***
Раз: Моргарт выбрался. И ребята не знают, что хуже: что он сейчас натворит, или то, что ему помогает Вик. Два: из асфальта, словно деревья, вырастают желтые стены, перекрывая любые пути выхода. Они оказываются в западне, без шанса хоть как-то помешать ему. Три: Вик подходит сзади, пытаясь напасть. И у него получается. Почти. Четыре: злодей усмехается, сдерживая двумя руками машины, что так и норовят его раздавить. Нажимает на одну из кнопок. Пять: яркий желтый свет охватывает парня. В этот момент он чем-то напоминает светлячка, но сияние возрастает до тех пор, пока глаза сами собой не закрывается. Слишком больно смотреть. А Кира продолжает, через силу. Шесть: Вик, словно, какое-то изображение, разваливается на тысячу кусочков, и эхом отзывается его до жути звонкий голос. Семь: у Киры что-то ломается внутри. А через мгновение — огромный взрыв.***
Первая мысль: это сон. Такого просто не может быть. Ее брат, младший братец, этот нескончаемый зануда, боявшийся собственной тени, он не мог просто… просто… распасться? Видимо, на секунду мозг отключается, и вот, она уже несётся сломя голову, а ноги не желают слушаться. Она не плачет, нет, просто от сильного порыва ветра глаза сами собой начинают слезиться. Прошло сколько, минут десять? Ей все равно. Она бежит вдаль, в пустоту, будто сейчас она врежется в Вика, и они вновь начнут ссорится. И она врезается. Но не в Вика, а в дерево, и вдребезги падает, видимо, повреждая лодыжку. Боль тупеет. Кира просто не обращает на нее внимание. Когда в голове столько мыслей, время вокруг замедляется, начиная отплясывать неведомый танец, а все, что ты видел или слышал, весь мир, здесь и сейчас, кажется чем-то незнакомым. Воздух липкий, словно что-то начинает съедать легкие изнутри, перекрывая доступ к кислороду. Дышать становится все труднее и труднее, от чего немного кружится голова, перед глазами пляшут черные точки. А внутри хочется смеяться, хочется смеяться над Судьбой, над чередой событий. Она запускает руки в голову и, слегка оттягивая волосы назад, видимо, пытаясь вырвать их с корнем, начинает тихо смеяться. Никого вокруг нет, а даже если бы и был, ей нет дела. — Так вот значит… что… ха-ах-ха, — голос у девушки надрывается, словно с каждым вдохом что-то отнимает у нее умение говорить вслух, только жестами, да и то, с трудом. А затем по липкому воздуху течёт смех, липнет к траве, растениям, бесчисленным деревьям и цветам. Даже для неё самой голос оказывается жутко противным. Так обычно смеются сумасшедшие в фильмах, которые они вместе с братом смотрели в детстве. Он объяснял, что тогда зрители ощущают еще больше неприязни по отношению к нему. Но нет, это её родной и совершенно незнакомый голос. Разве она когда нибудь смеялась с легкой хрипотцой? Её прорывает. Впервые, за эти полтора года, наполненных погоней за неведеньем и страданиями, её нервам приходит конец. Достала. И это игра, и школа, и постоянные выборы, и злодей, и весь мир, который им почему-то вздумалось спасать. Пошло оно всё к черту! Пусть горит в агонии, во всех кругах ада, там ему самое место. Где-то внутри начинает разрастаться чёрная дыра, поглощая всё. Вырывая сердце, последние мысли, что были в голове, забирая воздух, не оставляя в теле ничего, кроме всепожирающей пустоты, что в сотню раз хуже. В тщетных попытках хоть как-то её заглушить, она впивается ногтями в ладони, оставляя кровавые следы в виде полукруга. Закусывает губы, после чего во рту появляется неприятный металлический привкус. Но девушка не ощущает ничего. Кира не замечает шагов позади неё. И руку, заботливо лёгшую на плечо, тоже. Она рвётся в истерике, и даже не замечает, как её смех постепенно перерастает в слёзы. Краем сознания, который ещё способен соображать, она улавливает голос. Слова не разбирает, и не узнаёт обладателя. Где-то там же назревает мысль: «наверное, Арт пришел проведать». Когда ей было грустно, он всегда её обнимал. Будто бы усаживая в кокон, состоящий из его рук, погружая в отдельную вселенную. Сейчас она хотела этого больше всего на свете. Оказаться там, где нет ни злодеев, ни ответственности. Просто тепло и безмятежность. А ведь Вик хотел того же. Обнимать Вэлл, проводить с ней время, ощущать незнакомые до этого эмоции, тепло, разливающееся по телу. Поэтому и согласился на эту сделку. Такой умный мальчик, на сделку, которая очевидно обман. Ну что, доволен, братец? Взрыв нового смеха. Игрок медленно сходит с ума, по крупицам распадается. Если бы не чьи-то руки, заботливо поддерживающие за плечи, она бы уже давно лежала на земле, зарывшись в траву. Периферийным зрением Кира заметила этого идиота Черныха. И что он тут забыл? Несмотря на усталость, истерика только набирала обороты. Неожиданно, даже для себя, она утыкается ему в плечо. Язык против воли начинает мямлить всякие вещи. Сама не понимает, что говорит и творит. Хочется врезать себе за такую слабость при Филе. Они же, наверное считают её оловянным солдатиком, не способным на страдания? Хотя, кто знает, может, так оно и есть. А Фил просто слушал, аккуратно поглаживая её волосы, не говоря ни слова. Хотя, может и нет. Ей все равно. Потихоньку, истерика сходит на нет. Кира начинает снова воспринимать мир и все её окружающее. Вот она, сидит посреди улицы, а рядом с ней Черных, травит свои глупые анекдоты. Губы расплываюсь в полуулыбке. А он молодец. Пока Кира, как маленькая, проклинает всех и вся, он не расклеился. Ему также больно, но он все прячется за шутками и смехом, клоун недоделанный. Но именно это — неуверенный тихий голос и плечо, то, что её успокоило, вернуло назад в реальный мир. Так не похоже на тёплый объятья Арта, которые бы она, скорее всего, просто проигнорировала, в которые она хотела уткнуться, сколько минут назад? Они так различаются, но так похожи. — Все, идём обратно. Нам, видимо, теперь перед всем Питером придётся объясняться. — Она медленно встаёт. Вместе с сознанием вернулась и боль, поэтому всё тело жутко болит. Но ей нет дела. Фил позволяет опереться на своё плечо, и только сейчас она замечает — они не в Питере. Это Энвелл. Всё накрывает новой волной, но она держится. Все только начинается, но одно она знает — она вернёт Вика, как и всех остальных до этого. Иначе не будет.