Осколки миров

Под спиной - что-то мягкое, умеренно теплое, шуршащее. Лежать удобно, но тело затекло - кажется, ты так валяешься уже давно. В голове - пустота и тишина. Такая, что аж в ушах звенит. Но сквозь этот вакуум пробивается звук, названия которому ты не знаешь. Ты распахиваешь веки - и тут же зажмуриваешься обратно. Потому что над тобой - бездонный океан черноты, в котором, где-то далеко, текут реки, но это явно не вода. Это что-то иное, разноцветное, пестрое, искрящееся... Происходящее похоже на сон художника-абстракциониста, довершают картину парящие то тут, то там обломки чего-то вполне материального: черные и белые клетки, куски бумаги, разбитые предметы из стекла и перекореженные металлические полосы. С неба сыплется то самое, мелкое и шуршащее, и ты подставляешь руку, пытаясь понять, что же это. Белые мятые кусочки кажутся мягкими, рвутся и комкаются легко, но режут пальцы острыми краешками. Кусочки неоднородные: какие-то совсем белоснежные, какие-то желтоватые, серые и коричневые, на одних пусто, другие густо покрыты закорючками, на некоторых и вовсе - цветные линии и пятна. Ты вспоминаешь слово: бумага. Вот что падает на тебя отовсюду. Слово это тяжелым камнем падает в твою пустую голову и оседает там. Должны же быть и другие слова, образы... но их нет... Ты вдруг осознаешь, что не знаешь вообще ничего. Или не помнишь. Даже того, кем ты являешься. Это пугает до головокружения. Руки беспорядочно шарят в обрывках бумаги, надеясь найти хоть что-то, за что можно ухватиться в этом зыбком мире, слишком абстрактном, чтобы быть реальностью и слишком реальном, чтобы остаться сном. Под рукой находится нечто тонкое, и ты тянешь за это. Ярко-розовый мешок на лямках... в голове всплывает слово рюкзак. Ты начинаешь в нем копошиться. Черная круглая штуковина из пластика... блокнот и ручка - хотя бы названия предметов начинают вспоминаться, уже спасибо. Тяжелая старинная чернильница? Что она тут забыла?! Расческа. Кисточка, кончик испачкан черной краской... изящная золотистая брошь в виде листа неизвестного растения, с зеленым камушком. Ожерелье из клыков... кучка других непонятных предметов, которые ты нетерпеливо перебираешь. Ткань, свернутая в комок. Рукоять меча, с обломком лезвия - ты режешь об нее пальцы. Тупо смотришь несколько секунд, как кровь стекает по ладони, потом вытираешь руку собственной одеждой. Находишь браслет, простой пластиковый браслет, выкрашенный под радугу. Тебя пробивает на рыдания, и ты плачешь, размазывая по лицу кровь из порезанного пальца. У тебя возникает чувство, что потерялось что-то очень важное. Что тебе срочно надо вскочить и искать это потерянное... но ты не знаешь, что было утрачено тобой. Ты не помнишь даже собственного имени - тем более, чего-то большего. Прорыдавшись, ты понемногу успокаиваешься. Надо с чего-то начинать. Ты начинаешь с того, что берешь рукоять меча и всматриваешься в нее. Тебе почему-то кажется, что рюкзак и все вещи в нем принадлежали тебе. Ты не знаешь, что заставило тебя думать именно так, но пока принимаешь эту мысль за единственно верную. Смотришь в полированную поверхность осколка лезвия: бледное лицо, синие глаза с искрами испуга и отчаянной решимости, взъерошенные короткие волосы а-ля взрыв на макаронной фабрике... На носу немного веснушек, на щеке - свежая царапина. Лицо тебе незнакомо - ты не помнишь даже его, но принадлежит девушке. - Трэшово, - изрекаешь ты. Голос дрожит, а потом и вовсе срывается в кашель - во рту пересохло и губы потрескались. Ты принимаешься шарить в рюкзаке, и, к твоему облегчению, бутылка воды в нем находится. Ты смачиваешь губы и с сожалением прячешь