Химе

      На стол главы КОРНЯ плавно упала стопка документов, искусно скопированных прямо из кабинета Хокаге. Да, Сенджу еще учиться и учиться грязно играть, потому что все ее попытки идти против авторитетного мнения Данзо — проваливаются в самом начале. А дело-то в ее личной охране, которая даже кабинет адекватно сохранить не могут.       Данзо скривился.       Цунаде скоро доиграется. Взять ту же негласную опеку над Джинчуурики и протест: принимать Шимуру в старейшины она не хотела. Зато Данзо частенько ходит в резиденцию узнать, что же там творится, и, когда можно будет принимать шляпу прямо из рук блондинки: с её наплевательским отношением к делам Конохи, она сгубит деревню. Надо преподать ей урок, чтобы «золотая» девочка перестала играть на публику и взялась за ум.       От этих мыслей в голове возникает лишь одна картинка, где Цунаде обязательно стоит на коленях, похабно приоткрывая свой маленький ротик.       Данзо знает эту девицу с её малых лет и может многое рассказать про Принцессу слизней. Когда-то, еще бегая хвостиком за Тобирамой-сенсеем, Шимуре приходилось охранять маленькую химе. Это было не очень веселое время, зато он выучил все ее привычки и жесты, которые, собственно, с годами-то не менялись.       Прикусывать нижнюю губу, когда нервничаешь.       Грызть ноготь, когда думаешь.       Широко улыбаться, когда считаешь себя победителем.       Мило хмурить брови, когда ситуация тебе не нравится.       Сексуально закидывать ногу на ногу, когда рядом сидит человек, который не нравится абсолютно.       Похабно пить из самого горла сакэ, слизывая розовым язычком горькие капли…       Пожалуй, последние два пункта он уловил спустя года, когда Цунаде вернулась со Второй Мировой Войны.       Устало вздохнув, Шимура взял в руки первый лист. Почти-слепой глаз темно-серого оттенка прошелся по аккуратным строкам. Здесь все верно, но что будет дальше? Сойдутся лишь числа? Будет ли выгодно совершено данное действие для Листа?       Данзо уже которую минуту пялился на документ, в очередной раз проталкиваясь членом в поддатливую плоть Сенджу где-то в подсознании.       Так дело не пойдет.       Тень Шиноби отложил бумаги. В груди поднималась огненная буря из страсти, желания и дурацкой похоти. А еще была ярость и гнев, что какая-то глупая девка заполняет собой все мысли Данзо. Он горит. Горит изнутри, изнывает в приятном чувстве желания, которое посещало его в лучшие годы.       Шимура Данзо любил власть. Любую. Он охотно брал к себе зеленых генинов, заставляя делать их грязную работу; посещал медовых куноичи, чуть ли не убивая их в конце сеанса; нанимал в свой дом слуг, загоняя их поручениями; пользовался своими АНБУ-НЕ, используя все свои грязные фантазии на яву. И никто не был в праве предъявлять ему за черезмерную жестокость или своенравие: Данзо был сильным и опытным шиноби со связями, поэтому имел полное право делать то, что пожалает, с остальными. Или хотел так думать. В любом случае, никто не говорил ему обратного.       Справившись с минутной вспышкой агрессии, Данзо вновь взглянул на листы. Но в голове было пусто и думал он совсем другим местом. С годами его нрав становился все более спокойным, а сейчас, представляя себе наказание Пятой Хокаге во всех красках, Шимура позорно проигрывает своему организму. Но гнев, все время бурлящий в груди, был адресован совсем не ему, а одной глупой блондинке с ромбом во лбу.       Да, Цунаде Сенджу допустила самую большую ошибку в своей жизни — стала Хокаге, при живом Данзо.       Мужчина вскакивает на ноги, захватывая одной рукой деревянную трость.       Надо спешить. Он лично накажет ее за свою вольность и глупость, лично покажет ей ее место, лично исполнит приговор в действие.       