Немножко наоборот

Людям свойственно раздражаться.       Раздражаться из-за вскользь брошенных слов, из-за перегорающих лампочек, из-за надоедливых шуток, которые повторяются раз за разом, из-за дел, что так часто срываются по таким глупым обстоятельствам — словом, по разным пустякам, которые в любом случае исправятся в дальнейшем и почти всегда не будут стоить тех нервных клеток, что были на них потрачены.       Зачем же тогда злиться, негодовать, проклинать весь мир, когда ты проспал, причём не в первый раз, и получил очередной выговор от очкарика, ненавидящего опоздания и непунктуальных людей?       Дазай нередко задавал себе этот вопрос. И, как ни странно, находил ответ. Естественно, всё дело в мозге, том, как он воспринимает информацию, в темпераментах и прочем. Но это не давало ответ на вопрос, как же это всё контролировать.       Нет, конечно некоторое время можно терпеть раздражающие вещи вроде бесконечных отчётов, оров Куникиды, попеременного нытья Рампо о том, что сладости опять закончились, постоянных вопросов Ацуши, который — ах, какая незадача — плох в бумажной работе и консультируется насчёт каждой бумажки, но не когда всё это наваливается со всех сторон одновременно, а помимо этого ты не успел нормально поесть, по дороге ударился так, что до сих пор болит колено, а ещё умудрился испачкать плащ, и неизвестно, отстирается ли он.       На улице было довольно шумно. Многие люди возвращались с работы, кто-то просто решил погулять под вечер, а у кого-то срочные дела.       Дазай неторопливо шëл по улице, как вдруг какой-то человек, стремительно проталкиваясь через толпу, задел его плечом, даже не заметив этого. Шатен едва удержался на ногах, ведь толчок был довольно сильным. — Эй! Смотри, куда прёшь! — рявкнул он, однако того человека уже след простыл. — Тц!       Да что же это такое, почему весь день сегодня идёт наперекосяк? Он ведь уже возвращается домой, так неужели нельзя оставить его в покое? Видимо нет. Вселенная продолжит над ним издеваться, подбрасывая новые нежданные пакости, доводя тем самым до белого каления.       Но это он сможет стерпеть. Кое-как, всё ещё вспыхивая от каждого неправильного шороха, от криков людей, от звуков проезжающих мимо машин, он дойдёт и дотерпит, а после успокоится, наконец встретившись с блаженной кроватью. А ещё, придя, обязательно включит чёртов будильник, чтобы следующий день начался хотя бы с завтраком и без криков.       Всё сегодняшнее можно со скрипом, но перетерпеть, да и нужно было. Двадцать два уже всё-таки, давно пора учиться контролировать свои эмоции. Однако было кое-что, что никак не давало Дазаю покоя. Точнее кое-кто. И если он сегодня его встретит, то это будет официально самый худший день в его жизни.       Дело в том, что в последний раз этого человека он видел почти две недели назад, а потому сейчас вероятность того, что он будет где-то поблизости, крайне высока, и это вот совсем не радует. Скорее, наоборот, тянуще напрягает и ужасно нервирует, заставляет постоянно оборачиваться по сторонам и ускорять шаг.       В последнее время они вообще стали больше пересекаться. То совпадут выходные, то задания по работе окажутся в одном и том же районе, то просто Дазай будет возвращаться с работы, как сейчас, и невзначай заметит в толпе эту рыжую копну волос, увенчанную шляпой. И если это произойдёт, то он тотчас поспешит ретироваться если не в другой район, то хотя бы на другую сторону улицы, потому что если они встретятся, то без очередной перепалки не обойдётся.       