Strange effect

Ева просыпается первой и сладко потягивается. Странно, но ни одна часть ее тела не затекла, учитывая то, в какой тесноте они спали. Брюнетка бесшумно поворачивается и буквально сталкивается своим носом с носом Вилланель. В этот момент руки молодой девушки, все это время лежащие на талии Евы, инстинктивно притягивают ее ближе. Теплое сопение вызывает улыбку, никто и не думал просыпаться. Ева обращает внимание на то, что Вилланель всегда прячет нижнюю часть своего лица в одеяло и дает себе обещание спросить, почему она так делает. А еще ее межбровье нахмурено и слегка подрагивает, как будто прямо в эту минуту она видит кошмары. — Ты пялишься на меня, - трудно понять, вопрос это или утверждение, но Ева заливается румянцем. — Эмм, наверное? — Так наверное или пялишься? - Вилланель открывает глаза и чистота этого взгляда просто ошарашивает Еву. — Пялюсь, - честно признается азиатка. — Доброе утро. — Привет. — Развернись, - просит тихий голос с хрипотцой. — Хорошо, - только и успевает выдавить из себя Ева. Повисает напряженная тишина, прерываемая двумя дыханиями и скрипом дивана. Вилланель мягко примыкает к Еве сзади, плотно обвивая руками и располагает их уже на подрагивающем животе брюнетки. Они одновременно вздрагивают, когда ощущают тепло собственных тел, а затем вслушиваются в невероятно сильные сердцебиения друг друга. — Весь день бы так пролежала, - тихо говорит Вилланель и нежно целует Еву в шею, а затем утыкается холодным носом в ее футболку. - Кажется, аромат твоих духов за ночь только усилился, как и твой собственный. Как ты это делаешь? Эй, Ева, ты чего? Вилланель слышит сдавленные всхлипы, они повторяются и Ева начинает плакать. — Что-то не так? - испугано интересуется девушка, приподнимаясь на локте, чтобы увидеть лицо Евы. — Нет,я... всё в порядке. — Тогда почему ты плачешь? Тебе противно от моих прикосновений? Я могу убрать руки. — Нет, дело не в этом, я... не могу понять, что со мной. Я почти никогда не плачу, но твоя нежность, она... просто обезоруживает меня. И слезы сами по себе льются, прости. — Это от чувств? — Да. И в моменты, когда мне кажется, что их нет, это совсем не значит, что я их не испытываю. Кажется, все совсем наоборот. — Испытываешь? — Неужели ты не видишь? — На самом деле и правда не вижу, поэтому развернись. Ева спешно вытирает слезы тыльной стороной ладони и снова оказывается лицом к лицу с Вилланель. Она видит перед собой преданный взгляд глаз, слова излишни, поэтому Ева всхлипывает и снова начинает плакать. Блондинка невесомо касается ее лица и подхватывает скатившуюся слезу. Одна, вторая, третья - стремительно скатилась к верхней губе. Обведя ее по контуру, Вилланель прикоснулась к подбородку, вернулась к носу, разгладила брови солеными от слез пальцами и дотронулась к влажным ресницам. Затем, расположив руку на щеке Евы, Вилланель стала поглаживать ее, утешая. — Ну, все ведь хорошо. Ева кивает и пытается смахнуть последнюю порцию слез. — Посмотри на меня. У Евы дрожат губы и она снова начинает плакать. — Почему ты не смотришь на меня? - спрашивает Вилланель и они встречаются взглядами. - Что ты видишь в моих глазах? — Боль. "И нельзя сказать, что это неправда" — Что еще? Ева откашливается, смотрит, но снова торопливо прячет взгляд, сдерживая себя от новых рыданий. — Ева Поластри, да вы совсем расклеились, - сказала Вилланель, заправляя влажную от слез прядь кудрявых волос ей за ухо. - Мы просто полежим, не нужно вопросов и разговоров, ладно? — Ладно. Проходит несколько часов, Ева почти засыпает, но вдруг ощущает, как пальцы Вилланель нащупывают ее руку под одеялом и начинает трепетно поглаживать ее пальцы. Робко, наверняка боясь, что Ева выдернет руку от неприязни. Касание к костяшкам, мизинцу, затем она сжимает сразу несколько пальцев и Ева, в ответ,тоже поглаживает пальцы Вилланель, словно сигнализируя о том, что она с ней. После небольшой паузы рука Евы оказывается сжата в теплых пальцах, и вот они уже переплетены. Ей хочется сказать что-то, но Вилланель опережает ее порыв и, вытягивая их сплетенные руки из-под одеяла, целует руку Евы . От этого касания что-то живое и теплое растекается по душе