Рукописи не горят

      В городе было непривычно людно. Всюду сновали горожане, торговцы громко нахваливали свои товары, а где-то вдалеке, примерно на том конце улицы, раздавались трели лютни бродячего менестреля. Казалось, Рождество наступило на несколько месяцев раньше — столь празднично и торжественно выглядел небольшой провинциальный город в центре Франции.       Маргарита быстро шагала по вымощенной брусчаткой центральной улице, минуя многочисленных прохожих и прижимая к себе свёрток со свежим хлебом и небольшим куском свинины. Шла Маргарита в направлении главной площади, недалеко от которой — в коротком и узком проулке — находился её дом. Она уже собиралась заворачивать за угол высокого, двухэтажного здания с резными окнами, где и находился вход в проулок, но её внимание привлекла шумная толпа на площади. Маргарита остановилась, мельком взглянула туда, где находился её дом, и решительно зашагала к толпе. Горожане что-то увлечённо обсуждали, спорили между собой и то и дело тыкали пальцами в сторону пьедестала, который расположился аккурат в центре площади. Маргарита спрятала под серый хлопковый платок пряди чёрных, как смоль, волос и пробежала по толпе взглядом неестественно зелёных глаз. Отыскав всё же место, где можно пройти поближе к пьедесталу, Маргарита проскочила между двумя рослыми мужчинами и поспешила в центр шумной, разношёрстной толпы.       — Смотри, куда лезешь! — гаркнул на неё пекарь.       — Извините, — шепнула Маргарита и продолжила пробираться сквозь толпу.       Добравшись таки до центра, Маргарита не смогла сдержать удивлённого вздоха. На пьедестале находилась куча из примерно сотни — двух книг и свитков, возле которой стоял священник в сопровождении двух рыцарей. Священник громко вещал о необходимости уничтожить «дьявольские творения». От его слов всё внутри Маргариты неприятно сжималось и в то же время вспыхивало от негодования. Она не понимала: как можно так спокойно уничтожать книги?       Маргарита стиснула свёрток с едой и воровато огляделась. В её зелёных глазах вспыхнула решимость, которая ещё никогда не означала что-то хорошее. Маргарита сняла платок, позволив длинным, до поясницы, волосам рассыпаться по спине, и с его помощью закрепила на боку свёрток с едой. Она осторожно приблизилась к пьедесталу и аккуратно вытащила из кучи книгу и несколько свитков. На счастье, священник и его свита стояли к ней спиной, так что действия Маргариты были не замечены. Она попятилась к толпе, внимание которой было приковано к священнику и его проповеди. Очутившись в окружении горожан, Маргарита обернулась спиной к пьедесталу и поспешила покинуть площадь. Уже у самого края толпы она налетела на какую-то женщину. Один свиток выпал из рук.       — Простите меня, — проговорила женщина и наклонилась, чтобы подать свиток.       — Н-ничего! — взволнованно воскликнула Маргарита и быстро подняла свиток, едва не столкнувшись с женщиной лбами.       Женщина непонимающе на неё взглянула и лишь после заметила книгу и свитки в её руках.       — Это же…       Не дав той договорить, Маргарита побежала, расталкивая встречающихся на пути людей. Вслед ей доносился крик той самой женщины, к которому вскоре примечались голоса других горожан. «Ведьма! Еретичка! Последовательница дьявола!» — кричали люди. Маргарита лишь прижимала к себе книгу со свитками и, едва разбирая дорогу, спотыкаясь, бежала домой. Только завернув в родной, тёмный переулок она позволила себе сбавить шаг.       Дом Маргариты был непримечательным: с маленькими окнами, которые практически не пропускали солнечный свет, низкой деревянной дверью и облупившейся побелкой. Маргарита вошла в темный коридор, закрыла двери на заслонку и опустилась на пол прямо возле неё.       «Что же я сделала!» — испуганно думала она, слушая неровный и громкий стук своего сердца.       Нет, разумеется, Маргарита понимала, что именно она сделала, и нисколько не жалела о своём поступке, но в то же время она боялась последствий. О ней и так ходили недобрые слухи, а некоторые горожане всерьёз боялись смотреть ей в глаза или же приближаться ближе, чем на четыре шага.       