Храни меня у сердца

Fear is dark but my love is a lantern Shining up like coins in a fountain Hope is a tree sitting on a mountain where the grass don't grow (Passenger — Coins in a Fountain)

Его заказали неделю назад. Модель PL500, «помощник по дому», кастомная внешность, отключенный диод. «Мы просканировали вашего мужа», — слышал Эллиот разговор на кухне. Они создали Его внешность на основе черт трупа, прогнав его через трехмерный сканер. Эллиот находил это жутким. Впервые он увидел Его, когда вернулся из школы: мирного, спокойного, сидящим на диване гостиной. Он сидел неподвижно. Но, заслышав присутствие Эллиота, повернулся и сказал: — Привет! Как прошел день в школе? Эллиот молча прошел в свою спальню. Он не был его отцом. И никогда не смог бы стать. Было много причин, и замершее кукольное лицо — лишь одна из них. И Эллиот больше всего хотел, чтобы Он исчез. Это было неправильно, до омерзения жутко — иметь в доме андроида, скопированного с их с Дарлин мертвого отца. Но с матерью не поспоришь. *** Эллиот спустился к завтраку. Он стоял там, скрестив руки — отцовский жест, знакомый, и от того вызывающий еще больше дискомфорта. — Доброе утро, малыш, — произнес Он и поставил перед Эллиотом тарелку с яичницей и беконом. И стакан какао. Эллиот взял ломтик хлеба и обмокнул в незапекшийся глазок, прорывая тонкую оболочку. Желток растекся по тарелке и впитался в хлеб. — Спасибо, — тихо ответил Эллиот. — Почему ты избегаешь меня? — вдруг спросил Он и выдвинул стул, садясь напротив. Эллиот вздохнул. — Ты похож на отца. Но ты — не отец. Отец никогда не готовил мне завтрак. И никогда не проводил со мной время по утрам. — Я не смогу заменить тебе папу, — согласился Он. — Но я постараюсь помогать тебе, твоей сестре и матери. Я хочу стать тебе другом. «Хочу». «Постараюсь». Ты чертова машина, — подумал Эллиот. — Ты не можешь хотеть или стараться. Пускай искусственный интеллект в твоей башке достаточно мощен — это все равно только программа. — Ты можешь доверять мне, Эллиот, — произнес Он, выделяя имя интонационно, и всмотрелся в его лицо, анализируя, пытаясь считать эмоции. Тот нахмурился — ему не нравилось, что Он пытается копаться в нем исподтишка, незаметно, фоном. — Я не смогу, — пробормотал Эллиот, залпом допил какао, оставляя нерастворившийся осадок стекать на дно, схватил рюкзак и направился к двери. — Подожди, — окликнул его Он. Эллиот обернулся. Он протягивал ему пакет с обедом. — Спасибо, — повторил Эллиот и запер дверь. Прислонился к ней с другой стороны, запихивая пакет в рюкзак. Конечно, стоило отказаться, выразить лишний раз недоверие. Все это было слишком странно, слишком неправильно. *** Эллиот уже переоделся и лежал в кровати, когда услышал шаги за дверью — и он точно знал, что эти шаги — не мамины. Он вежливо постучался, прежде чем приоткрыть дверь и, как чертов вампир, зашел только после приглашения. — Готовишься ко сну? — Очевидно, — вздохнул Эллиот, понятия не имея, чего ожидать. Он подошел и сел на краю кровати. На Нем были эти знакомые (те же самые?) куртка и кепка, и даже совершенно ненужные очки. Эллиот почему-то был уверен, что у него хорошее зрение. — Как прошел твой день? — Ты уверен, что мы должны это делать? — с иронией спросил Эллиот. — Не обязательно, — пожал плечами Он. — Я уже слишком взрослый, чтобы ты читал мне сказки. Он улыбнулся, показывая зубы, и эта улыбка искрилась теплотой. В груди Эллиота что-то перевернулось. Мимика была скопирована досконально — Эллиот почти ей верил. И — испытывал ужас. Он спрашивал его не из интереса — Он даже не мог испытывать интерес. Просто сбор информации для последующего анализа. — Я ненавижу тебя, — вдруг сказал Эллиот, и улыбка на Его лице погасла. Впору было засмеяться от того, каким растерянным Он теперь выглядел. — У тебя, наверное, есть причины? — склонил голову Он. — Конечно. Но я не хочу говорить об этом. — Не настаиваю. Но если тебя что-то тревожит, ты всегда можешь поведать мне, Эллиот. Я никому не расскажу. — Никому не расскажешь, — повторил Эллиот, поднимая брови. — Ты подключен к базе данных Киберлайф и высылаешь им отчет каждые двадцать четыре часа. — Они конфиденциальны. Эллиот фыркнул и покачал головой. — Рассказать что-то тебе — то же самое, что