Евы, словно давно увядший цветок наконец-то дождался осадков, и теперь он буйно расцветает, заполняя каждый уголок ее сознания. Глаза снова наполняются слезами, что не ускользает от внимательного взгляда Вилланель и та спешит сменить тему. Хоть ей и понравилось вытирать слезы, видеть то, каким может быть уязвимым человек, но даже для нее это было слишком. — Не помню, говорила ли я тебе об этом, но у тебя очень красивые глаза, - почти шепотом говорит Вилланель, еще ближе придвигаясь к Еве. — Что может быть красивого в коричневом цвете? - впервые за утро Ева улыбается. — Я провела все это время, рассматривая твои глаза вблизи, поверь, это не просто коричневый цвет, - отозвалась Вилланель. — А что же? — Хочешь, расскажу тебе одну бредовую теорию собственного производства? — Конечно, я просто обожаю всё бредовое. Вилланель садится в позу лотоса и начинает увлеченно вещать. — Я считаю, что мы не можем любить людей с таким же цветом глаз, как и у нас. — Это как? — Сейчас объясню. Они должны быть разными и! - Вилланель забавно вскидывает в воздух указательный палец, - Нужно чтобы хоть небольшая часть оттенка твоего цвета глаз присутствовала в цвете глаз другого человека. — Это значит, что они будут вместе? — Именно! - победоносно восклицает блондинка. - Вот смотри, какого цвета мои глаза? — Каре-зеленые, иногда желтоватые, - рассуждает Ева, взяв Вилланель за подбородок, чтобы внимательнее изучить ее глаза. Ореховые! — Это ваш окончательный приговор? — Да! — Согласно моей теории я уже могу утащить тебя под венец, но видишь ли, Ева, твои глаза не просто карие, как ты считаешь. — А какие? — У тебя в глазах есть желтые прожилки, и их довольно много. Поэтому, когда на них попадает солнечный цвет, они становятся гораздо светлее. — Какого цвета глаза были у Анны? - неожиданный вопрос камнем срывается с губ Евы. — Такие же, как и у меня, - отвечает Вилланель, играя желваками. - А у Нико? — Какие-то непонятные и мутные, серые что ли, - пытается вспомнить Ева. — В них был коричневый цвет? — Нет. — А желтый? — Нет. — Вот тебе и очередное подтверждение моей теории. — Признайся, ты придумала ее на ходу? — Нет, Ева, это то, во что я правда верю. — Во что еще ты веришь? — Рядом с тобой - почти во всё. — И даже в гороскопы? — Ты так отчаянно пытаешься увильнуть от обсуждения важных тем. — Ответишь? - не реагирует Ева. — А ты? Повисает молчание, каждый продумывает следующий ход и в тайне наслаждается схваткой. — Это глупости, - начинает Вилланель. — Разве? — Ты хочешь объяснить свою тягу ко мне при помощи гороскопов? Не смеши. — Что? Откуда ты… Что ты имеешь в виду? — Я притягиваю тебя, потому что я - это то, чего ты так боишься в себе и то, что восхищает тебя в других. Тебя притягивает неизвестность, опасность и тайна, которую тебе во что бы то ни стало нужно раскрыть. Тебя притягивает въедливая чернота моей бездны, над которой ты балансируешь. Моя неуловимость, мое нутро, в котором, как ты пытаешься себя убедить, должно быть что-то человечное. Я привлекаю, тебя с самого первого взгляда, Ева, и ты уже всеми своими действиями показала, что никогда не сможешь меня забыть. Даже, если я разорву нашу невидимую связь, стерев ее в миллиарды мелких частиц и выпотрошу их на обрыве своей бездны. Даже, если я убью тебя. На лице Вилланель вспыхивает пленительная улыбка, от которой Ева нервно сглатывает. «Черт, снова в точку» — Что ты будешь на завтрак? — Что, прости? - ошарашено спрашивает Ева, наблюдая за тем, как Вилланель встает с дивана и направляется на кухню. — Кофе? — Да. — С молоком, верно? — Да. — Ты научилась пользоваться этой малышкой? - задает вопрос Вилланель, обводя пальцами кофемашину. — Не совсем. Покажешь? — Иди ко мне. Ева встает и подходит к Вилланель, которая уже достала из холодильника молоко и начала взбивать его. Она терпеливо объясняет Еве куда нажимать, смеется, когда брюнетку окатывает паром из крана подачи кипятка. Оказывается, кофе получался невкусным, потому что Ева совершенно всё делала неправильно. Она запоминает, как очищать каплесборник, что такое холдер и как регулировать давление. Вилланель просит подать чашку, машина урчит и выдает порцию черной