Ведьма. Маргарита не знала, смеяться ей или же плакать от подобного обвинения. Это было её клеймо, которое ей повесила какая-то старуха и которое вмиг подхватили горожане. Из-за этого клейма ей приходилось всегда носить платок и ходить с низко опущенной головой. И из-за чего всё это? Из-за того, что она в свои девятнадцать не имеет ни детей, ни даже мужа? Или из-за того, что у неё глаза зелёные? Так она не виновата, что унаследовала отцовские глаза. Или из-за того, что она умела читать и писать? Хотя о последнем практически никто не знал. Простолюдинка, обученная грамоте — небывалое святотатство!       Маргарита сложила руки в молитвенном жесте и, закрыв глаза, стала молиться, надеясь, что Бог поймёт её стремления и защитит её.       Помолившись, она поднялась с пола, взяла книгу и свитки и направилась в свою комнату. Спальня Маргариты, а по совместительству и её рабочий кабинет, была небольшой, с маленьким окошком вкупе с белыми занавесками, узкой кроватью, низким столом из берёзы и табуретом из того же дерева. Но главной деталью комнаты, которая привлекла бы внимание многих, был шкаф, да не простой, а полный книг. В нём насчитывалось аж тридцать две книги и шестьдесят свитков, а также четыре глиняные таблички. Шкаф этот наполнять начал ещё Маргаритин прадед — странствующий торговец. И именно от него в её семье повелась любовь к книгам.       Маргарита поставила новую книгу на полку и с наслаждением провела пальцами по корешкам. Тридцать три. Теперь у неё стало немного больше книг. Свитки отправились в стопку к другим. Она обязательно прочтёт всё это немного позже. А сейчас стоило приготовить поесть. Маргарита была голодна.       Когда стол был накрыт, и Маргарита уже принялась за еду, в дверь постучали. Она едва не выронила ложку от неожиданности — слишком давно у неё не было гостей.       — Именем Христа, откройте! — прокричал кто-то и со всей силы ударил в дверь.       Маргарита напряглась, отложила ложку и медленно направилась к двери. Сердце бешено билось о рёбра, руки слегка дрожали.       Боже, прошу, пусть всё обойдётся!       Она осторожно убрала заслонку, и в тот же миг дверь с силой отворили. На пороге стояли двое мужчин в латах и с крестами на шее. По их виду Маргарита поняла, что её мольбы не были услышаны. Инквизиция.       — Чем могу быть обязана Святой Инквизиции? — стараясь заставить голос не дрожать, спросила она.       Один из мужчин схватил её за руку и резко дёрнул вперёд, из-за чего Маргарита едва не упала на колени.       — Смеешь раскрывать свой рот, ведьма?! — гаркнул инквизитор. — Обыщи, — приказал он второму.       — Что? — испуганно и слегка озадаченно воскликнула Маргарита. Она видела, как второй инквизитор вошёл в дом и проследовал в её спальню. Спустя какое-то время он вышел, держа в руках стопку книг и свитков.       — Эти письмена дьявола хранились у этого адского отродья, — произнёс он и бросил рукописи себе под ноги.       Маргарита вздрогнула и инстинктивно рванулась вперёд, желая поднять книги, за что схлопотала увесистую оплеуху.       — Не рыпайся, ведьма! — гаркнул на неё инквизитор, который всё время болезненно сжимал её руки. — Отвечай, это твои ведьминские руководства? Твои?       Маргарита взглянула на книги, пытаясь разобрать их названия сквозь пелену слёз. У ног второго инквизитора лежала «Астрономия. Великие загадки светил», «Основы лекарского искусства» и «Минералы — основы алхимической теории». Сухо сглотнув, Маргарита проговорила:       — Э-это мои книги, но они никак не связаны с ведьмовством.       — Лжешь, ведьма!       — Да нет же! Сами прочтите! На них же всё написано! — Маргарита моляще посмотрела в глаза инквизитору напротив. — Вы не умеете, — разочарованно выдохнула она, видя замешательство в его взгляде. — Какой же тогда смысл? Как вы можете чему-то нас учить, если и сами не знаете ничего! Как вы можете проповедовать волю Господа, если не можете Его волю прочесть?!       — Чёртова ведьма! — рыкнул инквизитор и неожиданно ринулся с места, с силой волоча за собой Маргариту. Не ожидавшая подобного Маргарита упала на колени. Она попыталась встать, но инквизитор только ускорился. Он тащил Маргариту из переулка, не обращая внимания на её крики, в то время как второй инквизитор обыскивал её дом. Она пыталась не плакать, но слёзы всё равно катились из глаз. Как несправедливо.       Маргариту бросили в чёрную карету, больше похожую на гроб. Она сжалась в самом её углу и громко зарыдала, проклиная собственную глупость, горожан, которым обязательно нужно влезть в чужую жизнь, и проклятых, безграмотных инквизиторов.

***

      — Вставай, ведьма!       Маргариту пнули ногой в живот, из-за чего она сильно закашлялась, согнувшись пополам. Она взглянула на человека, разбудившего её, и узнала в нём сегодняшнего (или вчерашнего?) инквизитора.       — Не смей смотреть на меня, ведьма!       Инквизитор схватил Маргариту за волосы и вытащил её из кареты. Он поволок её в подземелья, то и дело приговаривая что-то о «прелестных игрушках». Маргарита не хотела думать о том, что это были за игрушки.       — Вот мы и пришли, ведьма, — с наслаждением проговорил инквизитор и дёрнул её вверх, принуждая встать на ноги. — Посмотри, какой трон я тебе подготовил, — он указал на стул, сплошь утыканный шипами. — Прошу занять своё место, ведьма.       Лишь сейчас в помутненное недавней истерикой и предшествующими ей событиями сознание Маргариты пришло понимание того, что сейчас происходит.       — Нет! — испуганно, почти истерически, закричала она и попыталась лягнуть инквизитора. Маргарита брыкалась, кричала, царапалась ногтями, но ничто не приносило результата. Она не могла вырваться из стальной хватки инквизитора, ухмылка на лице которого становилась лишь шире с каждым её действием.       В конце концов, обессиленная она всё же оказалась на «троне». Шипы в тот же миг впились в кожу. Они были недостаточно длинными, чтобы стать причиной мгновенной смерти, но в то же время их длины хватало на то, чтобы боль из каждой раны была невыносимой. Маргарита попыталась пошевелить привязанными руками, но острые шипы вмиг вспороли кожу. Слёзы вновь полились из глаз.       — Что ты задумала, ведьма? — спросил инквизитор, расхаживая вокруг «трона».       — Ничего, — тихим, сорванным от крика голосом ответила Маргарита.       — Ложь. Вы, ведьмы, не можете ничего не делать. Так отвечай, что ты задумала!       — Я же сказала, что ничего! — из-за переполняющего душу гнева, Маргарита попыталась встать, но кожаные ремни на ногах и руках вмиг пригвоздили её к месту. Острые шипы разбередили старые раны. Маргарита тихо взвыла от боли.       — Упрямишься, сука, — прошипел инквизитор. — Ну ничего, так даже лучше, — усмехнулся он и подошёл к небольшому столику, на котором расположились пыточные инструменты.       Инквизитор взял железные щипцы, схожие с теми, которые используют кузнецы, только меньшего размера. Он подошёл к Маргарите, взял в руку её ладонь и прихватил щипцами ноготь.       — Нам запрещают говорить вам, ведьмам, свои имена, но я предпочитаю, чтобы ведьмовские отродья, подобные тебе, знали, кто их убил. Запомни, ведьма, меня зовут Данте Росси, — усмехнулся Данте и вырвал у Маргариты ноготь. Пыточную заполнил женский крик.       — Теперь будешь отвечать? — спросил Данте и схватил щипцами второй ноготь.       — Я уже ответила, — обессиленно всхлипнула Маргарита.       — Ответ не верный, ведьма.       Стены вновь содрогнул женский, переходящий в вой, крик.

***

      Последующие часы — или дни? — Маргарита помнила плохо. В воспоминаниях были лишь голос Данте и боль. Непозволительно много боли. Маргарита пустым взглядом помутневших зелёных глаз смотрела на свою кровь, что стекала по рукам и ногам и собиралась в лужу на полу. Маргарита вся была в крови. Голова её кружилась, сознание мутнело, а перед глазами мелькали мушки. Ей хотелось заснуть и не просыпаться.       Боже, прошу тебя, дай мне умереть спокойно. Дай закрыть глаза и больше не проснуться. Боже, прошу тебя! Я не вынесу больше.       — Не надейся так просто сдохнуть, ведьма! — крикнул Данте и окатил Маргариту ледяной водой. Он расстегнул ремни на её конечностях и связал ей руки.       — Вставай, ведьма! — приказал Данте, но Маргарита его проигнорировала.       Она не смогла бы встать, даже если бы захотела — слишком обессилена была. Да и не хотела Маргарита вставать. Ей хотелось свернуться в углу и уснуть, чтобы, проснувшись, понять — всё было просто кошмаром.       — Я сказал вставай! — гаркнул Данте и с силой поднял Маргариту на ноги. Он схватил конец верёвки, которой были связаны её руки, и потащил Маргариту вон из пыточной.

***

      Маргарита поняла, что они оказались на площади, по гулу голосов, доносившемуся со всех сторон. Из-за этого шума у неё разболелась голова, а в ушах зазвенело. Она шла, смотря под ноги, так как не желала видеть ни горожан, ни пьедестал, на котором состоится её казнь, ни спину своего палача.       Маргарита поднялась на пьедестал и позволила себе взглянуть на место своей будущей смерти. В душе вспыхнул гнев — вместо соломы, которую используют как топливо для костра, были книги и свитки. Те самые рукописи, которые ей так хотелось спасти, рукописи, которые были её семейной реликвией, и те, которые ей бы хотелось прочесть.       Бог, я знаю, что ты глух к моим мольбам, но я надеюсь, что ты исполнишь мою последнюю просьбу. Прошу, пусть пойдёт дождь. Пусть солнце не светит так издевательски ярко. Пусть люди разбегутся по домам. Пусть моя смерть не будет представлением для толпы. Дай мне умереть так, как я того желаю! Прошу, Боже!       Но Бог снова оказался глух к её мольбам. Солнце светило всё так же ярко, птицы громко щебетали, а люди улыбались. Они смотрели на Маргариту и ожидали представления, смотрели и верили, что на всё воля божья. «Божья воля» — как глупо.       Глядя на безликую толпу, Маргарита засмеялась. Засмеялась низко, хрипло, безумно, так, что у многих горожан прошёл холодок по коже, и там и тут послышались шепотки: «Ведьма! Ну точно ведьма!»       — Будь проклят! — низким, словно старческим, голосом прокричала Маргарита. — Будь проклят лживый Бог, который позволяет людям проливать кровь друг друга, прикрываясь его именем. Бог, который позволяет сжигать книги. Бог, которому плевать на человеческие мольбы. Будь он проклят! — она на секунду остановилась, чтобы вдохнуть побольше воздуха, и продолжила: — Если Бог считает, что книги и знания — дьявольские творения, я готова преклонить колени перед Дьяволом. Может, он справедливей Бога.       Толпа молчала и полными ужаса глазами смотрела на Маргариту. И она улыбнулась в последний раз, а после закрыла глаза, не желая видеть, как горят книги.       — Святотатство, — шепнул Данте и, собравшись с мыслями, взял у своего помощника подожжённый факел. — Да свершится правосудие!       Книги вспыхнули. Алое пламя трещало, поглощало книги за книгой, поднимаясь всё выше — к Маргарите. Она вдохнула едкий дым, зная, что от него человек теряет сознание. Огонь болезненно мазнул по стопам, а дальше — священная, великая темнота.       Вот и смерть.

***

      — Добро пожаловать в Ад, Маргарита.       Маргарита тихо простонала и открыла глаза. Осторожно, опасаясь разбередить раны, Маргарита села и огляделась. Взгляд её натолкнулся на высокий трон из чёрного мрамора, спинка которого напоминала мраморную паутину. На троне восседал величественный мужчина лет сорока, в длинных чёрных волосах которого уже виднелась редкая седина. Внимательный взгляд его холодных серых глаз был прикован к Маргарите.       — Кто Вы? — тихо спросила Маргарита, боясь лишний раз потревожить измученное горло.       — Для начала, не стоит говорить шёпотом — с Вашим горлом всё в порядке. Так Вы спрашивали, кто же я? — усмехнулся мужчина. — Одни зовут меня Сатана, другие — Дьявол. Здесь же все называют меня Воланд. Вам я советую обращаться ко мне так же.       Маргарита на мгновение лишилась дара речи: уж слишком не вязалось её представление о Дьяволе с его настоящим обличием.       — Удивлены? — снисходительно поинтересовался Воланд. — У людей и вправду очень… богатая фантазия. Но этим они и хороши, не так ли, Маргарита?       — Д-да, — согласилась Маргарита. — Но почему я не…       — Почему Вы сейчас не беседуете с хранителем внешнего круга? — закончил за неё Воланд. — Полно, Маргарита, Вы — первый человек за последнюю пару сотен лет, а может, и больше, который добровольно отправился в Ад. А ведь Вы имели все шансы оказаться в Раю.       — И быть подле Бога, которому плевать на человеческие страдания? Я не желаю подобного, — ответила Маргарита.       В ответ на её слова Воланд громко и низко засмеялся.       — Превосходно! — отсмеявшись, ответил он. — Вы — второй человек на моём веку, которому противен Рай.* Хотя чего ещё ожидать от женщины, проклявшей Его.       Воланд поднялся со своего трона и направился к Маргарите. Его длинный чёрный плащ с красной подкладкой развевался подобно крыльям. Воланд наклонился к Маргарите и подал ей руку:       — Поднимайтесь, Маргарита. У меня есть для Вас предложение.       Маргарита неуверенно приняла руку Воланда, и он вмиг поднял её на ноги.       — Что за предложение?       — Я могу дать Вам силу, благодаря которой Вы сможете отомстить каждому, кто причинил Вам вред.       — А что взамен?       — Очевидно: Вы станете моей слугой. Протеже, если будет угодно. Так Вы согласны? — Воланд склонил голову набок.       — Думаю, Вы и так знаете ответ, — улыбнувшись, ответила Маргарита.       — Тогда закройте глаза.       Маргарита послушно выполнила указание Воланда. Пусть перед ней и был Дьявол, она не боялась — ведь что может быть страшнее людей? Ничего. Даже Дьявол не так страшен, как они.       Маргарита чувствовала, как Воланд положил руку ей на сердце, и в месте прикосновения вспыхнуло пламя. Жар от него распространялся по телу, заполнял каждую клетку. Маргарите казалось, что внутри неё горит гигантский пожар, но он не приносил боли, а только согревал.       — Можете открыть.       Маргарита послушно открыла глаза и удивлённо ахнула — она парила в нескольких метрах над землёй, а некогда тёмный зал, казалось, освещали тысячи свечей. Этими свечами была Маргарита. Она более не была похожа на человека, а больше походила на огромный костёр.       — Летите, Маргарита, летите и заставьте всех заплатить за свою боль.       И Маргарита полетела. Огненным вихрем взмыла вверх и вскоре оказалась в небе над родным городком. Она с любопытством рассматривала паутины улочек и снующих по ним людей. Ей льстило видеть то, чего не доводилось видеть даже королям.       Маргарита полетела к церкви, которая возвышалась на холме. Ей во что бы то ни стало хотелось найти Данте и заставить его страдать так же, как страдала она.

***

      Солнце медленно клонилось к закату, когда Данте, довольно улыбаясь, покинул церковь. Он шёл к поместью, которое ему так услужливо подарила церковь. Настроение у него было приподнятым, ведь впервые за долгое время инквизиция поймала ведьму. Какое же наслаждение ему приносили пытки этого дьявольского отродья, как же мелодичны были её крики, как прекрасны были капли крови, стекающие по измученному телу. Как же красиво она горела.       «Будь проклят…»       — Святотатство, — прошептал Данте. Стоило вспомнить последние слова клятой ведьмы, и настроение вмиг ухудшилось. Захотелось окунуться в святую воду или молиться несколько дней, чтобы избавиться даже от вероятности быть запятнанным ведьминым грехом.       Данте вошёл в дом, зажёг свечу и прошёл на кухню, где взял кувшин отменного кагора.       Отличное завершение тяжёлого дня.

***

      Маргарита следила за Данте до самого его дома. Весь путь она раздумывала над тем, как правильно поступить. И решила подождать до наступления темноты, а пока освоиться со своей новой силой.       Когда на небо взошла луна, Маргарита «вошла» в дом, предварительно загасив собственное пламя, чтобы не быть замеченной раньше времени. Она легко проскользнула в комнату, из которой лился свет.       В высоком кресле сидел Данте и пил вино прямо из кувшина. Оторвавшись от алкоголя, он стал что-то бубнить себе под нос. Не сумев пересилить любопытство, Маргарита приблизилась к нему и прислушалась.       — Как прекрасно горят ведьмы на костре. Как прекрасно кричат ведьмы на костре. Как прекрасно льётся кровь этих дьявольских отродий,— пел Данте.       Злость с новой силой вспыхнула в Маргарите, но вскоре она успокоилась, ведь в голове созрел отличный план мести.       — Столь много пить вредно, Данте, — прошептала она ему на ухо.       Данте вздрогнул и выронил кувшин. По комнате разнёсся оглушительный звон.       — Какой ты неуклюжий, Данте, — прошептала Маргарита и вмиг очутилась перед ним.       — Н-но как! — неверяще воскликнул он, вжимаясь в спинку кресла.       — Вот так, — ответила Маргарита, склонившись к Данте. — Или ты надеялся, что я не приду к тебе?       — Т-ты мертва! Ты должна быть мертва! — он попытался оттолкнуть от себя Маргариту, но руки прошли сквозь неё.       — А я и мертва, — улыбнулась Маргарита. — Твоими стараниями, между прочим.       Лишь сейчас в глазах Данте отразился первобытный ужас. Сумасшедший стук его сердца был слышен даже Маргарите, да и сам он стал бел, как снег.       — Я всё думала: как бы тебе отомстить, — ласково прошептала она и положила ладонь на щеку Данте. — И ты сам мне подсказал, — её тонкие губы тронул хищный оскал. — Ты знаешь, что вино прекрасно горит? Так сгори же, как сгорела я!       Через ладонь на щеке инквизитора Маргарита направила в него свой огонь. Мгновение ничего не происходило, но в следующий миг Данте громко закричал, схватившись руками за лицо. Он повалился на пол, корчась от боли и хрипя: «Воды! Воды!»       Спустя долгие, наполненные предсмертным криком минуты, Данте умер. Маргарита подошла к ссохшемуся телу с пустыми глазницами и раскрытым в немом крике ртом.       — Как хорошо, что ты не знал, что из-за дыма большинство ведьм не чувствуют боли во время сожжения. Встретимся в Аду, Данте.       Ещё немного рассмотрев тело своего палача, Маргарита обернулась огненным смерчем и вылетела из дома.

***

      — Ну и делов же Вы наворотили, Маргарита, — улыбаясь, сказал Воланд, стоило Маргарите вернуться в Ад.       — Не так уж и много я натворила, — смущённо ответила Маргарита и пристыженно опустила голову.       «И как я не подумала о том, как на мои выходки отреагирует Воланд? Наверное, стоит извиниться», — мелькнуло у неё в голове.       — Нет, не стоит, Маргарита, — прочитав её мысли, проговорил Воланд. — Мне даже нравятся Ваши выходки. Кто бы мог подумать, что Вы столь кровожадны? А как восхитительно горела та церковь! Что вы говорили, когда отводили огонь от рукописей?       — Рукописи не горят, — расслабившись, с лёгкой полуулыбкой ответила Маргарита.       — «Рукописи не горят», — повторил Воланд. — Я запомню. Считаю, что в честь нашего с Вами знакомства стоит выпить. Не так ли, Маргарита?       — Думаю, да. Выпить определённо стоит.       — Тогда прошу за мной.