Осколок Карна

От автора: Спасибо огромное за поддержку и поздравления) Для меня они очень много значат. Я обязательно отвечу всем завтра, а пока приятного чтения. *** Задолго до Лира, лет сто назад, когда мир был совсем другим, Бризу нравилось строить воздушные замки. Он специально прилетал на побережье, где облака были огромные-огромные, пушистые и мягкие, и придавал им невероятные формы. Он приносил с собой ворох запахов — самых любимых, поселял в разных воздушных залах, собирал обрывки фраз, превращал их в эхо: кошачье мурлыканье, заразительный смех, тихое и мягко «с возвращением». Над каждым замком приходилось трудиться, не меньше недели — старательно уплотнять и укреплять облака, чтобы они не теряли форму, вплетать в них свою силу. И в процессе Бриз каждый раз фантазировал, как приведет туда кого-нибудь. Будет летать из одной белоснежной залы в другую, рассказывать — «чувствуешь, тут пахнет осенними листьями, я собрал этот запах в горах, там, где красные клены» или «а тут у меня запахи для еды, вон там, в коробочках, если захочется перекусить. Есть и булочки, и шоколадки, а по ту сторону мясные — их лучше не держать рядом». Их было много, этих воображаемых разговоров, целые часы наедине с собой, глупые и наполненные наивным ожиданием встречи. Встречи с кем-то новым, с кем-то, кто будет видеть в нем просто Бриза, не осколок Карна. Но когда работа над замком заканчивалась, Бриз улетал прочь, оставляя за спиной белые залы, стрельчатые окна, все накопленные запахи и слова, любовно вплетенные в стены. Их некому было показать, туда некого было привести. Никому не было дела, зачем Бриз их создал, и что в них вложил. А теперь замок ему был не нужен, он ведь все равно жил с Лиром, в Храме, где просто не было места для облачных комнат. Но теперь был Пушок, и Бриз мог сделать что-то только для него, продумать каждую мелочь, вложить все то, чем так хотелось поделиться. Он сказал Лиру «Я сплету ему колыбель», но имел в виду нечто большее, поспешил пояснить — ну, чтобы Лир не подумал, что это что-то незначительное, мелкое: — Я сделаю что-то только для него, как… Он замялся, и Лир подсказал. Улыбался едва заметно, мягко и с легкой иронией: — Убежище? Бриз помотал головой: — Как место, где ему хорошо. Где сладко спать, где приятно пахнет. Где… — он смутился и все-таки продолжил. — Где он чувствует, что мы его любим. Лир замер, и взгляд вдруг стал открытым, уязвимым. И слова, тихие, откровенные прогремели как гром: — Иногда… ты говоришь такие вещи, юный Бриз, что я влюбляюсь в тебя снова. Бриз знал, что дорог Лиру, уже не сомневался в этом, но все равно услышать это не ожидал. И поцелуй почему-то не ожидал тоже, ответил отчаянно, пытаясь прогнать мысли о том, сколько еще поцелуев им осталось. Потом Лир осторожно отстранился, невесомо коснулся губами его лба, и добавил: — Никому не рассказывай, что я такое сказал. Меня перестанут бояться. Бриз преувеличенно серьезно кивнул: — Конечно, Лир. Это, правда, не очень страшно прозвучало. Как цитата из песни для детей лет тринадцати. Или двадцати, я не особо разбираюсь в детях. Лир вздернул бровь: — Еще одна фраза, и ты станешь настоящим экспертом по лопаточке. Вот это уже звучало угрожающе, и Бриз смущенно кашлянул: — Я бы согласился, но мы тут для другого, — потом он подлетел к Лиру ближе, помялся и предложил, почему-то смущаясь. — Хочешь помочь? Пушок будет рад, если ты что-то вложишь от себя. Ты только не подумай, что я хочу переложить на тебя работу. Нет, честно-честно. Просто… — Бриз, — мягко перебил его Лир. И когда Бриз рискнул посмотреть на него. — Я буду рад. *** Бриз взял несколько кусочков облака, уплотнил их и скрепил между собой — мягкую-мягкую лежанку в центре, несколько небольших площадок лесенкой, чтобы Пушок мог по ним прыгать. Небольшой облачный клубок Бриз подвесил над лежанкой, зачаровал, чтобы тот крутился по кругу, можно было бы поиграть. И тщательно привязал к каждому крохотному, похожему на сахарную вату, свой запах — соли и старых книг в центре, привязал отголосок собственного тепла, и