Блокнот

— У меня плохая память на лица, Ксения Борисовна. Я подумал – а вдруг и у Вас тоже? Вот, решил прихватить на всякий случай, — врач, легко улыбнувшись, положил журнал на стойку и открыл наугад. — Интересный, кстати. — Где Вы его откопали, Юрий Сергеевич? — Ксения не смогла подавить смешок. Она была уверена, что «Огонёк» не выпускают, ну, уже лет двадцать, не меньше. — Пациентка как-то забыла, так и не вернулась за ним. Серьезная дама. Хранил его месяц, увольняясь, забрал с собой. Развлекаюсь вечерами. Могу сдать Вам в аренду, — будничным тоном ответил он. — Нет, спасибо, Юрий Сергеевич, мне хватает развлечений в течение дня. Вечерами хочется только одного – спать. Но не всегда выходит, — управляющая сама не понимала, к чему откровенничает с человеком, которого сегодня увидела впервые. Возможно, это все ощущение обоюдного расположения? — Если Вы хотите хорошо спать вечерами, кофе после обеда я Вам пить крайне не советую. — Откуда Вы знаете, Юрий Сергеевич? Следите за мной? — Ксюша удивленно приподняла брови. — А тут и следить не надо. У Вас сейчас рука на стойке лежит так, словно Вы держите в ней чашечку кофе. Плюс тускловатый цвет лица. Кроме того, бармен Вам уже делает латте, хотя Вы его об этом не просили. Я бы предположил кофеманию и, возможно, недосып, отсутствие свежего воздуха. Щеки вспыхнули. «Ах, тусклый цвет лица!». Впрочем, стоит признаться, попал он в яблочко. — Вы мастер комплимента, Юрий Сергеевич! — воскликнула в сердцах девушка, выдавая эмоций больше, чем хотелось бы. — Я врач. Это моя работа, — мужчина, пожав плечами, повернулся к бармену. — Чай с мятой, пожалуйста. «А еще зануда» У Ксюши не хватало слов. Обычно она за ними в карман не лезет, но про тусклый цвет кожи от представителя пола противоположного ей слышать еще не доводилось. — Саша, давай без сиропа, — девушка успела на долю секунды опередить парня за стойкой, который уже потянулся к стеклянной бутылочке. Тот отдернул руку и вопросительно уставился на Ксению. Мол, какие еще пожелания? — А вот это правильно, Ксения Борисовна. Сахар – яд для организма, — врач с невозмутимым видом уставился на управляющую. Ну как «с невозмутимым» – еле сдерживая ехидную улыбку. — Слушайте, Юрий Сергеевич, — нет, невозможно смотреть в эти глаза! — Вы же вроде как личный врач Льва Глебовича? Он Вас нанял, чтобы Вы за его здоровьем следили? — Да, так и есть. Но мои советы бесплатны. Рекомендую пользоваться. Если, конечно, у Вас есть планы на жизнь. Ксения вперилась взглядом в разномастные бутылки за спиной бармена. О да, планы на жизнь у нее грандиозные… Неужели всё так плохо? У неё что, такой неважный вид? Словно считав её мысли, он продолжил: — Не волнуйтесь. Вы прекрасно выглядите для человека, который, по словам Льва Глебовича, с утра до ночи носится белкой в колесе. В целом. Просто послушайте меня и завязывайте с кофе на ночь. И гуляйте побольше, тут есть где развернуться. — Кстати, Юрий Сергеевич, мы же договорились, что я Вам тут всё покажу, — протянула управляющая, картинно отхлебывая из стеклянного бокала бодрящий напиток. — Давайте не будем затягивать, а то я не успею претворить в жизнь Ваши рекомендации. — Вы уже их нарушаете, Ксения Борисовна. Впрочем, мне всё равно. Не я же буду ворочаться в постели до двух ночи. С этими словами врач не менее демонстративно поднес с губам чашку мятного чая, глубоко вдохнул его аромат и сделал глоток. Закрыл глаза, показывая, что тема исчерпана. Ксюша ощущала себя школьницей, которую отчитали за не выученный урок. В ней закипала злость, но вместе с тем, и это удивительно, в глубине души она чувствовала благодарность за непрошенную заботу. Это, черт возьми, было даже приятно. Она втянула носом воздух, улавливая в нем нотки мяты. — Ладно, Юрий Сергеевич, возможно, я прислушаюсь к Вам. Но обещать ничего не буду. Кофе помогает мне продержаться до вечера. — Ксения, пойдемте лучше прогуляемся по территории. А завтра расскажете мне, как спалось. Взгляд врача потеплел. В нем больше не было колкости и ехидства. Видимо, понял, что не такая уж она и упертая. Видимо, ему действительно важно донести до людей простые истины в отношении их же здоровья. Так просто. «Пойдемте прогуляемся». «Завтра расскажете мне». Он что, готов с ней идти аж на целую прогулку? Он что, планирует увидеться завтра? Мысли опять забились и разлетелись во все стороны. Ксюша не понимала себя. Вот она сидит, злится, краснеет, бледнеет, язвит, и вместе с тем уже надеется на какое-то мифическое «завтра». Вот он сидит, отчитывает ее, подкалывает, указывает на ее упёртость, на нездоровый цвет лица, да он ее вообще знает 20 минут! Но фактически сам назначает следующую встречу. Вот они сидят и беседуют так, словно знакомы далеко не первый день. Буквально стремительно перевели общение на следующий уровень. Вот они, два человека, которые, можно сказать, впервые друг друга видят, а вокруг – уютная тишина. «Ксения». — Юрий… Сергеевич, — начала девушка… — Можно просто Юрий… — Кхм. Юрий… Давайте начнем с нашего ресторана.

