Клятва Рио

Когда убивают Стокгольм, Рио не может представить, как они будут продолжать сражаться. У него невозможно дрожат руки: он не может больше держать оружие. Дыхание прерывистое, в груди словно бы комок нервов, который мешает сделать глубокий вздох. Перед глазами все плывет. Рио знает, что должен поддержать Денвера, но малодушно надеется, что это сделает кто-нибудь другой. Он слышит крики друга — и его внутренности взрываются от боли. Стокгольм мертва. Что же они будут делать без нее? В этот миг Рио понимает, что любил ее. Любил ее совсем не так, как любил Токио; любил без страсти и невыносимого желания обладать, любил нежно и мягко, но от того не менее сильно. Рио любил Стокгольм, но сейчас это уже не имело значения. Сейчас значение имело то, что Стокгольм была мертва — и то, что Денвер все еще был жив. И Рио рвется к Денверу, и обнимает его, и пытается держать его так крепко, как только может — потому что хочет его спасти. И старается не думать о том, что это невозможно. *** Им приходится вколоть Денверу успокоительное — доза слишком большая, кажется Рио, но зато друг вырубается на диване, и Рио сидит теперь рядом с ним, прислушиваясь к порывистым выдохам. Токио сквозь слезы просит Рио не оставлять Денвера одного; Рио не слышит ее, но он бы все равно не оставил друга сейчас, даже если бы вся армия Испании пришла по его душу. Пока Денвер спит, Рио пытается дышать. И это невыносимо сложно, потому что мир рушится вокруг него. Его страшно пытали несколько месяцев, а сейчас он участвует в настоящей войне в центре Мадрида; он любил Токио, а потом любил Стокгольм — и в конце концов потерял их обоих; Денвер — его лучший друг — тоже потерялся. Рио разбит. Но Рио напоминает себе, что он уже потерял Токио, Стокгольм и Найроби. И Рио клянется: он ни за что не потеряет Денвера. *** Когда Денвер просыпается, он видит Рио: тот сидит на полу и курит. Рио, черт его побери, курит. — Брось эту гадость, — говорит Денвер, а потом вспоминает, что Стокгольм больше нет. Рио поднимает взгляд, и Денвер видит в нем невыносимую боль. — Стокгольм погибла, — говорит Рио, — но я все еще с тобой. — Ты все еще со мной, — эхом повторяет Денвер. Они молчат. *** Денвер почти ничего не говорит все оставшееся время ограбления. Он молча выполняет приказы и старается ни на кого не смотреть. В нем не остается никакой ярости — он пуст. Он не может злиться, потому что в этом нет никакого смысла. Больше ни в чем нет смысла. Рио постоянно ходит за ним: он до безумия боится, что Денвер что-нибудь вытворит. Денвер не против компании Рио — Денверу, на самом деле, плевать. Денвер не спит и не ест, но Рио не смеет ничего ему сказать. Он обещал себе спасти Денвера, но понятия не имеет, как это сделать. (Палермо смотрит на них своим странным, нечитаемым взглядом; Хельсинки отчего-то хмурится; Токио и Лиссабон переглядываются. Рио, в общем-то, плевать, что они там себе думают — он всего лишь хочет спасти друга). *** Когда за ними приходит профессор и вытаскивает их, они плывут на барже через границу с Португалией — и дальше, куда-то в Южную Америку. Рио дрожит, но шепчет, что всего лишь замерз; Денвер смотрит на него обеспокоенно, а потом вдруг крепко-крепко сжимает руки друга. И Рио впервые со смерти Стокгольм может нормально дышать. Оставшийся путь он спит на плече у Денвера и почти не замечает, как тот мягко гладит его по волосам. *** Профессор позволяет Рио с Денвером уехать вдвоем, чтобы найти сына Стокгольм. Денвер все еще молчит и отказывается от еды; они оба не спали уже больше трех суток. Профессор просит их держаться, а Токио и Хельсинки обещают обязательно встретиться всем вместе через год. Палермо шепчет Рио: «не дай ему пропасть». Палермо — все понимающий сукин сын. Они приезжают в Аргентину и снимают там небольшую квартиру. Они знают: Денверу нужно больше времени, чтобы набраться сил и вернуться за сыном. Больше времени, больше смелости, больше надежды. Сейчас у Денвера ничего нет. Когда они наконец переступают порог квартиры, осознавая, что все закончилось, у Рио случается страшная паническая атака. Напряжение спадает впервые за долгое-долгое время — и он задыхается от облегчения, и пытается кричать, но не может издать и звука, и падает на пол, потому что совсем не держится на ногах. Он ничего не слышит и только чувствует руки Денвера у себя на плечах. А