ощущение ветра на коже, мягкого и ласкового. И свои слова, едва различимый шепот: «Ты очень мне дорог». Он вложил в облачную колыбель силу, попросил ее мысленно: защищай его, пожалуйста, защищай. Лир добавил свою. Страх, который Пушок мог бы есть, и который бы его берег. — Скажи ему что-нибудь, — предложил Бриз. — Я вплету твои слова в облака. Пушок сможет услышать их отголоски. Лир помолчал, бросил на него пытливый взгляд, а потом произнес уверенно и серьезно: — Я горжусь тобой, сын. Бриз осторожно взял его слова в ладони, сплел белесыми нитями. Добавил от себя: — Пусть тебе снятся только счастливые сны. — Я рад, что создал тебя, — сказал Лир. — Ты самая милая собачка на свете, — сказал Бриз. — Ты вообще не собачка, — вмешался Лир, но эту фразу Бриз вплетать не стал, вместо нее добавил немного запахов: свежесть грозы, свободы и радости. Вместе они закончили за несколько часов, и в конце Лир добавил от себя несколько сфер из терновника, они висели с верхнего облачка как детские игрушки. — Внутри них кошмары, — пояснил он. — Если станет скучно, он сможет посмотреть один из них. Бриз поежился: — Может, лучше добавить счастливые сны? — Королевский сын мой осколок, страх его питает. Кошмары ему понравятся. В общем-то, звучало довольно логично. Наверное, они для Пушка были как интересные ужастики. Бриз такие и сам любил, с удовольствием заглядывал людям в окна, чтобы посмотреть. — Думаю, ему понравятся. Это как кино только для него, да? — Обучающие видео, — снисходительно пояснил Лир. Он оглядел колыбель внимательно, покачал головой и сказал: — Я добавлю еще сил. Его туман сгустился плотно-плотно, пропитал облака, каждую их частицу. Бризу даже стало немного обидно, все-таки создать колыбель была его идея, а сила Лира… как будто перебивала его присутствие. — Я тогда тоже добавлю, — он сосредоточился, потянулся к ветру. Испытал мгновенный укол страха — а вдруг голос вернется, — но было тихо. И облака засветились изнутри. — Ты что пытаешься соревноваться со мной, юный Бриз? — Лир фыркнул, щелкнул пальцами, и его сила будто легла вокруг тяжелой пеленой, влилась в облачка колыбели. — Вовсе я не соревнуюсь, — насупился Бриз. И добавил еще ветра. А потом еще и еще, даже голова закружилась. Лир тихо рассмеялся и прижал его к себе: — Наивный маленький дух. Наш сын будет знать, что это твой подарок, — шепнул он и отпустил. Бриз чуть не упал от неожиданности. Лир сказал «наш». Наш сын, так же как мог бы сказать: наша семья. — Ты просто пытаешься меня задобрить, — буркнул Бриз, но это работало, и он не стал отстраняться. Тем более что в объятьях Лира было на удивление удобно. Даже удивительно, учитывая, каким тот был худым. — Мм, — согласился Лир, провел ладонями по его спине до самой задницы и с намеком сжал. Следы от лопаточки отозвались болью, но это была приятная боль. Она напоминала о близости и о том, что Лир его хотел. — Я знаю несколько способов тебя задобрить. Бриз потянулся вверх, подлетел немного и поцеловал его. Что-то внутри сладко щемило от того, что можно — можно в любой момент. Можно сколько угодно. Пока у них не закончится время. Бриз отвернулся, сделал вид, что смотрит на колыбель, потому что не хотел портить момент. И знал, что иначе Лир все поймет по глазам. — Мы ведь молодцы, да? Ему точно понравится? В голосе Лира прозвучала усмешка, добродушная и мягкая: — Ему точно понравится. Ты самый главный молодец. Бриз его укусил. Мягко и совсем не больно, но просто чтобы Лир знал, что опасно его дразнить. *** Перед возвращением, Лир отлучился — совсем ненадолго, просто взять еды и воды Киму и Адаму, те ведь были людьми, точно не смогли бы прожить без нее долго. Бриз, правда, не помнил, сколько именно. И когда Лир вернулся, выяснилось, что захватил он с собой не только еду для людей. — Ты потратил много сил. Тебе нужно питаться. Он принес целый ворох шоколадок, булочек, самых разных сладостей. Бриз столько запахов точно бы не съел. Но можно ведь было оставить про запас. — Лир, я не против, но ты зря взял булочки. От них же останутся… ну, сами булочки. Могут