***

Ксюша очнулась от холода. Три часа, потраченные на экскурсию, пронеслись незаметно. Управляющая показала врачу все, что могло быть ему интересно, и что могло быть совершенно неинтересно, показала тоже. О каждом уголке отеля девушка рассказывала с упоением, словно сама его и строила, вот этими хрупкими руками. Впрочем, отчасти ведь можно и так сказать. Завгородняя проработала здесь совсем недолго, но уже успела вложить в эти стены собственную душу. Каждый номер, каждый коридор, кухня, ресторан, lounge, лобби, SPA, кабинеты, прачечная – все стало для нее родным так скоро… Вот, что происходит с людьми, которые посвящают себя работе целиком. Они сливаются с местом, становятся с ним целым. Юра не столько слушал рассказы Ксении о том, как здесь, в отеле, все устроено, и кто за что отвечает, сколько наблюдал за ней в этот момент. Она его завораживала: нечасто встретишь человека, действительно влюбленного в свое дело. Он сам был таким. Еще днем в медкабинете он каким-то шестым чувством считал в ней родственную душу, а сейчас лишь находил тому подтверждение за подтверждением. Она такая маленькая, с горящими глазами, с этой жестикуляцией, всё шутит что-то, истории какие-то рассказывает, но он понимает, что перед ним – далеко не школьница. Понимает, сколько себя самой эта девушка вложила в «Гранд». Осознает, что готова вложить еще больше. Он уже успел пожалеть, что так прицепился к её этому кофе. Видно же, что сейчас управляющая фактически падает с ног от усталости, но ведет себя так, словно она – стойкий оловянный солдатик. Юра хоть и сказал, что ему все равно, чем там она себя травит, и это было фактически так, но в глубине души довольно скоро начал переживать, что испортил о себе впечатление. Расслабился лишь спустя час, убедившись, что девушка вовсе не держит на него зла. Еще через полчаса выманил ее на свежий воздух. Нет сил никаких смотреть на проявившиеся под глазами синяки. И вот они наматывают круги по аллеям, уже давно все обойдя, и болтают абсолютно ни о чем. Ксения успела рассказать ему о своем карьерном росте, сопроводив историю парой забавных случаев, приключившихся с ней со времени приезда в Москву, и умолчав о своих ухажерах. Юра был менее многословен, он больше слушал, иногда шутил, часто улыбался и, в целом, демонстрировал дружелюбие. — Ксения, позвольте? — врач протянул руку и снял с головы девушки белую воздушную пушинку. — Ветром надуло. — Ой! И долго я так с ней проходила? — рассмеялась Ксюша, смущаясь и одновременно замирая от интимности момента. Это намеренное касание выбило почву из под ног. Ей даже почудилось, что она успела почувствовать запах его кожи в районе кисти. Неуловимый древесно-травяной. — Минут 40. Я долго думал, может, пусть там и остается? Вам к лицу. Освежает. «Опять за своё»! — Юрий, если честно, стало прохладно. Да и время позднее. Спасибо за прогулку! Я… неожиданно хорошо провела время. — И спать Вы сегодня будете тоже неожиданно хорошо. С учетом того, что свой кофе Вы так и не осилили. Мне приятно было с Вами прогуляться. Я думаю, мы…*подружимся* сработаемся, — врач склонил голову на бок. Он не предпринимал ровным счетом никаких попыток очаровать девушку, но она была окончательно очарована. Это невероятное ощущение, что знаешь человека сто лет, когда по факту - всего несколько часов… Улыбнувшись немного в сторону, управляющая легко кивнула и ответила: — Мне тоже так кажется. Доброй ночи. Я пойду проверю, все ли в порядке в отеле. — Ксения, на часах 22:30. Лично я намерен пойти спать. А Вы, кажется, все-таки безнадежны. Девушка усмехнулась, кивнула в знак согласия, махнула хвостом и легкой походкой отправилась в основное здание. Она буквально летела. Подозрительно бодро для столь позднего времени. Что же, стоит признаться себе, деловая встреча удалась. — Кофе не пейте! — раздалось ей вслед.

