Ты достоин любви

Антон почувствовал вину за резкий и, возможно, максимально неуместный поцелуй. Теперь он отчетливо понял, что своим поступком разрушил доверие и хорошее отношение Арсения к себе, накопленное за долгое время. Парень выждал пару минут, приходя в себя после решительного с его стороны поступка, после чего пошел на кухню, где нервно и шумно переставлял посуду хозяин квартиры, то ли отвлекаясь от произошедшего, то ли, наоборот, с головой погружаясь в размышления о внезапном порыве страсти школьника. Антон подумал о том, что им обоим сейчас не помешало бы выкурить сигаретку, но предложить это он не решился, рискуя нарваться на грубость. — Арсений Сергеевич, — позвал Антон, стоя в дверях. — Да-да, — продолжая возиться с посудой, отозвался мужчина, создавая впечатление занятости. Говорил он абсолютно непринужденно и беспечно, будто пять минут назад ничего и не произошло, но голос выдал в нем нервозность. — Давайте поговорим? — Я пока не готов об этом разговаривать. — Мне уйти? — серьёзно предложил парень, понимая, что Арсению, наверное, лучше побыть одному, вместо того, чтобы созерцать его наглую физиономию. — Нет, останься. Присядь, — попросил старший, жестом указывая на стул. — Антон… Давай так: я осуждать не буду, просто скажи, зачем ты…? — Потому что вы мне очень нравитесь, — перебил Шастун. — И хорошо я все обдумал. — И каков твой план? Долго и счастливо или поиграть и разбежаться? — скептично спросил мужчина. — Долго и счастливо, — не задумываясь, ответил Антон, не желая пояснять очевидное. — Ничего не выйдет. — Почему? — Да потому что, Антон, тебе семнадцать лет, у тебя гормоны бушуют, хочется все попробовать, а рядом постоянно я нахожусь. Вот твои гормоны и находят единственный возможный выход. И допустим, я поддамся, допустим, мы дотянем до твоего совершеннолетия эту историю так, чтобы о ней никто не узнал. А дальше-то что? Разбежимся как в море корабли? Проще изначально не привязываться друг к другу, чтобы потом не было больно ни тебе, ни мне. Антон дослушал эмоциональное высказывание до конца, даже не пытаясь перебить мысленный поток Арсения, и только после полной уверенности в том, что мужчина выговорился, он встал со своего места и подошел к нему. — Просто дай мне шанс, — тихо попросил Антон, впервые перейдя с Арсением на «ты». — Ты уверен, что хочешь этого? — Да. — И тебя не смущает разница в возрасте? — Абсолютно. — И то, что я совершу преступление, если мы будем вместе? — Я достиг возраста согласия, так что никакого совращения малолеток. — Я не знаю, что тебе сказать, — признался мужчина, безнадёжно опустив взгляд в конце фразы. — Скажи, что чувствуешь то же самое. Ты ведь чувствуешь, я знаю. И, Арсений, поверь, я готов ко всем трудностям, я все понимаю, знаю, чем мы рискуем, но неужели ты думаешь, что я смогу тебя подставить? — Нет, я так не думаю. Просто ты можешь совершить ошибку в силу своего юного возраста, которая может отразиться на твоей самооценке, жизненных ценностях и прочих, не менее важных вещах. — Я не одну неделю обдумывал этот вопрос, пытался разобраться в своих чувствах и выбросить тебя из головы. Но без тебя все не то. — Черт, почему я хочу тебе верить? — Потому что я говорю правду, и ты знаешь это, — Антон, стоящий все это время прямо напротив собеседника, от волнения и ожидания вердикта от Арсения неосознанно округлил глаза и захлопал ресницами. Все это выглядело таким честным и искренним, что мужчина больше не мог сопротивляться своим убеждениям и здравому смыслу. — Тогда мы, наверное, действительно можем попробовать, — пожал плечами Арсений. Антон подошел еще ближе к мужчине и поставил руки по обе