// morning dance.

      Раннее солнце медленно выходило из-за горизонта, подкрадываясь к городу, как чарующая мышка к сыру. Или лисица к мясу. Или просто он к любой тарелке с едой. Да, именно о ней думал Бакуго, заворачивая за очередной поворот, направляясь к своему дому. В животе урчало, ноги затекали, умные часы на руке показывали хороший пульс, а значит, и темп у него хороший, а также время: ровно семь часов утра. Бакуго выбежал из дома на пробежку час назад, но так вымотался, что такое ощущение, будто он бегал вечность. Слава богу, не по пустыне, а по спящему в раннее утро студенческому городку, где все убито дрыхнут чаще всего аж до одиннадцати утра, если нет пар в восемь. Когда же учеба всё же начинается в восемь, эти студенты закономерно просыпаются ровно за пятнадцать минут до начала лекции и ни о чем не жалеют. Добирают своего сна на ней.       У Катсуки пары в десять, но он слишком требовательный к себе, чтобы бесполезно дрыхнуть так долго. Его тренировки начинаются прямо в шесть, с пробежки. Время как раз подходило к завтраку, когда блондин наконец-то добежал до своего общежития.       Рассвет потихоньку заползал на слегка мокрую от росы траву, на асфальт, серые высотки, своим слабым светом озаряя последние этажи зданий, на первые бросая лишь скромный солнечный намёк.       Бакуго запарился так сильно, что у самого подъезда тупо не выдержал и свалился на скамью. Напала одышка, кожа вся была покрыта потом, щёки и лоб покраснели. Хотелось есть и пить, и Бакуго прорычал что-то несвязное, когда открыл бутылку, опрокинул её на себя, а в рот попали лишь крохи воды. Он успел триста раз пожалеть, что не взял бутылку побольше или что вообще решил пробежаться так далеко. Одно было интересно — агрессия с утра пораньше давала чёртову энергию так, что Катсуки готов хоть прямо щас сорваться с места и пойти драться с какими-нибудь придурками из подворотни. Мысли от одышки разбегались и сбегались обратно в очень странных темах, конечно.       Катсуки уже хотел было встать и всё же подняться к себе в комнату на четвертый этаж, но внезапно услышал музыку. На улицах города, как и рядом с его общежитием, было тихо и пусто, и только откуда-то с первого этажа доносились приятные мотивы чего-то с битами. Он подошел поближе к своему подъезду, уселся на самую ближайшую скамью и уставился на окно первого этажа.       Прикольная там песня играла. С прикольными какими-то мотивами, Катсуки не слишком шарил в английском, но что-то из слов понимал, и ему нравилось. Агрессия сменилась кайфом, и Бакуго даже лыбу сделал кайфовую, расслабляясь.       А потом Катсуки увидел, как кое-кто там оказывается танцует на кухне и заржал. Нет, вовсе не на всю округу, не в голос, а чисто в себя, благо, успел прикрыть рукой рот и отвернуться, чтобы не спалиться.       Да бля, это же Деку! Ха-ха. Реально Деку, вон, танцует на кухне на первом этаже.       Бакуго не мог пропустить тАкОе, ему срочно нужен был крупный план. Поэтому он незаметно подкрался поближе к открытому окну своего соседа, удостоверился, что его в общем-то не особо видно (Хотя Деку всё равно сейчас немного «занят», точно не заметит одного «непримечательного» зрителя), сложил локти на внешний подоконник и достал телефон.       Так, крупный план, крупный план. Камера, включить. Пошло-о-о.       Катсуки по-прежнему ржал в себя, снимая своего танцующего соседа. Прикола добавляло ещё то, что иногда Деку даже подпевал в припеве, и Бакуго, хоть что-то разбирая в английском, слышал: — Ай били-и-ив ин ю-ю-ю~ Энд ай ноу ю билив ин ми ту~       Бля, не, ну этот танец точно пойдет Бакуго на главный экран, без этого никуда.       Катсуки то увеличивал изображение, то уменьшал, и в какой-то момент, когда смешинка изо рта пропала, он конкретно так залип на Мидорию. В особенности на его зад, скрываемый короткими домашними шортами. Брюнет вилял им туда-сюда, влево вправо, и сначала за этим было забавно наблюдать, а потом что-то в мозгу Бакуго перекосило, не иначе отсутствие воды и еды в желудке сказалось.       