Закон и беспорядок (5-9 главы)

Сразу после пробуждения Томаса шумно вырвало. Едва успел перевернуться, чтобы не захлебнуться собственной блевотиной. В ушах гудело, даже ворочать глазами стало больно. Он встал на четвереньки, затем, пошатываясь, поднялся на ноги. Движение отдалось мучительной болью в голове. Промычав несколько невнятных ругательств, постоял некоторое время, не двигаясь, ожидая пока пройдет. Немного отпустило. Но ощущение, будто он натянул шлем значительно меньший по размеру, чем полагается, не ушло. «Что я такое пил вчера?» - мучительно задумался Томас. Мысли текли медленно, как переваренная патока. Осмотрелся: каменистую почву сплошь усеивали мертвые гоблины. Темно-красная, почти черная жидкость, вытекшая из их ран, застыла огромными вязкими лужами. Вспомнил. Небо на востоке светлело. Сыро и холодно, челюсти свело в судороге. За ночь, проведенную на остывших камнях, суставы стали такими же застывшими и неподвижными как у распластанных под ногами трупов. Осторожно ощупал темя: гоблиновская дубина рассекла кожу, рана вспухла, но черепушка, кажется, выдержала удар, не проломилась. Залить бы водкой, чтобы не нагноилось, да Агнор вчера выдул всю флягу. Кстати, где он? Эльф сидел чуть дальше, рядом с убитой лошадью, положив руку на ее шелковистый бок - то место, где еще вечером билось сердце. Он никак не отреагировал на пробуждение напарника. Хотя и заметил. Спину животного покрывали ямки вырванной по живому плоти, шея изгрызена в клочья. Грива, такая рассыпчатая, тщательно ухоженная, теперь слиплась в уродливые бурые сосульки. - Мою клячу не видел? - Убежала, - коротко ответил эльф. В том, как был произнесен ответ, угадывалось сожаление, что спаслась лошадь напарника, а не его собственная. И правда, преданная была коняка. Не бросила хозяина, хотя с вечера бродила вольно, не на привязи. А, может, просто не успела. Размышляя о нападении, Томас все больше убеждался в том, что был прав, подозревая гоблинов в краже посоха. Злобные твари пронюхали, что он взял верный след и срочно подослали убийц, пока об их шалостях не стало известно всем. Нужно пройтись и проверить, есть ли недобитые. Ну и вонь. Они и живые пахнут гнилью, а уж после смерти… Закрыв нос рукавом, шериф вглядывался и прислушивался, тыкал острием ножа, чтобы проверить не притворяется ли кто. И много же их! Томас оглянулся и с сомнением смерил эльфа взглядом: видок у того был жалкий и потерянный. Не может быть, чтобы он сам всех их порешил. Здесь какой-то подвох. Остроухие очень коварны: доверять им ни в коем случае нельзя. О, вот и недобиток! Сейчас, дружок, ты мне все расскажешь. Правая рука гоблина все еще сжимала сучковатую дубину. Вспомнив как похожая штуковина с разгону опустилась ему на голову, шериф поморщился. Уродец дышал прерывисто, с видимым усилием. Непонятно было, отчего он не может двинуться – серьезных ран, кажется, нет. Ах, вот оно что. Гоблин лежал, неестественно выгибая спину: камень, о который он сломал хребет, все еще под ним. Дубинку из мохнатой лапы Томас на всякий случай выдернул и забросил подальше: неизвестно насколько сильно враг обездвижен. Щелкнув по носу и дав пару звонких пощечин, Томас привлек к себе его внимание. - Привет. Какого …. - он присовокупил крепкое словцо - вам от нас понадобилось? Маленькие поросячьи глазки с упрямством смотрели мимо. - Эй ты, хрен собачий, я ж тебя спрашиваю. - Настойчивую просьбу шериф усилил пинком по клыкастой морде. От резкого движения Томасу показалось, будто в его собственную голову воткнули острый шип. Зажмурившись, он переждал приступ. Разъяренный гоблин дернулся в судорожной попытке встать, но, не смог. Спрашивал Томас для формальности. Он был крепко уверен, что нападение связано с расследованием. Однако гоблин высказался странно. - Вы отвечать за смерть сына Вождя! - Какого еще, медведь твою плешивую бабушку подери, сына, мать его, вождя?!.. - Я тебе больше ничего не сказать, - с достоинством, насколько позволяли его проявить нынешние обстоятельства, прохрипел допрашиваемый. - Ничего не понимаю… Что за бред ты несешь? Вопреки всем стараниям, ответа Томас не дождался. Смрад рядом стоял непереносимый. Присмотревшись, шериф понял почему: потеряв контроль над частью своего тела, гоблин обделался. Вонючая жижа расплылась большой лужей, окружив подошвы сапог. Шериф почувствовал, что провести полноценное дознание он сейчас неспособен. Кое-как вытер сапоги и, путаясь в распластанных телах, побрел прочь, пока снова не стошнило. - Убей меня! - отчаянно прорычал гоблин. - Сам сдохнешь. Раздосадованный, Томас вернулся к своим вещам. Седельные сумки лежали в том же месте, куда он сложил их вечером. Теперь все это придется нести самому. Смену одежды, походное одеяло и оловянную миску можно выкинуть, но золотишко на расходы в дороге и солонину нужно оставить. Достал кресало и пучок сухой травы в плотно запечатанном кожаном мешочке. Задумался: брать – не брать. Бросил обратно. На самом дне нащупал сверток с женскими лентами и дешевыми деревянными гребнями. Проверенно, за скромный подарок девчонки из нищих семей благодарят искренне и щедро, тем единственным сокровищем, которое всегда при них. В сумках обнаружилось много лишней ерунды: сувениры с прошлых поездок, нуждавшиеся в ремонте части сбруи, трофейные ножи: лень было перебрать дома и выложить. Не на своем же горбу собирался нести. Эльф сидел на том же месте, не изменив даже положения