выложить пост в интернет. А просочившееся в интернет остается там навсегда. Поэтому — нет, я не могу доверить тебе секреты. — Интересуешься информационной безопасностью? — снова улыбнулся Он. — Немного разбираюсь, — тихо ответил Эллиот. Тихо — потому что смутился. Он редко вспоминал, что вообще что-то умеет и может. Непривычно это было. — Мы что-нибудь придумаем. Спокойной ночи, — сказал Он и, слегка поправив одеяло, вышел из комнаты. Эллиот сморщился от слова «мы» — потому что пока что все звучало так, будто все это было необходимо только Ему. С другой стороны, возможно, контакт с Эллиотом был лишь одной из основных веток программы, необходимость, смысл — не жизни — но существования. Что ж, Эллиот Ему не завидовал. *** Дневник полетел на пол, звонко хлестнул лакированной обложкой о паркет, и Эллиот вздрогнул. Это случалось сотню раз — разве стоит в сто первый быть таким же напуганным? Он ведь прекрасно знает, что будет дальше. Он вполне способен это пережить. — Ничтожество, — прошипела мать. — Жалкий неуч. Что такого сложного может быть в школьной программе?! — Я не люблю чтение, ма, — зачем-то произнес Эллиот. Нелюбовь никак его не оправдывала, конечно. Поначалу он старался, но ему быстро перестало нравиться читать вслух. То, что почти все в классе если и не делали это сносно, то хотя бы были на это способны, никак не помогало. Невольно он акцентировал на себе еще больше внимания, потому что каждый раз, когда его просили, а он отказывался, кончался разборками. Но он просто не мог. — Я когда-нибудь пришибу тебя, — выкрикнула мать и замахнулась. Но Эллиот не стал закрываться от нее — он с удивлением смотрел, как Он перехватил ее руку. — Тише, милая, — произнес Он, опуская голову ей на плечо и приобнимая. — Он всего лишь ребенок. Мать вздрогнула от неожиданности, но, на удивление, не разозлилась еще больше, не оттолкнула Его. Она сделала долгий выдох и прикрыла глаза, будто бы успокаиваясь; но больше всего Эллиот был поражен Его взглядом, направленным прямо на него — не на мать. Будто бы она вообще не имела значения. — Выйди, Эллиот, мы с мамой поговорим. Тот поднял дневник, все еще не веря, что свободен, и выскользнул из комнаты, взлетая на второй этаж. Он выглядел ужасно странно рядом с его матерью — потому что, пока отец был жив, они себя так не вели, никогда не выглядели так. (Отец всегда брал ее за руки, поворачивал ее лицо к себе, завладевал ее вниманием.) У Эллиота голова шла кругом, когда он пытался понять, кем или чем Он являлся. Но хуже всего был этот взгляд. «Ты можешь доверять мне, Эллиот». Он еще никогда не видел, чтобы Он действительно вмешивался в жизнь их неполной, недоделанной семьи, хоть как-то нарушал привычный ход их странной жизни. Он вступился за Эллиота, Он спас Эллиота. Тому до омерзения не нравилось чувствовать себя должным. *** Сердце Эллиота будто замерло, зрение куда-то повело и размыло, и все, что он старался сделать — это вдохнуть. Он встречал его из школы. Стоял, сунув руки в карманы, на конце тропинки, ведущей из дома. — Разве твой отец не умер? — раздалось откуда-то сзади. — Это андроид! — ответил другой голос. Дальше Эллиот уже не слышал. Он молча взял рюкзак и вышел из автобуса. Теперь все об этом знали, весь класс, а впоследствии — вся школа. А он так не любил лишнее внимание. Для многих андроиды еще были в новинку, так что, без сомнений, обсуждать это будут на каждом углу — оставалось надеяться, что интерес угаснет как можно быстрее. — Зачем ты выперся? — спросил Эллиот, проходя мимо него в дом, и его голос прозвучал устало, а не раздраженно, как он планировал изначально. — Подумал, что будет полезно создать видимость того, что ты получаешь достаточно внимания в своей семье. «Подумал». Но мысль была интересная. Он подчеркивал, что их настоящие отношения неважны, если они хотят сыграть на публику. Вопрос стоял только в том, что вызовет больше тем для обсуждения: ребенок, на которого его семье плевать, или ребенок, отца которого заменяет навороченный компьютер? Эллиот фыркнул. Он хотел на Него злиться, но не мог. Потому что даже когда Он доставлял ему неудобства, он будто бы делал это не нарочно, будто бы искренне хотел помочь. Его легко было бы заставить извиниться — но Эллиот не видел