Поэтому Дазай, безусловно, рад, что встречи с ним происходили всë же не так часто. На его памяти — всего несколько раз, да и то только тогда, когда они сталкивались практически впритык: на поворотах, узких улочках или в магазинах. Однако запоминались эти случаи надолго и оставляли неприятный осадок до конца дня, поэтому встречаться с Чуей, а тем более сейчас, не хотелось от слова совсем.       И с приближением к мосту нежелание только возрастало, ведь это было самое излюбленное место рыжика, да и если он там будет, то заметит Осаму в любом случае. Но, как ни крути, переходить через мост придётся, потому что другой путь займёт чуть ли не на два часа больше. Ещё одна бесящая деталь, проезжающая по нервным клеткам, которых и без того осталось немного.       Вообще весь этот день можно сравнить с игрой новичка на расстроенной гитаре, где каждая нота ударяет по слуху и раздражает своим ужасным звучанием. Ну, а встреча с рыжим точно стала бы последним, особенно неприятно сыгранным аккордом, после которого ещё и обязательно порвались бы струны. И нервы Дазая заодно.       На мосту, как назло, было не особо много людей, поэтому затеряться в толпе в случае чего точно не получилось бы. На небе сверкал закат, что, кстати, не успокаивало, а раздражало только больше. Какой-то совсем сухой и безжизненный, кроваво-багряный, серо-рыжий к середине, и практически белый в центре, он слепил глаза своей резкостью и совсем неуместной яркостью.       Дазай щурил глаза, пытаясь не смотреть в его сторону, и бегло осматривал всех людей на мосту. Не завидев той самой злочастной шляпы, он выдохнул с некоторым облегчением. Правда, успокаиваться было рано, ведь он всё ещё мог столкнуться с Накахарой в любой момент.       Конечно, сейчас можно было бы предугадать последующие возможные события и постараться избежать наихудшего исхода, что Дазай вполне умел и использовал по необходимости, однако в его нынешнем эмоциональном состоянии, когда нервы натянуты до предела и не получается даже малость сосредоточиться, этот процесс стал бы чересчур долгим и мучительным, поэтому единственное, что он мог предпринять сейчас, так это надеяться на лучшее и идти побыстрее.       Солнце всё ещё ярко освещало мост и всех людей на нём. Пыльно-белые лучи скользили вдоль перил, впивались длинными полосами в дорогу, и совершенно не щадили пешеходов, обливая их жгучим светом с ног до головы.       Дазай продолжал идти и, даже почти смирившись с раздражающим светом слева, наблюдал за прохожими, рассматривая причудливые блики на различных платьях, рубашках и свитерах. Вот очередной луч скользит по чьим-то длинным тёмным волосам, затем переходит на красную толстовку, перескакивает на узорчатое кимоно, а после останавливается на… той самой шляпе и рыжих волосах. Дазай поперхнулся воздухом и резко остановился, уставившись на чужую спину. Нет. Нет, только не это! Ну почему именно сегодня и именно сейчас этот рыжий появился?       Отчаянным взглядом Дазай осмотрелся вокруг, не находя спасения. Неужели этот день станет ещё хуже? Ведь уйти действительно некуда: слева вода, справа вода, а Чуя может и обернуться. С такого расстояния он точно заметит детектива, ведь между ними максимум десять метров. К тому же идёт он настолько медленно, что, кажется, вообще стоит на месте. Да и наверняка не скоро уйдёт со своего любимого моста.       Проклиная весь мир, Дазай попятился назад, уже представляя, как будет ждать, пока рыжик уйдёт, как будет прятаться от него, если тот решит сойти с той же стороны, как будет затемно возвращаться домой. Однако, оглянувшись в очередной раз, он заметил небольшую толпу молодых людей, видимо идущих на какую-то вечеринку либо уже с неё. И они шли как раз в нужную сторону. Риск? Определённо. Но это в разы лучше, чем час или даже больше сидеть рядом с мостом и ждать, пока этот модник соизволит уйти.       