CHRYSALISM

      В пещере, в которой засела команда номер восемь, спрятавшись от грозы, было довольно прохладно. Хината завернулась в теплый спальный мешок и уже уснула вместе с учителем, практически не мерзнущий Киба привалился к каменному своду, лениво поглаживая Акамару по холке, а Шино не мог сомкнуть глаз от холода. Он обхватил себя бледными руками-палочками, стараясь отрешиться от дрожи собственного тела. За выходом из их убежища лил дождь и грохотал гром. Инудзука оторвался от своего занятия и обеспокоенно покосился на товарища. Было абсолютно очевидно, что если ничего не предпринять, к утру они найдут только окоченевшее тело.       Киба привлёк внимание Абураме, шикнув из дальнего конца пещеры. — Чего ты сидишь там один? Замёрз небось, жучина. Иди сюда, погрейся. — он приподнял полу собственной куртки. Шино кивнул и подойдя к нему, получил место между чужими бёдрами. Инудзука обхватил его руками, прижав спиной к своей груди. Вокруг тела жуковода сомкнулась серая куртка подбитая мехом. Сразу же стало куда теплее, лохматая голова сокомандника покоилась на плече, а тихое дыхание около уха успокаивало. Горячие широкие ладони нырнули под одежду и обхватили его чуть повыше копчика. Место соприкосновения тут же нагрелось и тепло поползло выше, постепенно охватывая тело. Абураме потянулся снять очки, а Киба замер. От члена вечно закрытого клана жуководов, этот жест означал безоговорочное доверие. Шино вручал себя в его, Инудзуки, руки, знал, что его защитят, укроют собственной спиной от врагов, да даже от того промозглого ноября за стенами пещеры. Очки были отложены в сторону, а сокомандник прижат поближе балдеющим от восторга Кибой. Теплота и ошеломляющая нежность наполняли их тела, Абураме легонько потёрся щекой о чужую, и собаковод мог был поклясться, это было наивысшим проявлением нежности, на которое тот был сейчас способен. Веки закрывались и Инудзука определённо не видел причин противиться сонной неге. Лишь когда глаза практически скрылись под ресницами, осколок сознания уловил прикосновение мягких губ к одной из красных полосок на его щеках и тихое «Спи спокойно»       Обнаружившая их с утра в таком положении Куренай-сенсей только, улыбаясь, покачала головой, вспоминая об объятиях Асумы-сана.