жидкости, аромат которой заполняет весь дом. Затем она отлучается и приносит свой рюкзак, из которого достает бутылочку апельсинового сока. — Это вкусно, тебе понравится. Только нужно, чтобы сок был комнатной температуры, в противном случае он свернет молоко, - со знанием дела говорит Вилланель. Последние приготовления, еще одна порция капучино, который Ева делает уже сама под пристальным вниманием своего учителя. Запах тот же, ничего не сгорело - и это победа. Азиатка стоит совсем рядом с Вилланель и прислушивается к своим внутренним ощущениям. Вместо того, чтобы бояться - она ощущает спокойствие и ликование, вместо того, чтобы убегать - ей хочется остаться навсегда. Ева застает на себе пронзительный взгляд мерцающих глаз. Сейчас они ярко-зеленые и она надеется, что так они смотрят только на нее. Удивительно, но она впервые видит, как человек улыбается глазами. И от этого просто невозможно оторвать взгляд. Это то, что запоминаешь на всю жизнь. Цвет свежей травы, морской волны на солнце, цвет ранней весны. Цвет тропиков, лугов и цветочных полей. Они пробуют полученные напитки и улыбаются, встречаясь взглядами. Это действительно очень вкусно и Ева ловит себя на мысли, что она никогда в жизни не пила настолько идеальный кофе. Апельсиновый сок добавляет кислинки, это свежо, ново и жутко нравится ее вкусовым рецепторам. — У тебя есть какое-то коронное блюдо? - прерывает молчание Вилланель, допивая и ставя чашку в мойку. — Думаю, я смогу сказать, когда увижу содержимое своего холодильника. Ева открывает дверцу и задумчиво скользит глазами по полкам. И ей немного стыдно, что они практически полностью пусты, не считая нескольких огрызков колбасы, половину лимона и начатую бутылку вина. — Ну, могло быть и хуже, - вклинивается Вилланель. - Смотри, тут есть тунец, зелень и даже ломтик сыра! Это точно будет твоим коронным блюдом на сегодня, - улыбается девушка, складывая всё это на стол. — Да уж, обожраться... - рассеянно отвечает Ева, провожая взглядом задницу Вилланель. Что это на ней? Мужские боксеры? Впереди пуговка, но явно не расстегивающаяся. Сидят свободно и, в то же время, идеально всё подчеркивают. Черт, что бы это ни было - выглядит жутко притягательно. — Ева, о чем ты задумалась? — О тебе, - честно отвечает Ева, прогоняя многочисленные образы, вызванные разыгравшейся фантазией. — Что именно? — Я хотела спросить, почему ты прячешь нижнюю часть своего лица в одеяло, когда спишь? — Мне кажется, что мой рот во сне кривится в не самую лицеприятную гримасу, поэтому я всячески оберегаю того, кто лежит рядом. А еще вдруг слюни... — Не выдумывай, - смеется Ева, представив последнее. - Ты милая. — Правда? — Правда. Говорю как человек, который провел все это время, разглядывая тебя вблизи, - подыгрывает брюнетка. - Можно задать тебе вопрос? — Ты уже это делаешь, - отвечает Вилланель, облокотившись об холодильник и скрестив руки на груди. — Я перестала привлекать тебя в физическом плане? Мы провели вместе вечер и ночь, но с твоей стороны не было ни малейшего намека на секс. — А ты хотела? — Я просто хочу понять. — Я отлично помастурбировала в твоем душе, Ева. Кажется, это ты говорила, что любовь - это не секс. Я учла это для себя. Ты не готова и я подожду. — Мы ведь уже спали, - Ева совсем сбита с толку. - Что, по-твоему, тогда было? — Мы просто соскучились друг по другу? - пожимает плечами Вилланель и Еве как никогда хочется врезать по этому прекрасному лицу. Прекрасному и дико раздражающему. — Издеваешься. — Даже не начинала, - пропела блондинка, стаскивая с себя майку и оголяя идеальную грудь. - Я в душ, а ты пока подумай, каким будет наш завтрак. Тунец с сыром или сыр с тунцом. Ева откровенно пялилась на вздернутые соски и всё, чего ей хотелось - это присосаться к ним и жадно смять грудь, оставив бордовые следы. Вилланель наслаждается собственной наглостью и, не прерывая зрительного контакта, пьет воду. Затем облизывается и выдает томное "ммм", как будто она отведала божественный нектар. — Не беспокойся, если я и буду мастурбировать, то только на тебя, - подмигивает Вилланель и направляется в ванную. Ева хватается за голову и стонет, когда наверху хлопает дверь.