Мысленно поблагодарив вселенную за хоть одно более менее хорошее событие за день, Дазай подошёл к этим ребятам и как можно аккуратнее зашагал вперёд, постоянно оглядываясь направо и высматривая ту самую шляпу. Не дай бог сейчас что-то случится. Просто не надо. Он и так натерпелся за день, и так устал.       На самом деле, будь это какой-то другой день, он бы может и стерпел компанию Накахары. Послушал бы его подколы, поругался с ним, да и ушёл. Но не сегодня. Не сейчас. Не тогда, когда у него нервы на пределе и он похож на готовую взорваться пороховую бочку. Сейчас, как никогда, хочется просто нормально вернуться домой, не прячась по каким-то кучкам людей, не оглядываясь пугливо по сторонам, не вздрагивая от любого голоса, хоть сколько-то напоминающего этого рыжего.       Тем временем тот самый рыжий уже явно остался позади и Дазая, видимо, не заметил. Вновь облегчённо выдохнув, шатен оглянулся. Да, совершенно точно, никаких надоедливых коротышек не было видно. Что ж, единственное, что осталось теперь, — уйти как можно дальше от этого места. И настолько быстро, насколько это возможно, потому что если медлить, то Чуя успеет нагнать и увидеть его, что шатен не хочет допустить ни в коем случае.       И он уже собирался рвануть, уже занёс ногу навстречу своей мечте в виде спокойного домашнего вечера, как тут за спиной раздался этот ужасный голос. Голос, который он так не хотел услышать сегодня: — Да-за-а-а-а-ай! — низкий и с небольшой хрипотцой, но звучащий на пару тонов выше, этот голос противно звенел, отчего раздражал с двойной силой, да и его обладатель, будто смакуя, растягивал слоги имени, что так ужасно резало слух и заставляло вздрагивать.       Дазай замер. По телу пробежала крупная дрожь, но совсем не от страха. Скорее от смеси безудержного гнева и истерического смеха, что явно просились наружу. Ну почему он встретил его именно сегодня? Почему этот день так хочет прописать ему чёртово фаталити и разрушить и без того пошатанную нервную систему?       Тем временем Чуя уже практически поравнялся с Дазаем. — Какая встреча. Знаешь, я не думал, что на мостах можно встретить башни, — с ухмылкой сказал он.       Только вот шатену было явно не до смеха. Он посмотрел на Накахару взглядом, полным чистейшей ненависти и желания прокатить эту самодовольную лыбу по асфальту. В его мыслях рыжик уже был обматерён всеми известными и неизвестными Дазаю выражениями, а также проклят на самые мучительные страдания.       Как бы он сейчас хотел со всей дури врезать Чуе и стереть эту гадкую улыбку с его лица. Но устраивать драку прямо на мосту в упор не хотелось, а где-то глубоко в душе ещё теплилась надежда на то, он сможет вернуться домой без происшествий. Как бы ни были накалены нервы Дазая, он всегда старался держаться до конца. По крайней мере последние пару лет. И поэтому сейчас, засунув уже практически готовые сорваться с языка маты и оскорбления куда подальше, он молча сорвался с места и зашагал прочь. Только бы поскорее уйти, только бы не слышать этот ненавистный голос.       В другой раз он бы не упустил момента устроить перепалку с рыжим, но явно не сегодня. Ведь в таком взвинченном состоянии ещё пара фраз, и ему реально может снести крышу.       