Since We Were Eighteen

После концерта и всей развернувшейся на нем драмы парни возвращаются в свое любовное гнездышко, в свою квартиру. Когда они входят, воцаряется тишина, и кажется, что они встретились в первый или во второй раз в жизни. После этого каждый из них отправляется заниматься своими делами, ничего не сказав другому. Тайн идет в душ, а Сарават моет посуду, потому что ему было наплевать на нее, целыми днями валяющуюся в кухонной раковине, во время ссоры с парнем. Ват был слишком убит горем, чтобы обращать на это внимание. Без Тайна квартира была лишь местом, где он спит, а не домом, как это было с его недотепой до всей этой драмы. Но теперь ему нужно прибраться, потому что тот наконец дома. Тайн дома. У них дома. Вот уже почти час они не обмениваются ни словом, и Тайн начинает беспокоиться, ведь, хотя Сарават и хотел его вернуть, он никогда не простит того, что тот поспешил с выводами и оставил его без каких-либо объяснений. Выйдя из душа, он видит, что Сарават стоит на кухне спиной к нему. Он спускается вниз, изо всех сил стараясь придумать, как завязать разговор. Он понимает, что виноват, и хочет извиниться. Каждый шаг дается Тайну все тяжелее, и он слышит, как его сердце бьется все громче и громче. — Ват, я... Ммм... — Тайн становится рядом с Сараватом, теребя мокрое полотенце на своей шее. — Тайн? — парень поворачивает голову на звук с самой мягкой улыбкой, вынуждая Тайна считать себя недостойным видеть ее. — Я... Ммм... Я хочу кое-что сказать... Ммм... — Тайн оставляет полотенце и начинает теребить подол своей футболки. Почему извиняться так трудно? — Как насчет того, что я сначала приму душ, чтобы ты мог подготовиться к своим словам? Просто не торопись, Тайн. Бери все время в мире, потому что я все равно всегда буду ждать тебя, хорошо? — улыбается Сарават и гладит своего недотепу по голове, чем, как всегда, заставляет его краснеть. Тайн теряет дар речи. Серьезно? Он никогда не сможет к этому привыкнуть. Тайн сидит на краю кровати, их кровати. Он проводит руками по свежей простыне, которую Сарават постелил, когда они вернулись домой, и только сейчас понимает, как сильно скучал по мгновениям, которые делил со своим прекрасным принцем в этой постели. Утренние объятия, послеполуденный сон, который они устраивали по выходным, если оба были свободны, дни, когда он засыпал под нежный голос Саравата, напевавшего их любимые песни в беспокойные ночи, ведь Тайну часто трудно заснуть. Со всеми этими воспоминаниями и незабываемыми моментами в его жизни с Сараватом он понимает, что не может обменять их ни на что. Ни на золото, ни на бриллианты, ни на все богатство мира. Для Тайна достаточно просто знать, что Сарават готов быть рядом с ним в каждый момент его жизни. В печали и счастье, в болезни и здравии, при каждом падении и каждом подъеме. Теперь он чувствует себя глупо из-за того, что оставил Вата со всеми его чувствами, когда должен был помнить, что тот влюблен в него намного дольше, чем он сам. Тайн думает, что это, должно быть, мучительно — пытаться ухаживать за ним, ведь не понаслышке знает о своей невнимательности. — О чем думаешь? — Сарават выходит из душа и садится рядом с Тайном. — Да так, вспомнил кое-что, — парень поднимает глаза. — Иди сюда, недотепа. Сарават двигается к спинке кровати, после чего Тайн ползет за ним и садится рядом. Несколько минут они молчат, пока парень не кладет голову на плечо Вата. — Прости, — всхлипывает Тайн. — Почему ты извиняешься, Тайн? Это было всего лишь маленькое недоразумение. Это была моя вина, что я не утешал тебя, когда у тебя было много сомнений, что меня не было рядом с тобой, когда ты плакал и страдал от боли в животе, — Сарават легонько пихнул голову парня плечом. — О чем ты говоришь? Я вел себя глупо из-за того, что был слишком неуверен в себе, был ослеплен ревностью, думая, что ты бросишь меня. Считал, что был просто заменой твоей первой любви. Я был слишком ослеплен всеми этими негативными чувствами, чтобы рассуждать здраво и попытаться предсказать, что в итоге может произойти, поэтому решил, что будет лучше, если я исчезну из твоей жизни. Но в конце концов я понял, что просто выдумал все это и не могу доверять уже себе, потому что в конечном итоге причинил тебе боль. Почему ты все еще хочешь, чтобы я вернулся? После всего этого? — Тайн всхлипывает, глядя Саравату прямо в глаза. Парень отводит взгляд от своего недотепы и улыбается. — Мой мир расцвел невообразимо яркими красками, как только мои глаза заметили тебя в той толпе. Я вижу другой мир, гораздо более ясный и живой, с тех пор как впервые увидел тебя во время того концерта, прежде чем узнать тебя ближе. Я думал, что это просто небольшая влюбленность, и только со временем ко мне пришло понимание, что это нечто намного большее. Познакомившись с тобой поближе, я влюбился в тебя. И это было другое, более сильное чувство, чувство, которое было настолько сильным, что поначалу просто ошеломило меня, — Сарават тихо смеется. — Но, Тайн, я понял, что любить тебя — это все равно, что впервые прикоснуться к песку после того, как пробыть парализованным всю жизнь. Эти искры и покалывание на кончиках пальцев... — парень ласково улыбается, положив руки Тайна себе на колени и поглаживая их. — Это удивительно, и я никогда не смогу насытиться этим ощущением. Как будто ангелы послали тебя мне, и я никогда, ни в этой жизни, ни в следующей, не отпущу тебя так просто, — Сарават целует тыльную сторону ладоней Тайна, закрывая глаза. Тайна снова застают врасплох, и он лишается дара речи. Он может только смотреть на чужую улыбку, которая неизменно превращает его в кашицу. Кажется, он первый раз в жизни так сильно краснеет, избегая встречаться взглядом с Сараватом. Он должен был извиниться перед ним, черт возьми. Но Сарават произнес все эти свои банальные пикап-фразочки, и черт, это самое худшее и в то же время самое лучшее, что когда-либо говорил Ват и слышал Тайн. — Пожалуйста, прекрати, Ват... — парень закрывает глаза, он слишком смущен. — Ты же знаешь, что я не перестану повторять все эти вещи. Я не остановлюсь, никогда в жизни. Потому что я обещаю себе дорожить тобой всю оставшуюся жизнь. Я сказал, что мы продержимся гораздо дольше, чем 10 лет, и я имел в виду, что это навсегда, — Сарават нежно проводит большими пальцами по щекам Тайна и смотрит на него со всей своей искренностью и невероятной любовью. — Это смущает, Сарават! — Тайн выхватывает подушку из-за своей спины и слегка ударяет Вата. Тот только смеется в ответ. Они обнимаются весь остаток вечера, вставая только для того, чтобы поесть, с любовью глядя друг на друга в течение всего ужина. Они знают, что любить нелегко, но осознания того, что они всю жизнь учатся на своих ошибках, двигаясь вперед рука об руку, достаточно, чтобы их любовь цвела вечно.