тараканы завестись. Это же плохо, да? Представь, Храм Короля Ужаса и вдруг с тараканами. Лир фыркнул: — Мы назовем их тараканы ужаса и сделаем вид, что так и надо. — Лир, потом их станет очень много, и придется вызывать специальных людей с дихлофосом ужаса. Лир тихо рассмеялся, и его низкий, интимный голос словно прошелся ласковым прикосновением по коже, Бриз невольно подался ближе. — Тараканов ужаса всегда можно убивать лопаточкой, — беззаботно сказал Лир. Было приятно видеть его таким — свободным, легким. В такие моменты Лир казался моложе, в такие моменты он был полностью его, Бриза. Бриз протянул руку, осторожно взъерошил волосы Лира — так же, как тот часто делал с ним: — Лир, лопаточка не для того. *** Они вернулись в Храм утром, Пушок еще спал — почему-то на коленях у Адама, а не Завтрака… то есть Стэна. — Этот человек надежнее, — спокойно пояснил Лир в ответ на вопросительный взгляд Бриза, подошел и забрал сына под пристальным и угрюмым взглядом Адама. — Я не знаю, чем вы занимались. И не хочу знать. — Мы делали Пушку подарок, — осторожно заметил Бриз. — Вовсе ничего такого. Он только надеялся, что в этот раз Лир… не забыл приглушить звуки. Хотя иначе, наверное, Калем бы прибежал. Пушок завозился, засопел громко, Бриз подумал — проснется, даже надеялся на это, чтобы поскорее показать подарок, но тот только свернулся калачиком плотнее. Рядом с Адамом возникла корзина с едой — возникла из тумана. — Шоколад для Бриза, человек. Остальное можете брать и разделить между собой. Адам нахмурился: — Булки какие-то странные. Что с ними? Бриз неловко поежился: — С ними все в порядке. Просто я их уже съел, и они теперь не пахнут. Но они съедобные! И с ними обязательно надо что-то делать. Иначе тараканы появятся. Адам смотрел на несчастные булочки так, словно они его чем-то оскорбляли, а потом сказал: — Отдам Киму. Ему все равно, этот гвозди переварит. Бриз осторожно напомнил: — Еще можно Завтраку. То есть… Стэну отдать. Он боялся, что иначе того оставят без еды. Кажется, его вообще никто не любил: ни Адам, ни тем более духи, ни… впрочем, Ким, кажется, не любил никого. Адам криво усмехнулся: — Он сбежал. Бриз замер, бросил быстрый взгляд на Лира, попытался понять, как тот отреагирует. Кинется ли в погоню за человеком? И можно ли того отпустить, Стэн мог быть опасен. — Не важно, — безразлично отозвался Лир. — Захочет есть, прибежит обратно. — Лир, а если он свяжется как-то с другими людьми? Из Организации, — осторожно спросил Бриз. — Приведет их к нам. Вероятно, умрет от обезвоживания, прежде чем они доберутся. — Лир равнодушно посмотрел в сторону врат, словно ждал, что Стэн тут же вернется. — Мелкий расстроится, — хмуро сказал Адам, полез за сигаретами, посмотрел, сколько осталось, и курить не стал. Лир снисходительно фыркнул: — Я просто достану сыну новый Завтрак. — Я вообще про пацана, — Адам кивнул в сторону Бриза. Бриз отвел взгляд. Он надеялся, что Стэн вернется, но и вмешиваться не хотел. Он сделал для человека все, что мог. Все, кроме выбора. *** Колыбель они расположили в смежной зале рядом со спальней Лира — облака занимали большую ее часть, развернулись до высокого потолка и мягко покачивались, подсвеченные силой. На центральное Лир уложил Пушка, заботливо прикрыл завитками тумана. Бриз вдруг почувствовал запах силы в воздухе, смесь ветра и страха, которая нарастала, мягко пульсируя. Облака засветились ярче, сдвинулись к Пушку. Бриз забеспокоился, подался вперед с тревогой: — Лир… Тот смотрел внимательно, но не торопился вмешаться. — Погоди. — Это же не опасно? Мы же сами сделали подарок, он… — Тише. Ветер свивался кольцами вокруг колыбели — почему-то не слушался Бриза, не отзывался и не отвечал его силе. В этот ветер вплетался туман. Бриз не столько услышал, сколько почувствовал гул в воздухе, низкий, пробиравший до костей. Раздался громкий хлопок, словно что-то лопнуло, и всю комнату заволокло туманом. Когда он рассеялся, Бриз невольно рванулся вперед, посмотреть, что случилось. Увидел, что стало с Пушком, и на мгновение перестал дышать.