стороны от его тела, упираясь ими в кухонный стол. Он внимательно посмотрел в голубые глаза напротив и улыбнулся, ведь сам Арсений пытливо изогнул бровь, мысленно задавая себе вопрос, решится ли подросток поцеловать его снова? — Можно тебя поцеловать? — словно прочитав мысли мужчины, уточнил Антон. Арсений улыбнулся в ответ и сам потянулся за поцелуем. Теперь уже доминировал мужчина, он опустил руки на плечи Антона и стал ловко орудовать языком во рту парня. Такая отдача и перехваченная инициатива только обрадовала Шастуна, который охотно позволял старшему делать все, что тот посчитает нужным. Поцелуй пришлось прервать из-за внезапного звонка в дверь. Арсений нехотя оторвался от губ Антона и пошел открывать дверь, пока тот приходил в себя от счастья. — Кто там? — спросил Антон из кухни. — Здравствуйте-здравствуйте, — в привычной манере произнесла Роза Петровна, которую он тут же узнал по голосу. — Здравствуйте, а вы…что-то хотели? — спросил Арсений, не зная, как реагировать на неожиданный визит соседки. — Вы в подъезде курили? — с упреком спросила женщина. — Мы не курим! — воскликнул Шастун, вылетев с кухни и встав рядом с Арсением, посчитав это личным оскорблением. — Да, — подтвердил мужчина. — Смотрите мне! На вашем этаже нашла. Я узнала, кстати, кто эту срамоту в лифте нарисовал. — Да вы что? — Да. Это придурки со второго этажа, вернее, их малолетний сын. — Серьезно? — с преувеличенным интересом переспросил Арсений. — Представляете? Это ж хватило мозгов на второй этаж на лифте ездить, еще и вырисовывать там всякое. Ну ничего, он у меня весь лифт перекрасит. — Правильно, Роза Петровна, займитесь этим вопросом. Никто ж не смог бы найти этих малолетних преступников, кроме вас. — Да я давно заметила, что с ним что-то не так. Слушайте… А может это он и курил, а сигарету сюда подбросил? — Может и так, — снова включился в разговор Антон. — Я пойду спрошу. — Сходите, Роза Петровна, — бросил Арсений, прежде, чем захлопнул дверь за ее спиной. — Мда… Так себе из нее разведчик. Я эту сигарету месяц назад там кинул, — сказал Антон, наблюдая за тем, как лицо Арсения мгновенно изменилось. — Шучу. Я может и свинья, но срач развожу только вокруг себя, на подъезд это не распространяется. — Мастерски врешь. — Не вру, а импровизирую. — Ах, ну да, ты еще и актер, как я мог забыть, — засмеялся Арсений, возвращаясь на кухню. — Возможно, когда-нибудь и стану, — отметил Антон, проследовав за мужчиной. В дверь снова позвонили, и Антон еле сдержался, чтобы не выругаться. Арсений понимал, что с вероятностью девяносто девять и девять процентов за дверью стояла Роза Петровна с очередной неуместной новостью. Но по привычке глянул в глазок, чтобы убедиться в собственной правоте, прежде, чем открыть дверь. Мужчина вновь забежал на кухню, где в расслабленной позе стоял Антон, поглядывая за окно. — Антон! — высоким шепотом воскликнул Попов, от чего самому Антону стало страшно. — Что? — Там Оксана… — Блять… — Антон… — Ты расскажешь ей про меня? — забеспокоился парень. — Можно? — У нас нет выбора. Арсений благодарно и надежно кивнул в ответ на услышанное, мол он не подведет. В дверь звонили еще и еще, и Арсений поспешил открыть ее. Спонтанные беседы мужчина ненавидит, хоть и сам в совершенстве владеет навыком импровизации, он считает, что такие разговоры стоит просчитывать до мелочей. Вообще, ничего удивительного не произошло, Арсений знал, что когда-нибудь этот день настанет, и Оксана узнает правду, но где-то в подсознании теплилась надежда, что это случится не сегодня. — Привет! — весело улыбнулась девушка с порога. — Привет! — Арсений попытался изобразить тот же восторг, но вышло