Чуя тем временем недоумённо посмотрел вслед детективу и вновь без зазрения совести пошёл за ним, также ускоряя шаг. — Хей, ты чего? — Дазай не останавливается. — Да подожди же! Куда ты так гонишь? — наконец вновь оказавшись рядом, Чуя перевёл дыхание и как ни в чём ни бывало продолжил. — Что это с тобой сегодня? Ты не рад меня видеть? — Завались, — процедил Дазай, до боли сжимая кулаки в карманах. — А не то что? — с азартом спросил рыжик, хитро щуря глаза. — Тц, — у детектива от ярости уже начинали дрожать плечи, а за ними и руки. Дыхание сбивалось всё сильнее и никак не хотело приходить в норму. — М? Чего не отвечаешь? — спросил Накахара, понемногу сбавляя темп ходьбы и отставая. — Или с высоты плохо слышно? — кажется, у шатена задёргался глаз. — Хотя верно… Такой вышке, как ты, наверняка слышно одни радиостанции.       Это была последняя капля. Как бы Дазай ни пытался сдерживаться, но любому терпению рано или поздно приходит конец. Тем более его собственному.       Он круто развернулся и вновь пошёл быстрым шагом, только теперь на Чую. Замахнувшись, он уже собирался ударить, но рыжий увернулся, что, впрочем, не помогло, так как уже в следующую секунду получил ногой по спине, из-за чего по инерции полетел вперёд к перилам. Обернувшись, он увидел только Дазая, что замахивался вновь. Увернувшись в очередной раз, Чуя всë же не удержал равновесия и упал на перила спиной. Накахара хотел было встать, но Дазай вдруг навалился на него, прижав к бортику перил ещё сильнее. — Может хватит уже? — немного недовольно произнёс рыжий. — Хватит?! Нет, не хватит! Хватит только тогда, когда я оторву тебе руки и ноги, разломаю кости, покромсаю тело на мелкие кусочки, сожгу и развею прах по ветру, вот когда хватит! — истерический ор казалось слышали даже за пределами моста. — Воу! Потише. Подуспокойся немного, а то на нас уже люди оглядываются, — и действительно: проходящие мимо люди косились на этих двоих, как на сумасшедших, и старались обходить стороной. — И, может, все же немного ослабишь хватку? А то у меня уже спина начинает болеть.       Понемногу отходя от гнева, Дазай осмотрелся и увидел, что они стоят в весьма двусмысленной позе: детектив нависнул над рыжим, прижав его к перилам. Осознав это, он с ужасом отскочил. Чуя же наконец нормально встал и потянулся, молясь, чтобы с его позвоночником всё было в порядке.       Дазай глубоко вздохнул и начал понемногу приходить в себя. Медленно, но верно мысли возвращались в привычное русло, а руки переставали дрожать, дыхание восстанавливалось и желание убивать постепенно уменьшалось. — Успокоился? — спросил Чуя, причём совершенно будничным тоном, будто ничего не произошло. — Чт- Успокоился?! Серьёзно?! Ты меня вывел, а теперь спрашиваешь, успокоился ли я? — кажется, у Дазая вновь начал дёргаться глаз. — Ладно, ладно, — рыжий поднял руки в примирительном жесте. — Я просто хотел пошутить, кто ж знал, что ты в драку полезешь. — Тц. Вот же ублюдок! — Дазаю явно не хотелось продолжать этот разговор, поэтому он развернулся и пошёл прочь. — Я тоже тебя ненавижу~! — пропел Накахара вслед.       У Осаму явно был плохой день, в отличие от рыжего, который провёл свой выходной на удивление отлично и без заморочек. И поэтому, увидев своего бывшего напарника в столь скверном расположении духа, он решил, что лучшим окончанием этого дня будет испортить его Осаму.       Правда, то, что он будет настолько не рад, что захочет серьёзно его прибить, Чуя немного не просчитал. Но останавливаться сейчас уже в любом случае поздно, поэтому он возобновил ход, чтобы нагнать шатена. — Ты со мной что, до дома собираешься идти? — с нескрываемым возмущением спросил Дазай, вновь завидев рыжего рядом. — А что, нельзя?   — Только попробуй! С чего ты вообще за мной увязался? Обычно ты не бываешь особо доволен, когда мы где-нибудь встречаемся, — разговаривать с Накахарой не особо хотелось, однако другого выбора не было. Если Осаму будет молчать, то рыжий вновь начнёт задалбывать его и выводить своими шутками из себя, как было пару минут назад. — Поверь, я и сейчас недоволен… Был бы, если бы у меня сегодня не было такое хорошее настроение, — Дазай в недоумении повёл бровью. У этого рыжика разве бывает другое? — Когда я тебя увидел, то был не особо рад. Но потом я подумал, почему я должен расстраиваться из-за такого пустяка? Ведь я могу, наоборот, сделать этот день намного лучше, выбесив ненавистного мне человека и насладившись его страданиями, — закончил Чуя. — Другого я и не ожидал, — раздражённо ответил детектив. — Что ты вообще здесь забыл? — Если тебе так интересно, то я просто наслаждаюсь своим выходным и любуюсь великолепным закатом, — Накахара прошёл чуть вперёд, поправляя шляпу. — Учитывая, что это был риторический вопрос, совершенно не интересно, — отрезал Дазай. — А закат просто ужасный. — Дерьмовенькие у тебя вкусы, — ответил Чуя, гаденько улыбаясь. — Ах ты!.. — вывести Дазая из себя было всë ещë проще простого. За секунду преодолев расстояние между собой и Чуей, Дазай было снова хотел ударить рыжего, однако тот увернулся, и, припомнив предыдущий опыт, резко побежал вперёд. Дазай бросился за ним, попутно выкрикивая разного рода угрозы и ещё больше распугивая прохожих, что уже явно успели пожалеть о своём решении прогуляться по мосту этим вечером. — А ну стой! — уже почти догнав Накахару, он собирался его схватить, как тут споткнулся об какой-то невесть откуда взявшийся мусор. Чтобы удержаться, шатен попытался схватиться за перила, однако рука предательски соскользнула, и он всё же грохнулся на асфальт. Завидев такую картину, Чуя не сдержался и прыснул со смеху. — Чё ржёшь?! — крикнул Дазай. Из-за падения его плащ испачкался ещё сильнее, а колено, которое уже и не болело практически, после удара о землю вновь начало ныть. С трудом поднявшись, он отряхнул себя и с ненавистью посмотрел на рыжего. Тот всё ещё хихикал, прикрывая рот рукой. — Что, ноги настолько длинные, что заплетаются? — Заткнись, иначе прибью. — Да ладно тебе. Было же весело, — беззаботно сказал Накахара, перестав наконец смеяться. — Тебе бы только надо мной и потешаться, — мрачно ответил Осаму. — Ну естественно, — промурлыкал рыжий, ужасно довольный тем, как разворачиваются события.       С трудом переборов желание врезать Накахаре, Дазай развернулся и отошёл на пару метров. Этот коротышка явно не стоил его нервов, однако перебороть себя и успокоиться никак не получалось.       Тем временем Чуя с удовлетворённой улыбкой запрыгнул на перила и уселся на них, совершенно не беспокоясь о том, что позади него пропасть. — Чего молчишь? Закатом любуешься? — спросил он, явно иронизируя. — Закат ужасный, и я об этом уже говорил, — щурясь от всё ещё бьющего по глазам света, ответил шатен. — Но лучше уж на него смотреть, чем на тебя. — Правда? Неужели моя красота настолько ослепительна, что тебе легче смотреть на солнце, чем на меня? — наигранно воскликнул рыжий. — Агрх. Как же ты достал, — протянул Осаму. — Просто сдохни уже наконец, все будут только рады. — Правда? Ну ок, — произнёс Накахара.       Дазаю показался довольно странным такой ответ, однако он не обратил на это внимания. Но абсолютная тишина после этого момента немного напрягла. А услышав громкий плеск воды позади, он резко развернулся, и с ужасом никого не обнаружил на мосту.       