Секунда промедления равно час боли

Шень Цинцю лежал под ним. Совершенно беззащитное тело, которое другой жаждал день и ночь. И оно ему досталось. Так почему же он не имеет права воспользоваться им? Одно лицо, одно тело, один человек. Только уровень мастерства разный в ЭТОЙ области. Но для учителя это к лучшему. Если в этом мире тот «другой» его заполучил, то и он сможет без труда. «Я тебя заберу» «Я тебя сохраню» «Отныне я буду тебя беречь» Глаза Шень Цинцю были распахнуты и метали молнии. -- Кто ты такой? – голос бил льдом, а взгляд убивал. Как и ожидалось от одного из лордов. Все же, от него не скрыть, что над ним, в данный момент, восседал не тот, кому ранее было отдано сердце учителя. -- Учитель… - улыбка не сползала с лица Бинхэ – неужто вы не узнаете своего ученика? Это так сильно меня задевает и огорчает. Ледяные глаза приняли миндалевидную форму, а зрачки сузились. Бинхэ сделал грубую ошибку, что не приковал его к кровати. Поджав ногу, лорд пика Цинцю резко разогнул ее, тем самым ударив Бинхэ в кадык, и скинул с себя. Кувырком назад шицзюнь слетел с кровати, правда, тут же встал, поправляя на себе нижние одежды. Бинхэ лишь медленно потер ушибленное место, оставаясь сидеть на полу. Такой удар был сродни легкому касанию для его неуязвимого демонического тела. Но, такие попытки спастись его очень забавляли и...возбуждали. Из-за чего он не смог удержаться от усмешки. -- А у учителя прекрасная растяжка. Я думаю, нам стоит это учесть. Каждое слово Бинхэ старался говорить тихо, из-за чего его бархатный голос растекался по всей хижине, растапливая леденящую атмосферу, что создавал взгляд «его» шицзюня. Он привык к такому взгляду. Прошлый учитель всегда его таким одаривал. Даже с щепоткой омерзения. Но, в этом взгляде прослеживался страх, настороженность и немного жалости. И правда, все тело лорда было напряжено, как пружина. Тот готов был в любую минуту сорваться с места и бежать. Но это ему бы не помогло. Более того, это бы намного больше скрасило ожидание и увеличило бы предвкушение. Боже, он будет брыкаться, пытаться вырваться. Но что может противопоставить простое человеческое тело демоническому? Ну, даже полудемоническому. Погрузившись в мысли такого рода, Бинхэ оценивающе сканировал взглядом того, кого ранее лишил конечностей и заставил страдать. И правда, одно лицо, одни повадки. Со стороны и не отличишь разницы. Но тот был меркантильным, высокомерным эгоистом. А в этом… Чувствовалось что-то домашнее. И какого тогда черта именно тому «другому» достался такой алмаз! До несправедливости обидно. Придя к такому умозаключению, полудемон наконец-то встал. Все это время, Цзюэши осматривался, гадая, как можно было быстрее и безопаснее наконец-то свалить отсюда. Но такой возможности ему так и не предоставили. Заметив быстро приближающегося Бин-гэ, он аж попятился, опершись в стенку. Окно. Рядом с ним было окно. Слава богам! Развернувшись, Шень Цинцю сиганул прыжком в окно, но на мгновение, почувствовав на своей талии руки, и вот он уже лежит на полу, придавленный другим телом. Теперь его руки были заломаны над головой, а затылок сильно болел от удара. Блять. Такой побег сорвался. Но взглянув на того, кто его держал, и у лорда застыла кровь в жилах. Два глаза с ярко пылающей красным радужкой просто прожигали в нем дыру, а от улыбки… не станет всем светлей. Наоборот, желание покончить с собой возрастало в тригонометрической прогрессии. А от предположения, что с ним могут сейчас сотворить, росло еще быстрее. Прильнув к дрожащему телу учителя, Бинхэ аж выгнулся в пояснице, касаясь животом нижнего одеяния, и опустил голову к самому уху. -- Учитель… - такой сладкий шепот. Такой тихий и такой обжигающий – что не так с этим учеником, что учитель хочет от него поскорее сбежать. И вот перед глазами Шень Цинцю предстал его Бинхэ. Вот его обеспокоенное