Ссора

Они возвращались на машине с приёма в доме Пилар и Масиэла, который мама Феликса устроила по случаю годовщины Жуниора. Пришло много гостей и друзей из больницы. Феликс и Палома, разумеется, тоже были приглашены, так как Жуниор приходился им сводным братом. Несмотря на то, что вечеринка в целом была посвящена ребёнку, больше детей на приёме не было — даже Паулинья осталась дома, чтобы присматривать за Бернардиньо. Палому сопровождал Бруно. Феликса — Нико, его гражданский супруг. Поначалу всё было прекрасно: экзотические закуски, легкая выпивка, подарки малышу, обмен любезностями и комплименты гостям. Однако очень скоро Феликс заметил, что его благоверный как-то странно себя ведёт и время от времени бросает на него тревожные взгляды. Конечно же, Феликс не придал этому значения. И вот теперь, когда они ехали домой, в машине стояла пугающая тишина. Феликс был за рулём, а Нико, сидевший в соседнем кресле, практически не смотрел в его сторону. Губы у него были поджаты, и Феликс по своему опыту знал, что это не предвещает ему ничего хорошего. Как только они припарковались, Нико вышел из машины, не дожидаясь супруга, и демонстративно хлопнул дверцей. Вот оно. Началось. Феликс возвёл глаза к потолку авто, мысленно взывая ко всем святым, чтобы избежать ссоры, но не тут-то было. Едва он переступил порог дома, как Нико тотчас обрушился на него. — Я думаю, сегодня ты будешь спать в комнате для гостей, — несколько манерно сказал он, почти не пряча обиду в голосе. Феликс снова закатил глаза к потолку и шумно выдохнул. — Нико, что я такого сделал, что ты выпинываешь меня из комфортабельной спальни и объявляешь сексу бойкот? — А ты не догадываешься? — ответ последовал незамедлительно. Супруг был сердит и зол, как чёрт. — Не имею ни малейшего понятия, — Феликс в своей излюбленной манере прожестикулировал руками вокруг себя. Нико трижды раздраженно покивал головой, словно в насмешку над его «невинностью», и по привычке упёр руки друг в дружку. — Ну что? — Феликс округлил глаза. — Дай хотя бы намёк! Я весь вечер старался быть со всеми обходительным и разыгрывал из себя примерного супруга... — Что ж, я видел твою обходительность, — Нико снова поджал губы; взгляд его метал в Феликса колючих ежей. — Тебе нужен намёк? Отлично! Всего одно слово: Бето! — выпалил он гневно. Феликс замер, наморщив лоб. Он не сразу понял, что речь идёт об официанте на приёме матери, которого та наняла в помощь своему новому мажордому. Альберто Авейро Перес. Проще говоря, Бето. Симпатичный курчавый юноша. Брюнет. С магнетическими синими глазами и вздёрнутым носом. Брови Феликса медленно поползли кверху. — Бето? — Он нарочито вызывающе тряхнул головой, придав себе такой вид, будто ослышался. — Серьёзно?? Бето? — А почему нет? — Нико всё ещё демонстративно скрещивал на груди руки. — Ты не отходил от этого парня с «милым личиком» весь вечер, и всё время приёма я вынужден был слушать твои недвусмысленные шутки на его счёт. Феликс несколько раз зажмурил и разожмурил глаза, входя в образ только что проснувшегося и не понимающего, что здесь творится, человека, которого, к тому же, пытаются напрасно оклеветать. Настоящий актёр! — О, только не надо вот этого! — вновь выпалил Нико. — Не делай вид, что ты тут ни при чём, и никто не виноват в том, что парень внезапно так часто и так тесно ошивался рядом с тобой весь вечер. Предупреждаю тебя: это не прокатит! — Святая Мария-Магдалена! — Феликс опять закатил глаза, по привычке начав иронизировать над ситуацией. — Должно быть, я устроил переворот в свите Христа, раз ты бросаешься в меня такими неоправданными обвинениями. Ей-богу, Нико! Ты видел кухню моей матери? Она вся была забита гостями! Вокруг меня мог ошиваться кто угодно — хоть сам Масиэл! А ты упрекаешь меня в том, что я весь вечер провёл в компании этого, как ты выразился, паренька «с милым личиком» и дивными синими глазами? С губ Нико сорвалась обиженная усмешка. — Ты сам себя выдал, Феликс, — с долей ехидства и вместе с тем унижения сказал он, а затем демонстрационно прикрыл верхнюю часть лица ладонью. — Какого цвета у меня глаза? — Что? Феликс опешил. — Я спрашиваю, какого цвета у меня глаза! Или, быть может, за эти полтора года, что мы живём вместе, ты ни разу не счёл необходимым обратить на это своё королевское