Чертыхнувшись про себя, Осаму подбежал к перилам и, перегнувшись через них, судорожно начал оглядывать воду, выискивая горе-суицидника. Взгляд скользил по воде, осматривая всё без исключения, однако поверхность реки была пустой и гладкой, будто ничего и не произошло. Сначала Осаму подумал, что тот немного поплескается и вынырнет, но секунды шли, а он не появлялся.       Тут уже стало не до шуток. Дазай хоть и ненавидел рыжего, но его смерти допустить не мог и не хотел. Поэтому, не тратя время на лишние раздумья, он сорвался с места и побежал к концу моста, который, благо, был уже совсем близко. При этом он конечно не забывал проклинать весь мир, а в частности мусор, не дающий нормально бежать, людей, попадающихся на пути, и, конечно же, одного рыжего идиота, из-за которого его и без того ужасный день теперь превратился в кошмар.       Наконец, выбежав с моста, он повернул, и, перемахнув через ограду, побежал по насыпи вниз, к реке.       Зачем он его спасает? Ведь мог бы просто уйти, наслаждаясь долгожданной тишиной. Это ведь не его дело, да и не особо ему Накахара нужен. Однако, как бы он себя в этом не уверял, просто так равнодушно уйти не смог бы.       Возможно, это из-за того, что когда-то они были напарниками, и спасать Чую от всевозможных попыток умереть было его обязанностью. Возможно, те года в мафии их так сблизили, что теперь Осаму даже думать не хочет о том, что Чуя может умереть. Однако в тоже время он отгоняет прочь любые мысли о возможной привязанности, дружбе и, боже упаси, любви. Он никогда его не любил и в жизни не полюбит. Однако и безразлично относиться к нему не сможет и будет всегда вытаскивать из передряг, если это потребуется.       И именно поэтому он сейчас несётся вниз по насыпи, спотыкаясь, едва не падая, ещё сильнее пачкая плащ об траву и грязь и игнорируя нарастающую в колене боль.       Река поблёскивала в лучах догорающего заката. Алые от света волны накатывались друг на друга и в безмолвии плыли дальше, постепенно сходя на нет.       Однако любоваться этим у Дазая совершенно не было времени, ведь где-то под этими волнами находился тот рыжий придурок, и его нужно было срочно достать.       Не переводя дыхание и даже не останавливаясь, шатен бросился в воду. Та была холодной и мутной, так что не видно было почти ничего. Однако всё же разглядев на некоторой глубине силуэт, он поплыл к нему. Схватив Чую, он что есть силы рванул наверх, потому что воздух в лёгких уже заканчивался, а помереть ещё и самому Осаму совсем не хотелось.       Вынырнув, он тут же глубоко вдохнул, а после, щурясь от всё никак не хотевшего заходить солнца, поплыл к берегу. Мокрый с головы до ног, он вылез из воды и вытащил на берег Накахару. Немного переведя дух и отдышавшись, детектив посмотрел на него: запутавшиеся мокрые волосы, прилипшие ко лбу, такая же одежда, бинты, размокшие от воды и немного размотавшиеся — в голове тотчас начали появляться воспоминания, которые Осаму так упорно старался забыть всё это время. Не раз он вытаскивал его из этой реки и далеко не в первый раз видел эту картину.       Чуя тем временем шевельнулся и, вдруг глубоко вдохнув, закашлялся, упираясь локтями в землю и переворачиваясь со спины на живот. — Я уже думал, тебя откачивать придётся, — сказал Дазай, наблюдая за рыжим, что пытался сесть. — Хах… Что, собирался искусственное дыхание делать? — усмехнулся тот, всё ещё пытаясь отдышаться. — Чего?! — Дазай подскочил, возмутившись не столько словам собеседника, сколько тому, что под ними подразумевалось. — Нет, конечно! — А если бы я сам не очнулся? — Завались. Лучше бы спасибо сказал, за то, я тебя спас. — Я вообще не просил меня спасать, к сведению, — уточнил Чуя. — Ты сам полез. — То есть я теперь ещё и виноват? Ну