миловидное смазливое личико, которое, кажется, вот-вот заплачет. Забывшись, Цзюэши немного нахмурился. -- Бинхэ… Это правда ты? Такую реакцию, хоть и хотел Бин-гэ, но не ожидал, из-за чего его маска «бедного мальчика» была заменена уже настоящим лицом. Он рассмеялся. Даже захохотал. Вот это цирк! -- Боже, мой шицзюнь такой глупый. – Бинхэ мазнул его щеку носом, втягивая такой на редкость родной аромат бамбука - Неужто вас так легко одурачить, учитель? Ваа… да вы в смятении. И правда, глаза Шень Цинцю были раскрыты так, будто его обманывали всю жизнь. И только сейчас он понял, что дал слабину сразу в двух ситуациях, из-за чего теперь казался не смышленее пятилетки. Позор. Но Бинхэ продолжал заливаться речами, все ближе подбираясь к шее. -- Вы просто не представляете, как учитель прекрасен, когда на его лице такая эмоция. Хотел бы я видеть такое вечность… - грубая ладонь еле коснулась пальцами щеки, тем самым вызывая мурашки по всему телу. Колено Бин-гэ встало прямо между ног Цзюэши, тем самым приблизившись еще на пару сантиметров ближе, немного надавив. И в ту же секунду полудемон прильнул к оголенной шее, оставляя на ней сильный засос. Из-за такого сочетания шицзюнь выгнулся в спине, зашипев на выдохе, и зажмурил глаза. Отпрянув от шеи, Бинхэ лишь облизнулся. Без улыбки. Он всматривался в лицо своего учителя, томно прикрыв глаза. «Как красиво» «Как красиво» «Как красиво» Эти мысли долбили голову «ученика», заставляя терять всякий контроль. Кроме как от ситуации. Ну вот, снова ухмылка. Бинхэ немного пришел в себя и наклонился прямо к лицу. Между губами оставался какой-то сантиметр, и можно было легко почувствовать чужое дыхание. Аккуратно коснувшись губами чужих губ, он посмотрел на реакцию учителя. Хах, у того были закрыты глаза. Явно пытается уснуть или просто уйти в медитацию, дабы просто не чувствовать ничего. Так не пойдет… Отстранившись, так и не закончив начатое, Бинхэ отпустил руки Цзюэши, но перехватил его за ворот, тем самым встряхнув. Подхватив за ноги, он лишь перекинул шицзюня на кровать и снова взгромоздился сверху, удерживая за запястья. От такой постоянной тряски Шень Цинцю, естественно, вышел из медитации. И перед ним снова горели глаза, но лицо источало все добродушие СиЕ мИрА. -- Учителю позволено закрывать глаза, но не позволено входить в транс. Ведь тогда учитель ничего не почувствует… И этому ученику будет очень одиноко. -- Ты не мой ученик. Бровь Бинхэ выгнулась, а уголок рта приподнялся. -- Как не стыдно, учитель. И вот снова он наклонился в ухо, медленно шепча. -- Этот ученик Ваш… Цзюэши снова попытался скинуть с себя этого надоедливого «кого-то», но только не своего Бинхэ, но кажется, «этому самому надоедливому кому-то» осточертело выжидать. Бинхэ нагло приковал Цзюэши поцелуем к кровати, вдавливая и напирая. Хватит с него нежностей. Да, он обещал его сохранить. Но от такого ведь человеческое тело не сломается? Прикрыв глаза, Бинхэ вошел языком в чужой рот, протекая по небу, другому языку и стенкам щек. Но резкая боль заставляет его откинуться. Снова. Сплюнув кровь, Бинхэ гневно уставился на Цзюэши. Тот лишь кашлял, так же отплевываясь от чужой крови. Скрипнув зубами, полу-демон резко сомкнул руки на белоснежной шее, оставляя алеющие синяки. Послышались хрипы, и глаза Цзюэши начали потихоньку закатываться, а горла начали выходить сдавленные и приглушенные стоны. -- Хах... учитель. Вы понимаете, что поступили очень глупо? Хоть язык из-за укуса болел, предвкушение только возросло. Да.. Цинцю только сейчас понял, какую дурь сделал. И последствия не заставили себя ждать. Бин-гэ отпустил руки и шицзюнь под ним раздался в сильном кашле, стараясь повернуться на бок. Но внизу живота начало покалывать. Совсем немного, будто эта боль лишь обращала на себя внимание. Блять. В который раз он хлебает его кровь? Второй? Третий? В его