в этом никакого смысла. — Только не приходи к школе, — вздохнул Эллиот. — Хорошо. — Он кивнул, подцепляя лямку рюкзака, чтобы помочь снять его со спины — будто бы он был слишком тяжелым, чтобы Эллиоту доставило хоть какую-то трудность сделать это самому. — Интересно, сколько еще они будут это мусолить? — беззлобно фыркнул Эллиот, садясь за обеденный стол. — Папа-андроид, подумать только. — Тебе нравятся завтраки? — вдруг спросил Он, и затем уточнил: — Те, которые я готовлю по утрам. — Я не особенно разборчив в еде, — слегка смущенно ответил Эллиот. — Меня это устраивает, если… «…если тебе не сложно», — едва не продолжил он. — Если? — улыбнулся Он, заваривая чай, о котором никто не просил, и удержал на Эллиоте долгий взгляд. Он прощупывал его, аккуратно и медленно, как врач-педиатр из ближайшей клиники. Эллиот поморщился. Он почти верил Ему. — Ничего. Из приоткрытого окна потянуло табачным дымом — мама подходила к дому. Эллиот взял кружку с брошенным туда пакетиком чая, подобрал рюкзак и поднялся наверх. *** Иногда Эллиот выбирался на крышу. Вылезал через окно, шел по карнизу, цепляясь за край кровли, и забирался на навес крыльца. Здесь ветер трепал его волосы и дышалось как-то легче. Он мог отодвинуться подальше от края, лечь, раскинув руки, и тогда его не было видно с земли. Эллиот прислушался. Кто-то бродил по дому. В дверь его комнаты постучали. Потом она с легким скрипом несмазанных петель отворилась, и по полу прошлась цепочка тяжелой, но аккуратной поступи. Он с вопросительной интонацией позвал его по имени. — Я здесь, — негромко ответил Эллиот. Послышались еще несколько шагов. — На крыше? — спросил Он. — Угу. Прошло какое-то время, прежде чем Его голос раздался уже снизу. — Ты там? Вздохнув, Эллиот сел и подвинулся ближе к краю. Он стоял перед домом, задрав голову, и бейсболка каким-то чудом еще не упала с него. Эллиот свесил ноги, и на Его лице промелькнуло нечто вроде волнения. — Это опасно, Эллиот. Спускайся. — Я уже падал с такой высоты, — иронично ответил он. — Скажи честно: ты больше беспокоишься обо мне или о счете за медицинские услуги, который выставят моей маме, если я все же упаду? Он покачал головой. Должно быть, в его программе просто были заложены реакции на происходящее — Эллиот смирился с этой мыслью. — Лучше ты забирайся ко мне, — сказал он, наслаждаясь выражением растерянности на его лице; никто другой не позволил бы так над собой насмехаться. — Мы с отцом иногда сидели здесь, — надавил Эллиот. — Я несколько тяжелее, — возразил Он. — Разве анализ не подсказывает тебе, что будет проще проконтролировать меня, если ты будешь рядом? — Мой анализ подсказывает мне, что крыша не выдержит моего веса, — неожиданно ехидно парировал Он. Эллиот придвинулся еще ближе к краю. Он сжал зубы и внимательно осмотрел дом, а затем — подошел к сараю и взял прислоненную к нему лестницу. Забравшись, сел на некотором расстоянии, ближе к углу, и пояснил: — Здесь конструкция прочнее. Он протянул Эллиоту руку, и тот поразмышлял, хочет ли прикосновения, прежде чем придвинуться. Он посмотрел вперед и по сторонам, будто бы тоже мог насладиться открывающимся видом, и, когда Эллиот оказался ближе, приобнял его за плечи. Тот вспыхнул, и первым порывом было вырваться — он с паникой взглянул на траву перед домом. Но прикосновение было настолько ненастойчивым и аккуратным, что Эллиот понял — он действительно мог сам прервать это в любой момент. «Я не смогу заменить тебе папу». Он был всего лишь копией его отца. И Он ведь ничего не знал; никто не говорил ему. «Ты можешь доверять мне, Эллиот». Шанс начать сначала? Эллиот усилием успокоил дыхание и приник к Его боку. Даже если Он заметил ускорившееся сердцебиение и напряжение в его теле, то никак не подал виду. Эллиот полез в карман куртки, достал оттуда пачку сигарет и зажигалку и под удивленный взгляд положил их Ему на колени. — Мой отец много курил. Тебе стоит попробовать, если ты хочешь быть больше похожим на человека. — Где ты их взял? — спросил Он, управляясь с упаковкой одной рукой так, будто бы уже делал это когда-то. — Стащил у мамы, — пожал плечами Эллиот. Он вложил сигарету между губ, поджег, затягиваясь — имитируя — почти идеально, и взялся пальцами, чтобы отвести ее ото