***

Ева добирается на работу на такси, то и дело прокручивая утренние события. И невольно прикасается руками к лицу в тех местах, где ее касалась Вилланель, когда вытирала ее слезы. Кажется, она снова опоздала. Она торопливо звонит в дверь, Кенни в роли швейцара очень веселит, и Ева не упускает возможности пошутить на этот счет. — Уже все на месте? — Ждем Елену, у нее похмелье. — Бедняга. Ты что-то знаешь про этого ее Эндрю? - спрашивает Ева, раздеваясь в прихожей. — Видел пару раз, ничего такого, - буркнул Кенни. — То ли дело ты, - подтрунивает Ева, толкая его в плечо. — Я, конечно, не надеваю парадный костюм, даже когда нужно просто вынести мусор и не разбираюсь в живописи, да и вообще... — Кенни, остановись, - Ева поднимает ладонь. - Я знаю, что Елена всё еще нравится тебе, но, кажется, ты сделал недостаточно, раз она с другим. — Ты права, извини. Просто... Мне больно видеть их вдвоем. — Я знаю. Это пройдет. — Что пройдет? — Боль, а затем и чувства. На этих словах Ева поднимается наверх и Кенни слышит, как она здоровается с Хьюго. Несколько сальных шуточек и Ева уже смеется. Кэролин сегодня в строгом брючном костюме, немногословна, но предложила своим гостям напитки на выбор. Ева решила не портить впечатления от утреннего кофе и остановилась на гранатовом соке, Хьюго выбрал зеленый чай, а Кенни воду. Через некоторое время к ним присоединилась Елена, еще более взлохмаченная, чем обычно. — Пришпорь свою гриву, Фелтон, - рассмеялся Хьюго, тыкая в нее пальцем. — Заткнись, - отзывается Елена, благодаря Кенни за американо. - Меня пришпорил алкоголь, - шепчет она Еве и они обе сдавленно хихикают. — Как ты? — Могло быть и лучше, таксист поставил мне три звезды в приложении за то, что я на ходу открыла дверь. — Ты спятила? — Еда твоих предков просилась на свободу, - возмущенно ответила девушка. - Нет, было очень вкусно, но в борьбе за место в моей желудке - победу одержали виски. — Ну и напилась же ты! — Чего не скажешь о тебе, ты чего такая свежая и выспавшаяся? — У меня хороший диван, многозначительно отозвалась Ева. — Коллеги, раз все на месте, давайте приступим к тому, ради чего этот дом стал подобием фамильного гнезда, где собираются все нелюбимые родственники, - произнесла Кэролин, поправляя очки. Хьюго хмыкнул, Елена с Евой переглянулись и одновременно сели на диван. — Начать я хочу с того, что, зная специфику работы «Двенадцати», за вами могут начать следить, поэтому те, у кого неокрепшая психика - всё еще имею возможность не участвовать в этой авантюре. — Мне всегда кажется, что за мной кто-то следит, теперь их просто будет двое, - отозвался Хьюго, допивая свой чай. - Когда это станет установленным фактом, тогда можно будет начать слегка нервничать. — Вам виднее, мистер Тиллер. — Продолжайте, Кэролин, - вмешалась Ева. — Несколько дней назад в Монако нашли повешенным одного из бывших руководителей «Двенадцати». Удалось копнуть глубже и выяснилось, что вся его семья так или иначе была убита. Не осталось никого, весь род уничтожен. — Бывший руководитель? Оттуда разве можно вырваться? — У него получилось, Ева. И, как видишь, ему этого так и не простили. — Но в чем вина семьи? - тихо поинтересовался Кенни. — Всегда начинают с того, что тебе дороже всего. Если взять меня, то сначала будешь ты, потом мои родители, а затем, кхм, Джеральдин. — Как все это касается нас? - перебил Хьюго. — Разумеется, у покойника трудно выпытать, кому именно он перешел дорогу, - отозвалась Кэролин, снимая очки. - Снова тупик, но не окончательный, к счастью. — Нам удалось составить предварительный список, - начал Кенни, разворачивая непонятно откуда взявшийся ноутбук. - Список людей, которые так или иначе могут быть связаны с "Двенадцатью", сейчас или в прошлом. — И они еще не мертвы? - интересуется Ева. — Думаю, над эти уже работают. — Что требуется от нас? - спросила Елена, впервые включившись в разговор. — Попытаться поговорить с ними до того, когда мы узнаем о них печальные известия. — Если есть конкретные имена, то давайте приступать. — Есть, - Кэролин достает из папки фотографию. - Узнаете, мистер Тиллер? — Да, это