сосудах уже гребаная мешанина. Твою маать… Лицо Бинхэ расцвело. Веки немного опустились, а улыбка стала легкой. -- Теперь учитель точно под моим покровительством. На этих словах Бинхэ встал и пересел на край кровати, а Цзюэши резво спрыгнул с нее. В глазах потемнело от недавнего удушения и его повело в сторону, из-за чего, потеряв равновесия, он грохнулся. За спиной послышался еще один надменный смешок. Кажется, такое представление ни более ни менее очень веселило эту нежить. В итоге, Цзюэши смог подняться, опираясь на столик. Бежать? Ага, щас. Шаг к двери и боль усиливалась, будто лорд Цинцю преодолевал защитный барьер. Бинхэ лишь похлопал по ноге, приглашая подойти к себе. -- Если учитель не жаждет повторения боли, то пусть подойдет. Что еще могло оставаться Шень Цинцю, он хер знал. Поэтому он послушался и встал прямо напротив кровати… И Бинхэ. Тот лишь потянул за рукав, как бы, приглашая «своего» учителя сесть на пол. В глаза Цзюэши на мгновение отразилось непонимание, а потом, как холодной водой окатило, из-за чего он отпрянул. Правда, Шень Цинцю не думал, что его успеют ухватить за рукав и силой посадить. Из-за инерции Цзюэши уперся руками по обе стороны ноги, чтобы не влететь лицом в корпус ученика. Бинхэ приподнял тыльной стороной пальца за подбородок голову Цзюэши и нежно пролепетал. -- Нужно действовать аккуратно. Сначала взять в рот, не глотая, так как можете повредить себе что-нибудь. Взять в руки у основания, так как у меня есть подозрения, что без подготовки Вы вряд ли осилите сразу все. Под конец, стоит начать работать языком. На случай, если вы не знали. Дернув головой, тем самым убрав палец со своего подбородка, Цзюэши лишь немного опустил в сторону голову, дабы не заметили его наливающиеся краской щеки. Но усилившаяся боль внизу живота подсказала, что не стоит с этим затягивать. Дрожащими пальцами, Цзюэши стал медленно развязывать веревку, поддерживающую штаны, молясь в душе на скорый приход Бинхэ… Его Бинхэ. Но когда подле его лица предстало то, что в планах не его Бинхэ должен был взять в рот «его» учитель, Цзюэши потерял цвет лица. И теперь красные щеки были видны еще сильнее. Сглотнув, Цзюэши медленно высунул язык и положил на него головку, медленно, буквально миллиметрами, беря в рот. Да даже если он умел заглатывать, такое нечто просто не смогло бы протиснуться в его горло. Стараясь подавить рвотный рефлекс, теперь уже до края смущенный уважаемый лорд пика Цинцю, заглотил наполовину. Но, кажется, и этого было достаточно, чтобы сверху послышался приглушенный стон. -- Я надеюсь, учитель понимает, что не следует совершать повторения с зубами? Да.. Он понимал. Ибо именно на этих словах боль от низа живота подняла к груди, опаляя легкие и Цзюэши проскулил, стараясь не сомкнуть рот от боли. Вплетя свои пальцы в чужие волосы, Бинхэ стал направлять голову учителя, когда решил, что тот более менее привык. Да, этим прекрасные, как смоль, мягкие, как хлопок, волосы. Поддев одну прядку парой пальцев, Бин-гэ преподнес ее к лицу, вдыхая такой желанный запах бамбука. Только от учителя он исходил сладостью. Губы Цзюэши уже налились красным от притока крови и опухли от постоянного скольжения. Его то гладили по голове, то продолжали помогать, толкая. Почувствовав, что из уголка рта что-то потекло, Цзюэши содрогнулся от стыда. Желание смахнуть слюну, до того, как ее заметят, и даже не задумываясь о том, что за его действиями и так пристально следят, встало превыше всего. Но его протянутую руку быстро перехватили и положили прямо на то место, куда не мог достать рот. -- Рот учителя не слишком вместительный. Советую помочь руками. Будет куда практичнее. Я же вам говорил. Пальцы задрожали еще больше, когда коснулись горячей плоти. Вернув руку на голову шицзюня, Бинхэ смотрел на своего учителя так ласково, как смотрел бы на мило играющего щенка. А