Воскресенье

      — Без зонта ведь ушел.       Мягкий, а вместе с тем такой беспокойный полушепот Артёма пересёк комнату по диагонали, достиг дальнего угла кровати, где в куче подушек (их на удивление было больше, чем три), запутавшись телом в крупных складках пледа, сидел сонный Влад, медленно так поднявший взор в ответ на раздавшиеся в тишине слова.       По металлическому подоконнику за окном размеренно, но бойко стучали крупные капли августовского дождя, тучи которого, кажется, собрались над городом за прошедшую ночь. Серое небо было унылым и скучным — Влад зевнул, провожая взглядом пару «змеек» воды, что сползли по стеклу и шумно шмыгнул носом, будто один только вид затянутого дождливой пеленой неба вызывал у него фантомную простуду.       — Ещё и телефон оставил дома, балда, — ногти, с обшарпанным на них черным лаком, пару раз перебором стукнулись о поверхность прикроватной тумбы, совсем рядом со смартфоном в прозрачном чехле, за которым пряталась маленькая фотокарточка с ними, а спустя пару секунд матрас приветливо и скромно скрипнул под весом чужого тела, — не промок бы.       — Это всего лишь дождь. И магазин то — пятнадцать минут ходьбы; стоит сейчас, наверное, под крышей и ждёт пока все закончится. Не маленький же.       Артём кивнул. Даня, наверное, умнее их двоих вместе взятых.       У Влада руки незаконно теплые: стоит ему накрыть своей ладонью чужую и Артём уже попался: забирается на кровать с ногами, скидывая глупые мохнатые тапочки на пол, пододвигается ближе, улавливая в воздухе запах знакомого шампуня и пены для бритья, толкает легонько в плечо, вкладывая в шуточный удар что-то похожее на «подвинься, давай, пусти под плед», а Влад пожимает плечами, не понимая, где у флисовой ткани низ, верх и вообще хотя бы намек на стороны.       В комнате было по-странному свежо, да и в квартире в принципе; кажется, они не уследили за температурой, открыв окно нараспашку с утра, при этом уйдя завтракать на кухню; они даже и не думали о том, что первые, по-осеннему прохладные порывы ветра выдували тепло из комнаты, иногда вознося над полом лёгкие занавески.       Артём тогда взял черный свитшот со стула и нырнул внутрь, смахивая с лица выкрашенные белые волосы, а Влад только цокнул, залезая руками в шкаф: таскать его одежду было негласным правилом этого дома для тех, кто был по комплекции меньше. А таких имелось целых двое.       Вот и теперь Артём грелся, засунув кисти рук поглубже в рукава, вслушивался в тишину помещений и уличный дождевой шелест, подглядывая иногда на небо, а иногда — на тусклые фиолетовые пряди.