Каждая минута во время движения — пытка. Все его нутро ноет от желания, а голова, казалось, пухнет и хочется проткнуть ее чем-нибудь острым, чтобы избавиться от этого чертового вакуума. В который раз Данзо благодарит свои вкусы за то, что не носит штаны, предпочитая лишь черное одеяние поверх. Ведь так его половой орган не мнется, не сдерживается и абсолютно не требует прикрытия.       В резиденции, как всегда, шумно. Но Шимуру не волнуют какие-то букашки, ползающие у его ног. Его даже не волнует Джирайя, выходящий из кабинета Пятой с дурацкой улыбочкой на губах. Чертов писатель! От его довольного вида глаз сам собой сщурился, внимательно оглядев мужчину…       Беспорядок на голове и дурацкая повязка на лбу, красные полосы под глазами и пирсинг у носа — все, что цепляет взгляд на его голове и лице. Толстая шея, широкие плечи… мятая хаори и кимоно, неправильно завязанный пояс и, почти не заметное глазу, темное пятно на штанах. У паха.       В голове Данзо тут же вспыхивают яркие картинки, как Сенджу Цунаде грациозно встает со своего стула, обходит стол, чтобы подойти ближе к Джирайе, и опускается перед ним на колени. Как ее тонкие пальцы с красным лаком на ногтевых пластинах прижимаются к мешковатым штанам, ведут по бедру вверх, чтобы остановиться в области паха. Ладошка мягко сминает зеленую ткань, а сверху слышится басистый стон наслаждения…       У Данзо задергался глаз. А еще дернулся член, но мы это опустим.       В кабинет Каге тот врывается без стука и предпосылок. Сенджу застывает у окна, в которое всего мгновение назад смотрела, а после проходит по худощавой фигуре Данзо цепким взглядом. Дверь позади со скрипом закрывается. Трость простукивает незамысловатый мотив в такт его шагу, а вторая рука, до этого спрятанная в одежде, делает короткий пас: четыре тени мгновенно испарились в открытом окне, оставив недоуменную-Цунаде и разгневанного-Данзо одних.       Как же хорошо иметь власть.       — Чего пришел, Данзо? — голос у Сенджу приятный, он бы сказал, томительный, но вот уважением там даже и не пахнет. Губы сами собой брезгливо кривятся, но это не мешает возбуждению накатить с новой силой.       — Глупая девчонка. От тебя одни проблемы, — шипит не хуже Орочимару тот, подходя все ближе. Каждая мышца Хокаге натягивается, словно ниточка чакры у кукловода, когда он заносит нерабочую руку в ее сторону. Она задерживает дыхание, видимо, чтобы атаковать, но Данзо ловко обводит ее вокруг пальца, лишь закрывая окно. Большой палец его руки проезжается по цепочке фуин, которая тут же вспыхивает, активируя барьер. Цунаде это заметила, поэтому лишь неспешно приподняла одну бровь. Думает, что сильнее его в любом случае.       Глупышка. Сегодня за главного он.       Руку от оконной рамы он не убрал, наоборот, сильнее уперся на нее, перенося половину веса на эту сторону. Взгляд проскользил по голубому небу, а после уперся в ее лицо.       Эротические фантазии заиграли новыми красками. Член предупредительно дернулся во второй раз.       — Я нашел несостыковку в отчетах, — начал Данзо. В отличии от голоса Цунаде, его звучал более хрипло то-ли от возбуждения, то-ли от возраста. — Химе, тебя легко можно будет снять с поста и отправить за решетку, как предателя, за такую оплошность. Поверь, связи я на это имею.       Он врал. Играл по-крупному, поставив на кон все свои сбережения. Но желание получить разрядку не от собственных рук, а от языка Сенджу была на столько велика, что он плюнул на все и вся, лишь бы это произошло.       Цунаде прищурилась, вглядываясь в его старческое лицо снизу вверх. Женщина сексуально прикусила губу, словно не замечая хищного взгялад Данзо.       — Врешь, — выдала она через несколько секунд молчаливой битвы взглядов-авторитетов.       — Я никогда не вру, — о, как же хорошо давить своими принципами, которые можно всегда нарушить! Блондинка даже не допускает, что он он ее обманет — эти слова для отвлечения внимания и показа своего характера. Да и одна только ее реакция… пожалуй, у Данзо появился настоящий мотив для наказания. — Но… я могу закрыть на это глаза.       Неверяще хмыкнула. Ага, конечно. Да чтобы Данзо обнаружил ошибку и пришел к ней в кабинет с обвинениями, а не приказом о снятии? Да, чтобы предложил решение проблемы? Странно это. Ужасно странно.       — И какова же цена?       — Надо поработать, — уголки его губ приподнялись в еле-заметной усмешке. — Как ты и привыкла. Языком.       На его удивление, Цунаде даже не дернулась, лишь на секунду потеряв контроль над эмоциями и открыв в шоке рот. От этого невинно-привлекательного жеста у него засосало под ложечкой и он был готов тут же на нее набросился, но, как истинный хищник, решил играть с жертвой.       Игра стоит не только свеч, но и нескольких жизней.       Принцесса слизней молчала еще некоторое время, а после небрежным движением начала опускаться вниз, не прекращая смотреть ему прямо в лицо: либо пыталась уловить ложь, либо получала от этого удовольствие — Данзо наверняка сказать не мог, зато отлично чувствовал накатившую волну возбуждения от этого жеста.       Руки Цунаде легли на темную ткань в области коленей, слегка сжав ее. Она провела ими чуть вверх, подходя невероятно близко к концентрации его возбуждения, но не трогая пах даже кончиками пальцев. А после вовсе стала вести вниз, скользя к самому подолу его одеяния. Сенджу приподняла его, накрывает свою голову плотной тканью. Шимура чувствовал теплое дыхание прямо у себя на яйцах и молил Богов, чтобы не сорваться и не начать вдалбливаться в ее ротик с невероятной силой.       Тонкие пальцы почти нежно проскользили по лобку, всему члену от самого основания до головки, а после остановили свое движение на его яйцах, не очень сильно их сжав. Данзо подавил стон наслаждения, но в свою трость вцепился сильнее.       Наконец она соизволила прикоснуться кончиком языка до его набухшей головки, словно пробуя ее на вкус. Этот жест оказался спусковым механизмом и бедра Шимуры сами собой дернулись на встречу, задевая ее теплую кожу на щеке. Снизу послышался приглушенный хмык.       Будь проклята эта девка.       В следующее мгновение она уже заглатывала член, совершая круговые движения правой рукой, пока левая сжимала его яйца. Данзо может поклясться, что еле устоял на ногах от эйфории, и только опыт шиноби смог удержать его от величайшего позора.       Она крутила язычком прямо рядом с головкой, иногда задевая чувствительную кожу. А брала так глубоко, что член Данзо упирался в ее гортань, намереваясь пробить ее следующим ударом.       Когда конец был необычайно близко, он лично прекратил эту пытку, сделав шаг назад. Чресла его горели, как и взгляд, но он был не намерен обходить одним только языком этой паршивой Сенджу.       А Цунаде, тем временем, нахально облизала губы, сделав подзывающее движение пальцами, словно пытаясь выманить запуганного ребенка из-под кровати.       Злость и похоть забурлила в Шимуре, поэтому он резко отбросил свою трость, в один прыжок оказываясь сверху блондинки. Казалось, что Сенджу этого никак не ожидала, поэтому лишь глупо хлопала ресницами, распластавшись звездочкой под ним.       Грубые руки Данзо схватили ее за волосы, заставив приподнять голову на встречу к нему:       — Я выебу тебя так, что в конце ты даже имени своего не вспомнишь, чертова Сенджу, — процедил он сквозь зубы, опаливая ее кожу своим горячим дыханием.       