ненатурально. Девушка стянула влажную от снега шапку и подошла к Арсению поближе, приветственно заключив его в объятия. — Я уже подумала, что ты не один. Так долго не открывал… — продолжила Фролова, временно отлипая от друга. — На самом деле, я не один. — Та-а-ак, и кто же она? — с интересом спросила девушка, стягивая с себя зимнее пальто. — Оксан, это не она. И, подожди. Ты, наверное, сильно удивишься, но я тебя прошу, спокойно и адекватно воспринять эту информацию. — Арс, ты меня пугаешь. Кто там у тебя? — полностью освободившись от верхней одежды, спросила Оксана, проходя на кухню вперед хозяина квартиры. — Здравствуйте, — робко поздоровался Антон, переминаясь с ноги на ногу. — Здравствуй, — шокировано произнесла девушка после долгой паузы. — Я все объясню, — начал Арсений. — Присядь, — он выдвинул стул, приглашая подругу сесть на него. — Я постою. — Ладно. Слушай, Оксан, в тот день в начале года, когда ты попросила меня поговорить с Антоном и убедиться, что у него все в порядке, мне не удалось узнать ничего. Он был просто не готов делиться настолько личной информацией, — Арсений внимательно следил за реакцией Оксаны на свои слова и старался рассказать историю так, чтобы она все поняла, но при этом не узнала лишнего. — После нескольких личных бесед мне удалось завоевать его доверие: Антон согласился поделиться со мной тем ужасом, с которым он жил несколько лет, при условии, что я никому не расскажу об этом. — Тебе не кажется, что такие вопросы в принципе не обсуждают при детях? — осуждающе вставила Оксана, намекая на то, что Антону стоит выйти хотя бы в другую комнату, если не покинуть квартиру в принципе на время их разговора. Парень понял, чего хочет его классный руководитель, поэтому понимающе кивнул и уже готов был удалиться, но его остановили. — Нет, Антон, стой, — рыкнул Арсений. Он позволял подруге многое, но никак не мог допустить того, чтобы она устанавливала свои правила в его доме. — Если хочешь — останься, — чуть мягче сказал Арсений, осудив себя за то, что повысил голос на подростка из-за собственных эмоций. — Оксан, он уже не ребенок и заслуживает элементарного уважения. — Ему семнадцать лет, конечно, он ребенок, — возразила девушка. — Нет, Окс, возраст не делает человека умнее. — Но делает опытнее. — Поверь, в некоторых вопросах он гораздо опытнее тебя и меня вместе взятых. Оксана осуждающе посмотрела на Арсения, потом на Антона, и снова на Арсения, решив приберечь свою речь до лучших времен. — Те побои, которые ты видела в начале года — дело рук его отца. Он избивал Антона на протяжении нескольких лет без какой-либо на то причины, а мать покрывала его. — Ты действительно думаешь, что я бы не заметила побоев? — Да, если они были под одеждой. Опытные люди не бьют по лицу. — И что ты хочешь сказать, что ты забрал его из родительского дома и прячешь у себя? — По факту, да. — Арс, это уголовное дело. Одно мое слово — и тебя посадят вместе с его родителями, а Шастуна запрут в колонию для несовершеннолетних. Обязательно было самому впутываться в эту историю? Экшена захотелось? — Я все понимаю. Но я не собираюсь бросать его и надеюсь на твое благоразумие. — Если все так, как ты рассказываешь, то родители Антона — ужасные люди и их место за решеткой. — Если мы привлечем органы к этому вопросу — Антон отправится в детский дом. — Там ему и место, — заверила девушка. — Оксана… — осуждающе прошипел Арсений. — Да, вы правы, мне действительно лучше выйти, — сообщил Антон, порываясь выйти. — Мы уже закончили, — сообщила Оксана, поднявшись с места. — У меня встреча через час, надо еще домой забежать, — проинформировала она друга. — Но знайте: я этого так не оставлю. Арсений скривил губы, проследовав за Оксаной к входной двери. — Арсений, пройдешься со мной до лифта? — попросила девушка, говоря этой фразой то, что она все же хотела бы уединиться. — Да, — мужчина надел сланцы и, закрыв за собой дверь, вышел в подъезд за Оксаной. — Что ты творишь, Арс? — Ты видела, в каком он был состоянии? — Это не повод тащить мальчишку к себе домой! — Я знал людей с похожими судьбами. Они терпят одно предательство за другим, попадают в детские дома, терпят свинское отношение и там, а потом губят свою жизнь наркотой, воровством, убийствами, насилием над собственными детьми или просто бросаются под поезда. Антон умный и добрый парень и он не заслуживает такого отношения к себе со стороны родителей, друзей, одноклассников и тебя в том числе. Я очень удивлен тому, что единственный человек, который общается с ним на равных и уважает его мнение — это я. И знай, я сделаю все, чтобы в его дальнейшей жизни все сложилось гораздо лучше, чем было до нашего знакомства. — Он просто запудрил тебе мозги. — Ты не права. Девушка посмотрела на друга, как на умалишенного, после этого разочарованно отвела взгляд и нажала на кнопку, вызвав лифт. — У меня был друг, который покончил с собой, потому что к нему относились так, как вы все относитесь к Антону. И я не допущу того, чтобы этот парень сломался под вашим давлением. Хочешь — поднимай документы, лишай его родителей прав на воспитание и отправляй его в детский дом, но это будет только на твоей совести, потому что сейчас он более-менее счастлив. — Ты считаешь нормой звать к себе домой трудных подростков? Это не более, чем чувство жалости. — Нет, просто Антон действительно заслуживает хорошего к себе отношения. — Я пойду, Арс… — сообщила Оксана, когда двери лифта раздвинулись. — Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. — Мне есть над чем подумать, — сказала девушка прежде, чем двери лифта разделили их с собеседником смыканием механизмов. Арсений постоял в подъезде еще пару минут, пытаясь переварить последние события, и только услышав чужие шаги на лестнице, вернулся в квартиру. Он был почти уверен в том, что за многолетнюю дружбу достаточно хорошо узнал Оксану, и что она оправдает его ожидания, не подставив при этом Антона и его самого. Другой вопрос — сам Антон. На протяжении всего разговора Арсений видел, что парень держался из последних сил, чтобы не нагрубить Оксане и не пойти на поводу собственных чувств. Он стойко держался, даже когда та говорила неприятные и оскорбительные вещи в его адрес. Но за внешним спокойствием он прятал ураган негативных эмоций. Зайдя в квартиру, мужчина разулся и вернулся на кухню, где они с Антоном и были до прихода Оксаны. — Насколько все плохо? — с нескрываемой печалью в голосе поинтересовался Шастун. — Надеюсь, не так плохо, как ты думаешь. — Что это значит? — Гарантировать ничего не могу, но мне кажется, мы наблюдали порыв эмоций, а не настоящую агрессию. Сам подумай, она только что узнала, что ее лучший друг и ученик уже достаточно долго скрывали то, что живут вместе. И скрывали бы дальше, если бы не ее неожиданный визит. — Да… Все было так хорошо, пока к нам не стали захаживать гости. — Так ты расстроился из-за того, что Оксана все узнала или из-за того, что нас отвлекли от процесса? — И то, и то. — Да что ж ты будешь делать? — усмехнулся Арсений, подходя к парню и обнимая его за талию. — Продолжать начатое, — Антон притянул Попова еще ближе и поцеловал его, вложив в поцелуй всю палитру положительных эмоций, которые испытывал к нему. — Теперь лучше? — улыбнулся мужчина. — О, да, — ответил той же искренней улыбкой Шастун.