Экран телефона начал скашиваться вниз, изображение сказало «до свидания», потому что алые глазки Бакуго больше не смотрели через экран, а просто хитро наблюдали утренний танец его соседа напрямую, как какое-то очень… сексуальное представление. Тело Мидории двигалось и плавно, и резко одновременно, руки в шрамах скользили по воздуху, а ноги так удачно попадали в такт, что создавалось ощущение, будто Деку профессиональный танцор, скрывающий от всех эту шикарную правду. Ну, Бакуго уж точно ни разу не видел, как Деку танцует.       И сейчас тот его… завораживал. Не на шутку. Пиздец как.       Короткие шорты открывали вид на мышцы ног, на подтянутую и упругую задницу, а белая футболка иногда прилипала к явно подкачанному торсу, и у Катсуки просто летали в голове вопрос за вопросом, один из которых был чересчур настойчивым: какого хера он не знал о таком теле своего соседа, хотя знаком с ним чуть ли не полжизни?! Это натуральный наёб, извините его. Здесь даже предъявы за сокрытие правды будет мало накатать.       Наказать, однозначно наказать.       Приятная песенка наконец-то закончилась, и Мидория перестал танцевать, улыбаясь во все свои тридцать два, пытаясь отдышаться. Ох, как я тебя понимаю, усмехаясь, думал Бакуго и не мог оторвать взгляда от всей этой картины.       Чутьё подсказывало ему, что сейчас его спалят, так как Деку шёл прямиком к окну, но второе чутьё, видимо, шестое чувство или пятая точка, или как там, блять, называется, говорило ему стоять на месте и кое-что сделать.       Мидория увидит его через три… два… один….       Привычный визг задрота прошелся по ушам, как заевшая струна, и Катсуки наконец-то вылез из своего подоконного заграждения, запрыгивая прямо на окно. — К-каччан?! — лицо Мидории было красным, как помидор, а зеленые глазки бегали туда-сюда, сгорая от стыда, — Почему ты тут сидишь? Ты что… в-видел?       Деку попятился назад, закрывая рот руками. Горел румянцем так сильно, что можно было подключать его к отопительной системе всего общежития и греться бесплатно, но Бакуго точно не хотелось делиться этой жарой ещё с кем-то из своих соседей. — И не только видел. — Катсуки хищно оскалился и повертел перед парнем телефоном, — Шикарно танцуешь, Деку.       Мидория сначала взвыл, всё ещё закрывая руками всё, но потом сделал серьёзное лицо и с важным отважным и страшным видом танка попёр прямо на Бакуго. Блондин только усмехнулся такому упорству и сам придвинулся на подоконнике поближе.       Как только их расстояние друг от друга сократилось до полушага, а уверенный в себе Мидория потянулся отобрать телефон, который Бакуго так любезно держал прямо перед его носом, блондин тут же одернул руку с предметом. Изуку, естественно, опять потянулся за ней, приближаясь непозволительно близко, и Катсуки удачно ухватил того за талию, притягивая к себе.       Их футболки и кожа соприкоснулись, Мидория уперся руками Бакуго в грудь и своими смущенными зелеными глазками смотрел прямо в алые напротив. Бакуго же готов был раздеть своим взглядом. Они замерли. Пара губ находилась всего в нескольких сантиметрах друг от друга. — Я зайду вечером, и мы хорошенько «потанцуем» вместе, понял меня? — прошептал он в самые губы, наблюдая, как зрачки напротив очень палевно расширяются от одной только мысли об этом.       Катсуки хмыкнул и отпустил соседа, спрыгнул с окна и спокойненько и мирненько зашагал к подъезду. Смотрел на то, как бурно краснеет Деку и как палевно он взбудоражен. — К-каччан, ты придурок!       Ещё какие-то смущенные выкрики, что будили всех соседей, Бакуго слышал в спину, пока заходил в общежитие и довольно ставил видос с утренним танцем себе на главный экран. А жеппку можно и на экран блокировки поставить в принципе.       Эх, красота.