть.