Преступление в Париже

      Родня Кристиана наняла специальных людей, чтобы отмыть квартиру Линды. Сам Рокье ещё не ездил туда, хотя там находилась большая часть его вещей, которые нужно было забрать. Кристиан долго стоял у двери прежде чем войти в квартиру. Внутри всё сжималось и обдавало жаром. «Ещё чуть-чуть и войду. Всего пару минут…» Наконец парень набрался мужества и зашёл.       Внутри ничего не напоминало о недавней трагедии. Всё было отмыто, до сих пор в воздухе витал слабый аромат чистящих средств. Кристиан несмело зашёл на кухню, заглянул в холодильник, где до сих пор лежала недоеденная ими пицца. Парень тяжело вздохнул и закрыл дверку. На обеденном столе стояла чашка с недопитым кофе со сливками, которые уже свернулись. И вроде бы всё, как обычно, но Линды больше не было в этом мире. Осознание этого до сих пор давалось Кристиану с огромным трудом.       В спальне заметно сильнее пахло чистящими средствами, но это и неудивительно. Начищенный паркет только что не сверкал, с кровати было убрано постельное бельё, а любимое кресло Кристиана было отодвинуто к окну. Парень заметил отсутствие вазы, которую он подарил Линде незадолго до того, как она объявила о беременности. Это была самая обычная ваза из синего стекла, но девушке она очень нравилась и все букеты она ставила только в неё. Кристиан знал, что её разбили — Этьен рассказал, что повсюду валялись синие осколки, и один такой крошечный осколок парень нашёл под креслом. Он поднял его, снова ощущая приступообразную боль в груди, и тут же выбросил, как будто взял ядовитую змею. У Кристиана заметно участилось сердцебиение, а в лёгких не хватало воздуха, поэтому он не стал больше осматривать комнату, а прямиком отправился к шкафу. Рокье буквально одним движением сгрёб свою одежду в принесённую сумку и, запихав как попало, с трудом застегнул молнию. После этого Кристиан пулей вылетел из квартиры. Сейчас ему больше всего хотелось снова оказаться на свежем воздухе и подумать: что делать дальше? Возвращаться в комнату в общежитии не хотелось совершенно, особенно если учесть, что он до недавнего времени делил её с убийцей. Снять номер в отеле? Возможно, а после подыскать квартиру. На этом решении он и остановился.       Кристиан снял номер в небольшой гостинице — пока только на неделю, а там видно будет. Сил не было ни на что, но нужно было разобрать вещи. Вздохнув, парень расстегнул сумку и принялся развешивать одежду на плечики в шкафу. Между рубашек оказалась лиловая блузка Линды. Он её машинально сдёрнул, так как у него была похожая рубашка. Парень развернул вещь и в нагрудном кармане обнаружил клочок бумаги, на котором было написано всего одно слово, вернее, женское имя «Луана», но даже это было не самым странным. Вместо ручки использовался лак для ногтей. «Кажется, такой же цвет видел у Бенедикт и Лали. Что бы это могло значить?»       Детектив Перье снова и снова перелистывал дневник Линды, словно надеясь найти что-то ещё, что могло бы на сто процентов подтвердить причастность Вернье к убийствам. Записи в тетради были сделаны в хаотичном порядке, иногда почерк девушки съезжал, как будто она записывала впопыхах. Какие-то дни были расписаны более подробно, какие-то ограничивались коротенькими записями. О некоторых друзьях она была явно невысокого мнения. Особенно досталось Джоанне и Лали. У мужчины даже появилось чувство брезгливости.       Жан-Ив налил ещё кофе и снова принялся за дневник. В какой-то момент он обнаружил любопытную вещь, которая с первого и даже со второго взгляда не бросилась в глаза. Тетрадь состояла на девяносто шести страниц, но по ощущениям в ней было меньше листов. Перье решил проверить догадку и пересчитал их. Так и было: не хватало восьми страниц. Похоже, их выдернули, при этом довольно филигранно, и казалось, что так и было. Записи не казались обрывочными, но тут ещё свою роль играло то, что Линда не каждый день писала в дневник. «Если допустить мысль, что это преступник выдернул страницы, то получается, что это мог быть не Вернье. Смысл выдёргивать восемь страниц, но оставить записи о себе? Но улики указывают на него. Задачка та ещё».       Можно было успокоиться и сделать вид, что ничего подобного он не находил, и отправить дело в суд, но тогда в тюрьму мог сесть невиновный.       Перье решил ещё раз встретиться с Николя и попробовать узнать новые подробности, да и с остальными друзьями Линды стоило поговорить. Он чуял, что это кто-то из них. Вопрос только в том: кто именно?       Николя привели в наручниках. За время, проведённое в камере, парень здорово сдал: лицо осунулось, под глазами залегли тени, и весь его облик выдавал какую-то безнадёжность.       — Присаживайтесь, месье Вернье. — Перье указал на стул. — Давайте ещё раз поговорим о Линде Карлик и Натали Виен.       — Я уже всё сказал: я не убивал ни одну из них!       — А вы знали, как мадемуазель Карлик относилась к вам и вашим друзьям?       — У всех были хорошие отношения, — ответил Николя.       — И вам не казалось, что с некоторыми общение было весьма натянутым?       — Ну если только с Джоанной и Лали. Линда увела у первой парня, а Лали сама отбила жениха у Линды, но всё было тихо-мирно.       — А с остальными?       — Да нормальные. — Пожал плечами Николя. — Может быть, вы не там ищите? У Линды и Натали был большой круг общения, по-настоящему огромный.       — Может быть. — Детектив сделал пару заметок в блокноте. — А ваша подруга Натали жаловалась в последнее время на что-то необычное?       Николя напряг память, стараясь хоть что-то вспомнить или, может быть, даже соврать, потому что сидеть в тюрьме ему нисколько не улыбалось, но как на грех в голову ничего не лезло.       — Увы, но я ничего не могу вспомнить, — признался парень.       — Мадемуазель Виен шантажировала вас беременностью? — спросил Перье.       — Нет, не было такого. Да, она сказала, что ждёт ребёнка, и, скорее всего, от меня, но это не точно. Понимаете, Натали была не слишком разборчива в связях.       — Тогда почему вы с ней встречались? — Жан-Иву действительно было любопытно, потому что парень явно спал с Виен на постоянной основе, но при этом весьма прохладно о ней отзывался.       — Ну потому что она… — Николя запнулся. — В общем, нам было хорошо в постели, но кроме этого у нас с ней не было отношений.       — Понятно.       Перье вызвал охрану, и Николя увели обратно в камеру. Уже в дверях парень обернулся и сказал:       — Я правда не убивал их.       В глубине души детектив ему верил, но тогда кто это сделал? Он решил ещё раз перечитать записи и попытаться систематизировать возможных преступников.       Первая — Джоанна Маккормик. Никакой страшной тайны, о которой бы знала Линда Карлик, у неё не было. Ничего, кроме того, что последняя увела парня, пока Джоанна была в Хьюстоне. Тянуло на мотив для убийства? Вполне, если бы не способ, плюс непонятно, что Маккормик связывало с Натали Виен кроме приятельства. И всё равно Перье был уверен, что это не она.       Второй по списку — Кристоф Бикьяло. Вот тут уже интереснее. Парень откровенно врал друзьям про богатую семью, хотя на самом деле его родители работали пекарем и провизором в аптеке. Спрашивалось: зачем врать? Чтобы объяснить дорогостоящие вещи и квартиру в Париже. Линда знала, что он лгал и был под подозрением в распространении наркотиков. За последний год у него не было проблем с законом, как и путешествий в другие страны, Кристрф вёл скромный образ жизни. Мог он оказаться убийцей? Если только с натяжкой, но людей в принципе и за меньшее убивали. С Натали Виен у него не было никаких связей, кроме поверхностного приятельства.       Аделина Рокье. Целый год снималась в порнофильмах. Семья, понятное дело, не в курсе, чем она занималась, зато об этом узнала Линда. Шантажировала? Согласно дневнику — нет. Она отпускала странные для других шуточки в адрес Аделины, которые были понятны только ей. Карлик было весело её дразнить. Потянет на мотив для убийства? Почему нет? Но тоже смущал выбранный способ.       Лали Палей… Только Жан-Ив собрался разобрать ситуацию с этой мадемуазелью, как в дверь постучали.       — Войдите, — крикнул он.       На пороге показался Кристиан Рокье. Жан-Ив удивлённо приподнял бровь и пригласил парня войти.       — Здравствуйте, детектив Перье. Вы просили сообщить, если обнаружу или узнаю что-то странное о Линде. В общем, я сегодня перебирал вещи и в кармашке блузки Линды нашёл вот это. — Кристиан протянул клочок бумаги.       Перье надел перчатки и взял листок с именем «Луана». Он удивлённо повертел его в руках, обратив внимание, что надпись была сделана лаком для ногтей цветом ближе к коралловому.       — Не знаю, насколько это важно и нужно ли вообще? Но я никогда не слышал от Линды о некой Луане, — рассказал Кристиан.       — Да нет, вы всё правильно сделали, — ответил Перье.       — И знаете… Не знаю, важно ли это, но… Такой лак, конечно, может быть у любой девушки, но таким цветом накрашены ногти у Бенедикт и Лали.       — Вот как? А вот с этого места поподробнее.       — Не так давно мы сидели в кафе, и я совершенно случайно обратил внимание, что у них одинаково накрашены ногти, вообще обычно не смотрю на это, но Бене случайно пролила мне на брюки сок и стала вытирать салфеткой — тогда-то я и заметил цвет ногтей. В общем, отвесил ей дежурный комплимент, на что она сказала, что этот лак ей одолжила Лали. Лали тогда показала и свой маникюр.       — Хм, интересный поворот, — задумчиво протянул Жан-Ив. Он-то знал, что у обеих был повод убрать Линду.       С другой стороны, этот клочок бумаги вообще ни о чём не говорил. Кто эта Луана? И какое отношение имела к Линде, Натали и остальным? «Хм, может быть, Мик Карлик в курсе, кто такая Луана? Ведь не будет же она просто так носить в кармане блузки бумажки с именем посторонней девушки.       — Спасибо за информацию, месье Рокье.       — Не знаю только, насколько она полезна. И важна ли вообще?       — Сейчас нам важна каждая необычная мелочь из жизни Линды Карлик и Натали Виен.