бутыль обратно. Тело хочет опустошить бутылку сразу же, но останавливает понимание, что еще воды добыть вряд ли удастся. Бутылка крепится к конейнеру - в нем обнаруживается пара бутербродов, банан и несколько конфет. Ты хмыкаешь и закрываешь бокс - есть не хочется, так что лучше оставить снэки на потом. Еще в рюкзаке аптечка, а остальные непонятные предметы тоже оказываются потенциально полезны, за ислючением нескольких явно сувенирных штук. Тебе начинает казаться, что рюкзак вмещает куда больше, чем должен... Звук, вырвавший тебя из сна, повторяется снова. Это истерический смех, больше похожий на рыдания, и он звучит гораздо ближе, словно человек, издающий звуки, медленно приближается к тебе. Ты поворачиваешь голову, и видишь источник звука. Им оказывается худой и очень молодой парень, с виду почти мальчишка, длинноволосый, с тонкими чертами лица и раскосыми глазами. Одежда его - странная, многослойная, вся черная, с тонким золотым шитьем по вороту и кожаными вставками. На руках - перчатки того же цвета, рядом валяется устрашающего вида меч. Ты почему-то думаешь, что именно так может выглядеть предводитель шайки разбойников. В руках странного молодого человека - тонкая белая лента, которая так разительно не подходит к его злодейскому имиджу. Словно этот кусок белого хлопка случайно откуда-то оторвался и прицепился к рукавам его одеяния... Однако парень прижимает простую и ничем не примечательную ленту к груди бережно, как величайшую драгоценность. И смеется - горько, с надрывом, который через пару секунд затихает, перерастая в тихий всхлип. Ты не знаешь, что предпринять, но не можешь не вмешаться. Тебя, кажется, еще не заметили, а ты пытаешься понять, можно ли приблизиться. Парень сидит на таком же, как у тебя, крошечном островке, и так же завален бумагой, которая тут всюду летает. И совершенно её игнорирует. Его островок медленно подтягивает к текущему цветному потоку - фиолетовому, с легким блеском, который течет, словно река. Ты - а точнее, твой островок, уперся в берег этой странной "реки", которая, кажется, намертво его приклеила, а теперь притягивает еще один. По крайней мере, клочок материи с сидящим в прежней позе незнакомцем замер метрах в двух от тебя и дальше не движется уже никуда. Как и твой - замер стационарно. Два метра между двумя клочками твердой поверхности, а между ними - зыбкая фиолетовая рябь с россыпью блесток. Она не кажется опасной, и ты решаешь попробовать добраться до соседа. В тот момент, когда ты поднимаешься на ноги, он вскидывает голову, и глаза его блестят остро и цепко, оценивая тебя с ног до головы. А еще они оказываются совершенно желтыми, кошачьими, и такими же хитрыми. Ты решаешь, что с этим товарищем надо держать ухо востро. Улыбается он, однако, совершенно беззаботно, обнажая пару острых клыков, только добавляющих сходства с кошачьим семейством. - Не советую, - говорит он, - Соваться в эту муть. Она, вполне возможно, опасна... - и задумчиво касается "воды" мизинцем левой руки. Перчатка растворяется вместе с пальцем под ней. Ты в оторопении смотришь на фиолетовую дрянь - а ведь ты чуть не полезла в нее целиком! Мелькает мысль, что это, должно быть, очень больно, а парень заливается смехом, глядя на твое перекошенное лицо. - Ты б себя видела, пугало, - выдает он, - Ну и глупое же лицо у тебя сейчас было! - до тебя доходит, что крови нет - а ведь должна быть. Поганец в черном снимает перчатку и демонстрирует отсутствие пальца - судя по всему, мизинец отрублен уже давно, и пострадала только ткань. - Ну ты и засранец, - выдыхаешь ты со смесью злобы и облегчения, - Я думала, ты сейчас кровью истечешь! Засранец