один из двух головорезов, которые подстрелили меня и бросили умирать в том отеле в Риме, - ощетинился Хьюго. — Справедливости ради отмечу, что его соратник уже кормит червей, - Кэролин постукивает по фото ручкой. - Вы отомщены. — Странно, что этот остался жив, - отозвалась Ева. — Трудно назвать живым человека, который парализован и не разговаривает. На него покушались и, видимо, удостоверившись, что он точно не проронит ни слова, - решили оставить в покое. — Но он ведь может написать о том, кто пытался его убить, - оживляется Елена. — Мог бы. Ему отрезали все пальцы, - ледяным тоном отвечает Кэролин. - Бедняге сохранили жизнь, но... Она откровенно бесполезна. — Какой ужас. — Да, звучит довольно безнадежно, но мы все равно должны попробовать разузнать у него хоть что-то. Имена, места, наемники. Что угодно, любая информация. — Всех этих людей устраняет один исполнитель? — Я думаю, да. — Это может быть... — Мне так не кажется, - обрывает Кэролин, пристально глядя на Еву, задавшую вопрос. — Но ведь она связана с "Двенадцатью", разве нет? — Эти убийства - образец особой жестокости, Ева. И я склонна считать, что Вилланель, при всей ее одиозности, - не способна на такое. — Почему Вы так в этом уверенны? — А почему в этом не уверена ты? Повисает напряженное молчание. Ева допивает сок, погрузившись в раздумья, Елена и Кенни переглядываются. — Мы не знаем ни имен заказчиков, ни исполнителей, и поэтому Джованни - это наш единственный шанс, - обращается ко всем Кэролин. — Джованни? Что за имя, - фыркает Хьюго. — Он итальянец, - отзывается Ева. — Именно, но сейчас он проживает в Эдинбурге и кто-то из вас должен навестить его. — Политическое убежище? — Все верно, Ева. — Но мы ведь все понимаем, насколько это ненадежная вещь. — Поэтому счет пошел на часы. Не забывайте, что мы пытаемся тягаться с теми, кто всегда на шаг впереди. — Тогда нет смысла ехать, он уже не жилец, - откашливается Хьюго. — Не ехать, а лететь, - отзывается Кэролин и кладет билеты на самолет перед собравшимся. — Когда? - Ева пытается рассмотреть дату. — Послезавтра. — Отлично, я полечу. — Я хочу с Евой! - Елена, кажется, протрезвела окончательно. — Я предвидела это, поэтому билета два. — Отлично, я бы все равно не смог, - сказал Хьюго. - У отца юбилей, - обращается он к девушкам, понизив голос до шепота. — Замечательно. Тогда на сегодня всё. Все подскакивают, как будто Кэролин может передумать. Елена извиняется и отвечает на телефонный звонок. Судя по тому, как она начинает сюсюкать, на проводе либо Эндрю, либо умственно отсталый. Кенни закатывает глаза и хлопает крышкой ноутбука, поспешно прощаясь со всеми. Хьюго уже вызвал такси и, приобняв Еву, спускается вниз. — Ева, задержись. Кэролин прохаживается по комнате, наполняет бокал виски и усаживается в кресло. — Что-то случилось? — Меня заказали, - женщина устало потирает глаза и рассматривает свои пальцы. - Мне никогда не нравился мой большой палец, если его отрежут, то я не расстроюсь. — Кэролин, я... Как ты об этом узнала? — Некоторые люди не умеют хранить секреты. — Ты так спокойно об этом говоришь. — Работая столько лет в разведке, привыкаешь к тому, что каждый день - как последний. Я даже удивлена, что этого не случилось раньше. — Есть за что? — Речь не об этом. Я хочу, чтобы вы, - Кэролин вздыхает, - чтобы ты, Ева, продолжила расследование вне зависимости от того, буду ли я жива или нет. Пообещай мне это. — Я обещаю. — Вот и славно. Теперь, думаю, ты точно можешь идти. Не забудь билеты. Ева берет их со столика и, молча взглянув на Кэролин, направляется к выходу. Она решает пройтись пешком, погода слишком привлекательная и, свернув в парк, она достает телефон. Сообщение или лучше позвонить? Брюнетка выбирает второе и прикладывает устройство к уху, планируя, что она скажет, когда услышит заигрывающий тон на другом конце провода. Ответа не следует, гудки с каждым разом становятся всё громче и Ева невольно съеживается. Все её попытки дозвониться так и не увенчались успехом, и когда на десятый раз она слышит, что абонент вне зоны действия сети, она выскакивает на проезжую часть и ловит такси.