замечательно, лучше бы я вообще ушёл и оставил тебя тут подыхать, — Дазай был возмущён всей этой ситуацией. Мало того, что он потратил кучу сил на то, чтобы вытащить рыжего, которому вообще походу плевать, так ещё и промок до нитки и теперь рискует заболеть. — И правда. Я был бы тебе тогда впервые в жизни благодарен. Ведь моё горе ничем не заглушить! — наигранно грустно произнёс рыжий. Осаму на это лишь фыркнул. — И какое у тебя горе? По-моему ты недавно говорил про хорошее настроение. — В мире всё быстро меняется, — вздохнул Накахара. — Помимо одного — желания девушек романтично закончить жизнь! Я вот уже несколько месяцев пытаюсь найти прекрасную даму, которая согласилась бы со мной совершить двойной суицид, но безуспешно. — театрально размахивал руками Чуя. — И по этому с горя я решил прыгнуть сам, ведь я никому не нужен!       Дазай опешил на пару секунд и даже не нашёл, что сказать. Он просто широко открытыми глазами смотрел на мафиози, который тем временем увидел что-то в воде и полез доставать. Через пару секунд он вернулся в прежнее положение уже со своей шляпой в руках. — Чего молчишь? — слегка недоумённо спросил он, отряхивая головной убор от успевшего прицепиться к нему мусора. — Т-ты… Да ты… Ты сейчас серьёзно?! — детектив просто не находил слов. — Ну да, а что? — Да… Да это самая глупая и нелепая причина для самоубийства, что я когда-либо слышал! — Дазай схватился за голову руками. — Скажи, что ты пошутил! — Почему же глупая? Для меня это большая проблема! — Чуя пытался выглядеть серьёзным, однако было видно, что его пробивает на смех. — Это моё горе! — Это ты моё горе! — обречённо простонал Осаму, утыкаясь лицом в колени, в то время как Накахара уже откровенно ржал.       Солнце уже зашло за горизонт, и теперь о нём напоминало лишь красное небо, переливающееся нежно-розовыми и оранжевыми оттенками. Река уже была не алой, а светло-жёлтой и мягко перекатывалась мелкими волнами.       Чуя наконец перестал хохотать и посмотрел на Осаму. — Хочешь узнать, зачем я это на самом деле сделал? — он чуть приулыбнулся и прищурил глаза. — Я подумал, что просто понадоедать тебе — это слишком неинтересно. Поэтому я решил как-нибудь эффектно закончить этот день, при этом испортив его тебе ещё сильнее, и улучшив его себе.       Осаму даже не шевельнулся. Он просто прокручивал в голове то, что сказал Чуя, и не понимал, смеяться ему или плакать. Вся эта ситуация вынуждала просто смеяться сквозь слёзы, стараясь при этом не сойти с ума. Дазаю уже не хотелось даже злиться. Он просто смотрел перед собой и с тихим ужасом и смехом осознавал ситуацию. Чуя. Лишь. Хотел. Испортить. Ему. День. Это просто вышка… — Но ты не думай, что я только поэтому это сделал. Мои неудачи с двойным самоубийством тоже играют большую ро… — Дазай молча поднял шляпу и накрыл ею лицо рыжего. — Заткнись. Просто заткнись, — сказал он. На его лице была едва видна горькая улыбка. Так обычно усмехаются, когда уже выплаканы все слёзы, а горло охрипло от криков, и хочется просто смеяться от безысходности.       Осаму медленно поднялся, и, даже не оборачиваясь, пошел прочь. Боль в колене всё не проходила, и завтра, наверно, придётся всё-таки пойти к врачу. О плаще и остальной одежде даже не хотелось думать.       Единственное, чего сейчас хотелось, так это наконец прийти домой и забыть весь сегодняшний день как страшный сон. Или же… не совсем страшный? Нет, конечно, все сегодняшние события были ужасны, а вечер стал просто фееричным фиаско, но ведь он сейчас смеётся. Смеётся от безысходности, смеётся сквозь боль, но… смеётся. А значит, всё было не так уж и плохо, верно?