рта. Эллиот слабо улыбнулся и прикрыл глаза. Он держал сигарету по-другому. *** На ладонях Эллиота лежал кабель с незнакомым разъемом на одном конце и привычным USB — на другом. Его руки дрожали. — Ты уверен? Он кивнул, улыбаясь, и беззаботно качнул ногами, сидя на его кровати. На Его груди не было кожи, да и самой груди, в общем-то, не было — пластина была снята, пускай не с первой попытки и не стандартным набором отверток, но Эллиот не был бы собой, если бы не достал то, о чем Он сам ему подсказал. В век, когда у мобильного телефона не открывается задняя крышка, взламывать технику было еще интереснее. — Ладно, — выдохнул Эллиот и отвернулся к ноутбуку, вставляя провод в соответствующие разъемы. Новая техника — новые утилиты, все своим чередом. Он вздрогнул, когда ноутбук просигналил о подключении нового устройства — будто бы почувствовал это. — Это несложно. Ты справишься, — сказал Он, и по коже Эллиота побежали мурашки — настолько неправильно это звучало. Он взламывал продукт компании Киберлайф — передовое устройство. Если они были достаточно умны — они уже это знали. «Я знаю, как избежать того, чего ты боишься. Просто сотри эти части памяти. Я буду помнить выводы анализов — но не буду помнить причины». С Его стороны было очень справедливо позволить копаться в Нем, если Он хотел копаться в Эллиоте. Эллиот не мог знать наверняка, что именно из их с Ним разговоров известно там, наверху, в этой чертовой башне, которую видно из любой части города. «Им необязательно это знать. Мы можем стереть эту информацию». Эллиот навел курсор на строку поиска, щелкнул мышкой, ввел слово «какао» и методично вычистил все, кроме той самой записи-выводе. Его веки были прикрыты — вздрагивали каждый раз, когда Эллиот нажимал кнопку «Del». Будто бы что-то из него уходило — и впрямь уходило, должно было уходить. В логе висело несколько некритичных ошибок — типично для столь сложного устройства. Стоило поковыряться в аудио и видео, чтобы вычистить все и оттуда. — Ты помнишь, почему я люблю какао? Он покачал головой. — Но я помню, что любишь. Он мог врать. Или не мог. В конце концов Эллиот собственными глазами смотрел на базу данных с одной лишь строчкой. — Я люблю какао, Эд- Эллиот осекся, глядя на появившуюся сторочку. Поигрался со временем, вручную перемещая эту свою фразу в прошлое. — Нет, это имя тебе не подходит. — Мне дали его при запуске, — поднял брови Он. — Но ты можешь звать меня по-другому. По номеру модели, например. Эллиот сморщился: номер модели был слишком абстрактным для Него, имя его отца — слишком конкретным. Он уже не был просто машиной — но еще не был и человеком. Эллиот закрыл глаза и сказал первое, что пришло ему в голову. *** Дарлин разглядывала прозрачный рюкзачок с разными флаконами внутри — подарочный набор косметики, который ей вручила мать. Эллиот надеялся, что после этих шампуней волосы не будут путаться так сильно: слишком часто он слышал душераздирающие визги, которыми сопровождалось расчесывание, и, тем более, попытка заплести что-то сложнее конского хвоста. «Лохудра», — называла ее мать, когда Дарлин сбрасывала все резинки и заколки, и ее пушистые, волнистые волосы ниспадали по плечам и спине до самого пояса. Впрочем, этим утром прической занималась не она. И не Эллиот. Благо, в доме были куда более мягкие и умелые руки. Матери категорически не нравились пятнадцать разнообразных заколок на распущенных волосах Дарлин, но вот последняя была, очевидно, счастлива. Еще эти очки в виде звездочек в розовой оправе отлично дополняли образ юной рок-звезды. Эллиот невольно улыбнулся, когда она потащила в рот очередной кусок пиццы — слишком большой, чтобы не измазаться. — Я могу его порезать для тебя, — предложил Мистер Робот, но Дарлин лишь помотала лохматой головой. Он усмехнулся и поднял взгляд на Эллиота, сидящего напротив. — Она справится. Эллиот видел, как напряглись руки матери рядом с ним, как проступили вены — о, ее такое поведение выводило из себя. Но, по крайней мере, она не лезла через весь стол, чтобы отобрать у Дарлин пиццу и наорать на нее за то, что все щеки и руки опять в соусе. Эллиоту нравилось чувствовать, что его сестра рядом с Мистером Роботом в безопасности. Это было непривычное ощущение, и оно обычно