потом теряет сознание. *** Когда Рио приходит в себя, он понимает, что накрыт теплым одеялом, и кто-то мягко протирает ему лицо мокрой тканью. Рио не хочет открывать глаза — он чувствует себя невероятно уставшим и больным. Потом он слышит голос. — Очнись, очнись, — шепчет Денвер, и Рио знает, что друг плачет. — Очнись, Рио, пожалуйста. И тогда Рио открывает глаза. — Прости, — говорит Рио, пытаясь дышать. Он не должен был срываться. Он должен был быть сильным ради Денвера. Денвер облегченно переводит дыхание, а потом опускает голову и утыкается лбом в лоб Рио. — Все будет в порядке, Рио, — шепчет Денвер. И Рио почему-то верит ему. *** Они тяжело восстанавливаются: Денвера нужно заставлять есть хотя бы что-то, а Рио не может спать больше двух часов подряд. Они стаскивают матрас с кровати и спят на полу, вдвоем, соприкасаясь плечами. Денвер просыпается по ночам от криков и плача Рио и крепко обнимает его, утыкаясь лбом в затылок. Рио просыпается под утро и слышит «не умирай, Моника, пожалуйста, не бросай меня», и от боли в сердце едва может дышать. Им кажется, что на самом деле они никогда не будут в порядке. *** Иногда Рио с Денвером отправляются гулять по городу, но обычно ни о чем не разговаривают. Лишь Рио изредка толкает Денвера в плечо и указывает на что-то, показавшееся ему интересным. Денвер молча кивает в ответ. — Тебе скучно? — спрашивает как-то Денвер, когда они вместе сидят на кухне под вечер и курят. — Нет, — Рио чуть улыбается, — из-за того, что Токио было скучно, я едва не погиб. Мне никогда не будет скучно. Денвер вдруг мрачнеет и до боли сжимает кулаки. — Ради того, чтобы ты не погиб, мы со Стокгольм отправились на это чертово ограбление. А теперь она мертва. У Рио перехватывает дыхание. Он не смеет смотреть на друга, потому что понимает, что тот прав. Стокгольм и Денвер были счастливы; у них был сын. Они были свободны и любили друг друга. Впереди их ждало прекрасное будущее. Теперь Денвер совершенно разбит, а сын Стокгольм будет расти без матери, с отцом, который больше никогда не будет собой. И это все из-за той непоправимой ошибки, которую совершил Рио, когда не выдержал три дня разлуки с Токио. Как Рио смеет сидеть здесь, рядом с Денвером, будучи виноватым в том, что сломал другу жизнь? Рио хочет сбежать отсюда, от Денвера, сбежать навсегда, не оглядываясь, но не может даже пошевелиться. А потом чувствует, как Денвер садится рядом и крепко обнимает его. — Но я бы сделал это еще раз, — шепчет Денвер. — Я бы вновь отправился туда, чтобы спасти тебя, Рио. И Рио вдруг думает, что сможет склеить осколки их разбившегося мира. *** Рио составляет график питания и вешает его на холодильник, заставляя Денвера рисовать крестики каждый раз, когда он поест. В отместку Денвер записывает часы, в течение которых Рио спал. Крестиков со временем становится все больше и больше; увеличиваются и цифры. Они добираются до телевизора и смеются над латиноамериканскими сериалами про любовь. Рио замечает, что Денвер всегда скидывает обувь, когда они сидят на диване с сигаретами и чипсами. И в этом что-то есть. Когда в их городе начинается музыкальный фестиваль, они идут туда, в самый центр событий, и наслаждаются живыми звуками гитары. И когда Денвер берет Рио за руки и увлекает его танцевать, Рио дрожит — но впервые от наслаждения. Они выпивают слишком много текилы, и Денвер целует Рио, а потом крепко сжимает его в объятиях. У Рио сносит крышу к чертовой матери. *** Они просыпаются утром, полуголые, в одной — как и всегда — постели, укрытые легким одеялом. Рио знает наверняка: ничего не было, и это расстраивает. Он помнит, как обнимался с Денвером вчера; как оба они плакали и вспоминали Стокгольм. И как сам не выдержал — и ответил на поцелуй Денвера. Потом Рио понимает, что впервые проспал всю ночь без кошмаров. Он встает, готовит кофе и выкуривает первую утреннюю сигарету. На запах кофе выползает Денвер, с наслаждением заглатывает сразу полчашки и выдает, под удивленный взгляд Рио: — Есть у нас что пожрать? Голодный как зверь. — Главное не съешь меня, — улыбается Рио. Денверу до чертиков нравится эта широкая улыбка. *** Когда спустя год они встречаются с профессором и остальными в заранее загаданном месте, Денвер и Рио не держатся за руки и никому не говорят, что они теперь вместе. Но остаются спать в одной комнате. И любят друг друга.