руки. Пора бы уже прийти в себя и заняться делом. Видок у него был изрядно помятый: большой кровоподтек на лбу, кровь из разбитого носа забрызгала камзол и коркой застыла на нижней части лица. - Ну и рожа у тебя. Такое впечатление, что ты до утра жевал свою лошадь без ножа и вилки, - привычно поддел напарника Томас. Потом вспомнил, что сам провалялся всю ночь, словно куль с горохом, и запоздало усовестился. На лице Агнора сменилась череда выражений от удивления до отвращения: он натужно размышлял, как отреагировать на шутку. Внезапно эльф рассмеялся долгим истеричным смехом, причем, временами казалось, что смех этот переходит в плач и наоборот. «Двинулся что ли?», - с опаской подумал шериф. Агнор поскреб пальцем по щеке. - Это моя кровь. Манерам тебя учили тролли. Знаешь, если посох останется ненайденным и грянет война - я найду тебя на поле боя. И убью. - Я победил тебя однажды, победю и во второй раз. В ответ Агнор зашелся новым приступом хохота, который, впрочем, резко оборвался. - Еще несколько дней, вынужденно проведенных в твоем обществе, приведут меня к безумию, - сказал он спокойно и совершенно серьезно, словно только что его не трясло от смеха. Томас с огорчением подумал, что иметь дело с эльфом ужасно трудно, он совершенно не понимал нормальных мужских шуток. Вот сослуживцы - другое дело: с ними можно подолгу соревноваться, кто кого сильнее достанет добродушной издевкой. Каждый участник перепалки в ответ находчиво отшучивается; все весело ржут и никаких обид. Это он, Томас, скоро тут умом двинется, просчитывая, что можно сказать в присутствии изнеженных эльфийских ушей, а что умолчать. - Идти будем? Или подождем, пока гоблины пришлют подкрепление? Не получив ответа, шериф сплюнул сквозь зубы, собрал в охапку лишний скарб, и отправился вниз по склону – подыскать подходящее место для тайника. Передвигался осторожно, на четвереньках: еще не забыл, как недавно проехался с горы на собственном седалище, поскользнувшись в новых сапогах. Нашел удачную выемку под массивной глыбой, выгреб горстями мелкие камни, пристроил вещи в образовавшейся нише, обложил камнями и присыпал поверх пылью. Удовлетворенно оглядел свою работу, отер руки о штаны и отправился обратно. По возвращении застал напарника на ногах. Оставив в покое свою лошадь, тот, пошатываясь, направлялся к своим вещам. Подняв с земли сумку, выудил оттуда флягу и быстро откупорил крышку. «Похмелье», - со злорадством отметил Томас. - Что, сушняк после вчерашнего? Но, вместо того чтобы проглотить махом живительную влагу, эльф несколько раз налил воды в ладонь и умылся, потом достал чистый носовой платок и тщательно отер остатки крови с лица. Нашел время прихорашиваться. - Вот чудак. Глаза б мои тебя не видели, - с отвращением проговорил Томас и снова сплюнул. Когда настало время отправляться в путь, шериф объявил, что сам понесет всю кладь: через правое плечо он перекинул свои сумки, через левое вещи напарника. Не по доброте душевной, конечно. Таким образом, он пытался показать, что сильнее, а напарника считает слабым, как барышня, чьи пожитки обычно носит мужчина. К большому разочарованию Томаса, эльф не стал спорить. Пожал плечами и согласился, что так будет справедливо. В отличие от напарника, он всю ночь сражался, а не спал под остывающим боком гоблина. Глава 6 Стылый и густой, как молоко, туман плескался у основания горы. Солнце еще не высушило росу, когда они вышли к глубокой расщелине, мостом через которую служили два бревна. - Дааа, - выдохнул Томас, остановившись у глубокого провала, перечеркивающего тропинку. - Не люблю высоту. Древесина казалась истлевшей и хрупкой на вид. После пробного тычка ногой одно из бревен с глухим хрустом обломилось и соскользнуло вниз. Подозрения подтвердились. Вблизи ни крепкого выступа в скале, ни деревца - не к чему веревку привязать. Даже если бы веревка была. - Ни за что я туда не сунусь, - быстро замотал головой шериф, отчего в черепушке опять неприятно заныло. - Ни за что. - Я рискну. Обходить слишком далеко. Поспешно, будто опасаясь, что напарник его удержит, Агнор ступил на мосток и, приставляя шаг, двинулся вперед. У противоположного края бревно опасно покачнулось, но эльф пружинисто присел, растопырив руки, и как-то исхитрился удержать равновесие. - Ну, знаешь! Раз уж ты чуть не упал.… - Иди уверенно, ты сможешь. Я подержу бревно, чтобы не шаталось. Только… перебрось сначала вещи. Мосток казался преувеличенно тонким, как зубочистка, а обрыв широким и бездонным. Шериф нахмурился, он принял единственно верное решение. В роду его не было трусов. Хорошо размахнувшись, он перекинул сумки на ту сторону. Те благополучно долетели и шлепнулись на камни, часть содержимого высыпалась. Сапоги отправились следом, потому что своей обуви Томас доверял еще меньше чем напарнику. Если бы его самого кто так перебросил. Ради этого не жалко даже рискнуть несколькими ребрами. Пришло время, пора. Выдохнув, он ступил босой ногой на побитое ветром и дождями дерево. По виску стекла холодная капля. - Ядрен орк… Да ни в жизни… Пропади оно все, пойду в обход. Трусом он не был, но и самоубийцей тоже. - Как пожелаешь! - Агнор невозмутимо подхватил свою сумку и двинулся вперед по тропе. Торжествует, думает, вышел победителем из этой схватки. - Эй, стоять! - Рявкнул Томас. - Ладно, иду, держи крепко. Смотри, остроухий: только попробуй сыграть со мной злую шутку. Я твои тощие кости собакам