не было связано с образом их отца. Но теперь Эллиот смотрел на них, и ему казалось, что все… в порядке? Эллиот испытывал тревогу от отсутствия тревоги. Он вздохнул и принялся за свою пиццу. В дайнере было светло и играла какая-то легкая музыка, машины на парковке то и дело сменялись — Эллиот по привычке запоминал номера, цвета и марки. — Я тоже кое-что приготовил, — сообщил он и достал из рюкзака коробку с игрушечными пони. Если бы глаза Дарлин не были скрыты темными очками, он бы видел, как они засветились — но и так все было понятно по протянутым рукам и по тому, как она вцепилась в коробку, разглядывая подарок. — Они просто чудо, правда? — сказал Мистер Робот, склоняясь к ней, и принялся помогать открыть коробку и снять с блистера все проволочные крепления, удерживающие фигурки. Наверное, Дарлин была достаточно наивной, чтобы принять его интерес за чистую монету. Эллиот усмехнулся, глядя, как мешаются ему рукава форменного пиджака. Мистер Робот не мог выйти дальше двора без опознавательных знаков, но, когда Эллиот впервые увидел его в заводской одежде, то едва не рассмеялся. Костюм был вполне стильным — но слишком уж неподходящим для Мистера Робота, слишком непривычным глазу. Он облегал слишком плотно, утончал силуэт. Это выглядело непропорционально. Ему шло больше одежды. Телефон вдруг завибрировал в кармане Эллиота — было странно, ведь все они были здесь, в сборе. Он открыл сообщение, нахмурился и убрал телефон. — Я сейчас приду, — сказал он и вышел из-за стола прежде, чем мать успела возразить. Он направился в сторону туалета, выждал, пока она вновь уткнется в старую книгу в мягкой обложке, которая заслуживала явно больше внимания, чем все они, и покинул дайнер. Перешел улицу, прошел квартал, как было сказано в SMS-ке, и увидел лавку, на которой сидела женщина. Эллиот видел ее в доме незадолго до того, как им доставили Мистера Робота. Он присел с другого краю. — Как он тебе? — спросила она, глядя в другую сторону (Эллиот едва услышал вопрос). Эллиот подождал, пока пройдет прохожий, и также негромко ответил: — Не так плохо. Ладит с Дарлин. — А с тобой? Эллиот откинулся на спинку, делая вид, что осмысленно перебирает что-то в телефоне — стандартные приложения, старые сообщения от матери. — Мы все пытаемся найти общий язык. Но в целом я почти свыкся. Если для них так будет лучше… — Про них мне понятно. Я спрашиваю про тебя. Эллиот вздохнул, блокируя телефон. — Я не знаю, как относиться к тому, что это копия моего отца. Сама мысль о том, чтобы заменить человека… Вы ведь именно этого добиваетесь? — Жаль, что я не смогла приблизить его к реальности сильнее. Я еще только веду работы по созданию цифровых слепков… разума, в том числе. — Нельзя перенести человека в компьютер. Это будет грубая копия с неизбежными потерями. — Прогресс не стоит на месте, мой мальчик, — вдруг усмехнулась женщина. — Когда-нибудь я добьюсь того, что детализация будет настолько сильна, что сможет обмануть кого угодно. В этом было все дело. Мистер Робот был копией внешне — но он не был тем же человеком. Не совсем те привычки, не совсем те жесты. Эллиот никогда не смог бы воспринимать его, как отца. Но если бы его разум был досконально скопирован, а не сухо набросан нейросетью по воспоминаниям? Если бы он держал сигарету правильно? — Я рад, что он не полная копия, — ответил Эллиот. — Вам все еще интересно мое мнение? Женщина повела плечами. — Всегда интересно посмотреть на свою работу со стороны. Она встала, будто никакого разговора не было, и скрылась за перекрестком. Эллиот незаметно проследил за ней глазами, и лишь через пять минут поднялся сам, чтобы вернуться к празднованию дня рождения Дарлин — в кругу семьи. *** Мистер Робот курил в окно в его комнате. — Как думаешь, если мама узнает, кому из нас прилетит в первую очередь? — спросил Эллиот, включив ночник у кровати. — Смотря на кого она подумает, — пожал плечами Мистер Робот и сбросил пепел. — Вдруг это ты куришь, прикрываясь мной? Эллиот запустил в него только что снятой футболкой. Тот резко вытянул руку, безошибочно рассчитав траекторию полета. — Ты сдашь меня, если увидишь за курением? — Вообще-то нет. — А если будет что-то серьезнее? — Алкоголь? — Нет, — фыркнул Эллиот. — Какие-нибудь