***

Вилланель проводит время в бутиках. Пара новых кроссовок, джинсы, пальто и вечернее платье - ее покупки на сегодня. Она крутится у зеркала в обновках и представляет, что бы сказала Ева, увидев ее в том или ином прикиде. "Лучшая одежда - это ее отсутствие" Сделав это умозаключение, Вилланель подмигивает собственному отражению и отправляется на кассу. Она заглядывает еще в парочку магазинов, выбирает духи, часы и комплект нижнего белья. Ей безумно хочется затащить сюда Еву и купить ей буквально всё что угодно. Просто завалить подарками ради этого смущенного румянца и горящих глаз. Вилланель всё это время борется с желанием позвонить брюнетке, но она меняется, она дает ей свободу и не будет нарушать границы. Ее мысли только о ней и это неизменно. На сегодня хватит, Вилланель бредет на стоянку, проверяя телефон на наличие сообщений. Глухо, но она старается не расстраиваться, ведь они двигаются постепенно. Ведь двигаются или ей вновь показалось? Погрузившись в эти мысли, Вилланель доезжает до своего отеля. Уже стемнело и ей приходится парковаться в глубине улицы, что вызывает недовольство. Открыв багажник, она навешивает на обе руки пакеты с покупками, но тут до нее доносится свист. Оглянувшись и не увидев никого за спиной, она уже собралась захлопывать машину, но свист повторился. Бросив пакеты обратно, Вилланель грозно шагает вперед и видит перед собой две фигуры в черном. Они, вероятно, вышли из огромного внедорожника, который преградил ей путь. — Эй, красотка, неужели не слышишь, я ведь тебя позвал, - раздался голос одного из них. — Ты где-то видишь здесь собаку? - пожимает плечами Вилланель, параллельно оглядываясь и изучая обстановку. — Нам говорили, что ты грубиянка, - отозвался второй и в воздухе блеснуло лезвие. - Может, так ты будешь посговорчивее? — Оу, разве мамочка не говорила, что расхаживать по улице с ножом - это, как минимум, слегка неприлично? Раздается хохот и одна из фигур набрасывается на Вилланель, скручивая ее руки сзади. Она сгибается, но успевает выбить нож из рук второго. Несколько ударов, она вырывается и пока тот, который покрупнее, плюет кровью, второй поднимает нож и делает выпад в сторону Вилланель. Горячее жжение, влажная кровь растекается по рубашке и Вилланель закрывает рану ладонью. И когда она отвлекается на это, эти двое окончательно заламывают ее и наносят хаотичные удары по всему телу до тех пор, пока она не падает на колени, не в силах сопротивляться. Лицо горит и купается в крови, рана пульсирует, не давая возможности защитить свое тело. Вилланель слышит голос и ее отшвыривают, нарочно наступив на ладонь. Взвыв от боли, девушка отползает к машине, но ее снова хватают, накручивая волосы на руку. — Хватит, достаточно. Думаю, она усвоила урок. Металлический голос приближается, но Вилланель никак не может разглядеть его источник, потому что ее глаза заливает кровью. Высвободив одну руку, она вытирает лицо, сплевывает красными сгустками и смотрит перед собой. Хелен в строгом брючном костюме медленно склоняется над ней, с любопытством рассматривая кровоподтеки. — Почему-то даже в таком виде ты выглядишь необычайно красиво. Вилланель шипит и пробует вырываться, но ее больно дергают за волосы, чтобы она смотрела прямо на Хелен. — Тсс, не нужно резких движений. Думаю, ты лучше понимаешь язык насилия, ведь так? — Что тебе нужно? - хрипит Вилланель, давясь новой порцией крови. — Мне нужно, чтобы ты качественно выполняла свою работу, всего-то. — Я не работаю на тебя. — Оу, ты ошибаешься, - Хелен обнажает