скормлю. - А про себя малодушно добавил: «если свои сейчас не растеряю». Эльф вернулся, крепко прижал бревно у противоположного края расщелины и выжидающе замер. Томас взобрался на самый край и, осторожно пододвигая ступни одну к другой, начал продвигаться по мостку. Получалось. Как-то раз, будучи еще молодым помощником шерифа, чтобы догнать Хаcса-фальшивомонетчика ему пришлось, пройтись по узкому карнизу под окнами четвертого этажа. Зеваки внизу таращились на происходящее, с высоты они казались мелкими как воробьи. Тогда, глянув на мостовую, Томас застыл, пытаясь унять головокружение. Руки стали ледяными, ноги предательски ослабели. Пересилив себя, он одолел карниз и продолжил погоню. Недолгая слабость чуть не стоила ему жизни. Дважды подобной оплошности он не повторит. «Главное не смотреть вниз», - сбивчиво твердил под нос Томас, хорошо понимая, что со страху можно оступиться. Оказалось, ошибся. Главное было – не смотреть в глаза эльфу. Гаденыш внимательно буравил его взглядом и ухмылялся: осознавал свою власть и видел внутреннюю борьбу человека. «Сейчас повернет бревно и мне конец», - догадался шериф. Но эльф не спешил: все, что происходило, его очень забавляло. Томас сглотнул. Напряжение достигло придела, поэтому, когда эльф переместил правую руку, покрепче перехватив обрубок ветки у основания ствола, Томас сразу понял, к чему все идет. Дальнейшее он просто не успел осознать, так быстро все случилось. Резкое падение, судорожная попытка ухватиться за последнюю опору, шорох каменной крошки, летящей в бездну. Относительная трезвость мысли возвращалась постепенно. Разлепив зажмуренные глаза, шериф понял, что вцепился в бревно с отчаяньем жука, застигнутого половодьем на стебле кипрея. Жив, но все еще в опасности. Стараясь не расшатывать хлипкую опору, он осторожно подтянулся, перекинул ногу и взобрался наверх. Осмотрелся. Впереди все так же сидел Агнор и равнодушно его разглядывал. Томасу снова вспомнился жук на былинке, которого, он, томясь бездельем, сбил камушком в воду. - Продвигайся ползком, - медленно проговорил эльф. - А? Ответа не последовало. Очень осторожно, прижимаясь щекой к сырому от выпавшей росы стволу, Томас двинулся вперед, нащупывая дорогу к спасению. Вдруг подумалось, что запах прелой древесины, расцарапанной его ногтями, врежется в память до конца жизни, настолько острым и неотвязным он теперь казался. Край расщелины, обрывом уходящий вниз, мперва казался гладким, но, присмотревшись, Томас различил несколько выступов, поросших жиденькими кустами. Лучше сосредоточиться на них, чем на том, кто ожидает в конце пути. Запутавшись в ветвях, на ветру болталась крашеная в черное мешковина: неудивительно, что путник, прошедший этим путем ранее, потерял часть своей поклажи. Край скалы все ближе. Эльф отодвинулся, чтобы не мешать напарнику выбраться на твердую землю. Оказавшись в безопасности, Томас перевел дух, хотя облегчение его было неполным. Он станет распоследним дуралеем, если спустит эльфу унижение, которое ему довелось пережить, ползая по бревну на брюхе. Сделав вид, что направляется к своим вещам, Томас подобрался к Агнору как можно ближе. Короткий удар в скулу, и можно считать, что они в расчете. Перед тем как замахнуться, отметил удивление на лице эльфа. Но, вместо ожидаемой преграды, кулак пробил пустоту: плут с легкостью увернулся и отскочил на безопасное расстояние. - Ты оступился. Моя вина в чем? Вместо ответа Томас несколько раз пнул сумку эльфа, которая уж точно не могла избежать его гнева. Вещи, не вылетевшие наружу после броска через пропасть, теперь усеяли все пространство возле моста. - Это что, веревка? - Шериф подобрал моток бечевы, сплетенной из непонятных материалов, и попытался развязать стягивающий его узел. - Да, - настороженно подтвердил Агнор. - Распутай-ка. Томас подбросил моток, так, чтобы эльф смог поймать. - Зачем? - мягко спросил Агнор, тоном, каким говорят с маленьким ребенком или душевнобольным. - Внизу, на уступе растет куст - на нем повисло что-то похожее на мешок. Если вор недавно проходил этой тропой, то не миновал шаткий мосток, значит, мог здесь оступиться и выронить ношу. Или сам туда упал, а мешок зацепился по дороге. Надо проверить. Агнор подошел к краю и заглянул вниз. - Несомненно, это нужно достать. Только как? - А, просто. Ты обвяжешься, спустишься, возьмешь что надо, потом я тебя вытащу. Эльф улыбнулся уголками рта. Он ничего не сказал, но сразу стало ясно, что доверить свою драгоценную особу напарнику он не желает. - Лады, тогда полезу я. Сможешь меня вытянуть? - Эльф молчал, но и так было понятно, что подобная работенка по плечу только лошади или тяжеловесу вроде Томаса. - Не говоря уже, что эта веревочка меня пополам перережет. А ты легкий, в самый раз. Так что думай. Только не затягивай, сам говорил, что времени мало. Наверное, любопытство в Агноре сидело крепче, чем боязнь за свою жизнь. - Так и сделаем, - задумчиво проговорил он. - Но конец веревки я закреплю в центре бревна. На всякий случай. - Валяй. - И нож отдай мне свой. - Может, тебе еще и меч мой подарить? - Лишь на время. - Знаешь что, пшол давай вниз. Захочу тебя убить – я эту бечевку зубами перегрызу или бревно твое вниз скину, - опять начал выходить из себя Томас. Смерив напарника пристальным испытывающим взглядом, эльф нехотя обвязался сам, затем закрепил прочный узел на бревне, оставив Томасу середину веревки, которую тот сразу