***

      Наверное, они задремали, но чуткий слух не дал пропустить звук открывающейся двери, шорох пакетов и бытовую возню в коридоре; Артём отстранился, и в то же время Влад, потеряв опору, тюкнулся носом в его острое плечо, неохотно расставаясь с остатками нежной минутной дрёмы.       Даня был мокрый и недовольный; скорее даже саркастично-недовольный, мешающий раздражение и принятие, как бы говоривший: «погода застала меня врасплох, но сделаем вид, что я привык».       Темные волосы потемнели ещё на тон, отливаясь холодными бликами от неяркого дневного света за окном, что из спальни едва-едва достигал маленькой прихожей, нелепо налипали на высокий лоб; с них падали раз от раза и впитывались в жесткую ткань джинсовки мелкие надоедливые капли, они же ползли от надбровных дуг к кончику носа и оттуда прыгали на пол.       Немая сцена у входа, голубые глаза в каре-зеленые и протяжный вздох с намеками на шмыганье. В комнате будто в подтверждение чихнули.       — Давай сюда, — Артём выхватил мокрые пакеты из-под чужих ног, пока их обладатель пытался стащить с себя запачканные кеды, — полотенца в ванной!       В ванной то в ванной, но — Даня обтер пальцы о штаны, влажными рукавами размазал прохладу дождя по лицу и только потом аккуратно вошёл в спальню, но ходу сбрасывая на пол джинсовку, следом за ней стянул противно липнущую к телу футболку и лишь тогда заметил полусонного Влада. Спит он значит, счастливчик. Ещё и сидя.       Смятая в комок белая ткань попала прямо в цель — Влад вздрогнул, отмахнувшись рукой от неизвестного для него предмета, что так вероломно был кинут в дремлющее и беззащитное существо.       — Три часа дня, вставать давно пора, — голос раздался чуть ближе: Даня подошёл к комоду, выдвигая средний ящик, ища, вероятно, что бы надеть после душа.       — Имею право в свой выходной, — «снаряд» полетел обратно, прямым попаданием разбиваясь о незащищённый бок, а после безвольно плюхнулся на коврик у кровати. В компанию к глупым тапкам Артёма.       Тот уже по-хозяйски шуршал пакетами и стучал дверцами шкафчиков и тумб, открывал и закрывал холодильник, тихо гремел посудой и включал иногда воду, прерывая ее мерный шум своими движениями. Видимо, он мыл ягоды — Даня ведь обещал приготовить сегодня какое-то там неведомое по названию мясное блюдо в вишнёвом пиве с вяленой вишней.       Из комнаты испарилось чужое присутствие, в ванной уже как пару минут шипели потоки воды, а Влад только-только потёр глаза, чтобы как следует проснуться. Подумаешь, спит он! — погода то какая противная. Тут попробуй заставить себя бодрствовать, только в тоску впадешь.       Но теплый жёлтый свет из кухни заставил его мельком улыбнуться: привалившись к дверному косяку боком он с пару секунд наблюдал, как Артём возился у холодильника, пытаясь пристроить на полки слишком уж несуразную и большую маслёнку (ее давно уже пора было поменять на новую).       — Проснулся всё-таки.       Не поворачиваясь даже почувствовал, что за ним следит пара полусонных глаз, наблюдает так, рассеянным взором, лениво.       — Подумал, что пора уже, да и ты слишком громко тут возишься.       — Ври больше.       Маслёнка наконец поддалась и, стукнувшись о белую кастрюльку с разномастными цветами, вклинилась в стройный ряд меж баночек пятнадцатипроцентной сметаны и сгущеного молока.       — Помочь тебе может? — Влад прошел на кухню, окидывая взглядом стол, на котором из покупок осталось лишь пачка яиц, но Артём уже потянулся за ней, цепко хватая коробку пальцами.       — Поможешь Дане готовить оссобуко.       — Кого-о блин?       — Мясо в вишнёвом пиве, — голос раздался за спиной слишком неожиданно, и Даня, потирая небольшим полотенцем влажные волосы, проскользнул к кухонным шкафчикам мимо незаметно дернувшегося от удивления Влада, — надеюсь, у нас мука есть, а то я не покупал.       К аромату ягод и дождя прибавился слабый запах стирального порошка от одежды и более сильный — от Даниных волос. Шампунь они делили один на троих, но все эти «морозные» мятные запахи на удивление шли Дане больше всех.       — Посмотри, где крупы стоят. Там вроде что-то было, — Артём прислонился спиной к дверце холодильника, не имея возможности выйти: справа была стена, впереди стол, а слева Даня, раздвигающий банки с рисом и макаронами по сторонам, пытаясь дотянуться до пакета с мукой.       Когда они находились на кухне втроём, то становилось слишком тесно, однако так по-домашнему уютно: Влад сел на ближайший к нему стул и, подперев голову рукой, неспешно наблюдал за любимыми людьми.

Вкусный ужин — это, конечно, хорошо, но когда совпадают выходные — разве не настоящее чудо?