***

Положила голову на подушку и зажмурилась. До чего приятно прошли несколько последних часов. Нестерпимо хотелось поделиться. Обозначить всё словами. Понять. Может, Юльке написать? Нет, лучше встать и прям так, в пижаме и накинутом сверху халате, пойти ломиться к ней в дверь. А может, не надо к Юльке? В следующую секунду девушка осознала, что хотя ее буквально распирает изнутри от потребности как-то выплеснуть свои эмоции, но при этом хочется и сохранить это волшебное ощущение, спрятать его от всех, словно самое драгоценное сокровище, никому не рассказывать, носить его в себе. Нет, Комиссарову не проведешь – всё равно ее рано или поздно к стенке припрет, придется рассказать. Но пока не припрет, она будет молчать. Взгляд упал на лежащий на столике в углу блокнот. Недолго думая, девушка встала, взяла его в руки, открыла ящик, достала ручку, щелкнула ей и записала:

Влюбилась как девочка.

Именно это она бы сказала Юльке, если бы пошла к ней, в этой своей пижаме и накинутом сверху халате. Постучала бы в дверь, та бы открыла, щурясь на яркий свет коридорных ламп, пробурчала бы что-то недовольно… «Сейчас это только моё». Ксения еще повертела ручку. Странно. Было как-то словно неудобно смотреть на написанное. Но какой смысл отрицать? Это - её состояние, это её рука только что вывела на бумаге слова. В детстве она вела дневники, но с тех пор много воды утекло. Она давно не ребенок, на подобную ерунду у неё совершенно нет времени. Зато есть подруга, которая всегда выслушает и посоветует. Но сейчас происходило что-то другое. Ей хотелось побыть с собой. Она была ошарашена впечатлениями дня. Когда там, в медкабинете, Ксюша ловила первых бабочек и думала, что такого не было со времен Зуёнка, она поспешила с выводами. И с Лёшей подобного не было. Им было хорошо вдвоем, она даже какое-то время думала, что любила его, но этим отношениям не хватало многого: гармонии, полного доверия, чувства цельности, чувства дома. Они всегда смотрели в разные стороны. Зуёнок оказался не её человеком. Кто знает... А вдруг её человек приходит на встречи с «Огоньком» и нудит про кофе? К ночи у неё этих бабочек – целый рой. Они атаковали её. А голову атаковали мысли. Они там устроили полный беспредел, подростковую вечеринку. Отловить их по одной не представлялось возможным. «Ладно». Девушка отложила ручку и закрыла блокнот. «Может, завтра».

***

О чем перед сном думал врач? О хорошем. О том, что завтра должны привезти препараты. О том, что здоровье Льва Глебовича можно без особого труда поддерживать. О том, что здесь, в отеле, ему будет, с кем общаться.

«Забавная».