намотал на ладонь, чтобы не выскользнула. Ушастый очень быстро и неизящно (об этом Томас позаботился особо) спустился к выступу, и завис над пропастью. Выудив мешок из опутывающих его веток, развязал тесьму, заглянул внутрь и задумался. Словно забыл, где находится. - Что там? Ну? Не дождавшись ответа, Томас без предупреждения потянул веревку на себя, начав подъем. Не иначе как важная улика раз Агнор заинтересовался. А кто нашел? Правильно, бдительный шериф. Настроение изрядно улучшилось, вернулось ощущение собственной значимости, пошатнувшееся в начале расследования. В порыве великодушия он отказался от мести и благополучно вытянул напарника на твердую землю. Даже руку подал. Очутившись наверху, эльф молча отложил находку и склонился над пропастью, что-то высматривая. Томас подобрал мешок и заглянул вовнутрь. - Что за?… - Челюсти. Те самые, я полагаю, - ответил Агнор, отряхивая пыль со штанов. Железную пасть, скрепленную шарнирами, густо порывал темный присохший налет и вкрапления мелких желтых точек. Кровь, догадался Томас. А желтое – ржавчина. Странно. Глава 7 Тихий звук. Мягкие толстые ступни шлепают по камням, останавливаются, идут дальше – крадутся. Много, слишком много. И совсем рядом. Агнор приподнялся на походной постели, прислушался. Глаза привыкли к темноте. Вот они – черные сгорбленные тени, поднимаются вверх по склону. Длинные сильные руки сжимают шипованные палицы, кривые мускулистые ноги ступают уверенно. Гоблины. Не боятся, чувствуют, здесь только двое. И лошади. Кобылица Айри тонко заржала, переступила копытами - тоже распознала опасность. Пусть убегает, если сможет. Потом вернется. Дымок затухающего костра щекочет ноздри, мясные обрезки, опаленные горячими углями, далеко разносят запах мертвой плоти. Вот что привлекло их. Меч бесшумно выскользнул из ножен. Гоблины не слышат его шагов, их уши туги, как и людские - не могут различить осторожной поступи эльфа. Они кружатся вокруг лошадей, глаза горят жадностью, острые зубы скалятся. Взмах меча – черная голова медленно соскальзывает и падает, тело оседает на колени и заваливается на бок. Никто не увидел, остальные слишком алчут теплой лошадиной крови. Еще один. На сей раз обернулись посмотреть, отчего упал соплеменник. Чувствуют рядом чужака, вглядываются с тревогой в темноту, но тот, кто нападал, ушел в тень каменной россыпи. Конь шерифа дико ржет, закатывает глаза, дергает головой, пытаясь сорвать ремни, протянутые от узды к большому продолговатому валуну. Камень сдвигается с места, перекатывается, стучит о скалу. Ремни опадают, конь мчится на свободу. Его не преследуют. - И ты уходи, - кричит Агнор своей лошади. Два гоблина, заметили его, замахнулись дубинами, но недостаточно быстро, поэтому падают с отсеченными ногами. Айри не подчиняется, кружится рядом, метко бьет задними ногами, ломая кости тем, кто нападает. По склону большими скачками поднимаются все новые свирепые чудища. Один подбежал к постели, где коротал ночь Агнор, перевернул одеяло, вытряхнул вещи из переметных сум. Раздосадованный, завертел головой, выискивая жертву. Увидел человека. А тот все спит и не думает просыпаться. Сейчас в его сторону бегут сразу трое. Только бы успеть. В одиночестве Айри не сможет выстоять. Агнор на мгновение задумался: как поступить? Нет сомнений, шериф окажется более полезным помощником в расследовании. Значит, выбор очевиден. - Вставай! Свой призыв эльф сопроводил броском камешка по носу спящего, так наверняка проснется. Он оставил лошадь и молнией метнулся к человеку. Позади разнёсся, подхваченный горным эхом, дикий предсмертный вопль – гоблины повалили животное и рвали зубами. Путь вперед преграждают пятеро. Обманный выпад, прыжок под ноги, перекат. И вот он у цели, успел. Шериф, наконец, очнулся ото сна, кровь из отсеченной головы гоблина брызнула ему в лицо. Второго он убил сам. Вдвоем спиной к спине сражаться легче. Но долго человек не продержался - упал. Агнор остался один. Гоблины ликуют - окружили плотным кольцом, ухмыляются, помахивают дубинами, пытаются запутать обманными выпадами. Нужно сосредоточиться, иначе верная гибель. Три удара прорвали оборону, но боли пока нет - исступление боя все поглотило. Боль вернется после, если он выстоит до конца. Тогда можно позволить себе мгновения слабости. Каждый мускул как натянутая струна, кажется, одно неосторожное движение и порвется. Уклониться от топоров и дубин, нанести удар, отскочить, вернуться - обученное тело выполняет все само, по привычке. Снова и снова. Нападающих больше нет, последний враг повержен, бьется в судорогах. И вдруг пала тишина. Как плотное удушающее покрывало. Тишина после боя всегда имеет привкус крови, запах смерти и ощущение печали. Даже если ей сопутствует победа. Время снова потекло медленно и тягуче. Огляделся: все мертвы или смертельно увечены. Белесый утренний туман обвил тела ледяным отсыревшим саваном. Пошатываясь, Агнор побрел к человеку. Склонился, прислушался: жив. Потом нехотя побрел к тому месту, где в последний раз видел свою лошадь. Она предназначалась для особенной роли - стать разумным другом во всех опасных поручениях надолго, ведь линэн разводили выносливых скакунов, с жизненным сроком, превосходящим грань, отпущенную многим разумным расам, и уж конечно опережали ничтожные крохи лет тех четвероногих, что использовали люди. Слишком рано отнята у матери: пораженная недугом кобылица отказалась подпускать свое дитя