в улыбке белые зубы . - У нас один работодатель и он ужасно расстроился, узнав, что ты отказалась выполнять последний заказ. — А не пошла бы ты вместе со своим работодателем, м? Хелен кивает и Вилланель получает еще один удар. — Дрянь. Не играй со мной, иначе умрешь. Хотя нет, - пропела женщина, - умрет Поластри. — Не прикасайся к ней. — И не собиралась, если бы ты была послушной девочкой. — Что мне нужно сделать? — Кэролин Мартенс, - пожимает плечами Хелен. - Проще и не придумаешь. — Хорошо. — Так просто? Уф, как скучно. Неужели тебе доступно такое понятие, как любовь? - спрашивает Хелен, опустившись на колени перед Вилланель. — А тебе? - цедит сквозь зубы блондинка и плюет кровью прямо на белоснежную рубашку Хелен. За звуком пощёчины следует сдавленный смех Вилланель, и ругательства на француском. — У тебя двое суток. — Как щедро. — Отпустите ее. Бросив прощальный взгляд на скрючившуюся на земле Вилланель, Хелен садится в машину и подзывает свое сопровождение. Визг мотора, обрывки фраз и они уносятся вглубь почерневшей улицы. Вилланель не помнит, как она добирается до номера. Ее тело превращается в один сплошной узел боли. Пульсирующей и тошнотворной. Ее несколько раз окликают в коридоре, кто-то даже предлагает помощь, но она мотает головой и вваливается в лифт, оставляя после себя капли крови на ковре. Кнопка пятого этажа размыта, она попадает по ней не с первого раза, но все равно чудом доезжает наверх и выползает из лифта, держась за стены. Ключ-карта в непослушных руках кажется бесполезным, но она из последних сил отпирает двери, перешагивая порог темного номера. Вилланель чувствует, как из нее вытекает кровь и всё, что она успевает сделать перед отключкой - это достать телефон и найти номер Евы.

***

Пробка впервые в жизни раздражает Еву до безумия. Она вертит в своих руках телефон, поглядывая на дисплей, но он все так же остается черным. Уже совсем стемнело и чем больше город погружается во тьму, тем сильнее чувство страха сдавливает горло брюнетки. Она хочет задавить, отключить и не чувствовать обострившуюся интуицию, но она распухает в ее теле как агрессивная опухоль. Водитель несколько раз протяжно сигналит и срывается с места. Через некоторое время Ева все же оказывается возле отеля Вилланель и, чуть было не забыв рассчитаться, влетает в него, сбрасывая с плеча сумку. — Мисс, вы куда? Ева игнорирует все возгласы в свой адрес и направляется к лифту. К ней подбегает швейцар и интересуется, приглашал ли ее кто-то из постояльцев . Она хочет придумать какую-то байку, но ей на глаза попадаются капли крови. — Что это? — Эмм, кровь? — Чья она? — Я не знаю, мисс, моя смена только началась. Ева еще раз нажимает на кнопку вызова лифта и, когда он бесшумно открывает перед ней свои двери, заходит в него, оставляя швейцара в полном недоумении. Она выходит на пятом этаже и, увидев на стене кровавые отпечатки ладоней, бросается по коридору, почти срываясь на слезы. Добежав до номера Вилланель, она начинает тарабанить в дверь. Ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди и она задерживает дыхание, чтобы унять болезненный спазм, заполнивший все тело. — Вилланель, ты здесь? Открой, это я. Она прикладывает ухо к двери, в надежде, услышать хоть какие-то звуки. — Пожалуйста, Ви, - голос Евы срывается. - Я чувствую, что ты там, прошу тебя, открой. Тишина убивает всё вокруг, но ее нарушает еле слышное рыдание. — Вилланель! Слышится скрежет замка, дверь медленно открывается и из нее вываливается рука в сине-красных гематомах. — Ева.