периодически снизу стреляющий молниями взгляд учителя, добавлял этой картине еще больше умиления. И пробуждало желание еще больше причинить ему боль, но сохранить. Как же хочется запечатлеть это лицо, что даже в такой унизительной ситуации, умудряется проявлять характер. В последний момент, Бинхэ забыл, что учитель не может полностью проглотить его достоинство и с усилием надавил на затылок, запрокинув голову. От боли в горле Цзюэши подавился и поддался назад, но его крепко держали за волосы, заставляя покорно проглотить то, что струей стало вливаться в его глотку. И снова из уголка рта стала обильно течь, только теперь слюна была вперемешку с семенем, что учитель не смог уместить в себя. Уголки глаз Цзюэши заблестели от скапливаемой в ней жидкости. Теперь он выглядел слишком жалко, но такую боль он бы не в силах превозмочь со спокойным лицом. Хотя, его спокойствие было растоптано вместе с гордостью еще тогда, когда его приковали к кровати. Убрав руку от головы, Бинхэ наконец позволил своему шицзюню оторваться. Цзюэши в свою очередь залился протяжным кашлем, прикрываясь рукавом. Проглотив почти все, он чувствовал, как по стенкам его горла стекало что-то склизкое, от чего хотелось обильно проблеваться. Но его передышка была не долгой, так как сразу после окончания его притянули за волосы вверх и снова бросили на кровать. Сил на попытки бегства не осталось, ибо все забирал не прекращающийся кашель. Лишь когда он закончился, Шень Цинцю привстал на локтях, дабы проползти вперед. Авось сбежит. Хах. Но резкое давление между лопаток заставило его уткнуться носом к кровати. Пальцы проскользили вниз по спине, останавливаясь там, где кончалось одеяние. Задрав подол Бинхэ увидел белую, как снег, кожу. Снова скользнув по ней пальцами, тот лишь слегка улыбнулся. Но он явно чувствовал, что чего-то не хватает. Ага, вот чего. Одним движение Бин-гэ перевернул Цзюэши с живота на спину и уместился между его ног. Вот теперь – идеально. Уставший, красный от стыда и пережитого унижения, «его» учитель старался скрыть лицо и глаза рукавами. Как мило. Хотя, он все равно их потом уберет. Все же, чем-то ему придется придерживаться. Бинхэ скользнул по телу, довольствуясь, что теперь из-за усталости шицзюнь не будет так сильно буйствовать и приоткрыл немного занавесу перед его лицом, проникая пальцами в рот Цзюэши. -- Советую смочить основательно. Это сугубо для блага моего учителя. Этот ученик не хочет делать вам больно. Пока что. Вникнув в слова, Шень Цинцю покорно впустил пальцы в свой рот, медленно обволакивая их языком. Бинхэ же, закусив нижнюю губу, с упоением глядел на эту картину, периодически издавая томный вздох. Наконец-то убрав пальцы изо рта, Бинхэ припустил нижнее белье Цзюэши до колен и аккуратно обвел круг, еле касаясь пальцем, по колечку ануса. Тело его учителя чуть содрогнулось и Бинхэ принял это как приглашение. (ага, конечно). Введя первый палец, он не без улыбки увидел чуть дернувшуюся вверх поясницу, а приглушенный тканью стон позволил продолжить ему постепенно входить. Немного погодя в ход пошел второй палец и именно на этом моменте его (теперь уже без кавычек, хвхвхвх) учитель выгнулся в пояснице, зажевывая рукава, дабы подавить звук и подгибая колени. Для Цзюэши это было настолько приятно, насколько и больно. Его дыхание начало понемного сбиваться, чувствуя, как что-то инородное начало двигаться внутри него. Хотелось просто перестать чувствовать все. Такая поза, такие действия стучали молотком унижения по его, и так порядком износившейся, гордости. На третьем пальце в глазах снова начала собираться сырость, а ткань уже не скрывала всхлипы, мешавшиеся со стонами. Бинхэ свободной рукой уже полностью избавился от штанов шицзюня и приобнял его ногу под коленом, прильнув щекой. Глаза были направлены исключительно на лицо, скрывающееся за