близко. Давать пищу и тепло могли слуги, но Агнор понимал – животное принесет дар безграничной преданности, только если он сделает все сам. Жеребенок ходил за ним по лесным тропам и улочкам города, как собака, даже спал рядом на подстилке, свернувшись клубочком, как никогда не спят лошади, выросшие в конюшнях. Умел различать команды, посланные движением глаз, неуловимыми жестами рук и поворотом головы. Айри всегда знала, когда следует затаиться, когда прийти на помощь, как помочь в сражении копытами и зубами. Агнор сел рядом с другом, провел рукой по гладкой шерсти. Холодный ветер всколыхнул вымокшую в крови гриву. Как жаль. В памяти еще свеж образ - ласковый жеребенок на нетвердых тонких ножках тычет носом в ладонь, выискивает подарок. А теперь под той же рукой лишь груда истерзанной плоти. - Прости меня. Ты доказала верность, а я тебя предал. Удел линэн с печалью провожать то, что удержать невозможно. Так много потерь. Пора привыкнуть и перестать привязываться сердцем. Даже к своим по крови. Любовь и привязанность – привилегии простых сословий: будь он садовником или каменщиком, все могло сложиться иначе. Выбор связать жизненный путь с путем Латиэль оказался ошибкой. Такая женщина достойна большего. Клятва служить народу Анат-Линэн нерушима до смерти. Произнесенных слов не взять назад. Пришел час ответить себе честно: будь у него выбор, что спасти прежде – тот злополучный посох от уничтожения или любимую от смерти, он выберет посох. Найдет, доставит туда, где ему положено быть, а потом вонзит меч в свою грудь, между третьим и пятым ребром, где бьется неразумный комок, отмеряя скорбные годы его бытия. «Ложь и самообман», - сказал себе Агнор. Даже такой свободы он лишен. Его жизнь, опыт, все силы без остатка принадлежат королю и собственному народу. Он не вправе распоряжаться собой как хочет. Сейчас его жизнь подчинена поискам реликвии, король сказал: нужно найти посох Мира, прежде чем станет слишком поздно. Для этого нужно сотрудничать с человеком. И вот теперь он должен опекать глупого и жестокого большого ребенка, думать за двоих. Все люди - большие дети. Они старятся и дряхлеют, прежде чем свет разума рассеет тьму невежества, прежде чем осознают себя и мир. - Как я устал, - сказал Агнор вслух. - Как же я устал… Глава 8 Горный кряж остался позади, напоминая о себе редкими, поросшими густой травой холмами. Несмотря на вечернюю пору, ощутимо усилилась духота: воздух так загустел, что хоть ножом режь. Сумерки опустились под глухое бряцанье жестяных колокольчиков на шеях коров, бредущих с пастбища. Вдали отрывисто лаяла собака. До города осталось немного, но Томас не хотел, да и не мог идти в темноте. Устал он изрядно. - Я не горный козел, по уступам прыгать. Копыта у меня неподходящие для таких упражнений, - недовольно сказал он, рассматривая в тусклом вечернем свете подошвы протертых башмаков. Комары звонко жужжали где-то рядом, порыв ветра принес запах навоза и немного прохлады. Агнор из последних сил делал вид, что он бодр и свеж. - Какая непростительно-глупая ошибка для предусмотрительного вора, - произнес он, развязывая тесьму верхнего кармана своей сумки. - Возможно, его преследовали те самые гоблины, с которыми нынешней ночью мы имели честь познакомиться. - Его потеря, наша находка, - равнодушно ответил Томас, почесывая комариный укус на шее, затем с удовольствием рухнул в траву, подложил под голову скрученный плащ и вытянул натруженные за день ноги. - Спать-то как хочется, эти горы меня доконали. Да где ж тут отдохнешь. Неподалеку могут бродить гоблины. Мало ли, вдруг отомстить захотят. Кто первый будет дежурить? - В этом нет необходимости. Смотри. Агнор продемонстрировал моток тончайших нитей, усеянных бусинами. От встряски нити зашлись едва различимым звоном. Эльф отошел подальше и воткнул по периметру лагеря несколько заостренных палочек, затем протянул нить от одной к другой. - Колдовство? - неодобрительно проворчал Томас. - Всего лишь колокольчики. - Слишком тихо для тревожного сигнала. - Я услышу. - Вот и чудно, - промычал шериф, засыпая. В травах до одури стрекотали цикады. От земли приятно тянуло холодом – в такую погоду ночь на открытом воздухе куда лучше, чем на влажных, пропитанных потом, простынях собственной постели. *** Томас понял, что просыпается. Челюсти его были сжаты, мускулы напряжены. Сон отступал постепенно, с неохотой, продолжая досаждать яркими бредовыми видениями. Снилось, что родительский дом упал в реку, раскрошившись на части. Из-под обломков вдруг выплыла большая деревянная кровать с резной спинкой, на которой мирно спали мать и отец, как всегда обнявшись. Ужаснувшись, что родители захлебнутся, он прыгнул в воду и ухватил кровать за изголовье. Мощный поток, какой бывает от весеннего половодья, ревел и швырялся кусками разрушенных домов, вырванных с корнем деревьев. Силы заканчивались, правую руку трясло от напряжения. На берегу стоял Агнор и равнодушно наблюдал за его судорожной борьбой. «Тьма тебя побери, помоги же мне!», - громко заорал Томас. И окончательно проснулся. Он открыл глаза и увидел расшитый сложными узорами эльфийский сапог, толкавший его в плечо. - Вообще сдурел?! - шериф в негодовании стряхнул ногу напарника. - Руки побоялся запачкать, модник хренов? - Время вставать. Небо только начинало светлеть, воздух, пока прохладный, вскорости обещал зной. Сев, Томас с ожесточением протер лицо. Отдых не освежил, в голове