внимание?? — Нет, конечно, нет. — Однако, Феликс довольно быстро стушевался, в уме перебирая все возможные варианты. Ну, по крайней мере, точно не синие — чёрт бы побрал этого официанта. И не голубые, потому что голубые у той проклятой Уховёртки, Эрона. Хотя... он говорил, что у него они зелёные. Тогда... какого же, чёрт подери, цвета они у Нико?!.. Феликс не на шутку напрягся, на лбу его от кропотливой работы мозга выступила испарина. Ну же, Феликс, ты не можешь так прогадать... — Я так и знал. — Нико убрал ладонь от лица, и в его голосе, так же как и в красивых серо-зелёных глазах, отразились боль и разочарование. Повисла пауза. Феликс внезапно почувствовал себя очень виноватым. Сказать в своё оправдание ему было совершенно нечего. Это нонсенс, когда человек запоминает цвет глаз абсолютно чужого для него человека с вечеринки и не помнит, какого цвета глаза у его возлюбленного. Действительно обидно. Нико стоял, отвернувшись к окну, и, по всей видимости, пытался справиться с душащими и раздирающими его изнутри слезами. Должно быть, тяжело не чувствовать к себе интереса от человека, которого ты очень любишь, и постоянно замечать, как этот человек увлекается кем-то другим — кем-то более молодым и симпатичным. Тем, с кем Нико, по его собственным представлениям, никогда не смог бы конкурировать. Феликс опустил взгляд. Он так часто делал людям больно, но это почти никогда не задевало его. А сейчас он чувствовал себя так, словно ранил самое дорогое, что у него было, в самое сердце. Эта боль эхом отозвалась в его собственной груди. Он сделал робкий шаг по направлению к дивану, за которым (по-прежнему спиной к нему) стоял Нико. — Барашек... — Голос его пошатнулся в своей неуверенности. Нико нарочито громко шмыгнул носом. Феликс обидел его — по-настоящему обидел — и теперь не знал, как загладить свою вину. — Барашек, — Он предпринял ещё одну попытку и вновь шагнул к дивану. Его рука машинально поймала локоть Нико; мужчина попытался высвободиться, но пальцы Феликса держали его нежно и крепко. — Барашек, — Феликс понизил голос, переходя на шёпот, и скользнул носом за ухо супруга. Нико поёжился. С его губ сорвался крошечный вздох. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, — дыхание Феликса горячим потоком прокатилось по шее Барашка, поднимая следом волну мурашек. — Ничьи глаза в мире не заставят меня отказаться от тебя, даже будь они всех цветов радуги и сделаны из бриллиантов! Да, возможно, я ещё не избавился от некоторых своих неприятных привычек вроде флирта с незнакомцами, но это ничего не значит. — Феликс взял пальцами лицо Нико за подбородок и развернул на себя. Глаза у Барашка были красные, лицо грустное, а вид такой, словно он вот-вот собирался расплакаться. Не глядя на Феликса, он снова несколько раз коротко шмыгнул носом. Феликс обхватил его щеки ладонями и заставил посмотреть на себя. — Я правда — клянусь всеми святыми пророками! — никогда и ни на кого тебя не променяю. Хоть в это-то ты веришь? — Он заглянул Нико в глаза, полные слёз. — Верю. — Сдавшись, Нико утёр нос рукавом. Феликс всегда говорил красиво и заманчиво, но эту теплоту в голосе, этот взгляд, страсть и желание в котором просто невозможно было подделать, чувствовались, возможно, впервые. Феликс редко проявлял свои чувства, но когда он делал это, в их подлинности не возникало сомнений. — Тогда... — Мужчина обнял своего супруга за талию и теснее придвинул к себе, а затем слегка наклонился и коснулся своим лбом его. — Я могу остаться спать в спальне и попытаться этой ночью как-нибудь загладить свою вину? Намёк в его голосе был слишком очевидным, чтобы Нико его не расслышал: на его печальном лице вмиг возникла широкая лучистая улыбка. — Можешь попробовать, — с той же интонацией ответил он. Феликс улыбнулся в ответ и, крепче стиснув своими пальцами запястья Нико, поцеловал его — сперва в губы, а затем в лоб. По-особенному. Заботливо и нежно. Потому что Нико единственный человек, который заслуживает ласк от Феликса с самого первого момента их встречи, и Феликс больше не собирается тратить своё время на тех, кто появляется и исчезает из его жизни так же быстро, как мерцают звёзды в ночном небе. Самая главная звезда уже давно упала к нему в руки, и он никогда и ни на что не променяет её мягкий и уютный свет.