наркотики. Тоже сделаешь вид, что не заметил? Мистер Робот посмотрел на него, слегка хмурясь. Он молчал дольше обычного. — Разве ты не будешь вынужден рассказать матери? — поднял брови Эллиот, застегивая пуговицы пижамы. — Или сразу обратиться в полицию? Что заложено у тебя в программе? — У меня в программе заложено провести воспитательную беседу. Я пойму, если ты будешь под кайфом, Эллиот. Но, боюсь, у тебя будут проблемы, если это повторится. — Значит, ничего не сделаешь? — прищурился Эллиот, склоняя голову к плечу. — Просто отчитаешь? Мистер Робот затушил сигарету, положил окурок в пластиковый пакетик и спрятал во внутреннем кармане. Это было до ужаса забавно, потому что он мог просто скинуть его за окно — но программа решила, что он не может мусорить. Еще забавной казалось его растерянность — будто они поменялись ролями с тех пор, как Мистер Робот усердно лез в душу Эллиота. — Как же первый закон робототехники? — покачал головой Эллиот. — Ты не можешь бездействовать. — Но если я расскажу матери, это тоже тебе навредит. Ты заставляешь меня выбирать из двух зол. — Твой ИИ с этим не справляется? Мистер Робот не ответил, но во взгляде читалась укоризна, которой Эллиот никогда не видел на этом лице. Он похлопал по кровати рядом с собой. Мистер Робот закрыл окно и подошел к нему, подсев с краю. — Ты же слишком взрослый, чтобы читать тебе сказки? — передразнил он. — Просто хочу еще поболтать с тобой. — Я рад, что у нас появились темы для разговора, — сообщил Мистер Робот и совершенно кошачьим движением перелез через него — огромной, тяжелой тенью — чтобы занять место у стены. Эллиот сдвинулся чуть ближе к краю — это безумие, верно? Он никогда не засыпал в чьих-то объятиях. Почему-то его трясло. Он ведь сам позвал Мистер Робота… — Все в порядке? Эллиот повернулся на бок — лицом к лицу. Пахло табачным дымом. Нет, все не было в порядке, никогда не было. Эллиот придвинулся ближе и уткнулся в грудь Мистера Робота, пряча лицо, стиснул зубы, чтобы не заплакать. Пусть расценивает это как угодно, пусть путается, пусть принимает неверные решения, пусть вся его программа летит под откос. Это было бы справедливо, потому что Эллиот сам рушился, сам был совершенно запутан. У него было единственное правило — не привязываться; но видит бог: он что угодно отдаст, чтобы его в кои-то веки не оттолкнули. Мистер Робот молча положил руку на его спину. Давай, Эллиот, дыши, просто дыши. Ты выносил и не такое. Простые объятия не могут приносить такую адскую боль, не могут осыпать жгучими искрами, не могут перемалывать все кости. Теперь Эллиот хотел оттолкнуть его за то, что он заставляет его чувствовать себя так. Он просто машина, он может только имитировать — сочувствие, желания, что угодно — пожалуйста, на раскрытой ладони, только ничего из этого не было на самом деле. Лучше снова остаться одному, рыдать без свидетелей и ненавидеть весь мир, чем упиваться этой ложью. — Эллиот… Мистер Робот, притянул его к себе, склоняя голову, чтобы прижаться губами к его лбу, и Эллиот, наконец, смог выдохнуть. Какого черта он делал? — Я буду рядом, пока ты этого хочешь. Эллиот прикусил щеку — до крови, опять будет язва — и поднял глаза. — Почему бы тебе не сделать какао? Он готов был поклясться, что видел, как дрогнули губы Мистера Робота, когда тот одарил его долгим ответным взглядом, будто он собирался что-то сказать, прежде чем молча выбраться из кровати. Как только дверь за ним захлопнулась, Эллиот на цыпочках приблизился к ней, закрыл на замок и медленно сполз по ней, больше уже не сдерживаясь, несколько раз ударил кулаком в пол, прежде чем обнять колени и уткнуться в сгиб локтя. Мистер Робот вернулся через пару минут, постучался, позвал его, будто бы и впрямь не понял, что все это было только предлогом. Не дождавшись ответа, сообщил, что оставит стакан под дверью. Дышать получалось только в такт удаляющимся, затихающим шагам. *** Когда Эллиот вскрыл Его во второй раз, ошибки посыпались на него, как барахло из кладовки. Если в прошлый раз их была сотня-другая, то сейчас счетчик показывал больше тысячи. Понятное дело, что все они были указаны под своим кодом, и узнать, что именно их вызвало, можно было, только достав руководство Киберлайф, которым, естественно, они