гудело, в глаза словно песка насыпали, тело затекло. - Выпей это. - Перед носом Томаса возникла его собственная кружка, наполненная до половины жидкостью с пряно-сладким запахом. Руку, держащую кружку, Томас отодвинул, сопроводив скупым «отвали». Но Агнор настойчиво вернул ее обратно. - Выпей. Настой придаст тебе сил. Слишком многое зависит от твоего здоровья. - Сам сначала выпей. Откуда я знаю, что там не яд или слабительные травы? С тебя станется. Человек бы отшутился, но эльф совершенно серьезно запрокинул голову, влил несколько капель себе в рот, не прикасаясь губами к сосуду (побрезговал, конечно), и демонстративно проглотил. - Убедился? Теперь торопись, пришло время отправляться в путь. - Ладно, давай сюда. Смотрю, ты рылся в моих вещах. Агнор сделал вид, что последнюю фразу не расслышал. Томас, щурясь, медленно цедил сладковатое пойло, бессмысленно глядя в землю. По лицу что-то ползало, щекоча лапками – снял, оказалось муравей древоточец с крыльями. Случайно раздавил и выбросил. После третьего глотка в голове начало проясняться, когда осталось совсем на донышке сил прибавилось настолько, что хоть сейчас в битву. Ничего себе настоечка! Томас задумчиво поболтал остатки зеленоватой жидкости по дну кружки. Вкус напоминал тимьяновый отвар, который делала для него бабушка, когда ей казалось, что у внучка проблемы с пищеварением. Но нет, не то, больше горечи. Хотя и похоже. Узнать бы только состав - можно сделать хорошие деньги на продаже. Томас потянулся, громко хрустнув костями, вскочил, осмотрелся. - Чудесный денек! Чего расселся? Пойдем что ли. - Прежде необходимо обсудить предстоящий путь. - Эльф невозмутимо и нарочито медленно развернул карту. - Вот Скриптон. Дорога, по которой мы будем сегодня следовать, приведет к восточной стороне города и Скотным воротам. Вход охраняют два стражника и еще один несет вахту на башне. Необходимо как следует расспросить охрану. Полагаю, с этой задачей ты справишься лучше, чем я. - Ха, еще бы! - Томас уж было начал выходить из себя – подчеркнутая учтивость Агнора его раздражала. Но похвала побудила слушать внимательнее. - Возможно стражи сообщат нечто интересное. В противном случае, следующее, что надлежит сделать – обследовать берег вдоль города. - А это зачем?! - У меня есть догадки, говорить о которых с уверенностью - рано. Если осмотр окрестностей ничего не даст, обыщем город силами местных блюстителей порядка. - Эльф на миг закатил глаза – должно быть, сомневался, что люди смогут выполнить задание как следует. Издали донесся едва различимый звук рожка – значит, ворота города открылись, а скот погнали на общинные пастбища. Томас порылся в карманах, нашел чуть запыленный сладкий сухарик, сдул мусор, сунул в рот и бодро захрустел. - Ты все сказал? Тогда идем. Глава 9 До городских стен осталось каких-то два полета стрелы. Солнце взошло высоко, и не осталось сомнений, что день будет жарче вчерашнего. При каждом шаге в воздух поднималось облачко желтой пыли. Видно, дождь, заливший все по ту сторону гор, обделил эти края. Вдоль стен лепились крестьянские домишки, выстроенные из обмазанного глиной ивняка и гнилого дерева, крытые почерневшей соломой. Любой клочок пригодный для земледелия был засажен капустой, морковью или фасолью. Дым бедняцких очагов сочился через открытые двери и узкие окошки – обитатели хижин варили утреннюю кашу. Ворота из толстых дубовых досок, скрепленных в два слоя, казались крепкими. Молодой стражник стоял, подпирая спиной въездную арку, и задумчиво чесал длинной палочкой под нагрудником. Шлем съехал набок, глаза сонно моргали, острие алебарды упиралось в землю. Он явно тяготился своей должностью, и с большим удовольствием находился бы в любом другом месте. - Так ты выполняешь приказ короля? - взревел Томас, подойдя вплотную. Стражник встрепенулся и недоуменно уставился на дерзкого гостя. - Какого… Что… - Где второй караульный? - Отлить пошел... - Во время дежурства? На дыбу у меня пойдете! Каменный мешок по вам плачет! Вот королевская грамота с печатью, тебя должны были предупредить! Ярко-красный оттиск гербовой печати, испугал стража до икоты, угрозы сразу обрели вес. Лицо его покрылось бисеринками пота, который он не осмелился вытереть. - Но я ничего… - Вчера. В эти ворота. Входил гоблин. - Вчера была не моя смена! - страж обрадовался, что так легко смог выкрутиться. - Кто дежурил? - А… офицер охраны… у него спросите! Я ничего не знаю… Томас впечатал стража в стену. От соприкосновения с кирпичной кладкой доспех звякнул, как мешок с оловянными мисками. - Я пока прогуляюсь к причалу кое-что проверить, смотри, чтобы в это время доложили кому следует. Понял? - По…понял, - парень кивнул. - Всех, кто дежурил здесь и в башне над воротами – собери вот в этом боковом помещении. Тот снова кивнул, но озадаченно, будто сомневался, что все это возможно так запросто провернуть. - Вещи свои мы здесь оставим. Смотри, мне, чтобы ничего не пропало! Очередной кивок дал понять, что задание будет выполнено в наилучшем виде. *** Скриптон оказался маленьким, тесным и перенаселенным местечком. Стены мешали разрастаться вширь, поэтому узенькие улочки почти смыкались вверху надстройками и балкончиками. Свиней из города не выгоняли на выпас – они сами находили себе пищу: похрюкивая, рылись в отбросах, сваленных кучками возле каждого крыльца. Агнор торопливо шагал впереди – ему не терпелось оказаться снаружи, подальше от