демонстрирует белоснежные клыки, улыбаясь до ушей, явно довольный, что шутка удалась. - Ну а тебе то что, чучелко? - фыркает он, - Тебе не все равно? Ты задумываешься. Ты ничего не знаешь ни о себе, ни о собеседнике, ни о месте, куда вас обоих занесло. Ты понятия не имеешь, как выбираться. Ты не знаешь, куда тут можно отправиться и как действовать. С мальчишкой - а по поведению становится понятно, что он действительно почти подросток, тебя ничего не связывает от слова совсем. Все равно ли тебе? - Нет,- говоришь ты тихо, - Мне не все равно. Кто бы не истекал кровью на моих глазах - мне не будет все равно. - Глупое чучело, - смеется он, но уже не истерически и без энтузиазма, а островок его медленно прибивается к твоему течением. Ты уже надеешься было, что сейчас два клочка столкнутся, но соседний продвигается на несколько сантиметров и останавливается снова. Надежда на простое решение проблемы исчезает, как дым. А между тем, река из фиолетового блестящего непонятно чего несет к вам уже третий остров. На нем сидит... - Беру свои слова назад, - потрясенно выдыхает парень, глядя на того, кого несет к вам обоим течение, - ты не чучело... чучело это он! - меч оказывается в руке, а парень - на ногах, и весь его вид выражает готовность сцепиться не на жизнь, а на смерть с кем угодно. Ты невольно восхищаешься, и твой островок качается - кажется, течение теперь тащит тебя. Остается, только вцепиться руками в твердую поверхность под бумагой - кажется, это ребристый камень, и молиться, чтобы не тряхануло. Тебя тоже откровенно пугает тот, сидящий на третьем островке. Это мужчина, но какой! Он мускулист, абсолютно лыс и одет в штаны, рубаху с коротким рукавом и позолоченые наручи. Мускулатура и осанка говорят о недюжиной силе, а взгляд - о том, что в лысой голове скрывается огромный интеллект. Вот только росту в нем больше двух метров явно, а кожа имеет странный фиолетовый оттенок. Твой первый собеседник за пару минут знакомства успел зарекомендовать себя пройдохой и хулиганом, но он хотя бы внешне... Островок трясет и ты крепче цепляешься за поверхность, стараясь не потерять ненароком равновесие. Тебя опять куда то несет, и ты понимаешь - в сторону от фиолетового мужика и опять ближе к длинноволосому парню. Тот оценивает расстояние между своей опорой и островком неизвестного: явно думает, стоит ли прыгать туда и вступать в бой. Усмехается, понимая, что расстояние слишком велико, и садится обратно, принимая ту же расслабленную позу: полулежа, одна нога согнута в колене, вторая вытянута, меч лежит в стороне... ты уже знаешь, что это обманчивое спокойствие и при малейшей опасности он окажется готов к бою. Мальчишка похож на стрелу, лежащую на тетиве лука, думается тебе, причем, лука, который готов выстрелить в любую секунду. Островок снова колеблется, и тебя относит чуть дальше от парня, да и от фиолетового мужика тоже, куда-то в сторону. Относит достаточно сильно, и ты понимаешь, что сейчас течение унесет тебя совсем. Остаться в одиночестве оказывается гораздо страшнее, и ты издаешь панический писк. Мужчина поднимает глаза и смотрит на тебя долгую секунду, где-то там что-то бормочет парень, снова стискивая меч, но звук до тебя доносится как сквозь толщу воды, потому что в глазах мужика - горькая мудрость и боль утраты, и боли этой столько, что твое собственное сердце забывает, как работать и пропускает пару ударов. - Замолкни, - обрываешь ты парня, который что-то тебе пытается сказать. И обращаешься к фиолетовому: - Ну привет! - и стараешься, чтобы твой голос не выдавал твоих эмоций и звучал ровно и весело. Откуда-то ты знаешь, что это непременно сработает.