не делились в открытом доступе. Эллиот откинулся на стуле, задумчиво листая базу данных, выискивая те вещи, которые могли бы быть недопустимыми. Что именно Эллиот хотел спрятать о себе? Пока что они не говорили ни о чем странном. Хорошо, наверное, Эллиоту просто хотелось убедиться, что он имеет власть над тем, какая информация просочится в одну из крупнейших компаний. Если бы они заметили взлом, они пришли бы еще в прошлый раз, верно? — Разве ты должен позволять мне это? — спросил Эллиот, глядя на Мистера Робота, сидевшего на его кровати по-турецки, скинув ботинки (отец никогда так не сидел). Тот улыбнулся, склоняя голову, и слегка скосил глаза на тянущийся из груди провод. Его куртка лежала рядом, его рубашка была расстегнута, и все это было совершенно неправильно. — Не совсем, — размыто ответил он. Конечно, он не должен был. Эллиот с самого начала это знал — но всегда было интересно послушать, как Мистер Робот отвертится. — Ты знаешь, что это незаконно, — заметил Эллиот. — Для меня было важнее, чтобы ты мог мне доверять. Я слегка заступил за рамки ради этого — вот и все. «Вот и все». Его программа не должна была допускать нечто подобное. Это нарушение не могло нести для Мистера Робота никакой выгоды — он был чертовой машиной, дружелюбным куском железа, которому дали задание установить доверительные отношения с Эллиотом и отпустили в свободное плаванье. А он позволил себя взломать — он предложил себя взломать. Почему Эллиот не подумал об этом в прошлый раз? С каких пор он для Мистера Робота важнее программы? Мистер Робот встрепенулся, когда Эллиот, со скрипом сдвинув стул, переместился к нему, припал к полувскрытой груди — тихое «Эллиот» — прижался к его губам, мазнув по щетине — руки сомкнулись на его плечах только через несколько секунд. Бережный. Теперь Эллиот злился на эту невесомость, на «я-не-причиню-тебе-вред» — не могло так быть с живыми людьми, Эллиот не верил. Он так же резко отстранился, ощущая, как его колотит, отвернулся к ноутбуку, чтобы не видеть, как Мистер Робот на него посмотрит. — Я сотру это. — Эллиот… — Прости. Я все сотру. У него снова дрожали руки. В логе появлялись новые ошибки, подступила паника. Он мог ковыряться в Мистере Роботе, стирая его воспоминания, давая ему новые, выстроить все так, как на самом деле не происходило. Если бы весь этот чертов мир можно было стереть и нарисовать заново! Эллиот ненавидел его. Элиот ненавидел его, потому что Мистер Робот только тем и занимался, что давал ему надежду. Выдержит ли он это во второй раз? «Ctrl+A». «Del». — Не так быстро, малыш. Все вылетело — подсветка в груди вспыхнула красным пожаром, и Эллиот замер. Мистер Робот держал в руке провод — успел выдернуть до того, как все его воспоминания об Эллиоте были бы безвозвратно стерты. — Почему ты хотел это сделать? — спросил он с каким-то виноватым выражением на лице, слегка наклоняясь к Эллиоту, и тот лишь отпрянул в неоформленном ужасе, который он был не в силах осознать полностью — в ожидании ярости. — Ты сломан, верно? — ответил вопросом Эллиот, покачав головой. Мистер Робот вздохнул, откидываясь обратно — красная подсветка ушла в желтый, и, наконец, сменилась привычно-голубой. Он порылся в куртке и достал сигареты, будто бы они могли его успокоить. Никотин не действовал на пластик. — Дай мне шанс все исправить, — попросил он и перевел на Эллиота взгляд, который тот не мог выдержать. — Скажи, что я сделал не так. Я не хочу забывать тебя — не таким образом. Он зажег сигарету, выдохнул дым, повисший голубым туманом в полумраке комнаты. — Ты сломан, — тупо повторил Эллиот. — Как и ты. Эллиот не нашелся, что ответить. Это было нечестно, но были вещи, которыми Эллиот не мог с ним поделиться. Просто ему нужно было злиться на кого-то, кроме самого себя. Обвинять кого-то, кроме себя. Мистер Робот не мог понимать этого до конца — но он это видел. Он был первым, кто хотел увидеть Эллиота, кто хотел понять его. Он не заслуживал злости. Он даже не был полноценной личностью — он был прямым отражением Эллиота. «Я буду рядом, пока ты этого хочешь». Каково это, когда нажатие трех клавиш отделяет тебя от забвения? Эллиот захлопнул ноутбук. Он отказывался делать это когда-либо снова. *** Вечер был отвратный. Эллиот