человеческих жилищ. Вдруг одно из окошек распахнулось, и женская рука выплеснула ночной горшок прямо на мостовую. Эльф успел отскочить, поэтому зловонные брызги одежду почти не запятнали. Однако избежать столкновения с кучей свиного навоза не смог. Оба сапога погрузились в теплую массу, оставленную, видимо, крупной свиньей бродящей неподалеку. Томасу показалось, эльф сейчас заплачет. Чтобы не загоготать в голос, шериф закашлялся и отвернулся. Казусы на этом не кончились. Сразу за поворотом обнаружился гоблин. Странный гоблин: ходил на руках, подпрыгивал; под веселый заливистый хохот болтал из стороны в сторону причинным местом; гонялся за ребятней, а те, смеясь, разбегались, выбивая клубы едкой пыли из высушенной зноем дорожки. Добавляя еще большей неразберихи, под ногами звонко лаяла собачонка. - Всякое видел, но такого… - оторопел Томас. - Это не гоблин. Посмотри на ноги. Действительно, гоблиновская шкурка заканчивалась подобием штанов, откуда выглядывали розоватые голени и грязные босые ступни. В остальном муляж был сработан искусно, шкуродер стянул покров через несколько небольших надрезов. - Сняли с живого. Участь сына вождя достойна сожаления… - подметил Агнор и хотел сказать что-то еще, но дети обратили внимание, что за ними наблюдают и застыли в испуге. Мальчик лет десяти, стоявший поодаль, присел, не отрывая взгляда от чужаков, подобрал камень, прищурил глаз, прицеливаясь, и метнул. Затем бросился наутек, даже не оглянувшись, чтобы проверить, достиг ли бросок цели. Остальные дети тот час последовали его примеру, рассыпавшись по узким улочкам. - Держи «гоблина»! - крикнул, Агнор и быстро исчез за поворотом. Томас ринулся следом. Кажется, собака куснула его за лодыжку; хорошо, хоть не вцепилась. Переодетый юноша сперва припустил вверх по прямой улице, ведущей к ратуше. Но, оглянувшись, увидел, что расстояние между ним и преследователями сокращается, поэтому свернул вправо, где проход был узок и полон препятствий. К его досаде, именно в это время здесь оказался всадник, перекрывший все пространство от одного дома до другого. Паренёк нырнул коню под ноги, пронзительно крикнул, и ущипнул животное за чувствительное место в промежности. Испуганный конь резко лягнул задними и взвился на дыбы, сбросив седока на землю. Поднявшись, тот попытался протиснуться рядом, чтобы схватить конягу за узду. Агнор, не сбавляя скорости, легко прыгнул на спину склоненного всадника, с нее – на лошадь, затем так же непринужденно, будто всю жизнь тренировался это делать, ухватился за бельевую веревку и соскользнул вниз. «Гоблин» успел оторваться, но эльф не упускал его из виду. Расстояние между ними быстро сокращалось. Томас выругался и остановился перед конем. Тот ржал и нервно перебирал ногами. Полсти под брюхом опасно – удар копытом и поминай как звали. В обход - долго, еще заблудишься чего доброго. Шериф протиснулся на четвереньках под брюхо и сразу понял, что недооценил размеры собственного тела. Он разогнулся, приподняв переднюю часть коня над землей. Еле увернулся от копыта и выскользнул с другой стороны. Свободен! Позади хозяин коня костерил наглецов на все лады, но Томас, не отвлекаясь, ринулся туда, где, как он запомнил, свернул эльф. Ага, вот они! Юноша, подпрыгнув, ухватился за выступающую балку. Перебирая руками, взобрался на балкон, тотчас распахнул дверцу и проскочил в дом. Почти сразу раздался пронзительный женский визг. Сидевшие на кровле голуби, гулко хлопая крыльями, поднялись в воздух. Агнор, не останавливаясь, подпрыгнул, точно дикий кот, легко перебрался на балкон и так же скрылся внутри. Второй гость напугал хозяйку больше: раздался новый вопль куда громче прежнего. «Так, на балкон я точно не полезу», - сказал себе Томас. Приметив крылечко, он перелетел разом пять ступеней и рванул дверь: оказалось не заперто. Войдя, очутился в трапезной с большим столом посередине и глубоким закопченным камином. Судя по тому, откуда исходил неумолкающий визг, следовало подняться этажом выше и свернуть направо. Одолев в два прыжка ступени, Томас оказался у распахнутой дверки будуара. Дама в одной камизе без рукавов, испуганно прижимала к груди розовый корсаж. Поняв, что незваные гости ушли, она ненадолго успокоилась, но, увидев чужака, опять закричала. - Тихо! Я ничего плохого не сделаю. Мне только нужно знать, куда побежали те двое. - Я честная женщина! - без всякой связи возразила она. - Я честная женщина! Поняв, что большего не добьется, Томас решил сам проверить комнаты. Но, повернувшись, увидел, что с лестницы спускается мужчина на голову ниже его самого, однако вряд ли уступающий в силе. Одет он был в длинную рубашку и ночной колпак. Без штанов, но с боевым мечом. Только драки сейчас не хватало. Предваряя нападение, Томас гневно воскликнул: - Как ты смеешь! Я королевский представитель! Мне просто нужно знать, куда скрылся гоблин и эльфийский выродок. Я точно видел, что забежали они в этот дом. Отвечай! Мужчина сперва смешался, потом молча кивнул вверх. Протиснувшись мимо него по тесной лестнице, шериф быстро поднялся на третий этаж. В настежь распахнутое окно мансарды било утреннее солнце, расплываясь горячим пятном на противоположной стене. Отсюда запросто перебраться на крышу, а затем, перепрыгнув щель в половину шага, на соседнюю. Основательно запачкав руки голубиным пометом, Томас, взобрался по ерзающей черепице вверх. Беглец и преследователь виделись отсюда как на