рукавами. -- Учитель, неужели и вправду так больно? Я был уверен, что это ваш не первый раз… Или я ошибаюсь? Последнее, о чем сейчас хотел думать Цинцю, это об инциденте в пещере. Но только он вспомнил эти чувства, как реакция не заставила себя долго ждать. Бинхэ же это показалось, как готовность к следующей ступени. Вынув пальцы, полу-демон снова наклонился к лицу учителя, беря за запястья его руки и отводя в стороны. Прекрасная картина. Полузакрытые, затуманившиеся глаза смотрели прямо на него, а блестящие дорожки предавали лицу фарфоровое очарование. Цзюэши относительно было уже все равно. Ему только хотелось окунуться в воду. Желательно с головой и больше не всплывать. От растяжки по телу блаженство проходило волнами, от чего тот даже почти расслабился. И вправду, уровень мастерства у этого Бинхэ был на такой высоте, что мало кому из реального мира такое под силу. Он даже не заметил, как к его проходу в очередной раз что-то аккуратно прикоснулось. Но тут в голову ударила ошибка. Нет, это даже не система. Это ошибка его тела. И из-за нее последовала незамедлительная реакция, в виде сильного, короткого вскрика и боли в спине выгнутой пояснице. Их тела снова соприкоснулись и, наверное, Цзюэши даже чуть подбросил вверх тело Бинхэ. Глаза сию же секунду налились слезами и все, что было ниже живота, горело огнем. -- Бин…хэ… Чт.. Предсказывая вопрос, ученик не стал медлить с ответом. -- Я вошел только на четверть, учитель. Неужели уже больно? Четверть. Блятская четверть. И этого хватило полностью опустошить легкие Цинцю, на столько, что в глазах пошли круги. Не неприятно. А больно. Адски больно. Бинхэ же продолжил медленно входить теперь уже под протяжный стон снизу. Просто уже нет сил их подавлять. Наклонившись к лицу шицзюня, полудемон лишь аккуратно слизнул одну из соленых дорожек и уткнулся носом в сгиб шеи и плеча, оставляя алые метки. Дойдя до конца, он остановился, давая привыкнуть к своим размерам. Что ж, теперь у обоих глаза начали заплывать пеленой. Но если у одного от похоти, у второго от боли. Звуки шлепков о влажную кожу сопровождались в унисон стонами, что полностью наполнили деревянный домик. Убрав руки с запястий, Бин-гэ облокотился по обе стороны от головы СВОЕГО учителя, снова коснувшись его губ. Теперь сюрпризов не будет, и язык легко проник, встречаясь с ответом. Цзюэши же просто схватился за ткань верхнего одеяния ученика, до белых костяшек, сжимая ее. Огонь плавно перерастал во что-то похожее на наслаждение, но все равно оставался, как напоминание о том, что в скором времени его обладатель пару дней точно не сможет нормально двигаться. Тело Бинхэ при каждом движении терлось об тело Цзюэши, тем самым стимулируя его еще больше. С таким даже руки не пригодились, и поэтому Цзюэши в скором времени излился прямом себе на живот, тем самым заливая не только себя, но пачкая Бинхэ. Но тому уже было все равно. Для него этот момент четко отпечатался в памяти и уже никогда не забудется. Теперь, он либо заберет его с собой. Либо уничтожит все и заберет его с собой. С громким стоном на выдохе, Бинхэ наконец-то заполнил учителя, правда, движения продолжились, но немного сбавили темп. И спустя еще пару движений наконец-то полностью остановился. Он не устанет повторять в голове «прекрасная картина». Картина, где под ним лежит его же учитель, у которого на белой, как слоновая кость, коже лица сияла пунцовая краска. Не забудет эти красноватые засосы на шее и укусы на ключицах. Когда он успел их оставить? Сам не помнит. Хотя его это не волнует. Не забудет эти прекрасные закрытые глаза и солоноватые дорожки… и этот прекрасный, сладкий запах бамбука. Но хотел бы еще насладиться зрелищем совершенно беззащитного человека, который достался ему… другому. Но в спину ударилась аура. Причем, настолько яростная, что заставила оторваться от такого прекрасного зрелища…