поднимался по лестнице с одним-единственным желанием — поскорее оказаться дома. Маленькая квартирка в Нью-Йорке стала ему родной — это была зона комфорта, внутри которой он мог, по крайней мере, выплакаться без свидетелей. Удивительно, как одновременно он мог ненавидеть одиночество — и к нему же стремиться. Каждый чертов день: просто оставьте его в покое… Под дверью в его квартиру сидел мужчина. Сперва Эллиоту показалось, что это бездомный — уж больно поношенная была одежда. Такое случалось, когда кто-нибудь забывал закрыть дверь в подъезд. В любом случае, последнее, чего он хотел — это тратить время, пытаясь сделать так, чтобы он ушел. Однако мужчина поднялся, стоило ему подойти, и внимательно посмотрел на его лицо: Эллиоту стало не по себе от такого контакта — слишком резкое вторжение в личное пространство, будто бы его коснулись. — Тебя было не так просто найти, Эллиот, — усмехнулся мужчина, и тот замер, едва потянувшись ключом к замочной скважине, и присмотрелся к истрепанной, когда-то форменной куртке. «Мистер Робот». Что-то до боли знакомое. — Кто вы? — Расскажу, если пригласишь. Эллиот со вздохом открыл дверь, пропуская незнакомца вперед, захлопнул ее за собой и стянул капюшон. Мужчина осмотрелся и сел на краю кровати. Эллиот прислонился к столу и закурил. — Будешь? — спросил он из вежливости, протягивая пачку незнакомцу. Тот взял сигарету, затянулся, закинул ногу на ногу, слегка вальяжно откидываясь, и вновь посмотрел на него. — Ты правда совсем меня не помнишь? — спросил он с легким прищуром. Эллиот покачал головой. Мужчина поднял брови. — Не знал, что с людьми это тоже работает. Конечно, с людьми это работает. Память Эллиота сыпалась, как жесткий диск: появился один битый сектор — в скоро времени жди еще одного, а потом еще парочку, пока весь мозг не изрешетит. Небольшая цена за то, чтобы забыться на пару суток. Иначе существовать просто невозможно. — А ты, значит, не человек? — закономерно спросил Эллиот. — Я думал, всех андроидов разобрали в 38-м. — Ты не помнишь этот год, верно? Эллиот помотал головой. — Когда андроиды объявили бунт, их начали забирать для утилизации. Твоя мать была не против получить компенсацию от Киберлайф. Я решил, что если уйду, то потом у меня будет шанс вернуться к тебе. Но ты оставляешь весьма небольшой цифровой след, малыш. Эллиот опустился на стул и нахмурился. — Ты искал меня все эти годы? Зачем? Мужчина облокотился на собственные колени и вздохнул. Некоторое время они сидели молча, лишь стряхивая пепел с кончиков сигарет. Эллиот был не в состоянии связать всю эту информацию. Он действительно хорошо умел прятаться в сети, ему почти льстило то, о чем говорил этот андроид. Любой человек на его месте вызвал бы полицию, но разве можно победить любопытство? И разве андроиды курят? — Ты так вырос, Эллиот, — с улыбкой сказал незнакомец. — Ты уже совсем другой человек, правда? — Зачем ты искал меня? — повторил вопрос Эллиот. — Я обещал быть рядом. Эллиот затушил сигарету. Это могло быть правдой. С ним такое случалось: прошлое настигало его внезапно, сваливалось, как снег на голову. У него не было особых причин не верить тому, что говорил андроид. Еще один печальный призрак, с которым они когда-то, по-видимому, были знакомы. — Кем ты мне приходился? — спросил Эллиот. — Сложно сказать. Взгляни сам, если хочешь. Незнакомец достал из кармана куртки аккуратно скрученный провод, подошел к Эллиоту и положил его на стол, а затем, скинув куртку, начал расстегивать рубашку. Прежде чем Эллиот успел спросить, что, черт возьми, происходит, его зачаровал сползающий скин, искрящийся голубым по самому краю. Андроид забрался на его стол рядом с ноутбуком и уверенным, будто бы привычным движением, подцепил панель на груди в месте, где можно было разглядеть потертости. Эллиот развернул провод, подключая один конец к ноутбуку. Андроид подсоединил к себе второй. Пока Эллиот разбирался, как ему получить доступ к базе данных, андроид вновь потянулся к сигаретам. Махнув рукой, Эллиот разогнал дым перед экраном — на нем, наконец, открылась база данных. Могло ли в его памяти храниться то, чего Эллиот не хотел бы знать? — Ты уверен? Андроид кивнул, прикрыл глаза и сделал еще одну затяжку. 25.06.2020 — 08.11.2020