ладони. - Ну уж нет, - с досадой буркнул шериф, - скакать по крышам я не любитель. Пацан ловко бегает, потому что юн и знает город лучше, чем свои штаны, а эльф, видимо, с рождения быстрый как ящерица. Томас пристально наблюдал за погоней и вдруг приметил интересную особенность: как бы беспорядочно они не двигались, направление не менялось. Мальчишка собирался улизнуть через городские ворота. Спустившись вниз (для чего еще раз воспользовался лестницей переполошенной семьи), шериф выскочил на улицу. Мимо прошел ребенок лет пяти, толкая впереди ржавый обруч, снятый с винной бочки. Томас порылся в карманах и вытащил пару медных монет. - Эй, мелкий, - обратился он к ребенку, - я тут заблудился немного. Если ты сейчас быстро проведешь меня коротким путем к воротам – это все будет твое. - Насколько быстро, мистер? - прошепелявил ребенок. - Очень. Быстро. - Ладна. Подхватив доверчивого мальчишку, он усадил его на плечи. - Представь, что я лошадка, и приказывай, куда бежать. - Ух ты! - Пацаненок дернул его за волосы как за лошадиную упряжь и крикнул – «туда!». Томас рванул вперед. Каждый раз, когда малыш тянул волосы вправо, Томас бежал направо, если влево - поворачивал в соответствующую сторону. Когда в голову начали закрадываться сомнения, а правильно ли ведет ребенок, он увидел квадратную сторожевую башню, возвышающуюся над крышами жилых домов. Значит, ворота совсем рядом. Сняв мальчишку с шеи, он выдал ему обещанные деньги и двинулся вдоль стены. Почти вовремя. Мимо пронесся ряженый беглец сразу за ним – эльф. Но если первый дышал тяжело, с хрипами, то по Агнору совсем не было заметно, что он прилагает усилия. Стало понятно – человеку не уйти. Эльф его выматывал, чтобы тот не сопротивлялся при поимке. Стражник у ворот, увидев несущегося «гоблина», за которого совсем недавно натерпелся страху от начальства, тотчас подставил древко алебарды, подхватил упавшего за шиворот и выкрутил руку так, что в плече хрустнуло. - Вот он! Я поймал! Поймааал! - доложился страж подоспевшему Томасу. - Молодчага! Давай его сюда. Паренек совсем пал духом, ноги его подкосились, склонившись, он выблевал весь свой завтрак на дорогу. Томас сгреб ослабевшее безвольное тело и крепко зажал под мышкой. - Арестантская далеко? - Вот сюда, сейчас дверь отопру. Несколько поземных помещений башни служили временной темницей для преступников, пойманных на воровстве и мошенничестве. Войдя через окованную чугуном дверь, они спустились вниз по сырым, зеленоватым от налета грибка ступеням. На боковых стенах, вдоль лестницы, мелкими каплями проступила вода, словно роса в поле перед рассветом, в промежутках между камнями расцвел белый пушок плесени. Оказавшись в нижней комнате, стражи укрепили в подставках чадящие факелы из тряпок пропитанных смолой. Обстановка подвала могла ввести в уныние даже стойкого жизнелюбца: усеянные бурыми пятнами обшарпанные стены, цепи с кандалами, ящики с инструментами, о предназначении которых не хотелось и думать. Преступника усадили на пол, ноги закрепили колодками, а руки заковали в цепи, привинченные к стенам. - Ты мне сейчас все расскажешь, - пообещал шериф перепуганному юноше. - И то куда ты спрятал посох, и то, как смог расправиться один со всей охраной. Или не один? У тебя были сообщники? Говори. Паренек будто очнулся, страх вернул ему утраченную живость. - Но я… Я никого не убивал! Не могу даже понять… о чем вы вообще говорите! - Значит, отпираемся. Так? Томас встал и, прохаживаясь по комнате, будто невзначай заглядывал в ящики, нарочито громко звенел инструментами, от чего «гоблин» каждый раз непроизвольно вздрагивал. - Я тебе напомню. Восемь дней назад ты выкрал посох Мира из часовни, что на Мендилском взгорье и перебил всех, кто его охранял. А ведь у тех стражников были малые дети, у одного – жена беременная. Я уже молчу про то, что война может начаться, если посошок вовремя не найдется. - Шериф выудил длинные щипцы и принялся задумчиво их разглядывать. - Знаешь, дружок, я не любитель таких вот дознаний, мясницкое это ремесло. Но если для дела нужно… - Я никого не убивал! - в отчаянии закричал пленник. - И я не вор! Не вор, - размазывая слезы и сопли по курносому лицу, настойчиво твердил паренек. Цепи, тянувшиеся от запястий, отдавали глухим звоном при каждом его движении. - Ну, знаешь… Ты не оставляешь мне выбора, - вздохнул шериф. Все это время Агнор молча стоял рядом, скрестив руки на груди. - Конечно, не вор, - вдруг склонившись, вкрадчиво обратился он к мальчишке. - Расскажи, где ты нашел эту шкуру? Обрадовавшись, что хоть кто-то выразил ему доверие, пусть даже и ненавистный эльф, паренек скороговоркой выпалил: - Хвостик нашел – это моя собака. Я бродил вдоль берега, искал, ну, вещи всякие хорошие, которые по ошибке в канавы попадают. А Хвостик начал под ивушкой рыть. Я зову – он не идет, роет что-то. Смотрю, а там, под илом, эта штука. Я подумал, что можно нацепить ее на себя и друзей разыграть, всем бы понравилось. И ведь весело было же. - По веснушчатым щекам снова потекли слезы. - Думаю, он не лжет, - сделал вывод Агнор и снова обратился к пленнику: - Ты запомнил место, где обнаружил шкуру? Сможешь указать на него? - Да! Конечно! Под большим деревом, у стены! На его ветках удобно раскачиваться! - Допрашиваемый с надежной посмотрел на Томаса (чутьем он определил, что у здоровенного шерифа полномочий больше) и заверил, что обязательно проведет их к тому месту.