Член начинал изнывать без внимания, но Данзо не хотел завершать все так быстро. Схватившись забинтованной рукой за ее пышную грудь, тот пару раз смял ее в кулаке. Огромная. И мягкая. Данзо бы поспорил, что член бы скользил об нее, как сыр в масле, а удовольствие было бы нереальным.       Но тут очнулась Цунаде, начиная брыкаться. Шимуре даже пришлось схватить ее за горло, предупредительно нажав на невидимый глазу кадык, чтобы женщина начала задыхаться.       И чертова Сенджу закатила глаза, вытащив на мгновение язык.       Свободная рука Тени Шиноби перестала играть с её грудью, опустившись в самый низ. Он не стал снимать всю её одежду, лишь разорвав одним движением черные лосины, а после и трусики, открывая вид на порозовевшие половые губы и чуть выступающий клитор.       Сухие пальцы прошлись по нежной коже лобка, двигаясь вниз, к самой щелочке. Данзо ощутил досаду и ярость от осознания, что противная Сенджу даже не возбудилась от отсасывания великому ему, — вагина была сухой и тугой, словно женщина была малолетней девочкой, заглянувшей второй раз в ложе к мужу.       Раскрутив фиолетовый пояс и распахнув свою одежду, тот прикоснулся к своему стоящиму члену. Он дернулся и заплакал: прозрачная капля выделалась на головке, а после потекла вниз, огибая каждую его вздувшуюся вену и волос. Сделав одно короткое движение вверх-вниз, он удобнее умостился между ног Хокаге.       Сенджу зарычала, казалось бы, не обращая внимания на удушение. Ее ноги сомкнулись, прижавшись коленями к его ребрам, но это не остановило Данзо. Он небрежно провел головкой между половых губ, а после вошел одним коротким движением бедер.       С тонких губ сорвался стон удовольствия.       А вот Цунаде впилась руками в его плечи, пытаясь отодвинуть.       — У-уйди… ублюдок! — выдавила она через силу, а когда хватка на шее усилилась, то вновь закатила глаза, откинув голову назад.       Шимура усмехнулся, начиная быстро толкаться в ее лоно. Член легко скользил внутри благодаря своей смазке, но вот для Сенджу это не было радостью — только болью и неприятными ощущениями. Яйца смачно ударялись об ее бедра с каждым толчком, что подстегивало Данзо двигаться только быстрее.       Но вскоре ему надоела эта поза и мужчина перевернул ее на спину одним резким движением рук. Цунаде дернулась, но была вновь прижата рукой за голову, больно ударясь скулой о каменный пол. Она зашипела, чувствуя онемение коленок, на которые сейчас шел почти весь ее вес.       Данзо сользил членом между ее ягодиц, получая крохи удовольствия. Свободная рука устроилась в складках ее одежды, оставляя на огромной груди красные отпечатки, которые несомненно станут синяками.       Оставив это дело, он удобно ухватился за половой орган почти у самой головки, а после придвинулся к тугому колечку мышц. Влажная головка туго вошла в анальное отверстие и остановилась на середине. Шимура вытащил ее и вновь ввел, получая удовольствие от такого тесного контакта с чужой плоть, в после резко вошел до самого основания в широкую щелочку.       Сенджу взвыла, поцарапав ногтями пол, когда он начал давить весом своего тела на ее спину, заставляя ту противно хрустеть и ныть от боли.       Яйца сжались, а Данзо с наслаждением откинул голову назад, излившись в горячее лоно Хокаге. Его член еще по инерции совершил пару неуклюжих толчков, в после вышел с противным чавканьем. С головки потекла прозрачная жидкость, падая на дрожащие, сведенные вместе ноги Цунаде, когда он отодвинулся чуть назад.       Женщина облегченно выдохнула, пытаясь выпрямиться. Изгиб ее спины заставил член Данзо дернуться, словно он и не нуждался в передышке. Мужчина мерзко усмехнулся, нагнувшись прямо к ее уху, обтираясь пахом об ее ягодицы:       — Мы еще не закончили… химе.